Утопия как форма экзистенциальной изоляции

1,2Кубанский государственный технологический университет, Краснодар, Россия , ,

1,2Kuban State Technological University, Krasnodar, Russia , ,

Если люди не изобретут новую, на первый взгляд никому не нужную утопию, то они не выживут в качестве людей. А.А. Зиновьев

Человеку свойственно преодолевать несовершенство реальности, двигаясь к намеченной цели. В сопротивлении с действительностью в сознании человека рождаются варианты новых идеальных моделей мира. Уже во времена античности в рамках философии возникает утопическое направление, которое как жанр и сегодня продолжает свое существование в литературе, живописи, кинематографе. В чем особенность утопического мышления, какова роль его в современном мире? Какими новыми смысловыми характеристиками наделила утопию виртуальная реальность? Оказывает ли она существенное влияние на жизнь общества, и есть ли в утопии место бытию отдельного человека? Актуальность данных вопросов связана с происходящими социальными явлениями первой четверти ХХI в., которые порождают тревогу и неопределенность. В поисках осмысления новой реальности человек прибегает к различным способам, и утопия – один из них. Многогранность и широта исследовательского интереса к феномену утопии говорит о неисчерпаемом его потенциале, это и послужило основанием данного исследования.

Являясь предметом изучения многих научных дисциплин, понятие «утопия» на сегодняшний день не имеет однозначного определения. Широкая сфера применения данного термина в таких областях, как история, философия, лингвистика, психология, культурология, социология, экономика, литература и искусство породила большое разнообразие смыслов, которые создают определенную сложность в изучении данного феномена. В научных исследованиях неоднократно предпринимались попытки определить значение понятия «утопия», раскрыть его новые грани, обнаружить пределы и проследить семантическую эволюцию (Мартынов, 2009), но трансформация ранее существующих форм данного явления и возникновение новых требуют дополнительной теоретической рефлексии.

Традиционно философская энциклопедия определяет утопию (от греч. ού – отрицательная частица и τόπος – место, т. е. место, которого нет) как изображение идеального общественного строя, либо в якобы уже существовавшей или существующей где-то стране, либо как проекта социальных преобразований, ведущих к его воплощению в жизнь¹. Многообразие оттенков смысла возникло в связи с переводом термина на латынь, где eutopos – не только место, которого нет, но и благословенное место.

Благодаря Томасу Мору, чья книга «Утопия» принесла ему бессмертную славу, окончательно сформировался литературный жанр, существовавший задолго до эпохи гуманизма. Уже Платон в трактате «Государство» («Республика»), применяя «сократовский метод», описывает модель идеального государства так, «чтобы оно было счастливо все в целом» (Платон, 2018: 144). В основе построения идеального государства лежит справедливость, это ось, вокруг которой, по мнению Платона, должно вращаться и бытие отдельного человека. Маловероятно, что мы станем свидетелями государства, в котором правят «цари-философы», чьей единственной целью будет работа на благо общества, где справедливость – единственный путь к хорошей жизни. Такое представление об идеальном государстве раскрывает подлинный смысл определения «утопии», на котором настаивал Мор – «места, которого нет» и не может быть. Справедливости ради надо отметить, что политическая концепция Платона сегодня уже не вызывает доверия, так как призывает к созданию государства, где власть принадлежит не демократическому большинству, но некой авторитарной элите «сверхлюдей», а это, как нам наглядно демонстрирует история, уже антиутопия. Являясь зеркальной разновидностью утопии, «антиутопия конструируется на иррациональных началах» (Черепанова, 1999: 106) и реализуется как социальный проект в условиях катастрофогенной социокультурной реальности.

Как видно из определения, понятие «утопия» тесно связано с будущим и является неким индикатором неудовлетворенности действительности. Так, возникновение утопий связано с потребностью изменений в существующей реальности через сценарий образа желаемого будущего с иллюзорного предположения «а что если» . Будущее, как и прошлое, является мощным детерминантом поведения человека, которое влияет на его внутренний опыт и поступки. Логично предположить, что на каждом историческом этапе конструируется своя концепция утопии, в которой проявляются «иллюзии эпохи».

В рамках философии, которая, как и любая область знаний, смотрит в будущее, утопическое мышление, реализуемое в мысленных экспериментах, является верным способом его прогнозировать. В поисках новых форм жизни формируется утопическое сознание, предметом которого служит иллюзия, принятая за реальность. Характерной чертой такого сознания становится неприятие существующего порядка вещей в мире и желание замены его на альтернативный идеальный мир. Экзистенциальный кризис проявляется здесь в разрыве человека с реальностью, где человеку нет места . В поисках места и формируется особое мироотношение – «утопическое сознание, как “превращенная форма, где все стало с ног на голову”» (Смирнова, 2011: 145). Используя утопическое сознание, человек, живя в реальном мире, размышляет над тайной бытия, максимально используя имеющиеся у него возможности для реализации своего Я. Основанием для «Я существую» становится определение своего места в общественном и политическом отношении. В постоянном вопрошании себя и изучении своего места рождается философия, которая по своей сути и есть утопический дискурс (Гройс, 985: 16). В полной мере это проявляется уже у Платона, в философском проекте которого идея мыслится как образец для всего остального сущего. Сущее в виде идеи как высшего сущего затмило собой бытие. Воображаемая идеальность бытия, но не принадлежащая бытию, так как «бытие означает присутствие» (Хайдеггер, 1993: 393) вне места, времени и пространства, утопия обеспечила себе возможность быть, обнаружив себя альтернативой бытия и небытия. Так, термин «утопия», наполненный философским значением, несет в себе «позитивный смысл того, что не существует, являясь образцом для сущего» (Сокотун, 2011: 126).

