У истоков русской этимологической лексикографии: "Опыт о ближайшем сродстве языка славяно-российского с греческим" Константина Экономида

В XVIII – начале XIX в. в России наблюдается значительный рост интереса к научному изучению языков, к составлению словарей и грамматик. В качестве примера можно назвать труды по русской грамматике В. Е. Адодурова, М. В. Ломоносова, А. А. Барсова.

В XVIII в. появляются «Лексикон треязычный...» Ф. П. Поликарпова-Орлова, первый словарь иностранных терминов «Лексикон вокабулам новым по алфавиту», лексикон В. Н. Татищева, русско-французский словарь А. Д. Кантемира, первый толковый словарь – шеститомный «Словарь Академии Российской», изданный в 1789–1794 гг.; увеличивается интерес и к вопросам происхождения и образования отдельных слов: появляются этимологические заметки Тредиаковского, Ломоносова, Сумарокова, Татищева и других писателей и ученых. Труды их послужили фундаментом для дальнейшего развития русского языкознания и, в частности, лексикографии [Биржакова, 2010. C. 14–114].

В начале XIX в. еще большее количество ученых обращается к исследованиям в области русского языкознания. Одним из них был член Петербургской академии, грек по происхождению, Константин Экономид (можно встретить и другие варианты – Константин Иконому, Константинос Икономос, греч. Κωνσταντίνος Οικονόμος).

Роль и место труда К. Экономида в российсской науке

Константин Экономид родился в 1780 г. на севере Греции. Он был сыном священника и сам в 21 год получил сан священника. В молодости преподавал в церковном училище в городке Царицани в Фессалии и был известен как прекрасный знаток богословия и греческого языка, обладающий к тому же незаурядным даром художественного слова: он писал подражания Гомеру, составлял проповеди (причем первую свою проповедь он написал в 12 лет). С детства К. Экономид знал и латинский язык.

В 1808 г. его как выдающегося преподавателя и проповедника пригласили для преподавания в г. Смирну. В 1821 г., во время греческого восстания, К. Экономиду удалось бежать в Одессу, и вскоре из Одессы по приглашению русского императора он переехал в Петербург. Греческий проповедник и просветитель оказался востребован в российском обществе (по выражению Янниса Суриаса, «принят при дворе и получает почести» [Ξούριας, 2007. Р. 23]): он был избран членом Петербургской академии наук и, по высочайшему повелению Александра I, приступил к работе над сочинением «Опыт о ближайшем сродстве языка славяно-российского с греческим» [Экономид, 1828] 1, над которым работал 5 лет. Это сочинение было закончено и издано уже при другом русском императоре, Николае I.

Во время пребывания в России, которое составило более 10 лет, К. Экономид тесно общался с представителями элиты Российской империи. Так, он был близко знаком с графом Иоанном Каподистрией и по его просьбе составил на греческом языке «Последование в честь Св. Александра Невского» [Ξούριας, 2007. P. 23]. А один из экземпляров «Опыта о ближай- шем сродстве языка славяно-российского с греческим» был подарен К. Экономидом В. А. Жуковскому, и в данный момент этот экземпляр с дарственной надписью автора находится в библиотеке поэта, хранящейся в Томске.

В 1830 г. увидел свет другой капитальный труд К. Экономида, над которым он работал во время пребывания в России: «О подлинном произношении греческого языка» (издан в Петербурге). В этом труде ученый критикует реконструкцию древнегреческого произношения, предложенную Эразмом Роттердамским.

В 1831 г. К. Экономид переехал в Германию, где Академия наук избрала его в число своих членов. А в 1834 г. он вернулся в уже свободную от турецкого владычества Грецию, где провел последние годы жизни до кончины в 1857 г. (подробнее о жизни и деятельности К. Экономида можно прочитать в статье Г. Дестуниса [1860] и книге Х. Яннараса [Γιανναράς, 1992]).

