Тема интеллигенции, народа и революции в прозе А.Блока

Отговорила милым языком (С. 190). ПЯЯПЯ Композиционно-ритмическая зеркальность двух строф (а их связь подчеркивается и омонимическим стиховым окончанием («ком»)) отражает взаимосвязь элегического мироощущения («печально пролетая», «грустные слова»), которым пронизано все текстовое пространство стихотворения, и финального метафизического приятия всего, что даровано жизнью («Отговорила милым языком...»), смена лирической интенции обозначена графически -двойным многоточием и ритмически - цезурой.

Соотношение элегического и идиллического связано с метаповествовательным началом в произведении Есенина, образы слова, языка становятся центростремительными, а мотив творческого осмысления личного существования снимает противоречие между микро- и макрокосмом. Такое разрешение лирического конфликта характерно для сюжетного поля метатекста, у Есенина только намеченного и широко представленного в литературе XX в.

Элегия Есенина «Не жалею, не зову, не плачу...» представляет собой развернутую амплификацию первой строки. Тройное отрицание, прием градационного повтора формирует значение, обратное утверждаемому, а тема зова, плача, сожаления последовательно раскрывается в тексте. Композиция стихотворения воспроизводит в усеченном варианте схемы так называемой «расчленяющей» [Гаспаров 1984:   251], характерной для творчества

Е.Баратынского (экспозиция - ложный ход - отказ и истинный ход - синтез), и «совмещающей», представленной в лирике Пушкина (варьирование основной темы, сформулированной в первой строке, с разных временных и аксиологических точек зрения), разновидностей элегии. В то же время второе, третье и четвертое четверостишия объединены перечислительной интонацией и коммулятивной логикой. Троекратный повтор, актуализирующий дистанцию между лирическими двойниками: «я» в прошлом и «я» в настоящем, организует повествование, в котором личное бытие противопоставлено общечеловеческому. Композиционная стратегия: тезис («Не жалею, не зову, не плачу») - антитезис, раскрывающийся в вариантах («Ты не так уж будешь биться...», «Дух бродяжий! Ты все реже, реже...», «Я теперь скупее стал в желаньях...») и инварианте («Все мы, все мы в этом мире тленны...») - синтез («Будь же ты вовек благословенно, // Что прошло процвесть и умереть») реализуется на уровне субъектной структуры. В первых четырех строфах автор использует форму личного местоимения «я», в последнем четверостишии появляется обобщенный субъект (значение которого усиливается лексическим повтором), между тем финальные два стиха проникнуты субъектно не маркированным сознанием повествователя, присутствие которого выражается с помощью эмфатической интонации экспрессивного синтаксиса. Смена субъектов речи становится способом репрезентации принципа антитезы (индивидуальное / метафизическое), который служит основой сюжетостроения.

Проблема взаимосвязи времени и вечности, а также проблема самоидентификации личности, рассматриваемой в художественном мире стихотворения Есенина как единство двух процессуальных измерений, раскрывается в кульминационной строке, которая отличается полным совпадением метрической и ритмической композиций и вводит элегический мотив скоротечности человеческого существования, подобного сну: «Жизнь моя? Иль ты приснилась мне?».

Вместе с этим в стихотворении Есенина возникает синкретическое «ты», которое соединяет три ипостаси: несобственное (конкретный адресат, не обладающий коммуникативной способностью, -«сердце», «дух бродяжий», «жизнь моя» и т.д.), обобщенное (человек вообще, человечество), авто-коммуникативное («я» при аутодиалоге или изображении дистанции между автором и лирическим субъектом). В данном случае можно говорить о диа-логизации, а точнее риторизации канонической элегии, структура которой могла быть осложнена обращением к собственно-определенному, то есть реальному единичному или коллективному адресату, но не предполагала сложную систему диалогических модуляций.