Феномен утопии, рассматривающийся как часть культуры, включает в себя «триединство литературного жанра, социального проекта и формы сознания» (Черткова, 2000: 299). Всех их объединяет обращение в будущее, которому не дано воплотится в рамках заданной программы, так как любая попытка реализации утопии в жизнь становится антиутопией. Обе системы, характеризующиеся определенным типом миропонимания, наличием конфликта между реальным и идеальным миром, обладают способностью возрождаться в той или иной форме. Так, «Конец утопии» социального изобилия и свободы сменяется новой концепцией утопии свободы и самореализации (Маркузе, 2004). В силу своей недостижимости утопия выступает трансцендентной. В стремлении выйти из несовершенного бытия в новый, идеальный мир обнаруживается глубинный пласт человеческой природы, реализуемой в построении утопических проектов.

Стремление к идеализации в утопии расценивается не просто как бегство, а как инстинктивное желание, но если не в реализации, то в самосохранении. Утопический проект глобального переустройства в современном мире трансформируется в антиутопию с ее тотальным контролем и искажением настоящего, прошлого и будущего1. Проблема утопического мышления – в создании единой (унифицированной) картины будущего. Полная рациональность приводит к абсурду, а идеи утопии достигаются насилием над природой человека, трансформируют зазеркалье в уродливые формы цивилизации. Сохраняя свое прошлое, человек стремится к своему будущему, к своим целям, руководствуясь собственными интересами. Жесткий контроль над личностью, тотальное ограничение прав и свобод, примитивизация потребностей, суггестивное воздействие через страх вступают в конфликт с истинной природой человека. В этом роковая уязвимость антиутопии, в какой бы исторической и географической точке не пытались ее воплотить. Почему такие проекты появляются, вопрос, который требует отдельного рассмотрения; можно только констатировать, что как бы они не стремились, пока им не удается завоевать весь мир.

Человеческая природа противится антиутопии, стремясь к частному, проявляя отвращение к общему, сопротивляясь унификации и солидарности, она стремится к разнообразию, сохраняя инаковость.

Утопия, таким образом, является возможностью не только уйти от реальной жизни с ее проблемами и несовершенством, но и экзистенциальной изоляцией, связанной с пропастью между индивидом и миром. Происходит нарушение онтологической индивидуальности и, как следствие, нарушения взаимодействия внутреннего «Я» с окружающим миром (Пашкова, Ку-земина, 2021: 64). Сепарация с миром порождает фундаментальную изоляцию между Я- реаль-ным и Я- идеальным . Именно это заставляет человека в полной мере осознать, что никто не может забрать у него желание мечтать о будущем, в котором и проявляется его авторство. Неспособность влиять на реальность, утопическое сознание являются «понятным эмоциональным ответом, когда мы обнаруживаем, что без нашего согласия помещены в существование, которое не выбирали» (Ялом, 2004: 403). Это «вброшенность» в мир, порождающая тревогу и страх «находимости» в реальности, а расхождение между «бытием» и «должен быть» проявляется в «утопическом синдроме» (Вацлавик, Уикленд, Фиш, 2020: 58).

У современного человека, стоящего перед выбором – менять или мечтать, появилась новая альтернатива – бежать, «но существование, как и смерть, не может быть отложено» (Куземина,2022: 49). В утопическом сознании создание идеально типического образа все больше приобретает формы индивидуального. Классическая утопия не интересуется человеком, в ее сюжетах не принято описывать озабоченность человека своим местом в мире, его одиночество и бессмысленность существования, ей интересен социум в целом. Однако сегодня при анархии индивидуальных интересов, трудно представить утопическую картину, в которой все люди одинаково счастливы. В последнее время благодаря техническому прогрессу утопическое мышление становится частью повседневности. У каждого есть свой собственный карманный утопизм. Цифровое общество породило виртуальную реальность как «эскапистскую форму утопии и предлагает бегство от общества посредством “врастания” личности в информационную среду» (Морщихина, 2017: 51). Здесь никто больше не ищет здравого смысла, не пытается изменить или понять мир, абсолютно все строят свой «лучший из миров». «С каждым днем все больше людей выбирают утопический онлайн-формат общения взамен живым коммуникациям. Это, в свою очередь, становится определяющим фактором при выборе ценностных ориентиров для каждого человека» (Куземина, Пашкова, Струева, 2022: 203). Так, новый альтернативный социальный проект сформировал новое альтернативное мышление, в котором утопическое выполняет функцию экзистенциального опыта субъекта, направленного на обретение ценности индивидуальных различий. Как отмечает С.В. Рудановская, «утопия перестает быть “местом, которого нет” и которого ищут за дальними далями, но становится модусом субъективного, борющегося за аутентичность своего существования здесь и сейчас, на фоне сложной неоднозначной действительности» (Руда-новская, 2017: 89). В новом технологическом мире главный вызов состоит в определении границ человеческого бытия. И если классическая утопия слепа к бытию отдельного человека, то современники в поисках подлинного существования конструируют уже не «идеальное государство» для всех, а «комфортную среду» для себя. Так, множество утопий в виде мифов, теорий, концептов, мировоззрений создают картину будущего «там», противопоставляя ее «здесь». Спасения от настоящего человек больше не ищет в завтрашнем дне, он живет одним днем, пораженный эффектом дефицита представлений о будущем. Утопия как форма изоляции представляется нам важнейшим экзистенциальным опытом субъекта, позволяющим не столько определить будущее, сколько через страх и бессилие понять и принять себя в настоящем.