Одним из самых значительных трудов в наследии греческого ученого является уже упоминавшееся выше сочинение «Опыт о ближайшем сродстве языка славяно-российского с греческим». Это произведение было написано автором на греческом языке и переведено на русский состоявшим при венском посольстве священником Гавриилом Менглицким.

«Опыт о ближайшем сродстве языка славяно-российского с греческим» (далее – «Опыт») состоит из трех томов.

Первый том посвящен сравнительному анализу русского и церковнославянского языков, с одной стороны, и греческого языка, с другой. Языки сравниваются с точки зрения фонетики, словообразования, морфологии и синтаксиса. Здесь следует отметить, что К. Экономид хотя и видит несомненное различие между современным ему русским языком и, как он выражается, языком «священных книг» (называя также первый «российским», а второй «славянским»), тем не менее он считает «российский» одним из диалектов славянского и часто называет эти два языка объединяющим термином «славянороссийский».

Содержание первого тома «Опыта» следующее:

Предисловіе

Введеніе

Отдѣленіе I

Алфавитъ

О дыханіи въ реченіияхъ

Отдѣленіе II

О образованіи словъ

Имя

Объ именахъ производныхъ

Склоненіе

Таблица окончаній именъ

Имена Россійскіе

Мѣстоименіе

Глаголъ

Объ окончаніяхъ Глаголовъ

Глаголъ Россійскій

О неизмѣняемыхъ частицахъ речи

О сложныхъ реченіях

Отдѣленіе III

Словосочиненіе согласованіемъ реченій

О косвенныхъ падежахъ

Словосочиненіе

Итак, первый том содержит обширное предисловие, где автор излагает свои взгляды на происхождение славянского и греческого языков и дает оценку трудам некоторых ученых – предшественников. Далее следует анализ славянского и греческого алфавитов, соотношения звуков этих языков; рассуждения о придыхании, сравнительный анализ именного склонения и спряжения глаголов, сопоставление неизменяемых частей речи, сравнительный анализ словообразования существительных в греческом, церковнославянском и русском языках. В отдельный раздел вынесено образование сложных слов посредством сложения корней, и завершает том сравнение греческого и славянского синтаксиса.

Для анализа грамматики К. Экономид привлекал труд Йозефа Добровского «Institutiones linguae slavicae dialecti veteris» (1822) и пользовался работой Варфоломея (Ернея) Копитара «Грамматика славянского языка Крайны, Каринтии и Штирии» (1808) (т. 1, с. 177).

К. Экономид разделял представление некоторых славистов своего времени (тогда эти идеи еще не были общепринятыми) об одном общем языке-предке славянских, европейских, азиатских языков, которые мы теперь называем индоевропейскими. О происхождении этих языков Экономид пишет так: «…уподобляются корню дерева, разделяющемуся на ветви, отрасли и отростки. Таково же и разделение языков европейских и некоторых азиатских. Источником и корнем всех этих языков некоторые новейшие писатели считают древний индийский (санскрит)… то, что он сроден – нет сомнения, но что он корень европейских языков – невероятно» (т. 1, с. 27–29).

Этим общим языком-предком ученый считает некий фракопеласгийский язык (термин К. Экономида). Подтверждения существования фракопеласгийского языка исследователь находит в свидетельствах античных авторов – Гомера, Геродота и других (впрочем, эти свидетельства он достаточно свободно интерпретирует), а также в языковых данных греческих диалектов, сопоставляемых с данными различных европейских языков. Вообще, хорошее знание греческих диалектов – как исторических, так и современных, и привлечение диалектного материала для сравнительного анализа языков, несомненно, является сильной стороной работы К. Экономида.

