Трансформация тувинской культуры в процессах модернизации и глобализации

1Tuva State University, Tuva Republic, Kyzyl, Russia, 2Krasnoyarsk State Medical University named after Professor V.F. Voino-Yasenetsky, Krasnoyarsk, Russia, ,

развития тувинской культурно-исторической традиции невероятно актуальна для современных научных исследований.

Изменения новейшего времени проникли в тувинскую культуру вместе с модернизацией посредством экономического и политического влияния СССР, а затем в ходе глобализации. Глубина трансформационных процессов носит исключительный характер и будет раскрываться с различных ракурсов долгое время. Однако в первую очередь необходимо определить роль этих тенденций в развитии тувинской культурно-исторической традиции.

Нами выявляется проблема анализа качественного изменения тувинской культуры в модернизации и глобализации. Задачей данного исследования является обозначение глубины трансформационных процессов, которые происходили под влиянием стандартизации, унификации и масси-фикации (Базиева, 2010) на протяжении исторического развития национальной культуры.

Методологически мы основываемся на диалектике анализа и синтеза, а также на методе перехода от абстрактного к конкретному в философско-антропологическом контексте.

Процессы модернизации начала ХХ века проявились во всей глубине тувинской культуры, так как знаменовали собой переход от аграрной культуры к индустриальной¹. Содержание традиций, созданных в рамках натурального хозяйства кочевого скотоводства, подверглось пересмотру в соответствии с идеологией диктатуры пролетариата, так как новое государство вырабатывало единые требования к социально-культурной сфере народов СССР. Многовековые традиции отбрасывались в связи с отсутствием рациональной необходимости в них в ходе всемирноисторического процесса, который должен был привести к процветанию рабочего класса. Требования времени актуализировали проблему взаимоотношения человека и природы (космос), фундаментальные основы этого единства распались на части в результате действия аналитической рациональности.

Иная трансформация в дальнейшем произошла в ходе глобализации тувинской культурноисторической традиции. Процессы унификации в соответствии с западными стандартами нивелировали многие черты аутентичной традиции и кардинально изменили процессы коммуникации (Kotlyarova et al., 2017). Но в то же время были созданы условия для утверждения ценности этнической самобытности и национального самосознания, что стало возможно только в условиях снятия политической монополии государства (Дробот, 2008).

В совокупности обозначенных процессов выделяется как таковое оформление тувинской культуры по западному образцу с обособлением в ней народного творчества, искусства, эстетики, этики и т.д. Диалектика исторического развития и диалог культур требуют наличия субъекта для взаимодействия. Мировое культурное пространство обнаруживает себя как система множеств аутентичных культурно-исторических традиций, раскрывающихся в совершенно новых условиях. Состояние этнической самодостаточности разрушается в условиях активного взаимодействия с другими культурами и необходимости выработки идей и концептов, соответствующих целям модернизации. Далее в процессе глобализации происходит выработка иной аксиологии, что и проявляется в преобразованиях. То есть выделение тувинской культуры произошло в рамках модернизации, а ее трансформация - в ходе глобализации.

Международная интеграция усиливает активность народов в плане самоидентификации и сохранения национального своеобразия на социально-политическом и культурном уровне. Здесь важно отметить, что национализм как система государственности, самосознания и стремления к коллективной самореализации возник в европейской цивилизации (Рогозина, 2012).

Тувинский народ начинает формировать национальное самосознание с XIX века. По этому вопросу Ч.К. Ламажаа пишет, что «факты осознания единства народа у тувинцев в XIX есть» (Лама-жаа, 2018: 20), так как местные жители выделяли родовые группы и пространство проживания.

В ХХ веке национальное самосознание утверждает субъектность тувинцев, потому что ранее не было их проникновения в мировое сообщество в качестве активного и независимого этноса. Получается, что неевропейские народы обнаруживают свой национальный субъект именно в русле европейского межнационального мышления, для которого характерно стремление к построению самосознания своего этноса на основе языка, отношений «свой - чужой», стремление к созданию своего государства, политизации национальной культуры. Происходит самопознание при помощи европейского рационально-исторического мышления, что уже кардинально меняет систему мировоззрения народа.

