Теоретико-правовые подходы к определению системы принципов законодательного регулирования искусственного интеллекта на современном этапе развития правового государства

In the paper, the authors investigate the problem of identifying and substantiating the principles of legal regulation of cyber-physical systems, artificial intelligence, various types of robots and robotics objects in national and supra-

Статья подготовлена по результатам исследований, выполненных за счет бюджетных средств по государственному заданию ФГОБУ ВО «Финансовый университет при Правительстве Российской Федерации»

Президент России Владимир Владимирович Путин в своём Послании к Федеральному собранию Российской Федерации в марте 2018 г. отметил, что в нашей стране должна быть запущена масштабная национальная программа по развитию искусственного интеллекта (далее по тексту – ИИ). Необходимо создать продвинутую научную инфраструктуру, которая поможет России войти в число стран-лидеров по научным технологическим направлениям. Свою сформированную в Послании позицию В.В. Путин подтвердил и в ходе проведенного им совещания о развитии технологий в области искусственного интеллекта 30 мая 2019 г., указав на то, во-первых, борьба за технологическое лидерство в сфере искусственного интеллекта уже стала полем глобальной конкуренции, во-вторых, скорость создания новых продуктов и решений растет в геометрической прогрессии, в-третьих, если кто-нибудь сможет обеспечить монополию в сфере искусственного интеллекта, тот обеспечит собственную власть над миром.

Начинать работу по подготовке к изменению законодательства Российской Федерации в части правового регулирования искусственного интеллекта, киберфизических систем, нейронных сетей, роботов и объектов робототехники следует и незамедлительно, пока есть возможность хорошо все обдумать, подготовить общество к предстоящей трансформации фундаментальных основ правовой системы, которая, как уже прогнозируется в российской и зарубежной научной литературе, пополнится новыми субъектами права, автономными от людей, с собственными правами, обязанностями, ответственностью, и потенциальной возможностью конкурировать с человечеством, совершать правонарушения и деликты. Отметим, что на текущем этапе, просто невозможно спрогнозировать все возможные последствия включения искусственного интеллекта в правовое поле и в практически каждую сферу общественной жизни. Нельзя также предсказать, какого уровня достигнет развитие искусственного интеллекта в будущем, по той простой причине, что на текущий момент, его совершенствование ограничено техническими возможностями по обеспечению «софтом», однако, в случае решения этой проблемы, его развитие, по мнению ученых-техников, не будет ограничено уже ничем. В этой связи, наиболее важным аспектом в деятельности ученых-юристов становится не формулирование конкретных правовых установлений, дающих определение искусственного интеллекта, включающих его в правовые конструкции, и снабжающих узаконенными правами (поскольку все эти положения могут очень быстро устареть, если или когда появится ис- кусственный интеллект способный к самопознанию, саморазвитию, и собственным представлением о своем месте в мире), а формулирование правильных принципов правового регулирования, сопровождаемое надеждой, что и искусственный интеллект будет ими руководствоваться и соблюдать в той же мере, что и человечество.

Для определения принципиальных подходов необходимой правовой трансформации; исполнению поставленных цели и задач, особое значение имеет теоретико-правовая основа определения места и роли киберфизических систем, ИИ, основанных на нем нейронных сетей, различного вида роботов и робототехники в системе права и системе законодательства национального и наднационального уровня правового регулирования. Основополагающим принципом правового регулирования является гуманизм, образующий антропоцентрическую правовую оболочку, которая строится вокруг незыблемости прав и свобод человека, их высшей ценности, по отношению к другим (всем), менее значимым категориям. Такой подход, помимо прочего, обосновывался исключительностью человеческого сознания (естественного интеллекта), его превосходством над всеми иными явлениями, объективно существующими в реальном мире, ибо как утверждал софист Протагор: «человек – мерило всех вещей». Однако в конечном счете существует вероятность того, что в течение нескольких десятилетий ИИ сможет превзойти человеческий интеллектуальный потенциал, что поставит перед людьми ряд серьезных вопросов, связанных со способностью контролировать свое собственное творение, реакцией на возможность «ремонта» и улучшения людей, возможностью замены межличностных отношений (дружбы, любви, товарищества) на отношения другого рода, объединяющих творение и творца.