Таким образом, сохраняя, более того, подчеркивая связь с поэтической и, прежде всего, элегической традицией XIX в., Есенин в стихотворениях «Отговорила роща золотая...» и «Не жалею, не зову, не плачу...» не столько следует тенденциям, наметившимся в русской поэзии первой трети XX в., но и сам становится их родоначальником.

Список литературы

Тюпа В. Модусы художественности // Дискурс. Новосибирск, 1998. № 5-6. С. 163-173.

Веселовский А. Историческая поэтика. М., 1989.

Есенин С. Собр. соч.: в Зт. М., 1970. Т.1.

Кукулин И. «Русский бог» на rendez-vous: (О цикле М.И.Цветаевой «Стихи к Пушкину») // Вопр. лит. 1998. №5. С. 122-136.

Гаспаров М. Очерк истории русского стиха: Метрика. Ритмика. Рифма. Строфика. М., 1984.

Т.Г.Мамедова (Азербайджан, Баку)

ТЕМА ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ, НАРОДА И РЕВОЛЮЦИИ В ПРОЗЕ А.БЛОКА

Тема родины, России является сквозной блоковской темой. На одном из последних выступлений А.Блока, где поэт читал самые разные свои стихотворения, его попросили прочесть стихи о России. «Это все о России», ответил Блок и не покривил душой, ибо тема России была для него поистине всеобъемлюща. Однако наиболее целеустремленно он обратился к воплощению этой темы в период реакции. В письме к К.С.Станиславскому (1908, декабрь) Блок пишет: «...Стоит передо мной моя тема,

тема о России (вопрос об интеллигенции и народе, в частности). Этой теме я сознательно и бесповоротно посвящаю жизнь. Все ярче сознаю, что это первейший вопрос, самый жизненный, самый реальный. К нему-то я подхожу давно, с начала своей сознательной жизни».

Проблемы интеллигенции, народа и революции занимают важное место в статьях, дневниках и письмах Блока. Круг тем и проблем, которые он поднимает в своих статьях, перекликается с его поэтическим творчеством. По мнению А.Ф.Бурукиной, «тема Родины, поэта и поэзии, народа и интеллигенции, революции, стихии, культуры и цивилизации раскрываются одновременно в целом ряде лирических, поэтических, драматических и прозаических текстах, образуя ассоциативно связанные цепочки, внутри которых динамика развития, варьирование образного ряда отражают идею пути как поэтическую доминанту творчества А.Блока» [Буру-кина 2007: 29].

Необходимо отметить, что основные воззрения на жизнь и искусство сформировались у Блока еще до революции. Самые существенные статьи Блока, написанные им после 1917 г., связаны с революцией и вызваны желанием осмыслить историю, культуру и искусство. В первой из этих статей, «Интеллигенция и революция», Блок призывает интеллигенцию вникнуть в смысл революции. В своем большом историческом очерке «Последние дни императорской власти Блок показывает бессилие, бездарность и душевную нищету правителей царской России и, таким образом, обосновывает неизбежность и закономерность революции.

После Октябрьской революции Блок открыто заявляет о своей позиции, ответив на анкету следующим образом: «Может ли интеллигенция работать с большевиками?» - «Может и обязана». В январе 1918 г. в газете «Знамя труда» Блок публикует цикл статей «Россия и интеллигенция», открывавшийся статьей «Интеллигенция и революция». По мнению Блока, «интеллигенция всегда была революционна [Блок 1962, 6: 9]. Позиция Блока вызвала резкую критику З.Н.Гиппиус, Д.С.Мережковского, Ф.Сологуба, Вяч.Иванова, А.А.Ахматовой, М.М.Пришвина и др.