Модернизация тувинской культуры обусловила потребность в самоидентификации не только для отдельного его представителя, но и для всей тувинской культурно-исторической традиции.

Говоря о самоидентификации отдельных индивидов, необходимо обратиться к процессу паспортизации в 1940-х гг., в результате которой имена стали фамилиями, а родоплеменные названия - именами. В дальнейшем это привело к множеству примеров ошибочной самоидентификации молодых людей с какой-либо родоплеменной группой (Краткий обзор некоторых родоплеменных групп тувинцев по данным междисциплинарных исследований …, 2019). Кроме того, в результате унификации картины мира под воздействием позитивистского мышления и сциентизма в самосознании тувинцев стереотипно закрепилось ошибочное мнение о своей генетической наследственности в понимании тувинских культурных паттернов.

Самоидентификация тувинской культурно-исторической традиции продолжилась в 1990-х гг. в процессе глобализации, проявившейся в виде снятия ограничений на международное общение. Стал возможен приезд духовного лидера тибетской буддийской традиции Гелуг Далай-Ламы XVII в Туву, что обнаружило причастность тувинской культуры к одному из течений мировой религии.

В модернизированных условиях традиционная тувинская культура обозначила себя частью международного пространства (Попков, Тюгашев, 2020). Кроме того, успех национальных музыкальных групп на мировой сцене выявил аутентичность и самобытность тувинской культуры (Долженкова, 2019). Был запущен процесс ее детерриториализации (Kearney, 1995), то есть благодаря аутентичной картине мира тувинская культура стала автономным феноменом, не обусловленным исторической локальностью. Мировое культурное пространство приняло в себя еще один субъект культурно-исторического процесса, произошла его унификация.

Можно выявить признаки сакрализации традиций в общественном сознании тувинцев, так как этот исторический опыт осмысляется ими как залог успешного преодоления противоречий современного мира.

Модернизация и глобализация привели к трансформации структуры тувинского общества. Механизмы социального взаимодействия индивидов и групп стали меняться в результате появления незнакомых тувинцам субъектов общественных отношений. Стали формироваться новые социальные группы учащихся, рабочих коллективов, политических групп (Монгуш, 2020). Тувинцам, оперировавшим категориями семейно-родовой системы, стала прививаться потребность в социальной самоидентификации.

Натуралистическая картина мира формировала условия для растворенности человека в природе, что не требовало определения его субъектности. В результате модернизации влияние природы на тувинцев снизилось, они постепенно утратили свое духовное единство с окружающей природой. Это закономерно привело к изменению социальных отношений в тувинском обществе. Переход от кочевого образа жизни к оседлому заложил основы изменений в социализации и воспитании молодых поколений. В советское время индустриализация привела к расширению круга общения молодежи, необходимости формирования новых навыков взаимодействия, изменению авторитетов (Ламажаа, 2012).

Традиционная культура рассматриваемого этноса предполагала простую систему потребностей в виде любви к близким, дружбы, жизни в гармонии с природой и самим собой (Kuzhuget, 2018). Модернизированная социальная реальность выстроила многоуровневую систему социального взаимодействия, в которой функционируют ранее не существовавшие механизмы. В результате усложнились потребности социального общения индивидов, возникла необходимость профессионального становления, проявления социальной активности, преодоления пережитков прошлого. В тувинском обществе утвердилась система социального патернализма, которая заменила собой традицию как механизм самовоспроизведения конкретного социума (Глинчикова и др., 2017). Произошла политизация общественного сознания, социальное стало осознаваться как результат развития объективной действительности, экономические отношения начали превалировать в структуре перспектив развития в общественном сознании. Выделение экономики из космического единства культурно-исторической традиции обусловило влияние глобализации на традиционные культуры (Park, 2001).

