Татибана Косай о христианстве в Японии

Candidate of Historical Sciences, Senior Researcher at the Far Eastern Department of the Institute of Oriental Manuscripts, the Russian Academy of Sciences.

В связи с прибытием в Санкт-Петербург, столицу Российской империи, первого японского посольства в 1862 г. Татибана Ко:сай 1 — японцу, служившему в Азиатском департаменте переводчиком, было поручено подготовить две записки. В первой рассматривался церемониал приема иностранных делегаций императором Японии 2, вторая была посвящена христианству в Японии. Последняя хранится в Российском государственном архиве древних актов (РГАДА) в фонде Ф. Р. Остен-Сакена, а именно фонд 1385, опись 1, единица хранения № 920, и озаглавлена: «Записка В. Яматова о христианстве в Японии. Рукопись». Датируется она 1863 г. Есть приписка: «[Ф. Р. Остен-Сакен] получил от автора 24 июля 1863 г.» 3.

В самом начале рукописи отмечено, что записку «составил Влад[имир]. Яматов». Видно, что текст прошел обработку и редакцию со стороны русских, но также видно, что все записано со слов Татибана и его авторство не вызывает сомнения. Итак, автором рукописи является Татибана Ко:сай (1820–1885), который известен также под именем Татибана Кумэдзо:          , самурай из клана Какэгава провинции То:то:ми (То:то:ми-но куни Какэгава-хан,             уезда Сая-гун

(ныне — город Какэгава префектуры Сидзуока,              ) (также встречает ся другое иероглифическое написание этой же провинции — Энсю:, клан Какэгава из края Энсю:,           ). Татибана отправился в Эдо (ныне г. Токио), увлекся там азартными играми, потом принял монашество, исполнял обязанности по управлению хозяйственными делами храма Икэгами Хоммондзи           в Эдо. Храм отно сится к школе Нитирэн. Но, не выдержав размеренно-повседневной жизни, Ко:сай пустился бродяжничать по стране. Накамура Ёсикадзу отмечает, что в «Энциклопедическом биографическом словаре Великой Японии» (Дайнихон дзиммэй дзитэн, ) о нем нелестно отзываются — «странный человек» (кидзин, ), «странный монах» (кайсо:, ), «хулиган, мерзавец» (аккан,     ) 4. В 1855 г. (2-й год эры Ансэй, ) он познакомился с Иосифом (Осипом) Антоновичем Гошкевичем (1814–1875) в деревне Хэда на полуострове Идзу, где в то время находилось российское посольство во главе с графом Евфимием Васильевичем Путятиным (1804– 1883), ведшим переговоры о заключении первого договора между Россией и Японией. Галина Дмитриевна Иванова вслед за Андреем Андреевичем Бабинцевым сообщает, что Татибана, которому грозила смертная казнь за принадлежность к христианской общине, вплавь пробрался на русское судно в бухте в Симода и получил защиту от дипломатической делегации и экипажа русского корабля 5. На самом деле обстоятельства его встречи с русскими выглядят иначе, об этом подробно рассказал профессор Накамура Ёсикадзу 6. Отметим только, что при поддержке, в частности, И. А. Гош-

В. И. Яматов. Фотография в настоящее время хранится в архиве Историографического института Токийского государственного университета и публикуется с разрешения его руководства кевича ему удалось покинуть Японию, где беглецу угрожала смертельная опасность, вместе с частью российского посольства.

В 1856 г. Татибана был зачислен переводчиком японского языка в Азиатский департамент министерства иностранных дел России, где также служил и Гошкевич. В 1857 г. И. А. Гошкевич «при пособии японца Тацибана-но Коосай» издал японорусский словарь 7, получивший признание научной общественности и Демидовскую премию. 21 января 1858 г. в Благовещенской церкви на Васильевском острове «за Малою першпективою между 7-й и 8-й линиями» 38-летний Татибана крестился с наречением ему имени Владимир и фамилии Яматов, образованной от топонима, обозначавшего одно из древних названий Японии — Ямато Л ЭД, с прибавлением к биному еще одного иероглифа фу ^ (значение — муж, супруг, мужчина). Получилась фамилия Яматофу, по-русски Яматов, со значением, которое большинство русских, по всей видимости, не «считывало» — «мужчина из Ямато», т. е. из Японии, а значит, в конечном счете, можно понимать как «мужчина из Японии», или же просто «Японец».

Так Татибана стал православным христианином. 23 января 1858 г. газета «Северная пчела» сообщала: «21-го января, в церкви Благовещения, на Васильевском острову, принял святое крещение японец Тацибано-Коосай, известный сотрудник Г. Гошкевича по изданию японского словаря. Новокрещеный назван Владимиром Станиславичем; фамилия сочинена японская. Этот природный японец едва ли теперь не единственное существо в своем роде в целой России. В отечестве он был монахом, пристал к посольству графа Путятина в качестве учителя японского языка, согласился ехать в Россию, и попал вместе с Русскими в плен к англичанам. Впоследствии возвратились они кругом света в Петербург. Японец принял наше подданство, и выучил порядочно говорить по-русски. Он хорошо знает свой язык, бойко пишет по-китайски, знает литературу своего отечества и вообще любознателен. При возникающих теперь наших сношениях с Япониею весьма было бы полезно учредить при университете кафедру японского языка» 8. Кстати, в свое время, в 1753 г., среди прихожан этой церкви был великий русский ученый Михаил Васильевич Ломоносов. В середине XVIII в. на погосте у церкви, открытом в 1738 г., были похоронены путешественник и исследователь Камчатки Степан Петрович Крашенинников (1711–1755) и академик Андрей Константинович Нартов (1680–1756). (В настоящее время на месте кладбища разбит сквер.) 15 сентября 1862 г., в год, когда прибыло первое японское посольство в Россию, при Благовещенской церкви было открыто «Общество вспомоществования приходским бедным». Яматов женился на русской женщине, у него в России родилось двое детей. В 1870 г. (3-й год эры Мэйдзи, ) Татибана стал первым японцем — преподавателем японского языка в Санкт-Петербургском университете, где до 1874 г. обучал студентов японскому языку 9. В 1873 г. по совету Ивакура Томоми         (1825–1883), главы делегации, посетившей Россию, Татибана вернулся в Японию в следующем, 1874 г. Он изменил фамилию и первый иероглиф в имени, оставив его прежнее фонетическое звучание. Его стали звать Масуда Ко:сай         . На этот раз Масуда вел замкнутую жизнь отшельника в известном храме Дзо:дзё:дзи        в районе Сиба города Токио (устаревший топоним, ныне он входит район Минато ), в котором нашли упокоение несколько сёгунов из дома Токугава. Сам же Масуда похоронен в храме Гэнсё:дзи в престижном районе Сироканэ города Токио.

