Участие адвоката в доказывании: необходимо изменение модели

Вопросы доказывания в уголовном судопроизводстве относятся к числу наиболее дискуссионных, о чем неоднократно отмечали многие авторы [4, с. 187–194; 8, с. 16–23; 6, с. 156].

Разрабатывая и вводя в действие новую парадигму современного уголовного процесса, российский законодатель, желая окончательно отойти от инквизиционного процесса, в значительной степени свойственного советскому уголовному судопроизводству, ввел в УПК РФ нормы, закрепляющие равноправие участников со стороны защиты и стороны обвинения, право стороны защиты на участие в доказывании.

УПК РФ в ст. 46 и 47 устанавливает, что лицо, привлекаемое к уголовной ответственности (подозреваемый и обвиняемый), наделены правом представлять доказательства, опровергающие обвинение, либо свидетельствующие о меньшей виновности по сравнению с выдвинутым обвинительным тезисом. Данное право указанные участники могут реализовать как самостоятельно, так и через защитника, который также обладает полномочиями по собиранию и представлению доказательств, оправдывающих либо смягчающих ответственность подзащитного (ст. 53 УПК РФ).

О наличии противоречий в отношении права участников со стороны защиты собирать доказательства уже отмечалось в науке. Например, В. М. Быков заметил: «Нельзя обойти вниманием еще одно противоречие, имеющееся в новом УПК РФ относительно правового положения подозреваемого. Так, в п. 4 ч. 4 ст. 46 УПК РФ указано, что подозреваемый имеет право представлять доказательства. И в то же время в ч. 2 ст. 86 УПК РФ говорится, что подозреваемый вправе собирать и представлять письменные документы и предметы для приобщения их к уголовному делу в качестве доказательств. Так и остается неясным, что имеет право делать подозреваемый – представлять доказательства или только собирать и представлять письменные документы и предметы? Очевидно, что в этих случаях речь идет о различных вещах» [1, с. 11–15]. Следует признать правоту В. М. Быкова в этом утверждении и согласиться с наличием проблемы.

Полагаем необходимым еще раз отметить, что в соответствии с ч. 1 ст. 74 УПК РФ доказательствами по уголовному делу явля- ются любые сведения, на основе которых суд, прокурор, следователь, дознаватель в порядке, определенном УПК РФ, устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, подлежащих доказыванию при производстве по уголовному делу, а также иных обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела». Таким образом, только эти субъекты (за исключением на современном этапе прокурора) определяют, что будет отнесено к доказательствам, а что не будет признано доказательством и исключено из процесса доказывания, не взирая на то, от кого поступили эти сведения.

Установив в ч. 1 ст. 86 УПК РФ, что собирание доказательств осуществляется в ходе уголовного судопроизводства дознавателем, следователем, прокурором и судом путем производства следственных и иных процессуальных действий, предусмотренных настоящим Кодексом», законодатель фактически исключил возможность для участников уголовного судопроизводства со стороны защиты, а после изменений, внесенных в УПК РФ в 2007 году и для прокурора (Федеральный закон от 5 июня 2007 г. № 87-ФЗ «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» и Федеральный закон «О прокуратуре Российской Федерации»), собирать доказательства, поскольку они не вправе проводить следственные и иные процессуальные действия, в процессе производства которых собираются доказательства. Следовательно, на основе буквального толкования положений ч. 1 ст. 86 УПК РФ лицо, привлекаемое к уголовной ответственности (подозреваемый, обвиняемый), адвокат-защитник, а с 2007 года и прокурор, не входят в число субъектов, наделенных полномочиями по собиранию доказательств. И это находит свое подтверждение в ч. 2 ст. 86 УПК РФ, в соответствии с которой подозреваемый и обвиняемый вправе собирать и представлять не доказательства, а только лишь письменные документы и предметы для приобщения их к уголовному делу в качестве доказательств. Но, УПК РФ не требует от дознавателя и следователя в обязательном порядке принять от участников процесса со стороны защиты предоставленные сведения и признать их доказательством, включив их в процесс доказывания. В связи с этим представляется достаточно обоснованным мнение В. М. Быкова о том, что п. 4 ч. 4 ст. 46 УПК РФ следовало бы изложить следующим образом: «собирать све- дения, письменные документы и предметы и представлять их дознавателю, следователю, прокурору и суду для решения вопроса о признании их доказательствами и приобщении к уголовному делу» [2].

В дальнейшем законодатель вновь начинает противоречить сам себе, указывая в ч. 3 ст. 86 УПК РФ, что защитник вправе собирать доказательства путем получения предметов, документов и иных сведений, опроса лиц с их согласия, истребования справок, характеристик, иных документов от органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений и организаций, которые обязаны предоставлять запрашиваемые документы или их копии.

Однако полученные в процессе выполнения своих профессиональных обязанностей защитником сведения, а также предметы и документы не получают автоматически статус доказательств. Для того, чтобы быть признанными в этом качестве, они должны быть предоставлены дознавателю либо следователю с тем, чтобы указанные субъекты ответили на вопрос – отвечают ли они требованиям относимости, допустимости и достоверности? И даже если они отвечают всем требованиям, но противоречат версии о виновности лица, привлеченного к уголовной ответственности, в приобщении указанных данных к материалам уголовного дела и, соответственно, придании им статуса доказательства будет отказано.