Такие глобальные изменения экспозиции будущего мира, просто нельзя отразить в точечных, неполных и бессистемных изменениях законодательства. Поэтому, формируя фундаментальные основы правой системы с поправкой на существование искусственного интеллекта, необходимо начинать с коррекции (или с подтверждения) философской канвы, с определения парадигмы выстраивания взаимодействия между искусственным и естественным интеллектами. В рамках достижения поставленной цели для дальнейшего развития искусственного интеллекта, нейронных сетей, роботов и объектов робототехники и их практического применения в отраслях народного хозяйства в различных сферах цифровой экономики, необходимо планомерно реализовывать намеченные задачи, создавая обновленную нормативную правовую базу. Первоочередной задачей, очевидно, является определение самих категорий «искусственный интеллект», «робот», «киборг», и других, востребованных в новом технологическом ключе. Для верного определения их статуса необходимо четко определить каждый из предлагаемых к правовому регулированию элементов.

Для России урегулирование нового типа общественных отношений, в которых будет участвовать технологический элемент в виде разного рода киберфизических систем, роботов, объектов робототехники, искусственного интеллекта, аватаров и др. представляет собой первостепенную задачу. Несмотря на отсутствие легального определения искусственного интеллекта в законодательстве Российской Федерации, сам термин широко используется [1; 2; 3; 4; 5], что актуализирует его закрепление в нормативных правовых актах. Вопрос определения содержания этих дефиниций в научной литературе является дискуссионным. В.В. Архипов и В.Б. Наумов полагают необходимым определять робототехнику как «совокупность общественных отношений, предметом которых являются производство, распределение и, немного перефразируя классическое определение экономики, использование автоматизированных технических систем» [6, c. 46], поэтому законодательство, его регулирующее должно носить комплексный характер. В силу данного определения, они предлагают разделять две категории:

• 1.    «Робот», определяемый как «устройство, способное действовать, определять свои действия и оценивать их последствия на основе информации, поступающей из внешней сре-

  
• ды, без полного контроля со стороны человека», и являющийся в силу данного обстоятельства объектом правоотношений.

• 2.    «Робот-агент» выступающий в роли квазисубъекта, наделенного специальной правосубъектностью, т.к. он «предназначен по решению собственника и в силу конструктивных особенностей для участия в гражданском обороте, обладающий обособленным имуществом и отвечающий им по своим обязательствам, обладающий правом от своего имени приобретать и осуществлять гражданские права и нести гражданские обязанности» [6, c. 50-51].

А.А. Васильев и Д. Шпопер по этому поводу отмечают, что в первом случае искусственный интеллект понимается всего лишь как техническое средство с правовым режимом вещи, а во втором случае за ним признается статус электронного лица по аналогии с юридическим лицом «через использование приема правовой фикции». Однако такая трактовка не вполне отвечает самой сущности искусственного интеллекта, т.к. «квалификация искусственного интеллекта как объекта права не учитывает наличия некой субъектности – способности к мышлению и принятию самостоятельных решений. Во втором случае поднимается более глубокий вопрос мировоззренческого порядка: искусственный интеллект – это личность, подобная человеку» [7, c. 24]. В Модельной конвенции о робототехнике и искусственном интеллекте «Правила создания и использования роботов и искусственного интеллекта» [8], разработанной А.В. Незнамовым и В.Б. Наумовым, отмечается, что «роботы могут выступать в гражданском обороте как самостоятельные лица, в том числе выступать собственниками других роботов, если это прямо установлено применимым законодательством». Однако авторы не определяют правовой статус таких «самостоятельных лиц».

Исходя из вышеизложенного, особое внимание следует уделить принципам правового регулирования исследуемой тематики. На наш взгляд, в число этих принципов (помимо общеправовых, таких как гуманизм, законность, запрет дискриминации и стигматизации), должны войти основные начала правового регулирования, способные задать правильный вектор выстраиванию взаимодействия между двумя видами интеллектов. Полагаем, первым, здесь должен стать принцип недопустимости причинения вреда человеку. Отметим, что этот принцип, опосредованно сформулировал еще в 1943 году в рассказе «Хоровод» [9] Айзек Азимов, через свои три закона робототехники. Интересным фактом здесь является то, что эти законы дословно приведены со ссылкой на источник в пункте М введения к Докладу Европарламента с рекомендациями Комиссии по нормам гражданского права в области робототехники: «(1) робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить причинения вреда человеку. (2) робот должен подчиняться приказам, данным ему людьми, за исключением случаев, когда такие приказы противоречат Первому Закону. (3) робот должен защищать свое существование до тех пор, пока такая защита не противоречит Первому или Второму Законам (см. Runabout, I. Asimov, 1943) и (0) робот не может причинить вред человечеству или, бездействием, позволить человечеству прийти к вреду» [10].