Записка предназначалась для одного из видных российских дипломатов, специалиста по восточным странам барона Федора Романовича Остен-Сакена. Скорее всего, он выступал «заказчиком». Судя по его фонду в РГАДА, барон интересовался вопросом состояния христианства и положения христиан в различных странах Востока. В частности, в указанном фонде хранятся такие дела, как «Отношение министра иностранных дел К. Горчакова к обер-прокурору Синода о преобразовании Пекинской духовной миссии» 10, «Статьи о Пекинской духовной миссии. Вырезки из газет» 11, «Письмо к. Ф. Р. Остен-Сакену от архимандриту Авраамия из Пекина» 12, «Письма к Ф. Р. Остен-Сакену от епископа Иннокентия из Шанхая» 13, «Выписки Ф. Р. Остен-Сакена из записки архимандрита Палладия о религиях в Китае» 14, и этот список можно продолжать. Изучение этого вопроса в странах Востока, можно предположить, входило в круг его должностных обязанностей и личного интереса.

В связи с этим, вероятно, будет нелишним остановиться на самой личности «заказчика». Барон Федор Романович Остен-Сакен (Reinhold Friedrich von der Osten-Saken; 1832–1916) — сын барона Романа Федоровича Остен-Сакена (1791–1864). Служба в министерстве иностранных дел Федора Романовича, очевидно, во многом была предопределена карьерой отца, появившегося в Санкт-Петербурге из Лифляндии. Роман Федорович начал свою карьеру с актуариуса государственной коллегии иностранных дел, через семь лет, в 1820 г., получил назначение на пост секретаря посольства в Лондоне, позже выполнял различные особые поручения, в 1835 г. был назначен старшим советником Министерства иностранных дел, стал одним из ключевых советников министра иностранных дел графа Несельроде, был награжден в 1856 г. орденом

Александра Невского, в 1863 г. ему был пожалован чин действительного тайного советника с назначением членом совета министра иностранных дел 15. Его портрет, написанный английским художником Доу, находится в Галерее 1812 г. в Зимнем дворце. Роман Федорович относился к большому и славному роду Остен-Сакенов — обрусевших немцев, происходивших из Померании, Ливонии и Курляндии. Все они без исключения служили верой и правдой России еще с петровских времен.

Федор Романович пошел по стопам отца. Он закончил Петришуле — знаменитую школу на Васильевском острове в Санкт-Петербурге (учился в 1846–1849 гг.), получил высшее образование на юридическом факультете Императорского Санкт-Петербургского университета, был принят на работу в Азиатский департамент Министерства иностранных дел Российской империи. Участвовал в переговорах в составе миссии графа Путятина при заключении Симодского трактата с Японией, а также помимо Японии посетил Китай и остров Цейлон, о чем сделал сообщение в Императорском Русском географическом обществе 16. В 1867 г. он совершил поездку по Центральной Азии вплоть до южных отрогов Тянь-Шаня, побывал в Нарынском крае, на озере Чатыр-Кул и почти дошел до Кашгара. Во время экспедиции им был собран ценный гербарий. Результаты экспедиции были им опубликованы 17. Перу Федора Романовича принадлежит обширное примечание к исследованию об озере Иссык-Куль в Центральной Азии, изданное в 1870 г. В 1872 г. барон Остен-Сакен способствовал изданию этнографической карты России. В 1890 г. он ходатайствовал об учреждении при Русском географическом обществе издания, посвященного вопросам метеорологии. Ф. Р. Остен-Сакен неоднократно исполнял обязанности секретаря, председателя отделений и помощника председателя Русского географического общества, а отойдя от активной научной и политической деятельности, состоял почетным членом Географического общества. Кроме того, он был первым редактором получившего широкую известность в научных кругах сборника по общей географии, этнографии, статистике под названием «Известия Императорского Русского Географического Общества». Под его редакцией вышло в свет 7 томов (с первого по седьмой) 18.

Во время дипломатической службы в Азиатском департамента Федор Романович не единожды исполнял ответственные задания. В частности, барон был командирован в Берлин для сопровождения первого японского посольства 1862 г. в Санкт-Петербург. В 1870 г. он был назначен на ответственный пост Директора департамента внутренних сношений Министерства иностранных дел, исполнял эти обязанности до 1897 г. Ф. Р. Остен-Сакен, занимая этот важный государственный пост, способствовал изданию многих ценных научных трудов, среди которых — работы об арктической экспедиции Адольфа Эрика Норденшёльда (швед. Nils Adolf Erik Nordenskiold, 1832–1901) ¹⁹ в 1880 г. и «Материалы для разработки вопросов, касающихся Севера России» в 1881 и 1883 гг. Умер Федор Романович Остен-Сакен в Петрограде, похоронен на Смоленском лютеранском кладбище. Таким образом, достаточно даже краткого рассмотрения биографии, чтобы понять масштаб его личности.

Попытаемся теперь проанализировать текст записок, преподнесенный барону Остен-Сакену. Сообщается, что христианское учение называется тремя словами: «Короби, Батерен, Ируман» ²⁰. Вряд ли русские редакторы могли понять разницу между приведенными терминами, да и сам Татибана, не исключено, четко не видел между ними разницы, поскольку в записке нет никаких разъяснений по этому поводу. В японских текстах слово батэрэн писалось либо катаканой ЛтУУ , либо иероглификой #^)Ж и передавало португальское слово padre, т. е. им обозначали в первую очередь португальских католических миссионеров, а позже испанских, итальянских священнослужителей, а также миссионеров иезуитского ордена. В дальнейшем этим словом стали называть и христианство, и христиан. Короби — сокращение от короби батэрэн, £5{ЖтУУ, ЁяСМтУУ, употреблялось это слово для обозначения падре, священников, включая и монахов, отказавшихся от христианского учения и вступивших на путь сотрудничества с властями военного правительства, т. е. священнослужителей-ренегатов, «падших священнослужителей». Верующих же, отказавшихся от христианского учения, называли коробимоно Ш^. Священнослужители, монахи, верующие, которые отказывались от христианства, свидетельствовали перед буддами и синтоистскими божествами о своем отречении в письменной форме (этот документ получил название «письменное свидетельство об отречении от христианства» — короби сё:мон, ЬУДУ: или же «письменная клятва об изменении сознания (то бишь веры)» (кайсин сэйси в^Ш^ ) . Слово ируман опять же образовано от португальского irmao и означало братья , т. е. католические монахи, монастырское братство. Японцы также записывали это слово тремя иероглифами &ш (ируман) .

