Трансформация информационной приватности в современном цифровом обществе

,

предполагает прозрачность, гласность и доступность, то приватность, напротив, характеризуется ограниченностью всех этих показателей. «В современных обществах приватное охватывает все жизненные сферы индивида, которые воспринимаются как нечто тайное, скрытое или невидимое, как защищенные от внешнего вмешательства и контроля – отграниченное от внешнего мира внутреннее пространство» (Hahn, Koppetsch, 2011: 11).

Одним из модусов данного феномена является информационная приватность, предоставляющая возможность контроля над личной информацией, то есть над знанием, которое другие индивиды, общество и государство имеют о нас. Человек «осознанно показывает одни аспекты своей личности и прячет другие, и с помощью этого информационного менеджмента создает безопасность для собственной персоны» (Schirmmeister, 2004: 11).

Вызовы для приватности в цифровую эпоху . Особую актуальность вопросы частной жизни обрели на рубеже XX–XXI вв. в связи с информационно-коммуникационной революцией и усиливающимися возможностями государственных и коммерческих структур собирать, хранить, обрабатывать и передавать огромные объемы данных. Новые технологии предоставляют впечатляющие возможности в сфере информационно-коммуникационного взаимодействия людей (онлайн-банкинг, интернет-шоппинг, удаленное трудоустройство, обучение и проведение досуга и т.п.). Однако с ними связаны и новые риски. Каждый шаг в виртуальной реальности оставляет «цифровой след», в результате чего деятельность любого из нас становится прозрачной для наблюдения и контроля.

Если на заре распространения Интернета люди испытывали оптимистические ожидания по поводу возникновения нового информационно-коммуникационного пространства, свободного от цензуры, где любой может делиться своими идеями, то по мере развития цифровой реальности эти иллюзии постепенно развеиваются, уже начинают высказываться опасения по поводу утраты контроля субъектов над личной информацией. Исследователи «развивают подход Фуко, спроецированный на формы “электронного надзора”, и говорят о потере приватности в информационном обществе. Главными метафорами данного дискурса становится “Паноптикон” и “Большой Брат”» (Сакович, 2012: 36).

Свойственная человеку потребность в доверенности и интимности сегодня сталкивается с вызовами. Современная техника наблюдения и подслушивания, записи и обработки данных представляет множество возможностей для получения информации о других, которые делают их «стеклянными людьми», беззащитным объектом.

Видеоконтроль в публичных местах, прослушивание разговоров через мобильные устройства, сбор информации о клиентах становятся обыденностью и никого не удивляют. Чем больше имеется возможностей для доступа к информации, тем выше опасность того, что личные данные попадут в руки различных структур. «Ввиду того, что средства для цифрового надзора в виде смартфонов, “умных домов”, интернет-банкинга и т.п. сегодня омнипрезентны в культуре и доступны многим, можно говорить о постпанооптикуме, который обладает властью, не будучи связанным с какой-то конкретной территорией» (Beyvers et al., 2017: 11). Индивид не знает, кто, когда и с какой целью собирает информацию о нем.

По мнению У. Эко, развитие интернет-технологий приводит к тому, что государство перестало быть монополистом в области сбора информации и контроля над гражданами. «Большой Брат у Оруэлла – это узкая группа номенклатуры, которая отслеживала приватные действия членов огромного общества, шпионила за любым человеком вопреки его воле... В наше время Большой Брат, наблюдающий за нами, лишен лица. Он не единоличен. Большой Брат – это глобализированная экономика» (Эко, 2007: 153). Поскольку такая сетевая власть не имеет ни ответственного лица, ни единого властного центра, ее очень трудно контролировать.

Постприватность как отказ от контроля над личной информацией . Следствием развития цифровых технологий является то, что не ясно, в какой степени сама идея информационного контроля может быть сохранена. Ученые отмечают, что, несмотря на актуальность темы хаотичного распространения личных данных, технический прогресс берет верх над стремлением к информационному самоопределению и безопасности, поскольку «те требования к приватности, которые существовали ранее, уже невозможно исполнить» (Hagendorf, 2019: 96).

Хотя у большинства людей все еще существуют опасения по поводу утраты контроля над своими личными данными, ряд авторов высказывает сомнения в том, что информационная приватность сегодня возможна в принципе. Люди не могут и не хотят отказываться от тех удобств, которые им предлагает цифровая среда, а поскольку в ней присутствуют определенные риски, следует пересмотреть требования к информационной приватности. Все данные постоянно собираются, хранятся и обрабатываются многочисленными государственными и коммерческими структурами.

