Театр небоевых действий: памятники Крымской войны Симферополя и Бахчисарая

DOI:

События Крымской войны достаточно подробно и обстоятельно освещены в отечественной и зарубежной научной и художественной литературе. И все же они касаются главным образом боевых действий, связанных прежде всего с обороной Севастополя или предшествующими ей событиями. Памятные места, отражающие эту эпопею, хорошо известны и в России, и за рубежом. Такие названия, как Альма, Балаклава, Инкерман, Черная речка, не говоря уже о самом Севастополе и его оборонительных сооружениях, запечатлены в художественных произведениях, топонимах, стали символами героизма, мужества, военного искусства, а иногда и катастрофических просчетов военного командования. Памятники и памятные знаки, установленные в этих местах, служат хорошей иллюстрацией драматической истории более чем полуторавековой давности. Но столь же драматические (хотя и не столь масштабные) события происходили во многих других местах полуострова. Они, как правило, привлекают к себе гораздо меньше внимания, хотя могут существенно дополнить наши представления о ходе военных действий на полуострове, поскольку были тесно связаны с ними и так или иначе оказывали влияние на их результаты.

Весьма значимое место в Крымской войне заняла Евпатория, вблизи которой произошла высадка союзных войск 14 сентября 1854 г., а неудавшаяся попытка освобождения города русскими войсками под командованием генерала С.А. Хрулева в феврале 1855 г. могла стать одной из последних воз- можностей переломить ход войны в пользу России. Эта неудача была тяжело воспринята императором Николаем I и, возможно, ускорила его кончину.

Серьезным ударом по позициям русских войск в Крыму стал захват союзниками Керчи, обеспечивший им выход в Азовское море. Оккупация англо-франко-турецкими войсками, продолжавшаяся с 24 мая 1855 г. по июнь 1856 г., имела тяжелые последствия и для самого города. К ее окончанию из 20 378 человек, проживавших в Керчи в 1854 г., осталось лишь около тысячи горожан и всего 345 уцелевших домов. Город подвергся разграблению и разрушению. Был уничтожен городской сад, здание музея древностей использовалось как пороховой склад, а многие его экспонаты были похищены. Во время оккупации была разрушена Митридатская лестница, разграблены скифские курганы, а некоторые из обнаруженных там археологических находок стали экспонатами Британского музея [6, c. 166]. Обстрелам и грабежам подверглись многие другие приморские города и населенные пункты Крыма. Не избежали этой участи и некоторые дворянские имения на побережье, куда союзники наведывались в поисках провианта и трофеев.

В этом отношении Симферополь и Бахчисарай стоят несколько особняком. Ввиду своего географического положения в глубине Крыма они были относительно удалены от морских коммуникаций, интересовавших союзников в первую очередь. Поэтому эти города не подверглись нападению и обстрелам противника. Но это не умаляет их роли в со- бытиях того периода. Она определялась прежде всего тем, что здесь находились жизненно важные центры управления войсками и гражданской жизнью полуострова. Под Бахчисараем были размещены основные силы русской армии, которые должны были воспрепятствовать продвижению войск союзников в континентальную Россию. Здесь проходили военную службу некоторые участники Крымской войны, ставшие впоследствии ее летописцами. В частности, некоторое время в Бахчисарае находился историк, поэт Н.В. Берг, служивший переводчиком в штабе главнокомандующего и выступивший в роли военного корреспондента. Он одним из первых в отечественной литературе предпринял попытку осмыслить события Крымской войны [3, с. 144]. Его заметки составили впоследствии два тома книги «Записки об осаде Севастополя», которая была издана в 1858 году. Отдельная глава этой книги была посвящена Бахчисараю, а еще до ее издания отрывок из книги под названием «Бахчисарай» был опубликован в журнале «Библиотека для чтения» в 1857 году. Эти публикации, а также «Севастопольский альбом» с 37 рисунками принесли автору широкую известность.