Далее Яматов сообщает о восстании христиан на острове Амакса (топоним дан с редуцированным звуком у после согласной к ). Сейчас принято транскрибировать название острова Амакуса ^. Татибана сообщает, что большую роль в распространении христианства на острове Амакуса и вокруг него сыграл некто Мори Соуикен. «Доктор Мори Соуикен с Острова Амакса, первый начал проповедовать народу Христианство. Некоторые осуждали эту религию, от чего возникали драки, во время которых случались убийства и Княжеские Чиновники должны были разбирать ссоры, при чем всегда были обвиняемы принявшие Христианство. Распространению христианской религии в народе много содействовали чудеса, которые производил Доктор Мори Соуикен, несмотря на часто возобновляющиеся драки и преследование Христиан Князьями, Христианство распространялось и Князь Острова Амакса должен был просить помощи у Тайкуна. Христиане, узнав, что против них идут соединенные силы Тайкуна и их Князя, удалились в горы и там укрепились» ²¹.

Восставшие отчаянно сопротивлялись, но силы были неравны. «…К войску Тай-куна было присоединено войско Князя. Осада продолжалась целый год. Христиане не сдавались, бывшие у них съестные запасы истощились и только тогда они решились лишить себя жизни, но не сдались осаждающим. Многие бросились в море с гор в пропасти. Оставшиеся в живых объявили предводительствующему войском Тай-куна Министру, что обративший их в Христианство, Доктор Мори — Соуикен учил, что только тот может быть спасен и сделаться святым, кто сам себя лишит жизни [умрет кровавою смертию], а потому осажденные христиане решились умертвить себя разными способами, но не сдаться» 22. Оставшиеся в живых после длительной осады свое неповиновение властям объясняли боязнью перед Мори: «Мы приняли учение Доктора Мори — Сауикен (т. е. Христианство), говорили оставшиеся в живых осажденные Христиане, только потому, что боялись быть умерщвленными. Соуикен сожигал целыми семьями всех кто не принимал его учения. Услышав это Предводительствующий войском Тайкуна Министр и, полагая, что между Христинами есть принявшие учение Мори — Соукиена по принуждению, то, не желая казнить тех из них, кои не были Христианами, придумал особый способ узнавать наступать на картину, которой Христиане молились. Кто наступал, тот не признавался за Христианина и был освобождаем» 23. Как видно, речь идет об особой проверке: надо было наступить на святой образ с изображением, как правило, Девы Марии с младенцем Христом. В японской историографии эта церемония получила название фумиэ гж (дословно: наступить ногой на картину, т. е. на святой для христианина образ). Видимо, Мори Соукиен, о котором говорит Яматов, является Мори Со:икэн ^^^F (? —?). Его отцом был Нисимура Магобэй Ж^?Мй^ (он же Моринага Икэн ЙйЖ$Т). Мори служил у христианского даймё Кониси Юкинага d^BhR (1558– 1600), который был казнен после поражения в битве при Сэкигахара в 1600 г. Самого известного предводителя восставших звали Амакуса Сиро: 5^-^-Е9Й|5 (1621–1638). Настоящее его имя Масуда Токисада #ИВ$Ж. Он был христианином. Его считают руководителем восстания. После 90-дневной осады замок Харадзё Л# был взят штурмом и практически все, кто его оборонял, были убиты, в том числе и юноша Масуда. Остается загадкой, почему русские редакторы текста назвали христианского военачальника Мори Доктором, подчеркивая, видимо, его ученость, и почему среди всех руководителей восстания, произошедшего в Амкуса и Симабара, упомянут только Мори Со:икэн.

Далее в рукописи Яматов сообщает: «В 1640 году был издан Указ которым запрещалось принимать Христианскую религию, как ложное учение руководствующееся нечистою силою. Всякий поступающий противно сему будет наказан. Вместе с сим было запрещено допускать иностранные корабли во все порты кроме Нагасаки, где Иностранцев (Голландцев) было отведено небольшое место (островок) называемое Дезима (в нынешней транслитерации Дэдзима. — В. К.). Боясь, что Голландцы будут распространять Христианство для того, чтобы они не сближались с жителями им запрещено было, без сопровождения стражи, свободно ходить по городу» 24. По-видимому, Владимир Яматов имеет в виду указ 1639 г., когда был введен запрет на заход португальских судов в японские порты (Порутогарусэн-но райко:-о кинси жмоййш ). Законодательный акт из трех статей получил название «Указ о закрытии страны 16-года эры Канъэй» (Канъэй дзю:рокунэн-но сакокурэй, ^^<+л^®^ в). Эта мера была предпринята во многом из-за боязни, что нелегально будут прибывать в Японию христианские миссионеры 25. В этой связи интересную деталь сообщает Яматов о голландцах, которых тоже подвергли процедуре доказательства, что они не являются христианами. «Чтобы узнать действительно ли можно различать исповедующего Христианскую религию от не исповедующего, тем только, что Христианин не наступит на картину которой он поклоняется, как это испытано над Христианами с Острова Амакса, и справедливо ли такое средство указанное в первый раз жителями этого Острова принявшими Христианство, Японское Правительство требовало от всех прибывших на кораблях в Нагасаки Голландцев наступать на картину. Сколько известно Голландцы охотно подчинялись этому требованию что продолжалось до 1859 года, когда новым трактатом это было отменено. Надобно полагать, как думает Владимир Яматов, что картина, на которую заставляли наступать ногами Христиан, не было какое-либо священное Христианское изображение, а что-либо другое, непротивное убеждению Христианина, а потому и Голландцы охотно подчинялись такому требованию Японского Правительства. Говорят, что изображение имело лошадиную голову» 26. Насколько достоверна информация, что голландцы наступали на изображение лошадиной головы, а не священного образа, трудно судить. Следует перепроверить эту информацию по другим источникам.