Однако, в данном случае, следует учитывать то обстоятельство, что системы ИИ, уже нашли свое применение не только в гражданской, но и в военной сфере, что накладывает определенные ограничения на применимость указанного принципа. Далее следуют принципы уважения человеческого достоинства и конфиденциальности, обусловленные тем, что частная информация о человеке может быть раскрыта через решения и прогнозы, сделанные ИИ, более того, от применения некоторых возможностей технологий на основе ИИ, может пострадать и человеческое достоинство, так как ИИ позволяет все более реалистичные фото, аудио и видео подделки, или «глубокие подделки», которые могут быть использованы для дискредитации граждан.

Кроме того, кредитные организации уже используют интеллектуальные системы для прогнозирования кредитного риска при выдаче кредитов, и некоторые государства (например, США) запускают разнообразные характеристики заключенных через сложные алгорит- мы, чтобы предсказать вероятность рецидива при рассмотрении вопроса об условнодосрочном освобождении. В этих случаях очень важно обеспечить, чтобы такие факторы, как национальность, раса и сексуальная ориентация, не использовались для принятия решений на основе ИИ. Даже когда такие функции не включены непосредственно алгоритмам программы, они все равно могут сильно коррелировать с кажущимися безобидными сведениями, такими как почтовый индекс, или адрес. Тем не менее, при тщательном проектировании, тестировании и развертывании алгоритмы ИИ могут принимать менее предвзятые решения, чем типичный человек.

Поэтому, на базовом уровне лежит вопрос: будут ли люди продолжать наслаждаться перспективой одиночества в мире, пронизанном, по-видимому, социальными агентами, "живущими" в наших домах, автомобилях, офисах, больничных палатах и телефонах? Принцип раскрытия информации о разработке, производстве и, использовании роботов и искусственного интеллекта Смысл данного принципа заключаются в том, что разработчики, производители и участники хозяйственного оборота обязаны будут раскрывать информацию о количестве «умных роботов», которых они используют, об экономии средств, вносимых на социальное обеспечение за счет использования робототехники вместо человеческого персонала, об оценке суммы и доли доходов предприятия, полученных в результате использования робототехники и искусственного интеллекта.

Принцип автономности воли, который должен обеспечить возможность для граждан, принимать обоснованное, не принуждаемое решение об условиях взаимодействия с роботами. Данный принцип тесно связан с принципом информированного согласия, охватывающего, в данном случае, все аспекты преимуществ и возможных последствий взаимодействия с искусственным интеллектом, начиная от медицины, и заканчивая сферой развлечений. Граждане должны обладать правом отказаться от использования интеллектуальных технологий как в общественной, так и в частной сфере. Простого публичного уведомления об их использовании явно будет мало. Особенного внимания требует внедрение и использование технологий, связанных с распознаванием эмоций, призванной определять такие аспекты, как испытываемые индивидом чувства, состояние его психического здоровья, «вовлеченность» сотрудников (студентов) в трудовой (образовательный) процесс. Такие технологии, несмотря на то, что уже применяются, в том числе, и в России, не подкреплены сколь ни будь серьезным и длительным научным исследованием, а по сему, их использование носит характер безответственного и неэтичного, напоминая, в лучшем случае, теорию Ч. Ломброзо, а в худшем, такие псевдонауки, как френология и физиогномика.

Справедливость – принцип, предусматривающий справедливое распределение преимуществ, связанных с робототехникой и доступностью роботов. Правовое регулирование должно оцениваться с точки зрения того, способствуют ли они демократическому развитию и справедливому распределению благ ИИ или концентрируют власть и выгоды в определенных кругах. А поскольку будущие технологии искусственного интеллекта и их последствия невозможно предвидеть с полной ясностью, правовую политику необходимо будет постоянно пересматривать в контексте наблюдаемых социальных проблем и данных, полученных в результате полевых исследований.

Полагаем, с течением времени, будет дополняться и принципиальная основа (набор принципов), которые лягут в основу правового регулирования сферы искусственного интеллекта, киберфизических систем, нейронных сетей, основанных на нем, а также роботов и объектов робототехники. Борьба за технологическое лидерство в сфере искусственного интеллекта уже стала полем глобальной конкуренции, при этом, скорость создания новых продуктов и решений растет в геометрической прогрессии, в этой ситуации подготовка правового поля под новый тип правоотношений, включающий в себя искусственный интеллект, становится насущной необходимостью для всех государств, включая и Российскую Федерацию.

Наиболее важным аспектом правового регулирования в исследуемой сфере является формирование принципиальной основы этого процесса, то есть, агломерата принципов, способных заложить верную фундаментальную основу взаимодействия человека и умных машин.