Но еще большую славу принесли заметки о Крымской войне другому участнику обороны Севастополя – Льву Николаевичу Толстому. Его участие в Крымской войне, на которую он вызвался добровольцем, связано также и с Симферополем. Здесь, в деревне Эски-Орда, будущий писатель провел в составе четырнадцатой артиллерийской бригады два месяца, о чем напоминает памятник, установленный у трассы Симферополь – Алушта. Этот период был, несомненно, важен для понимания писателем всего, что происходило в Крыму, и формирования позиции Льва Николаевича Толстого в отношении войны, которая потом раскрылась в его «Севастопольских рассказах». О его пребывании в Симферополе, куда он приезжал в свободное от службы время, напоминают улица города, носящая имя писателя, и мемориальная доска, установленная на доме, где он останавливался. Сведения об этом периоде дополняют наши представления не только о самом писателе, трансформации его взглядов, но и дают сведения о том, чем жили прифронтовые города.

Казалось, что здесь текла обычная жизнь и офицеры приезжали узнать последние новости, на отдых и за развлечениями [2, с. 140]. Но война изменила облик этих городов. Особенно это ощущалось в Симферополе, насчитывавшем накануне войны около 15 000 жителей. С началом войны численность населения значительно выросла. Здесь находилась гражданская администрация полуострова, сюда были эвакуированы люди, документы и архивы из оккупированных приморских городов. Симферополь и Бахчисарай были чрезвычайно важными звеньями в маршрутах, по которым осуществлялось снабжение русской армии. Но, пожалуй, главная роль этих городов заключалась в том, что они стали своеобразными военными лазаретами для солдат и офицеров, получивших ранения в ходе боевых действий.

Первые раненые были доставлены сюда уже с полей Альминского сражения. Впоследствии поступление раненых превратилось в гигантский конвейер. Вот как описывает дорогу из Севастополя в Бахчисарай Николай Иванович Пирогов, прибывший в Крым по просьбе великой княгини Елены Павловны для организации лечения раненых: «Вся дорога от Бахчисарая на протяжении 30 верст была загромождена транспортами раненых, орудий и фуража. Дождь лил как из ведра, больные и между ними ампутированные лежали по двое и по трое на подводе, стонали и дрожали от сырости, и люди и животные едва двигались в грязи по колено; падаль валялась на каждом шагу; слышались в тоже время и вопли раненых и карканье хищных птиц, целыми стаями слетевшими на добычу, и крики измученных погонщиков, и отдаленный гул севастопольских пушек…» [9, c. 26]. Часть раненых оставалась в Бахчисарае, но большая поступала в Симферополь. К началу января 1855 г. здесь лечилось 4 711 человек, а уже к апрелю 166 офицеров и 6 845 нижних чинов. Под госпитали и лазареты было занято 72 казенных и частных дома, в том числе губернские присутственные места, губернаторский дом, гимназия, уездное училище, дворянское собрание, казенная палата, богоугодное заведение и другие здания [8]. Многие состоятельные жители Симферополя предоставляли свои дома и загородные имения для лечения раненых. Так, в частности, под госпиталь было отдано имение Давыдовых в Саблах, получившее известность благодаря тому, что в разные годы здесь останавливались очень известные в России люди. О том, что в годы войны в этом здании располагался госпиталь, свидетельствует мемориальная доска. Такие же мемориальные доски установлены на многих других сооружениях Симферополя, где размещались раненые.

