Уголовная ответственность юридических лиц и соответствующее использование терминов в тексте

Бюллетень науки и практики / Bulletin of Science and Practice

УДК 343.2                                         

В Кыргызстане на протяжении многих лет, в ходе судебно-правовой реформы 2012– 2019 годов, проводились работы по вопросам имплементации конвенциальных положений об установлении уголовной ответственности юридических лиц. Как мы уже отмечали, в результате тщательного анализа положений международных нормативных актов и исследования мировой практики применения уголовной ответственности юридических лиц, а также решения теоретических вопросов уголовного права был закреплен в кыргызском уголовном законодательстве 2017 года институт уголовной ответственности юридических лиц, как принудительные меры уголовно-правового воздействия. Как отмечают кыргызские ученые: «Это совершенно новый институт уголовного права. Главная проблема юридической конструкции уголовной ответственности юридического лица связана с субъективной стороной деяния. Как известно, обязательное условие уголовной ответственности – вина, понимаемая как психическое отношение лица к содеянному противоправному деянию. Однако юридическое лицо, будучи юридической фикцией, не может иметь никакой психики и, соответственно, непосредственно к юридическому лицу понятие вины не применимо. Только физическое лицо может совершить преступление» [1].

А юридическое лицо, согласно доктринальным положениям современного уголовного права, может быть лишь причастным к совершению преступного деяния и понести уголовную ответственность как за причастность к совершенному преступлению. Итогом научных изысканий стало то, что в Уголовном кодексе КР2017 года была установлена, так называемая, «квазиуголовная» ответственность юридического лица, которое не является субъектом преступления, но по отношению к нему применяются принудительные меры уголовно-правового воздействия, то есть он становится субъектом ответственности. Такой подход согласуется с принципом личной виновной ответственности, существующим в Уголовном кодексе, и не ломает ее структуры в целом. Примечательным для Уголовного кодекса 2017 года, является то, что в нем дано понятие юридического лица. Так в ст. 123 говорится, что юридическое лицо – это организация, созданная в соответствии с гражданским законодательством Кыргызской Республики, а также иностранное юридическое лицо. Также имеется специальная оговорка о том, что юридическими лицами не являются в понимании данной главы: государство, органы государственной власти, органы местного самоуправления Кыргызской Республики, юридические лица, осуществляющие возложенные на них законом отдельные государственные полномочия; иностранные государства, органы государственной власти иностранного государства, иностранные государственные органы; юридические лица, осуществляющие отдельные государственные полномочия, международные организации и их представительства (2).

Также необходимо отметить, что Уголовный кодекс 2017 года в этой же ст. 123 приводит основания применения принудительных мер уголовно-правового воздействия к юридическим лицам, заключающиеся в том, что противоправное деяние должно быть совершено физическим лицом от имени или посредством юридического лица; в интересах данного юридического лица, независимо от того, привлечено ли к уголовной ответственности такое физическое лицо. При этом отмечено, что применение принудительных мер уголовноправового воздействия в отношении юридического лица не исключает уголовной ответственности физического лица за то же самое противоправное деяние, а также, что применение принудительных мер уголовно-правового воздействия в отношении юридического лица не освобождает его от обязательств по возмещению причиненного ущерба (2). Суд может возложить на юридическое лицо обязанность по возмещению причиненного ущерба в результате совершенного противоправного деяния. Это может быть выражено в возмещении имущественного ущерба, в предотвращении дальнейшего загрязнения окружающей среды, в обеспечении безопасных условий труда и др. [1].

В Уголовном кодексе КР 2017 года был четко определен перечень преступных деяний, при совершения которых могут быть, в отношении юридических лиц, применены принудительные меры уголовно-правового воздействия: акт терроризма; загрязнение атмосферы; загрязнение вод; злоупотребление полномочиями в коммерческой или иной организации; злоупотребление полномочиями частными нотариусами, аудиторами, экспертами или оценщиками; коммерческий подкуп; легализация (отмывание) доходов, полученных преступным путем; лжепредпринимательство; нарушение порядка проведения публичных торгов, аукционов или тендеров; нарушение правил охраны и использования недр; нарушение правил охраны рыбных запасов; незаконная порубка деревьев и кустарников; незаконное участие должностного лица в предпринимательской деятельности; организация финансовых пирамид; порча земли; посредничество во взяточничестве; дача взятки. публичные призывы к осуществлению террористической деятельности; рейдерство; содействие террористической деятельности; создание опасности для потребителей; торговля людьми; финансирование террористической деятельности. Также в Уголовном кодексе КР

2017 года был решен вопрос о видах принудительных мер уголовно-правового воздействия, перечисляющихся в ст. 124: «К юридическому лицу судом могут применяться следующие виды принудительных мер уголовно-правового воздействия: 1) штраф; 2) ограничение прав; 3) ликвидация юридического лица. Конфискация имущества юридического лица может применяться как дополнительная мера уголовно-правового воздействия», которые применяются к юридическому лицу в соответствии с частью 3-й статьи 26 указанного кодекса, что было отмечено казахским исследователем Р. Т. Нуртаевым, как положительное разрешение [2].

