Типология имен героев онежских былин и «Калевалы»

Носители имен собственных в онежских былинах и «Калевале» тесно связаны с эпической пространственной организацией. Систематизация случаев локальной и функциональной отнесенности героев онежских былин и «Калевалы» позволяет выявить мотивированные и немотивированные имена и представить их типологию.

В былинах эпическое пространство делится на следующие зоны: поле, горы, реки, море, озера [8; 34]. При этом небо как отдельный локус не выделяется, так как действия героев происходят, как правило, в горизонтальной плоскости.

В «Калевале» выделяются те же самые локусы за исключением гор, потому что герои в основном действуют на воде или у воды, в лесу или на небе. В отличие от былин в «Калевале» с локусом небо связаны функции персонифицированных природных явлений, обозначенных в эпосе именами собственными (3 имени): Päivӓtӓr (Дочь Солнца) (6 словоупотреблений), Kuutar (Дочь Луны) (7), Otavatar (Дочь Медведицы) (1). Они выступают в роли помощников людей – прядут золотые и серебряные нити, из которых затем искусно вяжут приданое будущим невестам [4; 58], [7; 51]. Каждое имя восходит к названию светила: pӓivӓ (‘солнце’) + tӓr, kuu (‘луна’) + tar, Otava (‘Большая Медведица’) + tar [13]. Помимо имен обожествленных небесных светил в «Калевале» есть мотивированные имена, производные от ilma – ‘воздух’, ‘небо’: Ilmarinen (Ильмаринен) (426), Ilmatar (Ильматар – божество воздушной стихии) (3). Ильмаринен выковал небосвод [4; 366], [7; 544], а Ильматар, перевоплотившись в хозяйку воды (ve’en emӓntӓ), родила в море старца и песнопевца Вяйнямёйнена. Возглавляет иерархию небесных божеств верховный бог Укко (21). Имя Ukko восходит к апеллятиву ukko ‘старик’, ‘дед’ [13]. Именно таким – в образе грозного старика – представлялся древним финнам и карелам небесный бог, от которого зависело состояние погоды и будущий урожай. Его имя легло в основу многих имен нарицательных, обозначающих погодные явления: ukkosilma – гроза, ukko- skuuro – ливень с грозой, ukkospilvi – грозовая туча, ukkossade – дождь с грозой.

В былинах самым распространенным локусом является поле – «это обычное местопребывание богатыря и основная пространственная зона для перемещений» [8; 34]. С былинным локусом поле связаны такие имена, как Долгополянин (1) и Викула Селянинович . Однако в своей основе этимон поле содержит лишь имя Долгополянин , которое образовалось «из сложения основ долг(ое) + пол(е) + суффикс лица -ин » [10; 73]. На отнесенность Викулы Селяниновича (8) к локусу поле может указывать лишь словесное окружение. Его имя сопровождается приложением ратай великии. Слово ратай означает «оратай, пахарь, земледелец» [3; 86]. Кроме того, ратаем мог называться ратник, воин [3; 86]. Викула Селянинович совмещает в себе оба качества: трудится в поле и помогает Вольге Всеславьевичу сражаться с врагами [2; 108]. На социальную принадлежность Викулы Селяниновича к крестьянской среде указывают его отчество, производное от слова селяниúн [3; 597] – «поселянин, крестьянин, сельский хозяин, пахарь; сельский житель» [3; 172].

В «Калевале» с полем локально и функционально связан один персонаж – Sampsa Peller-voinen (Сампса Пеллервойнен) (7). Первую часть имени Sampsa ученые возводят к «нем. Semse, Simse ’kaisla’ (’камыш’)» [15]. Второй компонент имени Pellervoinen является производным от pelto - ‘поле’ [15]. Сампса Пеллервойнен, сын поляны, выполняет функции божества плодородия [6; 183]: помогает Вяйнямёйнену засевать поля, луга и леса травами и деревьями [4; 43], [7; 25].

Рассмотрим локус горы. В былинном ландшафте, по замечанию Ю. С. Неклюдова, довольно редко встречаются горы [8; 33]. Однако обращает на себя внимание немалое количество имен, восходящих к этимону гор- (7 имен), в частности Горынищо (8), Горынище (5), змеищо Горынчищо (3), Святогор (Святигор) (61). Все рассматриваемые имена контекстуально мотивированы и объединены общим компонентом гор-. Носители этих имен локально связаны с горами. Горынищо и Горынчищо – два варианта имени, принадлежащего змее, обитающей в пещерах Сорочинских гор [2; 54, 475]. Имя богатыря Святогора (62) также восходит к эпическому топониму. Место его пребывания – Святые горы [2; 97].

В «Калевале» функции героев практически не связаны с локусом горы. Действия чаще происходят в лесу , представлен целый сонм лесных духов, которые индивидуализируются при помощи имен собственных. Главная роль лесного хозяина принадлежит Тапио (54). Имя Tapio , предположительно, восходит «к охотничьему термину эстонского происхождения taba , которое имеет значение ’lukko’ – ’замок, затвор’, а также связывается с понятием ansa ’1. силок, петля’; 2. ’ловушка, западня’ – ’ silmukkapyydys ’, ’ловля рыбы петлями, силками ’» [15]. От Тапио зависит удача на охоте. Тапио является властелином леса и называется isӓntӓ, ainon Tapio [4; 349], [7; 520], что в переводе означает ‘хозяин, батюшка’, ‘великодушный Тапио’, а также metsӓn ukko – ‘лесной старец’ [4; 122], [7; 146], metsӓn kultainen kuningas – ‘лесной золотой король’ [4; 123], [7; 148]. Во владении Тапио находятся лесные сокровища, хранящиеся в кладовых, ключи от которых носит его жена Миэликки [4; 119], [7; 144]. Управлять лесным царством Метсола ей помогают: Дева Можжевельника (Katajatar) (1) , Дева Сосен (Hongatar) (1) , Дева Рябины (Pihlaja-tar) (1), Дева Черемухи (Tuometar) (1). Эти имена являются производными от названий сакральных деревьев: kataja + tar, honka + tar, pihlaja + tar, tuomi + tar [11; 57]. В функции Миэликки и духов деревьев входит патронаж домашнего скота, пасущегося в лесу [4; 262], [7; 383].