Далее в записке Яматов говорит о восстании в Эдо в 1651 г. «В 1651 году (по русскому счислению) независимо от религиозного восстания на острове Амакса, было восстание в Иедо, произведенное Юйшоосёцом который почитался в то время за учение человека, знающего военное искусство и разные упражнения в фехтовании и имел многих учеников. Возгордившись своею славою и уважением народным, Юишоосец вознамерился овладеть престолом и для того предположил уговорить некоторых Князей собрать войско и идти на Тайкуна. Убив Тайкуна Юйшоосец предполагал возвести на престол одного из князей а самому сделаться первым вельможей, а потом убить возведенного им на престол Князя и сделаться самому Тайкуном. Так как большая часть Князей находилась в столице при Тайкуне, и некому было сообщить свой план то Юйшоосец от имени князя Кишу 27 разослал фальшивые приказания о собрании войска. Часть войска назначенного идти на Иедо, Юйшоосец поручил командование ученику своему Марубаси-Чуя а сам пошел в город Суругано Фучуу 28. Это распоряжение не имело успеха. Марубаси-Чуя обращался к Юйшоосец несколько раз о присылке денег, но получая только одно только уверение, чтобы он успокоился, Марубаси принужден был обратиться с просьбою к одному купцу о снабжении его деньгами. Купец, обещавшись исполнить просьбу Марубаси-Чуя донес вместе с тем о его намерении Тайкуну» 29.

Большую трудность для перепроверки информации, которую сообщает Яматов в записке, представляет транскрипция японских имен собственных, особенно когда не дается их иероглифическое написание. Итак, Юишоосец в нормальной, общепринятой профессиональными японистами транслитерации будет звучать как Юи Сё:сэцу          (1605? — 1651). Юи — фамилия, пишется также и двумя другими иероглифами при том же фонетическом звучании. Сё:сэцу — это псевдоним (го:, "'5"), настоящее имя — Сё:син -ЕЖ, а также он известен под именем Масаюки

Притом, что во втором случае имя звучит для русских совершенно отлично от первого — Сё:син, — первый иероглиф один и тот же, только читается по онному заимствованному из Китая чтению. Подобное разъяснение необходимо для человека, воспитанного в русской, европейской традиции. Он был ро:нином т. е. самураем без хозяина, без сюзерена. Юи был знатоком воинских искусств.

Фамилию Марубаси и имя Чуя следует писать в принятой системе Евгения Дмитриевича Поливанова (1891–1938) — Марубаси Тю:я. Яматов в рукописи нигде не дает иероглифов, что усложняет задачу идентификации. Марубаси Тю:я, в иероглифическом написании         (? — 1651), был ро:нином и одним из активных участников беспорядков в годы эры Кэйан (Кэйан дзикэн,         , точнее же, инцидент про изошел в 4-й год девиза годов Кэйан, или же в 1651 г.). Марубаси в местечке Отя-но мидзу        открыл зал для оттачивания искусства владения копьем, пики в стиле хо:дзо:инрю:          Этот стиль получил название от обители Хо:дзо:ин храмового комплекса Кофукудзи        в Нара, хо:дзо:инрю:          Какудзэмбо:хо:ин

Инъэй ЖШ^/^ЕР)в1я$ (1521–1607), настоятель этой обители считается основателем данного стиля.

Этот мятеж известен в японской историографии под названиями «инцидент годов Кэйан» (Кэйан дзикэн, «$«№), «беспорядки годов Кэйан» (Кэйан-но хэн, Я$Ф$) или же «смута, [поднятая] Юи Сё:сэцу» (Юи Сё:сэцу-но ран, ЙЙШ1). План действий заговорщиков, который им приписывают, был следующим:

• 1)    Юи, руководитель заговора, после того как атакует и овладеет денежным хранилищем, принадлежащим дому Токугава на горе Куно:дзан ^Ш в провинции Суруга ^ а (ныне часть префектуры Сидзуока), должен был захватить замок Сум-пудзё: i^;®.

• 2)    Ему подчиненный соратник Марубаси Тю:я должен был по всему Эдо устроить пожары, отравить воду в водопроводной системе, а затем, воспользовавшись паникой и неразберихой, объявив, что они якобы действуют от имени дома Токугава из провинции Кисю: &В'Л'1 (одно из названий провинции Кии Й^, при употреблении топонима Кисю: подразумевались владения одной из трех ветвей правящего дома Токугава, им принадлежали земли в провинции Кии и частично в провинции Исэ ГОВ с доходом примерно 555 000 коку ³⁰ риса в год), проникнуть на территорию замка Эдо и овладеть им.

• 3)    В Киото и Осака заговорщики, совершив повсеместно поджоги, должны были вызвать беспорядки.

Сё:сэцу в 22-й день 7-й луны 4-го года девиза Кэйан (по григорианскому календарю 6 сентября 1651 г.) покинул Эдо и отправился в Сумпу #Я? и в 25-й день (9 сентября) прибыл в административный центр провинции Суруга ^/Й], остановился в гостинице Умэя и. Заговор был раскрыт еще в 23-й день (7 сентября), на следующий день после отъезда Сё:сэцу из Эдо, поэтому, как только градоначальнику Сумпу (Сумпу мати-бугё:, 5S)W ВТ^Ит) стало известно о месте пребывания руководителя заговора, гостиница был окружена верными правительству войсками. Юи и с ним еще 7 человек покончили жизнь самоубийством. Он оставил предсмертное письмо, в котором излагал причину, по которой собирался поднять мятеж. Его целью было вовсе не смятение и смута в Поднебесной, а желание обратить внимание властей предержащих на необходимость помочь оказавшимся в крайне тяжелом положении ро:нинам, которые просто бедствовали в результате политики конфискации или же резкого уменьшения владений даймё, которые в начале XVII в. выступили против или не поддерживали пришедший к власти дом Токугава. Поэтому в Японии оказалось не у дел много самураев, потерявших службу у князей, впавших в немилость у правящего дома сёгунов. О серьезности проблемы говорит хотя бы тот факт, что в этом заговоре участвовали около 2000 ронинов. Этим выступлением Сё:сэцу стремился, как объяснял в предсмертном письме, встать на «Путь Справедливого правления в Поднебесной (тэнка-но сэйдо:, ^Т0£Й).