В ноябре 1918 года в предисловии ко второму изданию книги «Россия и интеллигенция Блок пишет: «Семь предлагаемых вниманию читателя статей написаны в разное время на одну и ту же старую, но вечно новую и трагическую для русских людей тему [Блок 1962, 6: 453]. По мнению Блока тема эта еще не утратила остроты: «Я никогда не подходил к вопросу со стороны политической. Тема моя, если можно так выразиться, музыкальная (конечно, не в специальном значении этого слова) (курсив Блока. - ТМ?у Отсюда и общее заглавие всех статей - Россия и интеллигенция» [Блок 1962: 6, 453]. Блок обращает внимание читателей на тот факт, что в его статьях Россия - «не государство, не национальное целое, не отечество, а некое соединение, постоянно меняющее свой внешний образ, текучее (как гераклитовский мир) и, однако, не изменяющееся в чем-то самом основном. Наиболее близ ко определяют это понятие слова: «народ», «народная душа», «стихия», но каждое из них отдельно все-таки не исчерпывает всего музыкального смысла слова Россия (курсив Блока. - Т.А7)» [Блок 1962, 6: 453].

Точно так же и слово «интеллигенция» Блок использует не в социологическом его значении. По его мнению, интеллигенция - это не класс, не политическая сила, «не внесословная группа», а опять-таки особого рода соединение, которое, однако, существует в действительности и, волею истории, вступило в весьма знаменательные отношения с «народом», со «стихией», именно - в отношении борьбы.

Блок считает, что «интеллигенция, как Россия, постоянно меняет свои внешние облики, но так же остается равной себе в чем-то самом существенном. Близко соприкасаются с этим понятием - понятия «просвещения» (хотя бы в том смысле, какой придал этому слову восемнадцатый век), «культуры» (не в древнем, а в новом употреблении); но опять-таки в этих понятиях нет полного совпадения с тем, о чем у меня идет речь; лучше сказать, антимузыкальность понятия интеллигенции (курсив Блока. - ГМ.) заставляет меня орудовать этим, а не каким-либо другим словом» [Блок 1962, 6: 454].

Интересны отзывы о статье «Интеллигенция и революция» в переписке современников. Так, например, А.Белый писал Блоку 17 марта 1918 г.: «Кое-чему из Твоих фельетонов в «Знамени труда» и не сочувствую, но поражаюсь отвагой и мужеством Твоим» [Блок и Белый 1990: 335]. Примечательно, что статью Блока Белый назвал фельетоном. Писательница Л.Я.Гуревич также высказала свое мнение в письме к Блоку в мае 1918 г.: «Только теперь, прочитав «Интеллигенцию и революцию», я вновь поняла со всей силой и почувствовала, до какой степени мне близко, родственно, безумно дорого все то основное, что жило за это время в Вас и вылилось на этих страницах. Не знаю, приходилось ли Вам переживать тот трепет восторга, который вызывало в душе чужое слово, схватившее глубоко и точно смысл всего, что бродит, мятется и ищет выражения в нашей собственной жизни. Это слово освобождает наш дух от плена наших душевных несовершенств, дает ему восторжествовать над душою... И в первый раз за долгий период я почувствовала, что русская литература не только в прошлом и будущем, что она живет и ныне» [ЦГАЛИ].

Определенным итогом исканий Блока стала его статья «Народ и интеллигенция», которая представляла собой текст доклада, прочитанного 13 ноября 1908 г. в религиозно-философском обществе. Статья «Народ и интеллигенция» была впервые опубликована в журнале «Золотое руно» в 1909 г. (№ 1) под заглавием «Россия и интеллигенция».

Раскрывая блоковское понимание народа и интеллигенции, необходимо отметить, что его статьи не являются аналитическими исследованиями в чистом виде, в жанровом отношении большинство из них - произведения эссеистического характера, где преобладает художественный способ мышления, а причинно-следственные связи часто заменяются ассоциативными и т.д. Автор стремится представить не только развернутую систему доказательств, сколько создать обобщенного образа явления. Ему важно заразить читателя своим настроением, добиться того, чтобы он почувствовал весь трагизм ситуации, понял необходимость действия.