Таким образом, нам следует приспосабливаться к жизни в новых условиях – в мире постприватности. Защита личных данных в том виде, в котором она существовала ранее, более невозможна, следовательно, «может быть, стоит пытаться ещё что-то из неё защищать, но только из тактических соображений, и во всяком случае не любой ценой. Конец приватной сферы не означает конец света» (Heller, 2011: 7).

Высказываются предположения о том, что те преимущества, которые нам дает контроль над информацией о себе, слишком переоценены. Напротив, максимальная публичность, открытость и гласность дают индивиду возможность завязывать новые контакты и извлекать выгоду из многочисленных социальных связей. К тому же даже максимальная осторожность в распространении личной информации все равно ни к чему не приведет, поскольку жизнь в современном обществе предполагает использование цифровых технологий. Следовательно, индивид «может быть осознанно сдержанным в распространении изображений или высказываний. Однако эти службы протоколируют и архивируют каждый его клик: на каком содержимом и как долго он останавливается, на какие интернет-страницы он заходит, с кем из пользователей он общается, какие термины ищет с помощью поисковых машин, каким рекомендациям следует, а каким – нет» (Heller, 2011: 14).

Все окружающее пространство переполнено записывающими и передающими в Сеть информацию устройствами, начиная от камер наружного наблюдения и заканчивая микрофонами в мобильных средствах связи. Не существует действенных методов защиты личных данных: «при оплате банковской карточкой, поиске в Интернете, пользовании смартфоном, который круглосуточно отслеживает положение и т. п., человек оставляет “цифровые следы”» (Чеснокова, 2022: 45).

Социальные сети как площадка для самопрезентации . Кроме того, люди зачастую добровольно делятся информацией о себе в социальных сетях, выкладывая там такую информацию, как возраст, пол, семейное положение, место учебы или работы, дружеские контакты, интересы и увлечения и т.п. Социальные сети сегодня превратились в новое публичное пространство. Они дают возможность обмениваться информацией со знакомыми и незнакомыми людьми, а также дискутировать на разные темы.

Социальные сети являются привлекательными для пользователя, поскольку предлагают множество возможностей. В них люди могут развивать коммуникативные связи, реализуют свою потребность в общении, создавая группы по интересам. Даже если человеку тяжело дается реальная коммуникация, он может найти друзей и знакомых в виртуальном пространстве. Это место, где можно продемонстрировать свои чувства. «Социальные сети стали площадкой, где пользователи публично рассказывают личные истории, они не боятся признаться, что могут быть одиноки, несчастны, пьют антидепрессанты или страдают от безденежья» (Дроздова, 2022: 59).

Самораскрытие в социальных сетях является важным компонентом поддержания общественных отношений. Как отмечает Дж. Витак, «для получения доступа к всеобщему социальному капиталу, ресурсам (например, новым возможностям, новой информации), люди должны быть готовы раскрывать свои данные в Сети» (Vitak, 2012: 452). Они добровольно сообщают информацию о себе, которая представляет интерес для различных государственных и коммерческих структур.

Социальные сети предоставляют своим пользователям «возможность увидеть мир других, что вызывает интерес к чужому повседневному опыту, к многообразным практикам и стилям жизни, в том числе и к самым интимным, сокровенным ее сторонам» (Дроздова, 2019: 175). Виртуальное публичное пространство является площадкой для самопрезентации. Здесь можно показать себя другим, что раньше было доступно только для богатых и знаменитых. Сегодня простой человек получил возможность стать популярным в том случае, если он может предложить публике интересующий ее контент.

Еще одной причиной коммуникации в социальных сетях является желание произвести на других благоприятное впечатление. Индивид делится информацией о себе, поскольку испытывает потребность в одобрении и поддержке окружающих. Происходит самораскрытие в обмен на признание, социальную видимость. Пользователь сообщает о событиях собственной жизни, выставляет фотографии или видео, рассчитывая получить за это признание в виде «лайков» других пользователей. Чем больше просмотров, тем более популярным является человек в виртуальном пространстве.

Вместе с распространением социальных сетей развился «паноптический водоворот, выражающийся в потребности показать себя и быть увиденным другими, превратившийся в одно из средств формирования идентичности» (Altmeyer, 2012: 135). Тяга к демонстрации своего Я является психологической потребностью в современном информационном обществе.

Социальные сети предлагают пользователям возможность монетизация собственной популярности. Появилась возможность зарабатывать деньги, выставляя свою приватную жизнь на публику. Это касается как знаменитостей, так и обычных людей. «Сфера личного начинает мыслиться в рамках социальных структур, именно поэтому персональные истории, личные переживания в эпоху “экономического капитализма” становится инструментом для развития личного бренда» (Дроздова, 2022: 59). Многие виды деятельности в настоящее время переносятся в виртуальную реальность, в результате чего человек не может избежать распространения личной информации.

