Угроза терроризма в современном мире: коммуникационный аспект

Согласно уже устоявшемуся представлению, «террористические атаки подразумевают наличие определенного коммуникационного измерения»1. Появилось понятие «нового терроризма», который преследует своей целью подрыв общественного доверия, изменения в правительственной политике и влияние на исход избирательных кампаний. Б. Накос определила терроризм как «насилие с политическими целями, направленное против невоенного населения в попытке получить паблисити... с целью создать цепь взаимосвязанных сообщений к наибольшей аудитории»2. Терроризм стремится сеять страх в обществе, уничтожать противников, поражать символические цели и продвигать свои требования, мобилизовать сторонников на активные действия и получать поддержку со стороны. Преследование этих целей заставляет террористов не только совершенствовать тактику и технику террористических актов, но и искать все более действенные механизмы коммуникационного воздействия.

Мировой экономический кризис способствовал как оживлению протестного движения, так и возникновению двусмысленных ситуаций, в ряде которых в странах Европейского Союза протестные демонстрации стали поводом для представителей властей заявить о возрождении ультралевого терроризма. Так, 12 июня 2010 г. в Берлине состоялась двадцатитысячная демонстрация протеста под лозунгами: «Мы не будем платить за ваш кризис» и «Капитализм – это и есть кризис». В ходе демонстрации раздался взрыв, в результате которого были ранены двенадцать сотрудников полиции. Позже выяснилось, что причиной взрыва стало не взрывное устройство, а легально купленный участниками акции фейерверк, а представитель одного из протестных движений, Attac, заявил, что демонстранты готовили «акции без применения насилия»3. Тем не менее, данный случай представляет благоприятную почву для провокаций со стороны террористических организаций и ставит под угрозу как мирное протестное движение, так и положение молодежи в целом. При постоянном ухудшении экономической ситуации, даже при ее относительной стабилизации, как показали события в Греции, молодежь становится наиболее уязвимой для коммуникационных атак терроризма аудиторией.

В США и странах Европы периодически проводились исследования, доказавшие зависимость террористической угрозы от экономической ситуации. Так, в 2002 г. исследования А. Крюгера и Ж. Малековой доказали, что при увеличении показателя безработицы у террористических организаций появляется возможность вербовать исполнителей терактов из числа более образованных граждан. Специалисты проанализировали биографии 129 боевиков организации «Хезболла», погибших в Ливане в конце 1980-х – начале 1990-х гг. и пришли к выводу, что «более высокий уровень безработицы – как среди населения в целом, так и среди выделенной возрастной группы – сопутствует появлению более образованных, опытных и зрелых террористов». В исследовании А. Крюгера и Ж. Малековой отмечается следующая тенденция: «увеличение безработицы на 1% повышает вероятность того, что смертник, который совершит атаку в следующем квартале, будет иметь определенный уровень академического образования, на 1,38%, что он будет старше 20 лет – на 0,62%, что он будет иметь предыдущий опыт террористической деятельности – на 0,81%. Эти цифры означают, что рост безработицы в соответствии со стандартным отклонением приводит к увеличению вероятности получить образованного террориста на 34,3%, зрелого – на 5,57% и опытного – на 33,5%»4.

Возрастает при безработице и тенденция формирования «городской герильи»: «высокий уровень безработицы и высокая степень неравенства существенно усиливают вероятность того, что атаке подвергнется крупный населенный пункт. Увеличение безработицы по стандартному отклонению имеет результатом рост такой вероятности на 17,6%. Аналогичное обострение неравенства приводит к возрастанию шансов получить теракт в большом городе на 25,7% ... Ухудшение экономических условий приводит к тому, что цели атак располагаются ближе к месту постоянного жительства террористов. Авторы исследования объясняют это тем, что в сложные для экономики периоды террористические организации особенно склонны посылать на задания опытных террористов. Выбирая близко расположенные «мишени», они снижают для смертника риск быть идентифицированным и пойманным израильской службой безопасности (а он велик, поскольку опытные террористы, как правило, уже подвергались арестам)»5.

Сходные данные приводятся в исследованиях, посвященных ультралевым террористическим организациям. В конце 1970-х гг. группа исследователей проанализировала биографии сорока наиболее известных западногерманских «городских партизан». Оказалось, что 70% из них – выходцы из обеспеченных слоев (средний класс, верхушка среднего класса или даже более обеспеченные слои населения), чаще всего из интеллигенции. Две трети из этих сорока человек имели высшее гуманитарное образование6. Политолог И. Л. Морозов приводит процентный состав представителей мелкой и средней буржуазии в террористических группировках европейских стран. По этому показателю ФРГ выходит на первое место (84,5%), опережая Францию, Италию и Испанию7. Таким образом, экономические кризисы и социальная незащищенность довольно часто заставляют образованную и интеллигентскую молодежь входить в экстремистские и террористические группы. Притом часто коммуникационная стратегия терроризма, независимо от его идейной направленности, выстраивается по сходным схемам. Дж. Майкл, специалист Университета штата Вирджиния, отмечает, что как ультраправые, так и исламистские экстремистские группы нередко выделяют в своей идеологии врага, на которого должны быть направлены атаки, по религиозному принципу: христианский фундаментализм является одной из важных разновидностей ультраправого движения в США и, так же, как исламизм, считает объектами для атаки представителей других религий. Оба движения, по свидетельству Дж. Майкла, пытаются выстроить свою собственную утопическую модель гомогенного общества, критикуют американскую политику на Ближнем Востоке, американские СМИ и глобализацию в целом. Особенно заметным сходством является отношение к американскому правительству как к бесперспективному институту, целиком подконтрольному еврейскому капиталу и сионизму, который рассматривает политику как средство реализации своих собственных корыстных интересов. Исследователь делает вывод, что данные сходства могут создать условия для сотрудничества ультраправых с исламистами в будущем8. Его теорию об универсальном характере террористической идеологии частично подтверждают обращения членов западногерманской ультралевой организации «Антиимпериалистические ячейки» к исламистской риторике9, а также, к примеру, попытки РАФ создать единый фронт вооруженной борьбы в сотрудничестве как с другими европейскими ультралевыми, так и с Организацией освобождения Палестины.