Посредством модернизации в мировоззренческую систему тувинской культуры проник антропоцентризм, который проявился в новом отношении человека к природе при собственной доминирующей позиции (Данчай-оол, Даваа, 2022). Вследствие этого индустриальная культура получила импульс для развития. Как отмечает Т.Б. Будегечиева, народное искусство «выступало средством диалога с природой, образным языком, помогающим человеку сохранить с ней единство и гармонию» (Будегечиева, 2019). Этот мировоззренческий паттерн нашел отражение в одежде (Ондар, 2017), устройстве жилища, языке, народном устном творчестве тувинцев (Мон-гуш, 2007). «Антропоморфность мировоззрения традиционных культур проявилась в использовании одной и той же терминологии в анатомии, социальных структурах, топографии» (Традиционное мировоззрение тюрков Южной Сибири. Человек и общество ..., 1989: 9).

В глобализированной культуре личностный аспект выступает главной характеристикой индивида. Западное общество формирует активную и целостную личность, интегрирующую в себе единство духовного и физического. Проникновение антропоцентризма обнаруживается и в монгольской культуре, которая является локально и духовно близкой тувинской (Баасансурэн, 2016). Для восточного мировоззрения, не содержащего в себе понятия личности, более близок другой подход, в котором человек мыслится неотъемлемой частью бытия и природы, формирующих его целеполагание1. Поэтому даосистское недеяние содержит в себе специфичность восточного мировоззрения, которое частично проявляется и в тувинской культуре.

Структура тувинской культуры характеризуется органичностью интеграции духовной и религиозной составляющих. Религиозные верования тувинцев являются синкретичным единством шаманизма и буддизма в форме ламаизма, который пронизывает все сферы жизни общества (Хомушку, 1998). Буддизм на бытовом уровне нашел выражение в специфичности понимания живых существ в тувинской культуре, так как каждое из них считается самоценным и имеющим право на существование. Знаменательно, что в традиционной культуре кочевников возможным было родство человека с животными (Традиционное мировоззрение тюрков Южной Сибири. Человек и общество …, 1989: 18), а жизнь осознавалась как вечно продолжающаяся в круговороте душ. Однако политика воинствующего атеизма СССР привела к полному уничтожению всех религиозных конструктов и утрате преемственности духовного воспитания тувинцев. Модернизация стала причиной отторжения аутентичной религиозной традиции, навязывания этносу атеистической и позитивистской картины мира.

В постсоветское время была сделана попытка возвращения к культурным истокам в религии, но восстановить утраченное кажется проблематичным, потому что значительное число жителей Тувы не способно уже адекватно воспринимать сакральные смыслы древних обычаев и атрибутики. Возрождение религиозной миссионерской деятельности после распада СССР привело к повсеместному обращению населения к традиционным религиям тувинцев. Но содержание верований является проблемной областью исследования, так как интерпретация смыслов и идей современными тувинцами не имеет под собой традиционной основы, что приводит к заблуждениям. Формируется искаженное восприятие религиозных концептов, индивидуальное мышление не способно преодолеть ограничения унифицированной картины мира.

Традиционная тувинская культура до ХХ века имела определенные каналы трансляции идей – путем словесной передачи, через предметы одежды и быта. Но цифровая революция XXI века предлагает новые способы коммуникации, которые обеспечивают распространение идей и концептов опосредовано, без задействования личностных переживаний субъекта. В эпоху социальных сетей мировое культурное пространство перекочевало в техносферу (Ополев, 2019). Информационные технологии пытаются интегрировать в себе функции культуры, религии. Кроме того, цифровое медиа-пространство осуществляет перенос потребительского отношения к объектам окружающей действительности из материальной сферы в идеальную.