В Эдо, в местечке Судзугамори, что находится в южной части района Синагава (Синагава Судузугамори, ди Л I $т *1^ ), на месте казни преступников, были преданы мучительной смерти около 30 заговорщиков — они были распяты на кресте (харицукэ, <; таккэй, 5OJ).

После мятежа Юи Сё:сэцу и Марубаси Тю:я стали героями литературных произведений и театральных постановок. Так, в 1680 г. в городах получили широкое хождение среди народа «Изначальные записи Юи» (Юи конгэн-ки, ;Й # ® те 1Б). Бакуфу, обеспокоенное этим, наложило запрет на распространение ставшего популярным сочинения. Позже, во второй половине правления дома Токугава, появилась «Хроника о Великом мире эры годов Кэйан» (Кэйан Тайхэйки, 1). Содержание произведения передавали из уст в уста, оно стало популярной постановкой в театре кабуки под названием «Кусуноки-рю:ханами-но макубари» Г^Ж^^Ж^^, автор Каватакэ Мокуами (1816–1893). Пьеса написана в 1870 г. Ранее в театре шла пьеса под заглавием «Послание, написанное кровью» (Кэйсэй Фудзи миру тибуми, ; создана в 1752 г.). Об Юи, в частности, писал Араи Хакусэки в сочинении «Суждения по поводу сказания дома Тайра» (Хэйкэ моногатари хё:бан, ). Поэтому можно предположить, что Яма-тову стали известны события 1651 г. из популярной художественной литературы того времени. Он пытается увязать, как представляется, искусственно эти события с восстанием христиан в Амакуса только на том основании, что в юности якобы Юй Сё:сэцу учился у Мори Со:икэн и «мог производить разного рода чудеса». В частности, в Записке сообщается: «Простой народ в Японии до сих пор приписывает эту попытку и к восстанию Христианам и основывает это на том, что Юйшоосец обладал искусством производить разного рода чудеса, что по мнению Японцев могут делать одни только Христиане.

В юности своей Юйшоосец посещал разные города Японии, был также на острове Амакса и учился там у Мори-Соуикен (которому приписывается первое проповедование Христианства на острове Амакса), знал разного рода чародейства, об этом никому не объявлял» 31.

Любопытно отметить, что в современном российском учебном пособии по истории Японии «смуте годов Кэйан» уделен всего лишь один абзац, в котором говорится: «Токугава Иэмицу умер внезапно и в стране началось замешательство. Этим воспользовались ронин , самураи, лишившиеся своих сюзеренов и, следовательно, средств к существованию. Они замышляли убить нового сёгуна, похитить императора и заставить его издать указ о наказании Токугава. Заговорщики надеялись, что власть в стране захватят тодзама даймё , начнется междоусобная война, где ронин и найдут себе применение, поскольку война была их основной профессией. Но бакуфу удалось погасить заговор» ³². Не вдаваясь в детали и не делая критических замечаний по существу, отметим только, что имена руководителей заговорщиков не приведены. В то время как в «Очерке истории Японии», написанном В. Костылевым и изданном в 1888 г., гораздо больше места уделено освещению заговора годов Кэйан, названы основные имена заговорщиков и четко обозначены цели мятежников. В частности, указывается, что «житель пр[овинции] Суру-га некто Ю-й Сё-сецу, человек очень способный, начитавшись разсказов относительно Хиде-ёси, пришел к заключению, что ему самому вполне возможно покорить всю Японию, и решился на покорение ея. <…> Чтобы иметь возможность действовать именем Императора, он назвался потомком Кусуноки, когда-то ратовавшего за Императора. Чтобы иметь право пользоваться этим именем, он в Е-до сблизился с учителем фехтованья Кусуноки, действительным потомком героя Кусуноки, был, по японскому обычаю, усыновлен им и вначале вместе с ним заниматься обучением фехтованью и литературе. Учеников у него набралось много, и он начал сверх их, собирать и завлекать к себе ронинов… Постепенно он заготовил луки, стрелы и др. оружие и дошел до того, что для своих целей мог располагать 3.000 человек. В числе учившихся у него был Мару-баси Цю-я (Марубаси Тю:я. — В. К. ), потомок знаменитой Японской фамилии Це-со-кабэ (Тёсокабэ. — В. К. ). Ю-й сблизился с ним, вступил в союз, сообщил о своих планах и получил согласие помогать. При этом Ю-й указывал, что Кийский дамио Ёри-нобу, родственник Сёгуна, поможет им и деньгами и всем, что будет нужно.

• 1 июня 1651 г. приверженцы Ю-й’я за городом собрались на совещание и распределили, кому против кого действовать во время восстания. <…> Вскоре после этого они отправились, каждый на свое место будущих действий.

У Мару-баси Цю:-я не было достаточно денег для предлагавшейся работы, и он занял их у одного купца в О-сака. Начало возстания замедлилось. Пришел срок уплаты долга, а платить было н ечем. Убеждая купца подождать уплаты долга,

Мару-баси Цю:я рассказал купцу о предполагавшемся восстании. Купец немедленно донес Сёгунским чиновникам. Мару-баси был арестован. Ю-й распустил своих приверженцев, но 10 приверженцев не захотели уходить от него. Чтобы избежать позорной казни, Ю-й, вместе с ними, распорол себе живот» 33.

Пересказ рассматриваемых событий в книге очень близок к изложению в записке Яматова. Складывается впечатление, что В. Костылеву была известна записка Ямато-ва (Костылев работал в Министерстве иностранных дел, и ему были доступны, надо полагать, материалы, хранящиеся в архиве российского МИДа и в библиотеке Азиатского департамента). Либо Костылев пользовался теми же источниками, что и Яматов. К сожалению, в книге русский автор не делает никаких ссылок на использованную литературу, как это принято сейчас.