Не только экономические факторы повышают вероятность роста террористической активности. В связи с этим А. Крюгер и Ж. Малекова предостерегают: «Проведение связи между бедностью и терроризмом в тех случаях, когда оно необоснованно, является потенциально опасным, поскольку международное сообщество может утратить интерес к предоставлению помощи развивающимся странам в периоды, когда непосредственная угроза терроризма ослабевает, как это произошло сразу после окончания холодной войны, – пишут исследователи. – А увязывание предоставления помощи с терроризмом сопряжено с риском унизить многих людей в наименее развитых странах, которым в завуалированной форме говорят, что им помогают, дабы удержать от терроризма. Кроме того, когда предпосылкой предоставления зарубежной помощи становится террористическая угроза, это может создавать извращенную мотивацию, которая будет толкать отдельные группы на путь терроризма ради повышения шансов получить такую помощь»10.

Коммуникационное обеспечение террористической деятельности активно ведется на территории Европейского Союза. О восприимчивости части западной молодежи к исламистской риторике и террористической пропаганде в целом свидетельствует постоянный рост числа австрийцев в тренировочных лагерях Аль-Каиды, который с 2005 г. отмечает Ведомство по охране Конституции Австрии. В отчете ведомства за 2009 г. признается, что исламистские экстремистские организации активно вербуют австрийцев, а также отмечается процесс радикализации содержания интернет-сайтов мелких исламистских ячеек. Наряду с этим в 2009 г. отмечен рост числа акций как ультралевых, так и ультраправых организаций11. О планах Аль-Каиды по вербовке жителей Европы также сообщал в 2008 г. директор ЦРУ Майкл Хейден12.

Именно коммуникационное сопровождение террористической деятельности и распространение террористической идеологии часто напрямую приводит к угрозам международной безопасности. «Новые», т. е. электронные, СМИ позволяют сегодня максимально расширить аудиторию террористической пропаганды, создать определенную парадигму, систему ценностей, которая приводит к экстремизму. В этих условиях необходимо не только разоблачение террористической пропаганды, но и создание такой системы функционирования современных СМИ, при которой медиаповедение общественных движений, социальных и национальных групп будет ограждено от влияния террористической пропаганды. Формирование новой картины мира, которую восприняла бы современная молодежь – актуальная задача новой медиасистемы.

• ¹    The Handbook of Crisis Communication. Edited by W. Timothy Coombs and Sherry J. Holladay. Southern Gate, UK, 2010. P. 450.

• ²    Ibid.

• ³    Сумленный С. Как в семидесятых. // Эксперт. №25, 28.06 – 04.07.2010.

• ⁴    Ким А. Террор и бедность. // Финанс. №34 (365), 20 – 26.09.2010; Krueger A. B., Maleckova J. The Economics and the Education of Suicide Bombers. Does Poverty Cause Terrorism? // The New Republic // www.tnr.com/ . «Хезболла» считается террористической организацией в США, Великобритании, Нидерландах, Канаде, Израиле, Австралии и Египте; в вину ей ставятся террористические акции против гражданского населения и военных. В России «Хезболла» не считается террористической организацией.

• ⁵    Ким А. Террор и бедность. // Финанс. №34 (365), 20 – 26.09.2010; Krueger A. B., Maleckova J. The Economics and the Education of Suicide Bombers. Does Poverty Cause Terrorism? // The New Republic // www.tnr.com/

• ⁶    Тарасов А. Вьетнам близко, или Партизанская война на берегах Рейна // Движение сопротивления им. Петра Алексеева // www.dspa.info .

• ⁷    Морозов И. Л. Политический экстремизм – леворадикальные течения. Волжский, 2002. С. 36 – 37.

• ⁸    Michael G. The Enemy of My Enemy: The Alarming Convergence of Militant Islam and the Extreme Right. University Press of Kansas, 2006. P. 2.

• ⁹    Базаркина Д. Ю. Ультралевый терроризм в ФРГ: Основные направления деятельности «Фракции Красной армии» (РАФ) и ее коммуникационное сопровождение (1971 – 1992 гг.). М., 2010. С. 166.

• ¹⁰    Ким А. Террор и бедность. // Финанс. №34 (365), 20 – 26.09.2010; Krueger A. B., Maleckova J. The Economics and the Education of Suicide Bombers. Does Poverty Cause Terrorism? // The New Republic // www.tnr.com/

• ¹¹    Terrorcamps: Die Lizenz zum Töten. // Kurier. 27.04.2010.

• ¹²    Аль-Каида    вербует    европейцев.    //    Телеканал    «Звезда»    на    RuTube.    //

  //rutube.ru/tracks/577432.html?v=9a92bdae14178a403ee1c316c4027562