Теория медиапаники . Однако подобные перемены, связанные с трансформацией информационной приватности, не у всех вызывают негативные чувства. Некоторые исследователи полагают, что страхи преувеличены, поскольку в истории при распространении любой новой технологии всегда возникала так называемая «медиапаника» в результате изменений в способе циркуляции информации, изобретения и внедрения новых медиа. Т. Хагендорф в качестве примера таких средств массовой информации приводит письменность, книгопечатание, фотографию, телевидение и компьютер. Широкое внедрение каждого из них было в свое время причиной страхов, критики и протестов. «Теория медиапаники предполагает, что новое средство распространения информации морально оценивается за его потенциал угрожать господствующим социальным и культурным нормам. Типичным для медиапанического дискурса является то, что он исходит от более пожилого поколения, которое заботится о более молодом в контексте его практик медиапотребления» (Hagendorf, 2019: 94). Так, например, при изобретении книгопечатания медиапаника возникла из-за опасений церковных властей утратить возможность монополии на распространение и толкование священных текстов, поскольку с помощью печатного станка можно было печатать как Библию, так и другие произведения, где бы допускались отклонения от церковного учения. При изобретении фотографии медиапаника возникла в связи с возможностью бульварной прессы распространять приватную информацию из жизни известных людей посредством фотографий. Сегодняшний медиапанический дискурс, по мнению Т. Хагендорфа, связан с повсеместным распространением компьютеров и Интернета: «Компьютер раздражает так же, как и другие медиа до него» (Hagendorf, 2019: 95).

В результате всех вышеперечисленных факторов сторонники идеи постприватности считают, что, поскольку сохранение прежнего контроля доступа к личным данным сегодня не представляется возможным, следует приспособиться к новой реальности.

Размывание границ публичного и приватного . Одна из главных тенденций современного массового общества, основанного на СМИ, – это добровольный отказ от приватности. В результате происходит размывание границ публичного и частного. Как полагает С. Жижек, раскрытие приватной информации в обществе приводит к тому, что люди перестают носить социальные маски, без которых невозможно существование публичной сферы. Личные тайны, которые ранее тщательно скрывали, сегодня становятся доступны журналистам, публике, спецслужбам и т.п. «Исчезновение границы между публичным и частным означает, что подробности интимной жизни становятся составляющей публичного образа, доступными каждому в книгах или на веб-сайтах, а не непристойной тайной, о которой говорят по секрету» (Жижек, 2003: 81). Проблема заключается в том, что раскрытие самых интимных подробностей своей жизни уже не является скандальным и никого не удивляет. Исчезают социальные нормы и ритуалы, которые ранее определяли поведение в общественном и личном пространстве.

Однако, по мнению некоторых исследователей, подобные тенденции несут в себе определенные риски, поскольку «как добровольный, так и недобровольный отказ от приватности может привести к тому, что уменьшатся возможности для свободного и аутентичного поведения. Поведение человека изменится, если в важных областях своей жизни он откажется от того, чтобы быть ненаблюдаемым, недоступным, защищенным в своем информационном самоопределении» (Rössler, 2001: 218).

Кроме того, бесконтрольное распространение личных данных может привести к тому, что человек станет жертвой преступников, использующих его приватную информацию, подвергнется шантажу или травле в Интернете.

Заключение . Таким образом, в результате развития цифровых технологий происходит трансформация информационной приватности, понимаемой как право человека самостоятельно регулировать доступ иных членов общества к информации о себе. Современному индивиду, пользующемуся цифровыми технологиями ежедневно, невозможно избежать контроля и наблюдения, так как значительная часть его жизни перенесена в цифровую реальность. С одной стороны, многочисленные государственные и коммерческие структуры занимаются сбором, хранением и анализом личных данных. С другой стороны, люди зачастую и сами охотно делятся информацией о себе в социальных сетях, желая получить одобрение и поддержку в значимом для них сообществе, что порой приводит к исчезновению границы между публичным и приватным поведением. В результате следует заключить, что существование приватности в прежнем виде невозможно, поэтому следует отказаться от претензий на нее и перейти к эпохе постприватности – жизни без закрытой от глаз государства и общества приватной сферы. Однако в этом случае открытым остается вопрос, насколько аутентичным и свободным будет поведение человека, лишенного права на информационное самоопределение.