В отличие от «Калевалы» лесное пространство в былинах почти не встречается, а к этимону лес восходит лишь один антропоним – Полешанин (1), производный от топонима Полесье [12].

Водное пространство встречается как в былинах, так и в «Калевале». В онежских былинах с локусом вода связан один мифологический персонаж – Водяной (8) ( Морской (18), Поддонный (1)), царь, который выполняет одну из главных ролей в былинах новгородского цикла. Конкретизацию образа Водяного царя в былинах можно увидеть в описаниях подводного царства, в котором проводятся пиры, как при князе Владимире [2; 641], в упоминаниях деспотичности Водяного царя [2; 103]. Ему вынуждены платить дань купцы во время путешествий по морю [2; 649]. Следовательно, его фигуру нельзя назвать эпизодической и маловажной в контекстах рассматриваемых былин.

Кроме того, в онежских былинах следует выделить имена, производные от названий рек: Дон Иванович (7) и Дунай Иванович (211). По свидетельству М. Фасмера, гидронимы Дон и Дунай восходят к «авест. dānu- ж. “река”, осет. don “река, вода”, др.-инд. d ā´nu ср. р. “сочащаяся жидкость”…» [12]. Б. Н. Путилов также отмечает, что в Древней Руси эти слова были не только обозначением рек, но и мужскими именами собственными [9; 159], а в былинах «название реки и имя оказываются связанными воедино» [9]. Так, Дунай после своей смерти превращается в реку: «Где пала Дунаева головушка, / Протекала речка Дунай река, / где пала Настасьина речка Настасья река» [2; 191]. В эпосе имена приобретают мифологический смысл: после смерти Дуная и его жены Настасьи, Дона и Непры рождаются одноименные реки.

В «Калевале» также встречаются имена собственные, восходящие к основам с водной семантикой (5 имен). Например, имя главного героя – Vӓinӓmӧinen (Вяйнямёйнен) (1043) восходит к лексеме vӓinӓ , что в переводе с финского означает ’широкая, глубокая и тихая река’ [13]. С водной семантикой связаны и этимоны параллельных имен Вяйнямёйнена: Suvantolainen (2) восходит к слову suvanto – ’плёс (участок реки со спокойным течением) ’ [1], Uvantolainen (3) производное от uva – ’спокойное течение реки’ [15]. Кроме того, в «Калевале» обнаруживается целая группа имен, принадлежащих водным духам. Среди них Ахто (Ahto) (11) занимает главенствующее положение, так как является хозяином воды. В отличие от былинного Водяного царя , у Ахто есть супруга, хозяйка воды Велламо (6). Имя Vellamo также является мотивированным, так как восходит к глаголу velloa , который имеет значения ’1. плескать; 2. бушевать, бурлить, кипеть (о волнах, воде)’ [13]. Таким образом, имя хозяйки воды указывает на ее функции в эпосе. У Ахто и Велламо есть дети, которые носят коллективное имя Vellamon neiot ( Девы Велламо ) (3), представляющее собой генетивную конструкцию, построенную по модели «имя собственное в р. п. + имя существительное во мн. ч.». Первый компонент имени указывает на происхождение персонажей, в частности на их принадлежность к матери Велламо . Таким образом, Девы Велла-мо выполняют в эпосе роль русалок, обитающих в подводном царстве Ахтола [4; 65], [7; 61].

Итак, в отличие от онежских былин в «Калевале» преобладают мифонимы, этимологически связанные с водной семантикой, широко представлен спектр имен лесных духов, а также имен, восходящих к названиям небесных светил, встречаются имена, производные от слова ilma ( небо ). Вероятно, это свидетельствует о том, что с развитием эпической поэзии в русском эпосе постепенно происходит утрата мифологических элементов, на первый план выходят события исторические [5; 151]. Карело-финские руны калевальского цикла, составившие основу «Калевалы», представляют собой эпос архаический, «догосударственный» [5; 150], сохранивший мифологический пласт лексики, в котором отразились религиозные верования народа, связанные с представлениями о том, что все окружающие природные стихии имеют своих духов-хозяев. Эта особенность нашла свое отражение в именах собственных. Однако, несмотря на различия ономастических систем былин и «Калевалы», можно обнаружить ряд типологически сходных

Типология имен героев онежских былин и «Калевалы»

моментов, связанных с языковым мышлением разных этносов: во-первых, значимые персонажи в эпической поэзии всегда обозначаются именами собственными, во-вторых, имена группируются в зависимости от функций и локальной принадлежности героев. В-третьих, эпические имена всегда несут в себе этнокультурную информацию. Типологические сходства можно обнаружить и в организации эпического пространства, членимого на ряд значимых локусов: небо, вода, лес, горы, поле. И вместе с тем анализ имен собственных, принадлежащих героям, выявляет специфические черты пространственного деления для каждого эпоса.

TYPOLOGY OF PROPER NAMES USED IN ONEGA HEROIC POEMS AND “KALEVALA” EPOS