Яматов описал некоторые чудеса и чародейства, которые совершил Юи Со:сэ-цу. Летом в жаркий день Юи, произнеся таинственные заклинания, ведро с водою поднял в небеса и опустил его наполненным снегом. Смог с помощью заклинаний, демонстрируя перед главой клана свои неординарные 34 способности, из своей груди выпустить два голубя, а затем вернуть их опять в грудь. Юи смог «по воздушным явлениям» предсказать к западу от Эдо восстание. «На другой год действительно на острове Амакса произошло восстание Христиан». Опять же «по воздушным явлениям» он предсказал пожар, в котором сгорело много строений. «В книгах Японских много писано о действиях Юйшоосец и все они приписываются колдовству, которое было ему известно. Если Юйшоосец не успел в своем намерении свергнуть Тайкуна при участии Князей, то это, как говорится в книгах, содержащих биографию этого человека, независимо от того, что царствовавший в то время Тайкун, был любим народом и Князьями за его добродетели» 35.

Яматов, рассказывая о положении христианства в Японии, если не напрямую, то косвенно увязывает восстание Юи и его способности к чародейству с христианством. А далее он переходит к другой теме, также косвенным образом увязывая ее с запретом и гонениями христиан. Яматов сообщает в Записке: «В 1666 году близ столицы Иедо в деревне Икейгами находящейся между первой станцией Синагава и второй станцией Кавасаки сгорел Буддийский Монастырь Хоммон-чжи. Настоятель этого монастыря Нитцу собирал по всем городам пожертвования на поправление Кумирни, а жителей деревень просил пожертвовать лес, на что многие согласились…». Далее Яматов описывает, как Нитидзю с помощью колдовства сумел сплавить по мелководным рекам в море лес на постройку храма, который он собрал на морском берегу. Несмотря на то, что строевой лес вес был напитан влагой от долгого пребывания в морской воде, «от неизвестной причины» он сгорел дотла. Началось брожение в умах монахов, и они потребовали у Нитидзю объяснения случившемуся. «Рассуждение о сем деле продолжалось 3–4 месяца. Не имея никаких ясных доказательств, собрание не могло обличить Нитцу в колдовстве и ограничилось только тем, что Нитцу под конец объявил, что по буддийскому Закону монахам не следует ничего брать у других и ничего давать другим, а потому впоследствии так поступать должно. Но потому что на это не соглашались другие Буддийские монахи, то дело поступило на рассмотрение Государственного Совета, который не принял предложение Нитцу, т. е. не согласился запретить монастырям получать пожертвования от других и жертвовать что-либо другим, решил все семейство, или род Нитцу удалить из городов Иедо, Оосака и Киото» 36.

Попытаемся проанализировать сказанное Яматовым. Речь идет о храме Хоммон-дзи (а не Хоммончжи) *m , который был воздвигнут на месте кончины Нитирэн В зЖ (1222–1282), основателя буддийской школы, названной его именем. Строитель ство основного здания храма было завершено в 1317 г. под руководством настоятеля

Нитиро:     (1245–1320), одного из шести близких к Нитирэн учеников (рокуро:со:,

• ) ³⁷ в местечке Икэгами. Поэтому храм и называется Икэгами Хоммондзи , один из четырех основных храмов школы Нитирэн (Нитирэнсю:, ), или школы Лотосовой сутры (хоккэсю:, ). В Записке говорится, что пожар, уничтоживший храмовые постройки, произошел в 1666 г. Однако крупный пожар, уничтоживший монастырь, случился, по имеющимся данным, в 1710 г. Он был восстановлен при восьмом сёгуне Токугава Ёсимунэ          (1684–1751), четвертом сыне Токугава

Мицусада         , второго правителя клана Кисю:. Яматов говорит, что восста новлением монастыря руководил настоятель по имени Нитцу, что его заподозрили в «христианском колдовстве», что Нитцу твердо отстаивал принцип — по Закону Будды «монахам не следует ничего брать у других и ничего давать другим» (так, по всей видимости, передан буддийский термин фудзю фусэги,           ). Име ется в виду — ничего не брать у не адептов школы, а также ничего им и не давать. Последнее обстоятельство является определяющим, чтобы с уверенностью говорить, что речь идет о Нитидзю (1574–1631), 16-м по счету настоятеле монастыря Хом-мондзи. В 1630 г. в замке Эдо по повелению военного правительства была проведена дискуссия, в которой победителями признали Нитикэн (1560–1635) и Нитион (1572–1642), ратовавших за то, что монастыри и храмы могут получать пожертвования. Проигравшего в этой полемике Нитидзю сослали в местечко Ина в провинции Синано (Синано Ина,         ), где он и скончался на следующий год.

Если мы правы, взяв за основу дискуссию, возникшую между Нитидзю и Нитикэн, Нитион, считая имя наставника не Нитцу, а Нитидзю (принимая во внимание неустоявшиеся правила транскрипции японских слов кириллицей), то остается явное противоречие в датировках событий, которые приводит Яматов и автор настоящей статьи. Возникает вопрос, почему Яматов повествует об этой дискуссии, а не о более ранней, которая восходит к настоятелю Нитио (1565–1630), провозгласившему принцип ничего не брать от последователей других школ буддизма и ничего им не давать. Токугава Иэясу призвал Нитио и его оппонентов провести дискуссию, в результате которой проигравшим был объявлен Нитио. Он был отправлен в ссылку и вернулся в Киото в 1612 г., продолжая критиковать оппонентов. В 1691 г. военное правительство окончательно приняло решение признать верующих школы Нитирэн, придерживающих взглядов Нитио, вне закона. Однако это направление продолжало существовать нелегально и проявилось в 1876 г., когда был снят запрет с этого направления школы Нитирэн. Эти знания были бы чрезвычайно актуальны для сотрудников российского министерства иностранных дел, но Яматов не смог донести до них, объяснить им актуальность этого вопроса в связи с практикой запретов деятельности не только христианства, но и ряда направлений буддийских школ. Яматову, вероятно, ничего не было известно о Нитио, впервые сформулировавшем принцип «не брать и не давать пожертвований [от чужих]» (фудзю фусэги). От Нитио, собственно, и пошел раскол школы Нитирэн на два направления: одни поддерживали этот принцип, другие нет. Но возникает вопрос, почему же Яматов говорит о расколе и дискуссии среди монахов монастыря Хоммондзи, а не другого какого-то храма? Все объясняется фактами из биографии Татибана, который просто некоторое время провел в этом монастыре и, по-видимому, там почерпнул знания, изложенные в Записке.