Нужно принимать во внимание, что греческий ученый создавал свой труд в то время, когда сравнительно-историческое языкознание в России, да и в Европе, только формировалось. Хотя А. Х. Востоков являлся современником К. Экономида, у нас нет свидетельств, что последний был знаком с ним лично или с его трудом «Рассуждение о славянском языке». Но с определенной увереностью можно утверждать, что греческий ученый стремился соответствовать научному уровню своего времени – он был достаточно хорошо знаком с работами многих выдающихся филологов. Так, он лично знал и неоднократно беседовал с филологом-славистом, словенцем по происхождению, Варфоломеем (Ернеем) Копитаром (о чем сам свидетельствует в предисловии к своему «Опыту» (т. 1, с. 177). В том же предисловии К. Экономид высоко оценивает работы немецкого филолога Якоба Гримма (на грамматику Гримма он неоднократно ссылается в разных частях своего сочинения), чешского слависта Йозефа Добровского, немецкого востоковеда и филолога Юлиуса Клапрота, датского исследователя Расмуса Раска (т. 1, с. 19–21). В то же время К. Экономид многократно ссылается на очень значимую для него работу Иогана Кристофа Аделунга «Митридат», которая соответствовала скорее прошлому, чем настоящему филологической науки, и в которой языки сгруппированы по географическому, а не по генеалогическому принципу [Волошина, 2014. С. 321].

Второй и третий тома «Опыта» посвящены лексике, или, как называет автор, «речениям», и представляют собой собрание словарных материалов. Каждый из томов является достаточно объемным (порядка 2 000 лексем в каждом). Второй том содержит лексику на буквы от Аз до Покой, а третий – на остальные буквы церковнославянского алфавита.

Славянскую лексику для своих словарных материалов К. Экономид брал из шеститомного «Словаря Академии Российской» (изданного в 1789–1794 гг.), который был первым в России собственно толковым словарем и содержал слова, взятые составителями из современных им светских и духовных книг, а также из памятников древнерусской письменности.

Словарная статья у греческого ученого построена следующим образом: заголовочное слово отмечено звездочкой, если оно является заимствованием (как правило, из греческого языка, но иногда втречаются заимствования из других языков). Не отмеченные звездочкой слова являются, по мнению автора труда, словами, происходящими из общего для славянского ISSN 1818-7919

Вестник НГУ. Серия: История, филология. 2019. Т. 18, № 2: Филология

Vestnik NSU. Series: History and Philology, 2019, vol. 18, no. 2: Philology и греческого языков языка-предка. Далее, в скобках, дается перевод слова на новогреческий язык и соответствие из диалектов древнегреческого языка (т. е. древнегреческое слово, имеющее, по представлению К. Экономида, тот же древний корень, что и славянское). Отмечаются также корреспондирующие звуки двух языков, восходящие к звуку языка-предка. Часто приводятся слова современных греческих диалектов и слова других языков (итальянского, латинского, немецкого и пр.), восходящие, по мнению автора, к тому же корню.

Иногда словарная статья содержит дополнительные сведения и примечания. Так, автор словарных материалов сообщает о том, что славянские лексемы очень редко начинаются на «а», а в заимствованных из греческого словах перед «а» часто появляются вставные начальные звуки (т. 2, с. 3–4); приводит краткие сведения из мифологии (например, о почитании славянами водных божеств – в статье «Бугъ» (т. 2, с. 26)).

Изредка К. Экономид приводит этимологию, заимствованную у других ученых. Так, в статье, посвященной лексеме «бояринъ» («боляринъ, баринъ»), он упоминает, что это слово Татищев считает сарматским по происхождению, означающим «господин» (т. 2, с. 19–20). Иногда при слове вместо развернутого толкования дана отсылка к другой словарной статье.

Заметим, что К. Экономид следует некоторым принципам, значимым и для современных составителей этимологических словарей: например, он привлекает диалектную и просторечную лексику. Иногда этимология, предложенная ученым, соответствует современным представлениям, иногда нет.

Приведем некоторые примеры этимологии, предложенной греческим ученым.

Существительное «боярин» он возводит к глаголу «бояться», считая последний однокоренным греческому φοβέω: «Боярин (как и «боязнь», от «боюсь») соответствует φοαρος (φ = β, βοαρος) вместо φοβερος» (т. 2, с. 20).

Существительное «вода» исследователь считает родственным греческому ὕδορ и латинскому unda, uda, отмечая, что в славянских словах часто присутствует начальный согласный звук там, где в греческом языке – гласный с придыханием (т. 2, с. 48).

