В стране невыученных уроков

В стране невыученных уроков

Образование, оторванное от фундаментальных знаний, выработанных наукой за все предыдущее время, грозит опустошением программ обучения. Что мы и наблюдаем в последнее время.

Записала

Ирина

ВОРОБЬЕВА

Существовавшая в Советском Союзе одна из лучших систем образования в мире в последние 20 лет была разрушена. Вместо нее ничего не создано, а предложена отсталая система — так называемый Болонский проект. Она не могла идти ни в какое сравнение с советской системой образования, которая базировалась на фундаментальных знаниях, на самых глубоких и современных достижениях естественных и общественных наук.

Образование попытались формализовать. По виду оно теперь современное, основанное на вычислительной технике, на самом же деле заключает в себе чисто формальный подход. Образование, оторванное от фундаментальных знаний, выработанных наукой за все предыдущее время, грозит опустошением программ обучения, что мы и наблюдаем в последние годы.

Уровень образования на всех ступенях снизился не то что заметно, но по некоторым параметрам удручающе. Это касается математики, физики, биологии, других естественных наук, не говоря уже об истории, которую люди, оканчивая школу, почти не знают. Значительно сократилось время на изучение русского языка и русской литературы, классики в целом. В головах учащихся не остается ничего цельного.

Фактически отменены сочинения, которые всегда вырабатывали единую картину и понимание глубин художественных произведений, создавали возможность для формирования мышления и работы мысли. Во время написания сочинения ученики развивали язык, совершенствовали знание грамматики, формы выражения мысли. Это абсолютно необходимый элемент в изучении как языка, так и литературы. Как можно было это отменять?

В СМИ проходила информация о том, что к обучению рекомендовано 600 учебников по истории — многие написаны на гранты США, все повторяют друг друга, подчас искажая реальную историю. В результате молодые люди после окончания средней школы очень слабо представляют себе исторические события, оценки этих событий, поскольку, например, буквально минуты отводятся на изучение Великой Отечественной войны.

Двухступенчатая структура Болонской системы давно устарела. Советская высшая школа в этом смысле гораздо более основательная — среднее и высшее образование, затем кандидатская и докторская диссертации. А что мы имеем теперь? Бакалавриат — вроде выше среднего и в то же время не высшее. Потом магистр — где год, где два. Идут повторы в обучении — то, что читали бакалаврам, опять дают магистрам, но в сокращенном виде. Иными словами, многие вещи надо срочно отменять. Но вместо этого министр образования Дмитрий Ливанов делает опрометчивые заявления.

Во-первых, по его словам, существующая у нас наука никому не нужна. Надо реформировать Академию наук, по существу ее ликвидировать, распустить и передать в университеты, институты, то есть в учебные заведения, где эти науки изучаются. Например, физику — в Физтех, математику — на механикоматематические факультеты, историю — на исторические факультеты университетов и т.д. Но прежде всего надо задаться вопросом: почему наша наука находится действительно не в блестящем состоянии?

С 1990-х до 2000 года, по словам президента Академии наук России Юрия Осипова, расходы на науку сократились в 9–10 раз. Относительно всего бюджета на науку тратили 0,32%.

Необходимо ли реформировать Академию наук? Наверное. Весь вопрос: как? Кто должен это делать? Видимо, прежде всего сами ученые, особенно выдающиеся ученые. Конечно, не они одни, а вместе с чиновниками, мыслящими по-государственному.

По словам академика и нобелевского лауреата Жореса Алферова, в США на науку ежегодно тратят $120 млрд государственных денег и $200 млрд из других источников. У нас же финансирование всей Академии наук соизмеримо с бюджетом одной лаборатории в США.

Прежде всего требуется не реформирование Академии наук, а увеличение финансирования, заработных плат научным сотрудникам. Покойный академик Капица, когда его спросил бывший министр финансов Андрей Кудрин о том, какая зарплата нужна ученым, ответил: такая же, как сейчас, только в долларах. Нынешняя заработная плата научного сотрудника составляет от 6 до 10 тыс. руб. в месяц. Какой молодой человек пойдет в науку? Необходимо поднимать престиж науки, как это было в советские времена, в царской России.

Американский президент Барак Обама в своей иннау-гурационной речи отметил, что наука крайне важна для страны и США будут давать науке все, что необходимо, чтобы страна по-прежнему доминировала в мире. А у нас весьма своеобразное понимание науки привело к тому, что она должна давать доходы, прибыль, что совершенно ложно и ошибочно. Фундаментальная наука не работает на прибыль — она может 10–20 лет не давать никаких доходов, а потом благодаря сделанным открытиям государство получит тысячи и миллионы процентов прибыли.