Тем не менее больничных мест в городе было явно мало. Не спасало и то, что часть раненых эвакуировалась дальше на материк. По описанию французских пленных, которых отправляли из Симферополя через Перекоп в Херсон и Одессу, «все города, деревни, даже хутора превращены в госпитали» [1, c. 136]. Но положение Симферополя, ставшего, по сути, и прифронтовым городом, где находилось огромное число военных и беженцев, и перевалочной базой, через которую шло снабжение войск, и полевым госпиталем под открытым небом, и остававшимся при этом административным центром со всеми присущими ему чертами, было, пожалуй, наиболее сложным. В книге А.И. Маркевича «Таврическая губерния во время Крымской войны по архивным материалам» приводится следующее описание города очевидцем: «Раздирающие душу стоны больных и раненых, погребальные марши и заунывный стон колоколов, звуки бешеных вальсов и полек, безумных кадрилей и глубоких воплей несчастных, потерявших близких сердцу людей, все каждую секунду сливалось в один чудовищный гул. Люди, обозы и гробы массами толпились по улицам. Симферополь в это время с пришлым населением и войсками имел более ста тысяч жителей и был похож на страшный громадный водоворот, в котором вертелись с напряжением всех сил люди и животные, перегоняя и давя друг друга между гробами покойников и обозами промышленников» [4, c. 204]. Помощь раненым стала главным предназначением города в этот период. Большой вклад в организацию их лечения в Симферополе внес Николай Иванович Пирогов. Здесь он находился около четырех месяцев из 282 дней, которые он провел на полуострове в период Крымской войны, проживая в гостинице «Золотой Якорь» по ул. Салгирной. О его пребывании в Симферополе свидетельствует памятная доска, установленная на здании военного госпиталя, где Пирогов проводил операции. Помимо этого он осматривал раненых, находившихся в других местах, перемещаясь по всему городу. В его письмах к жене говорится, что таких осмотров он проводил от восьмисот до тысячи в день. Одновременно Николай Иванович инспектировал состояние помещений и условия, в которых находились больные. Вот как описывает он увиденное в Симферополе в своих воспоминаниях: «Несчастные, наполнявшие дома, были лишены почти всякого ухода. Многие валялись на полу, безо всякого разбора и присмотра. Недоставало ни умов, ни рук, чтобы хоть немного привести весь этот невообразимый хаос в известность и порядок» [5, c. 199].

Н.И. Пирогов предложил ряд мер, которые могли существенно улучшить положение больных. Он инициировал размещение раненых в специально построенных летних бараках, внедрил новые методы лечения, впоследствии широко применявшиеся в военной хирургии. При этом он находил время и для консультаций жителей города. Одним из его пациентов стал Д.И. Менделеев, учительствовавший в это время в Симферополе. Знаменитый хирург сам читал лекции врачам.

Надо сказать, что в городе ощущалась огромная нехватка медперсонала. Поэтому для лечения раненых сюда были мобилизованы врачи со всей Таврической губернии. Приезжали медики и из других уголков России и даже из-за рубежа. По утверждению А.И. Маркевича, в Симферополе работали врачи из США и Германии [4, c. 71].

Особую роль сыграла деятельность сестер милосердия, прибывших в Крым по инициативе великой княгини Елены Павловны. Первое отделение из 28 сестер под управлением Александры Павловны Стахович Пирогов, учитывая чрезвычайное госпитальное положение в губернском центре, распорядился оставить (хотя это было не согласовано с великой княгиней) в Симферополе. В дальнейшем Николай Иванович направлял вновь прибывших сестер милосердия не только в Севастополь, но и в Карасубазар, и в Бахчисарай, где находилось множество раненых. Им приходилось работать в невероятно сложных условиях. Ухаживая за больными тифом, некоторые из сестер милосердия заболевали сами и даже умирали от болезней. Но ценой своей жизни они спасли жизни тысяч раненых.

Несмотря на титанические усилия медиков, смертность среди раненых была чрезвычайно высока. Их тела хоронили в братских могилах на воинских кладбищах Симферополя и Бахчисарая. Некоторые из этих кладбищ сохранились до наших дней. Одно из них расположено в Симферополе в Петровской балке, где было захоронено свыше 36 000 участников обороны Севастополя, погибших от ран и болезней. Здесь в 60-х гг. XIX столетия была построена часовня, на главном фасаде которой укреплена доска с надписью: «Построено в 1868–1869 годах по всемилостивей-шему благоволению и по повелению Государя императора Александра Николаевича над местом погребения воинов Крымской армии, павших за Веру, Царя и Отечество в 1854– 1855 годах». Рядом расположен первый в Симферополе памятник, сооруженный на пожертвования горожан, с надписью «От граждан Симферополя на месте погребения воинов Крымской армии».

Несколько братских могил, в которых покоятся защитники Севастополя, расположено в городе Бахчисарае. Одна из них находится на ул. Симферопольской. Здесь захоронены воины, умершие от ран во время транспортировки из Севастополя в Симферополь и другие города. В 1865 г. над могилой был насыпан курган, а в 1896 г. установлен восьмиконечный православный крест.