Существительное «время» и греческое прилагательное «θερμός» (‘теплый’) К. Экономид считает происходящими от одного древнего корня, объясняя, что их значения соотносятся почти как у лексем «год» и «лето» (т. 2, с. 54).

Лексему «лес» автор «Опыта» считает родственной греческому прилагательному «δασύς» (‘густой, густо поросший деревьями’), которое, в свою очередь, он считает родственным греческому λάσιος (‘косматый, волнистый, густо поросший лесом’) и приводит в доказательство следующую цепочку: «Лѣсъ, λαιος = λασος = δασος ὅθεν λάσιος = δασὺς δ = λ» (т. 2, с. 286).

Греческую лексему «σκλαβίνος» ученый считает заимствованием из славянского и так объясняет появление вставного звука [k]: «Очевидно, что одни из наших Византийских историков прибавили К, а другие Θ между С и Л, дабы не говорить Σλαβιους или сокращенно Σλαβιυς; ибо ни одно греческое речение не начинается с σλ, они же хотели образовать сие имя по-гречески для избежания грубого выговора; и притом, может быть, по аттическому, а не по лаконическому диалекту, потому что лаконцы не в начале, но в середине слова прибавляли λ к σ, говоря εσλος и υσλος» (т. 1, с. 141–142).

Славянское же самоназвание К. Экономид считает восходящим к одному корню с греческим «κλέος»: «Славянское С часто сходствует с латинским С и с греческим К. От κλύω и κλεέω производится κλέος (слово, слава, молва), и «Слованъ» есть греческое κλεανος, а с Ϝ κλεϜαινος (κλεβανος, κλευανος)… – славный (как бы от κλαω, κλαϜω, κλαυω, по форме на α, вместо формы на ε и υ – κλέω, κλύω) (т. 1, с. 142).

Греческий ученый отдает себе отчет в том, что его этимология может оказаться ошибочной: «…может быть, быв обманут подобнозвучием литер и аналогиею сходных между собою букв, или какой-то связью понятий, почел слово вовсе различное и инородное сродным с речением греческим» (т. 1, с. 145). Однако даже ошибочные, но добросовестные этимологические изыскания имеют ценность, поскольку «этимологическое решение в значительной степени основывается на научном восстановлении, реконструкции изменений... и почти все- гда представляет собой гипотезу. Следствием этого является множественность этимологических толкований одного слова, не только сменяющих друг друга, но и нередко допускаемых специалистами на определенном этапе развития науки... Поэтому этимологические решения, даже гипотетические, имеют научную и общественую значимость» [Варбот,1994. С. 4].

Здесь можно вспомнить и слова Р. М. Цейтлин об этимологических изысканиях ученых XVIII – начала XIX в.: «Далеко не всегда эти изыскания имели научное значение, чаще дело сводилось к фантастическим измышлениям, к лингвистически неправомерным догадкам на основании внешнего звукового сближения слов различных языков, тем не менее трудно переоценить положительную сторону этих исканий» [1958. С. 21].

Первые действительно научные с современной точки зрения этимологические словари возникли много позже (если не считать оставшуюся в рукописи работу А. Х. Востокова «Этимологическое словорасписание») – в 1853 г. в Западной Европе был издан «Этимологический словарь романских языков» Фридриха Кристиана Дица, а в 1886 г. появился «Этимологический словарь славянских языков» Франца Миклошича. (Об истории создания этимологических словарей славянских языков можно подробнее прочитать в статье О. Н. Трубачева [2004].)

Заключение

Размышляя о многолетней работе, проделанной в начале XIX в. греческим ученым, нельзя не отметить, что любое новое направленияе в науке нуждается в определенной базе, которую создают труды предшественников. Труд К. Экономида явился одним из элементов этой базы, на которой воздвиглось здание современной научной этимологии и этимологической лексикографии, а изучение работ этого ученого в широком контексте науки и общественной жизни эпохи имеет значение для более полного понимания истории формирования и развития русского языкознания.