А также, по мнению А. Д. Урматовой термины в тексте следует употреблять в соответствии со значением: «Однозначное употребление юридической терминологии означает не только единое значение термина, но и его идентичное восприятие и единообразное толкование. Поэтому в процессе работы над внешним представлением нормативных правовых предписаний необходимо одновременно устранять не только синонимию и двусмысленность, но и все, что мешает связать известное значение со словом и безошибочно распознать объект, названный этим словом. Упорядочивая терминологию, т. е. фиксируя значение каждого термина данной системы понятий, устанавливается однозначность термина. Таким образом, наиболее важным и центральным вопросом в ряду лингвистических требований к терминологии является необходимость однозначного и унифицированного применения терминологии, которая уже однажды использовалась для обозначения определенного понятия» [3]. Поэтому необходимо обратить особое внимание на значение каждого термина, используемого в тексте. Таким образом, проведенное выше исследование позволяет нам сделать заключение, что в кыргызском уголовном законодательстве 2017 года был успешно решен вопрос имплементации требований международного права о введении института уголовной ответственности юридических лиц, которым соответствует, как отмечает российский исследователь В. Н. Сизова, «довольно широкое ее понимание в международных актах, включающее в себя применение уголовных наказаний и иных мер уголовно правового характера: очевидно, что юридические лица не во всех случаях выступают в качестве субъектов совершенных уголовных преступлений, иногда достаточным оказывается признание их субъектами уголовной ответственности. Определение уголовной ответственности в отношении юридических лиц в конкретных государствах определяется тем, что именно национальный законодатель понимает под данным определением» [4].

Также, необходимо заметить, что содержанием международных правовых актов, касающихся вопросов противодействия преступным деяниям в условиях глобализации и необходимости формирования «перспективной модели системы экономики, предусматривается возможность для законодателей различных стран рассмотреть вопрос о привлечении к уголовной ответственности лица, действовавшего в интересах компании, организации и самого такого учреждения, корпорации или предприятия, с помощью разработки необходимых направлений по предупреждению возможных преступных действий с их стороны и назначению справедливого наказания за совершение таких действий [5], что было учтено кыргызскими законодателями при составлении уголовных кодексов 2017 года. Рассматривая содержание международно-правовых документов регламентирующих установление уголовной ответственности юридических лиц в национальное законодательство, представляется необходимым обратить внимание на аналитическое исследование российского ученого

А. В. Федорова, являющегося в настоящее время активным сторонником введения данного института в уголовное законодательство Российской Федерации, который вычленил в них основные положения исследуемого вопроса, нашедшие отражение в уголовных кодексах КР редакции 2017 года [5].

Так, в международно-правовых, актах, как например в ст. 10 Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности, 26 Конвенции ООН против коррупции и других зафиксировано, что юридические лица могут быть привлечены к уголовной ответственности в случаях участия в совершении преступления или причастности к нему и признается, что юридическое лицо может быть субъектом преступления и нести уголовную ответственность за содеянное. При этом указывается, что юридическое лицо принимает участие в преступлении наряду с физическим лицом, так как само по себе юридическое лицо как таковое не может совершить преступление без участия в этом физического лица. Отсюда вытекает другое положение, зафиксированное в международных документах, это положение об ответственности юридических лиц, в связи с совершением преступлений физическими лицами, как, например, положение статьи 9 «Конвенции о защите окружающей среды посредством уголовного законодательства» предусматривает уголовные санкции или меры воздействия к юридическим лицам, от имени которых преступление было совершено их органами или членами или иным представителем (2).

Таким образом, юридическое лицо фактически признается не субъектом преступления, а субъектом уголовной ответственности при совершении физическими лицами соответствующих преступлений. В международно-правовых актах отражены также основные положения, в отношении уголовной ответственности юридических лиц, такие как:

• -    фиксация перечня преступлений, за совершение которых устанавливается уголовная ответственность юридических лиц;

• -    указываются конкретные обстоятельства, при которых юридическое лицо становится субъектом уголовной ответственности; определяют, что преступление было совершено юридическим лицом (при его участии); определяются подходы по установлению вины юридического лица; приводится перечень наказаний (санкций), которым могут быть применены к юридическим лицам;

• -    требование о применении в отношении юридических лиц, привлекаемых к уголовной ответственности, эффективных, соразмерных и оказывающих сдерживающее воздействие санкций, включая денежные санкции; а также констатация того, что привлечение к ответственности юридического лица не должно наносить «ущерба уголовной ответственности физических лиц, совершивших преступление» (3).

Таким образом, исследование международно-правовых норм об уголовной ответственности юридических лиц позволяет сделать вполне обоснованный, на наш взгляд, вывод о той колоссальной по своим масштабам работе, которая ведется мировым юридическим сообществом в направлении решения проблем, связанных с привлечением юридических лиц к уголовной ответственности.