Начало XXI века ознаменовано повышением роли концептов, идей, контента для человека, который испытывает выраженную необходимость в потреблении медиа-продукции. Конечно, интерактивность современных коммуникаций возрастает, но живое общение до сих пор является наиболее эффективным средством комплексной передачи информации. Кроме того, продолжающееся развитие техники и технологий приводит к формированию цифрового пространства, в котором уже начинает складываться определенная автономность идей и концептов, что в общем-то и является фундаментом современной аксиологии, претендующей на замещение собой культуры.

В процессе глобализации выделяется положительный феномен глокализации, который довольно ярко обозначился в цифровом пространстве, предлагающем множество альтернативных систем для коммуникации. Тувинская культура постепенно создает новые каналы трансляции традиций (группы в социальных сетях и мессенджерах), что возрождает интерес к обычаям предков у представителей этноса.

Унификация тувинской культуры происходила и в результате трансформации эстетики под влиянием советской идеологии. Так, изменениям подверглись национальные представления в области музыкального искусства (Beahrs, 2017; Suzukei, 2019), хореографии, литературы. Трансформационные процессы затронули систему эстетического восприятия и созерцания действительности. Идеалы, основанные на осознании полноты и самодостаточности природы, сменились техно-морфными идеями, демонстрирующими мышление представителей индустриальной культуры.

Ответом на такого рода агрессию стали инновационные процессы в искусстве. Так, изобразительная эстетика охарактеризовалась появлением элементов неотрадиционализма: художники, создавая свои произведения, пытались зафиксировать национальные смыслы в образах животных, обращались к скифскому стилю, в рамках которого предписывалось особым образом изображать живых существ и человека, но все это не укладывалось в единую линию преемственности для тувинской культуры. Хотя в этом стремлении к инновационной архаизации проявились попытки создания альтернативного пути развития изобразительного искусства в тувинской культуре (Danchai-ool, 2017).

Традиционно национальная тувинская творческая деятельность должна быть направлена на органичное единение мастера с окружающим миром, природой, космосом. Но природно-климатические условия не могут быть абстрактными, они всегда конкретны. Поэтому традиционная культура не может унифицироваться до степени универсальной, что создает ограничения в восприятии эстетики конкретных исторических традиций. В действительности неотрадиционализм является созданием нового культурного мира, содержание которого адекватно современности, а не исходным историческим условиям.

Традиционная культура изначально созерцательно относилась к действительности, так как не имела задачи абсолютного ее познания. Ее локальность, как отмечено выше, ограничивалась небольшой территорией без претензий на бесконечность пространства. Традиционная культура не универсальна в отличие от рационализированной понятийной культуры, так как она адекватна только тем условиям, в которых сформирована. Но под влиянием глобализации она неизбежно должна адаптироваться и заимствовать универсальный аппарат активного мышления, чтобы стать доступной людям с другой культурно-исторической традицией. Это является причиной необходимой трансформации традиционных культур под влиянием мировых унификационных процессов.

Таким образом, модернизация и глобализация провоцируют возникновение новых форм существования феноменов тувинской культуры, а также приводят их в соответствие с универсальными требованиями в рамках массификации мирового культурного пространства. Однако качественное содержание этих феноменов культуры кардинально меняется, что до конца не осознается тувинцами. В их сознании обнаруживается противоречивая мировоззренческая система, сочетающая в себе древние языческие представления о природе, современное биологическое понимание жизненных процессов и новейшее потребительское экономическое поведение. Сегодня эти противоречия проявляют себя в начальной форме, дальнейшее их усиление может привести к кризису в развитии тувинской культуры.

Трагедия перспективы общечеловеческой цивилизации состоит в необходимости выстраивания диалога между совершенно различными ее архетипами. Это можно наблюдать на примере конкретных национальных культурно-исторических традиций, так как действительность ставит вопрос об их онтологической целостности. На наш взгляд, творческий потенциал традиционной тувинской культуры далеко не исчерпан, поэтому есть смысл поддержать инновационные процессы в ней с целью возрождения национальной системы ценностей.