Еще одним памятником в Бахчисарае, связанным с событиями Крымской войны, является часовня на православном кладбище в старой части города. Рядом с часовней покоится прах 4 000 защитников Севастополя, умерших от ран в бахчисарайских госпиталях в период войны. Часовня сооружена к 40-й годовщине начала героической обороны Севастополя по инициативе жителей Бахчисарая.

Памятники погибшим воинам находятся на территории Успенского монастыря в ущелье Мариам-Дере под Бахчисараем, где в годы Крымской войны располагался военный госпиталь, в котором также работали сестры милосердия Крестовоздвиженской общины. Сре- ди могил погибших на поле боя и умерших от ран в госпитале здесь есть те, которые принадлежали людям, сыгравшим заметную роль в событиях тех лет. В одной из них покоится прах Павла Александровича Вревского, погибшего в сражении у Черной речки. О генерале Вревском известный исследователь Крымской войны Е.В. Тарле пишет как об одном «из тех блестящих придворных генералов, которые без всяких усилий и заслуг сделали легкую военную карьеру в залах Зимнего дворца» [7, c. 467]. Это не вполне справедливо, так как на самом деле П.А. Вревский принимал участие во многих боевых действиях. Окончив в 1828 г. Школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров, он сразу же направился в театр боевых действий в Русско-турецкой войне. Был контужен под Варной, эвакуирован в Одессу и вышел в отставку. Затем вернулся на службу, участвовал в подавлении Польского восстания, принимал участие в военных экспедициях на Кавказе. Несколько нелестную характеристику от Е.В. Тарле генерал Вревский, по-видимому, получил как один из инициаторов неудачного для русской армии сражения на Черной речке. В Крым генерал-адъютант Павел Александрович Вревский был направлен с тем, чтобы убедить главнокомандующего М.Д. Горчакова в необходимости новой наступательной операции. И хотя его роль при командующем выглядела весьма неоднозначно, но тот же Тарле отмечает, что «он не был карьеристом чистой воды… сам был убежден в необходимости дать генеральное сражение. И когда он увидел, к чему привела его непростительная настойчивость, – он заплатил жизнью за свою тяжкую ошибку» [7, c. 467]. Гибель П.А. Вревского в книге Тарле описана в героических тонах: «он побывал в самых опасных местах боя. Осколком ядра убило под ним лошадь, и он упал на землю. Сейчас же пересев на другую, он тихим шагом поехал к Горчакову, который стал убеждать его хоть на время удалиться и оправиться от ушибов. Вревский остался. Другое ядро сорвало с него фуражку движением воздуха и контузило его. Вревский не трогался с места. Третье ядро раздробило ему голову» [7, c. 480].

Здесь же, на территории Успенского монастыря, похоронен и генерал Петр Владими- рович Веймарн, также погибший в сражении на Черной речке. В период военных действий под Севастополем он занимал должность начальника штаба третьего пехотного корпуса. В войсках П.В. Веймарн оставил о себе память как человек, заботящийся о своих солдатах и стремящийся всячески облегчить их положение. Судя по всему, он тоже понимал всю безнадежность и неподготовленность наступательных действий русской армии [7, c. 479] и пытался убедить командование отложить наступление, что нашло отражение даже в широко известных стихах об этом сражении, приписываемых Л.Н. Толстому. Но вместе с командующим группой войск генералом Н.А. Реадом он не осмелился не выполнить приказ командующего армией М.Д. Горчакова о наступлении и разделил участь 10 000 солдат, офицеров и генералов, погибших в сражении. Памятник Петру Владимировичу Веймарну в Успенском монастыре был поставлен его сослуживцами, уважавшими и любившими своего генерала. А рядом с захоронением в 1875 г. на пожертвования генерала Г.И. Перовского был сооружен храм в честь святого воителя Георгия Победоносца как память всем воинам, сражавшимся за Отчизну.

Сохранение и популяризация этих и других памятников, установленных в ознаменование событий Крымской войны в Симферополе и Бахчисарае, не только дань памяти ушедшим поколениям. Они существенно расширяют наши представления о масштабах Крымской войны, показывают весь ее драматизм и роль в судьбах народов, городов и отдельных известных и не известных нам людей.