Очевидно, автор Записки, не имея возможности обратиться к справочной литературе, неправильно указал дату: пожар произошел не в 1666 г., а в 1710 г. Об этом косвенным образом свидетельствует то, что Татибана какое-то время пребывал в храме Хоммондзи 38 школы Нитирэн в местечке Икэгами (Икэгами Хоммондзи,          )

недалеко от Эдо 39. Этим, по всей видимости, объясняется рассказ Яматова о настоятеле Нитдзю вш.

Татибана указывает, что «Японское Правительство сказанное происшествие не приписывает Христианству, в Монастырских же записях, какие мне случалось читать, оно называется Христианским колдовством, несмотря, однако, на сие, в 1689 году, после описанного выше происшествия, Христианство в Японии стало преследоваться гораздо строже нежели то было после восстания на Острове Амакса» 40.

Далее Яматов сообщает о трех видах наказания христиан:

• 1)    Христианин выставлялся напоказ на людном месте со связанными руками и доскою, прикрепленной на шее. Ее длина (дается транскрипция этого слова канга — иероглифическое написание его установить не удалось) составляет 2¹_/4 аршина, ширина 1¹/₄ аршина, а толщина — 2 вершка. Изобличенный в принадлежности к христианству преступник выставлялся напоказ любопытствующей публике три дня (с утра до обеда). Подобный вид наказания, говорит Яматов, называется сараси , в иероглифическом написании 01 или же 0Й .

• 2)    На четвертый день пойманного христианина возят связанного (без доски на шее) на оседланной лошади по всему городу. Его сопровождают офицер и несколько конвойных с пиками в руках. Впереди процессии несется объявление на бумаге (по-японски она называется каминобори Яматов не приводит этого названия). На ней начертано имя преступника, его возраст и место рождение. Это наказание называется, со слов Яматова, хикимаваса. На самом деле — хикимаваси 5I0L или же 5!@L .

• 3)    Уличенного в христианстве виновного затем «вывозят за город, привязывают к столбу, имеющему вверху перекладину, и, проткнув его несколько раз с каждого бока пиками, оставляют висеть мертвого три дня» для устрашения остальных горожан. «Это называется Харицкэ». В настоящее время в транскрипции Поливанова — ха-рицукэ , в иероглифическом написании же было написано ^. Эта казнь в виде распятия на кресте также по-японски называлась таккэй «

  Родственники пойманных христиан также подвергались судебному преследованию. Их ближайших родственников — отцов, матерей, братьев, сестер, детей — обезглавливали в тюрьме в день казни христианина. Мало того, головы относили на место казни «преступника» и клали «на доску одну около другой», приколотив уши каждой головы к доске. Это называется гокумом ⁴¹. В представленной Яматовым транскрипции японское слово искажено. На самом деле его следует транскрибировать гокумон от . В буквальном смысле означает тюремные ворота , или же просто тюрьма , в данном историческом контексте выставление головы казненного . Традиция выставлять головы казненных преступников у тюремных ворот возникла, по крайней мере, с середины периода Хэйан (784–1185), и вместе с этим возникло слово гокумон . Эта практика продолжалась и в последующие периоды Камакура (1185–1333), Муромати (1333–1600) и Эдо (1660–1867). Во время правления сёгунов из дома Токугава обычно головы казненных преступников доставляли с места казни в тюрьме в два места для обозрения и назидания на три дня и две ночи: это — Кодзукабара в районе Асакуса ^^ж^^Ш/^ и Судзугамори в районе Си-нагава qqj 11 $Т^Г^. Яматов отмечает: «Прежде таким образом наказывались всегда родственники виновного участвовали ли они или нет вместе с ним в преступлении. В последствии же, если виновный жил не вместе с родственниками и спустя три года по удалении из дома принял Христианство родственников его не стали подвергать наказанию. Начальник того места, где родился виновный (староста деревни и его помощник) подвергаются конфискации, если они сами не откроют виновного и не донесут о том Начальству, если же виновный будет открыт в другом месте, то староста и помощники его наказываются отрублением головы. Это называется

Суззай» ⁴². Правильная транскрипция этого слова сюдзай Синонимом может выступать слово дзандзай

По словам Яматова, в 1682 г. сёгун издал указ о вознаграждении деньгами тех, кто донесет на принявших христианство. Объявления об этом были размещены по всей стране в местах скопления народа на специальных досках, закрепленных на шестах на уровне глаз, чтобы легко было читать правительственные распоряжения. Эти доски получили название татэфуда Таким образом население Японии оповещалось с древних времен. Во времена Токугава подобные объявление, имеющие отношение к запрету распространения христианства на Японских островах, назывались киристан-фуда W^^n, и относились к одному из «пяти объявлений» (госацу, 5^1Д также они назывались «великими повелениями» (дайко:сацу, ^® ^L).

Яматов также сообщает: «В том же 1682 г., было издано Тайкуном объявление по всем деревням и городам о награждении тех, кто донесет о принятии кем-либо Христианской религии.

Объявление это было написано на доске и состояло в следующем:

Христианство уже несколько лет сряду воспрещено, всякий, кто донесет о принявшем религию батарен, тот получит 1 500 ицибу 43 (600 руб.), религию Ируман, получит 900 ицибу (360 руб.), донести на других, принявших одну из сказанных религий, после того как сам отказался следовать этим учениям, получит 900 ицибу (360 руб.).

Если доносщик проживавший в одном доме с Христианином и не участвовал в этом учении, объяснит в подробности правила этой религии, то получает высшую награду, т. е. 1 500 ицибу (600 руб.); такая же награда будет дана и тому, кто бывши сначала сам Христианином, оставил это учение и донесет на своего товарища.

Для открытия Христиан в Иедо до сих пор находится особое управление состоящее из 40 семейств живущих на одном дворе.

Время учреждения этого управления мне неизвестно, я не читал об этом нигде» 44.

Вызывает сомнение, что Яматову было доподлинно известно, что в управлении, занимающимся христианскими делами, проживало 40 семейств. Во всяком случае, он честно говорит, что ему неизвестно время создания управления. Оно имело несколько наименований: «Христианское подворье» (кириситан ясики, ), «горное подворье» (яма-ясики, ) и было расположено в Кохи-ната, район Коисикава города Эдо             (ныне это район Бункё: г. Токио,

). На этом месте находился особняк Иноуэ Тикуго-но ками          .

В 1643 г. (20-й год эры Канъэй, 20  ) этот особняк был превращен в «Дом следствия [заподозренных в христианстве]» , а уже в 1646 г. его сделали тюрьмой (ро:ся, ), которая просуществовала до 1792 г. (4-й год эры Кансэй, 4 ).