Министр, например, критикует диссертационную систему. И действительно, есть немало диссертаций, которые даже нельзя назвать научными работами. Недавно назначенного председателя Всероссийской аттестационной комиссии арестовали через месяц деятельности. Вопрос: как же можно было его назначать? Ведь он работал зампредседателя ВАКа. Разве в Министерстве образования не знали, что дипломы в ряде учебных заведений продают, особенно в коммерческих? Надо же было постоянно с этим бороться. Конечно, лучше поздно, чем никогда. Но давайте с этим бороться всерьез, основательно. Вместо этого решили вести видеозапись ученых советов, что совершенно недопустимо, — это общественные советы, за эту деятельность вообще не платят. Вопрос контроля над присуждением ученых степеней можно решить гораздо проще — создавать ученые советы только там, где есть достаточное количество серьезных специалистов, ученых, имеющих принципиальную позицию.

Я сам несколько раз выступал против абсолютно никудышных докторских диссертаций в Академии общественных наук при Президенте России. И после моего выступления большинство голосовало «против», хотя оппоненты эти работы хвалили. Ученый должен быть принципиальным человеком. И совет надо создавать не просто из хороших ученых, но выдающихся ученых, имеющих принципиальную позицию по вопросам науки.

Еще одна проблема, возникшая при попустительстве Министерства образования, — введение такого понятия, как ВАКовский журнал (в них должны публиковаться аспиранты). Если раньше аспиранту за статью

Нам необходима научная база управления не только сферой образования, но и страной в целом.

платили гонорар, то сейчас он должен сам отдать от 10 до 20 тыс. руб. за свою публикацию. Мне приходилось спрашивать у главных редакторов таких журналов: «Почему вы не публикуете статью моего аспиранта, это же выдающаяся работа?» На что мне отвечали: «Мы не можем содержать журнал за свой счет».

Возьмем еще одну новацию министерства — недавнюю проверку вузов, в результате которой забраковали многие институты и университеты.

Ряд институтов, видимо, заслуживает оценки профнепригодных, но среди них, например, оказался Московский архитектурный институт — один из лучших в Европе и даже в мире, признанный ЮНЕСКО, Всемирным союзом архитекторов. А подоплекой такой оценки этого вуза было здание в самом центре Москвы, которое, видимо, захотелось кому-то прибрать к рукам.

Но самое любопытное, что среди этих профнепригодных вузов вообще нет коммерческих вузов — где нет профессуры, аудиторий, лекции читают с пятого на десятое. Их надо было проверять первыми, но начали с государственных.

Дальше — министр Ливанов предложил отменить кандидатский экзамен по философии. Это вообще абсурд.

У всех народов во все времена философское образование было фундаментальным — его всегда хранили и активно поддерживали. Ведь какой бы профессией человек ни занимался, он в конечном счете приходит к глобальным проблемам, решение которых находят на философском уровне, с помощью философского мышления и философской методологии. Даже в США и Европе осталось такое ученое звание, как доктор философии, — своего рода рудимент, обусловленный уважением к этой науке, поскольку работу можно писать по другим дисциплинам.

Такая серьезная дисциплина, как эстетика, была выведена из сферы образования приказами двух министров — культуры и образования — еще в 1990-е годы. И у нас теперь искусство без эстетики, при этом повсюду создают некие институты красоты и эстетики, в которых нет ни того ни другого. На всю Россию остались сектор эстетики в Институте философии и кафедра эстетики на философском факультете МГУ.

Если раньше на историю философии в вузе выделяли, условно говоря, 60–90 часов, то сейчас 8–12. Как может студент за восемь часов изучить этот предмет? А на что пошли остальные часы? Менеджмент, иностранные языки, которые все равно плохо знают, потому что мозг уже не такой восприимчивый, как в более юном возрасте.

На Западе, как и в царской России, языки изучали в средней школе. Человек, оканчивая реальное училище или гимназию, знал несколько языков свободно: один–два древних (древнегреческий и латинский) и современные (английский, французский, немецкий). Вот что нам действительно следовало бы взять из Болонской системы или из опыта императорской России.

Непременно надо внедрять дистанционное образование. Сегодня под рукой — в Интернете — может находиться вся литература; можно дистанционно слушать лекции не только российских, но и зарубежных профессоров; таким образом можно получить специальность, окончить вуз — по существу бесплатно. Эти возможности надо широко использовать, помогать людям в любом возрасте оканчивать любые университеты, в том числе американские, европейские. Но вместе с тем может ли это отменить живое общение с преподавателем? Нет, конечно. Особенно с талантливым преподавателем. С другой стороны, благодаря технике редкие талантливые педагоги могут становиться учителями для студентов со всего мира. Но для этого министерство должно создавать все условия для работы таких выдающихся педагогов. Это проблема, над которой стоит работать.

Кроме того, наука всегда была сильна своими школами — каждый выдающийся ученый создавал свои школы учеников, последователей. И одна из основных задач Министерства образования состоит в создании условий для возрождения этих школ во всех сферах науки. А у нас — наоборот — закрывают огромное количество школ, например в селах. По существу разрушено дошкольное образование — не хватает детских садов.

Нам необходима научная база управления не только сферой образования, но и страной в целом, чего у нас совершенно нет, — все делается спонтанно. е