Примерно такая же ситуация складывается и с проведенным защитником опросом лица с его согласия. Сам по себе опрос имеет примерно такую же правовую природу, что и объяснение, которое традиционно в уголовном судопроизводстве по ряду причин не рассматривается в качестве доказательства, о чем говорилось ранее как нами, так и другими авторами [5, с. 83–90; 11, с. 27–30]. Вместе с тем дознаватель или следователь по тем или иным основаниям вправе отказать в принятии результатов опроса [10, с. 47–51]. Соответственно, точно также может быть отказано и в принятии, проверке и приобщении к материалам уголовного дела (то есть в придании статуса доказательства) справок, характеристик, иных документов от органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений и организаций. Как справедливо было отмечено А. А. Давле-товым, «ходатайства адвоката о приобщении к делу справок, характеристик и иных второ- степенных документов чаще всего удовлетворяются, тогда как ходатайства о приобщении опроса лица, а также заключения специалиста в большинстве случаев отклоняются, так как их удовлетворение влечет необходимость производства ряда дополнительных следственных действий: допросов, очных ставок, экспертиз, что нередко не согласуется с желаемой для органов уголовного преследования перспективой предварительного расследования» [3, с. 33–38].

Полагаем необходимым отметить, что если сторона защиты ходатайствует о производстве судебной экспертизы, то в данном случае будут рассматриваться вопросы о сроках производства судебной экспертизы, загруженности эксперта, возможность оплаты экспертизы (если она будет проводиться не в ведомственных экспертных подразделениях) и другие организационные вопросы. И может случиться, что именно организационные вопросы, с учетом срока предварительного расследования, будут основополагающими при принятии отрицательного для стороны защиты решения дознавателем или следователем.

Как показывает анализ практики, в случае, если заявленное стороной защиты ходатайство, в котором предпринимается попытка реализовать право стороны защиты на участие в доказывании, может, по мнению дознавателя или следователя, усложнить расследование, то в удовлетворении данного ходатайства, как правило, отказывается, с мотивировкой о том, что дознаватель (следователь) самостоятельно направляет ход расследования и принимает решения о производстве следственных и иных процессуальных действий [9, с. 57–69].

Таким образом, участие подозреваемого, обвиняемого и защитника в доказывании на досудебной стадии в настоящее время зависит от усмотрения дознавателя и следователя, что противоречит принципу состязательности и равноправия сторон.

Соответственно, все это ставит под вопрос эффективность действий участников процесса со стороны защиты по участию в доказывании с целью опровержения выдвинутого обвинительного тезиса как в полном объеме, так и в части.

К сожалению, УПК РФ, по сравнению с УПК РСФСР, не содержит требования всесторонности, полноты и объективности при производстве расследования. Отсутствие этого требования привело к тому, что сторона обвинения выдвигает лишь только одну версию, как правило, о виновности лица, привлеченного к уголовной ответственности, и обосновывает ее, отвергая любую информацию, противоречащую выдвинутой версии.

Ряд вышеперечисленных противоречий и недостатков может быть устранен, если к доказательствам, собранным адвокатом и лицом, привлекаемым к уголовной ответственности, не будут применяться требования процессуальной формы, предъявляемые к доказательствам, собранным субъектом доказывания на стадии предварительного расследования. Ранее схожее предложение уже высказывалось В. А. Лазаревой, но оно не получило широкой поддержки [7, с. 134–135].

В связи с этим представляется, что более правильным было бы наличие в УПК РФ норм о том, что подозреваемый, обвиняемый и защитник вправе собирать доказательства в виде предметов, документов и иной информации, отвечающие лишь только требованиям относимости, и предоставлять их субъекту доказывания, в производстве которого находится уголовное дело.

Субъект доказывания обязан приобщить к материалам уголовного дела собранные и представленные стороной защиты доказательства в виде предметов, документов и иной информации без проверки и оценивания, пре- доставляя им статус доказательства защиты. Проверку, исследование и оценку собранным стороной защиты доказательствам будет давать суд в процессе судебного следствия. Именно суд, исследуя в ходе судебного следствия все представленные сторонами доказательства, проверит их и даст им оценку на предмет допустимости, достоверности и в своей совокупности достаточности для подтверждения либо опровержения обвинительного тезиса, сформированного и выдвинутого стороной обвинения.

Представляется, что законодатель обязан пересмотреть сложившуюся в настоящее время ситуацию с участием в доказывании участников процесса, не входящих в число субъектов доказывания, но наделенных правом собирать и предоставлять доказательства, и сделать все возможное для того, чтобы участники процесса со стороны защиты могли в полном объеме реализовать свои права, в том числе и право на участие в доказывании. В этом случае принцип состязательности и равноправия сторон, в частности в процессе доказывания, будет реализован в более полном объеме. Одновременно с этим, доказывая свою невиновность либо меньшую виновность, по сравнению с выдвинутым обвинительным тезисом, сторона защиты реализует публичный интерес, заложенный в ст. 6 УПК РФ.