В конце Записки Яматов дает пересказ еще об одном чуде. «Из округа Вакаса 45 у меня (Владимира Яматова) был ученик из числа Княжеских чиновников. Он рассказывал мне про один случай бывший в их Округе и известный у них под именем Христианского чуда. Во владении Князя этого Округа была река, в которой запрещалось ловить рыбу. Однажды молодой офицер стал, однако, ловить рыбу и когда часовой хотел схватить его, то он по воде перешел на другой берег, когда же часовой по мосту перебежал за ним, чтобы схватить то офицер снова перебежал по воде на другой берег.

Так повторялось несколько раз» 46. И далее Яматов описывает чудеса, совершенные молодым офицером, который перенял секрет их совершения от седого старца в горах, вскоре скончавшегося. Даймё сообщил военному правительству о существовании молодого человека, обладавшего «Секретом Христианским». Но «Прежде нежели от Тайкуна пришло распоряжение, молодой Офицер, по неизвестной причине, упал с крыши трехэтажного дома и при падении был проткнут его собственною саблею. Может быть он хотел испытать действие секрета переданного ему в горах стариком». Пересказы христианского колдовства, что в случае с настоятелем Нитидзю, что с молодым офицером, напоминают рассказы в жанре сэцува йЙ nS, не имеющие прямого отношения к христианству на Японских островах. Хотя сам Яматов уверяет, что всю эту информацию из официальных источников. «Все вышесказанное о чудесах Христианства в Японии, я читал в записках хранящихся в Уголовной Палате в Иедо, а также в Уголовной Палате при Княжеских Управлениях и в местах заведующих Монастырями. Есть много сочинений о разных чудесах, но так как все эти книги писаны собственно для продажи и в забаву народа, то им нельзя верить, и я из них ничего не мог заимствовать» 47. Однако возникает вопрос, а мог ли Татибана получить право просматривать и читать документы, хранящиеся у доверенных высокопоставленных чиновников даймё, тем более в центральных ведомствах военного правительства? Скорее всего все эти сюжеты были заимствованы как раз из «книг, писанных для продажи и забавы народа». Но для того чтобы дать однозначный ответ, необходимо проделать литературоведческий анализ популярной литературы, скорее всего в жанре сэцува, и выявить эти рассказы.

Завершает Записки Яматов следующими словами: «Первый Европейский корабль пришел в Японию в 1522 году в Округ Бунго 48 к городу Фунай 49 и только с этого времени в Японии узнали о Христианстве; но разного рода чародейства были известны задолго до этого времени и назывались Синобинодицу 50, чародейство этого рода состояло в том, что люди знающие его могли только делать себя невидимыми для других.

Вообще о Христианстве в Японии из книг имеющихся у нас нельзя ничего узнать, так как вся история Японии составлена по преданиям и не имеет полной достоверности, подлинные же сочинения, если таковые были, погибли во время междоусобий продолжавшихся в Японии около 700 лет. Все сказанное мною о Христианстве заимствовано, по этому не из книг, а из документов хранящихся в присутственных местах, а теперь писано мною по памяти, к этому я должен прибавить, что в бытность в Японии, я никогда не слыхал, чтобы у Японских Христиан были книги, Священные изображения и места для молитвы, а только известно, что разного рода колдовства. Все называют Христианством. Все умирающие в Японии хоронятся по обрядам Буддийским и по этому можно заключить, что между Японцами нет Христиан в настоящее время» 51.

Итак, сделаем некоторые выводы. Рукопись в виде тетради на 18 листах (в деле хранятся две тетради с одинаковым содержанием), по всей видимости, написана рукой писца Азиатского департамента министерства иностранных дел со слов Татибана. Об этом можно встретить в тексте прямое упоминание — «как думает Владимир Яматов» 52. Записка, представленная барону Остен-Сакену, по сути представляет собой в сжатой форме историю сёгуната Токугава в связи с распространением, а позже преследованием христианства. Тема Записки «История христианства в Японии» была задана, по всей видимости, «заказчиком», т. е., с большой долей вероятности, бароном Остен-Сакеном. Поэтому Яматову пришлось соединить в связный текст повествования разные события: восстание христиан на острове Амакуса, попытка мятежа в годы Кэйан (1651 г.), дискуссия монахов в буддийском монастыре Хоммондзи школы Ни-тирэн, преследование христиан светскими властями и способы их казни, различные чудеса, совершенные назваными в Записке персонажами, чудеса, которые Яматов отнес к христианскому чудодейству, а точнее, колдовству. Далеко не все события, описанные Яматовым имеют отношение к истории христианства на Японских островах. В рукописи отсутствует иероглифика, предложенная транскрипция во многих случаях далека от совершенства: имена собственные трудно читаются и плохо соотносятся с японским произношением, поэтому потребовалось немало усилий, чтобы установить топонимы, имена и фамилии. Отсутствие же в тексте иероглифики чрезвычайно усложняет задачу исследователя. В этой связи одной из задач автора статьи было перевести ее в используемую в настоящее время систему транслитерации, предложенную в свое время Поливановым и принятую всем академическим сообществом России. После этого нужно было перевести встречающиеся японские слова в иеро-глифику и восстановить реально имевшие место события, о которых рассказывает Яматов, выявить разночтения, найти им объяснения и по возможности в сжатой форме изложить современному читателю те сюжеты в Записке, о которых он повествует. Только в 1888 г. вышла в свет книга В. Костылева «Очерки истории Японии» 53. Поэтому Записка Яматова при всей противоречивости имела немалое значение как исторический источник по истории Японии в эпоху правления сёгунов из дома Токугава, хотя доступ к ней имел ограниченный круг людей Министерства иностранных дел и других центральных учреждений Российской империи.

В определенной мере в Записке Яматова нашли отражение события, которые произвели, видимо, большое впечатление на ее автора (восстание христиан в Амакуса, мятеж годов Кэйан), места, в которых он побывал (например, храм Хоммондзи школы Нитирэн), а также отдельные личности (к примеру, Юи Сё:сэцу, священнослужитель Нитидзю из храма Хоммондзи). Иными словами, в представленной Остен-Сакену Записке в неявной форме прослеживается жизненный опыт и биографические данные составителя, его интеллектуальный багаж.