В защиту Александра Ивановича Исаева (по документам Государственного архива Томской области)

«Если были в нем недостатки, наполовину виновата в них его чёрная судьба» (Ф. М. Достоевский об А. И. Исаеве)1.

О коллежском секретаре, заседателе по корчемной части, сибирском друге Ф. М. Достоевского Александре Ивановиче Исаеве (1822–1855) известно немногое. Не биография этого чиновника, а события, развернувшиеся после его смерти, оказались интересны литературоведам и историкам:

венчание вдовы Исаева Марии Дмитриевны с Ф. М. Достоевским в Бого-родице-Одигитриевской церкви города Кузнецка2 и литературное воплощение А. И. Исаева в одном из самых ярких персонажей писателя — Семене Захаровиче Мармеладове.

В 1987 г. П. В. Бекедин, обнародовав малоизвестные материалы о пребывании Ф. М. Достоевского в Кузнецке, констатировал: «Сведения об А. И. Исаеве весьма скудны» [Бекедин: 230]. И действительно, до последнего времени биографическая информация об А. И. Исаеве была очень краткой.

Возможно, это произошло по причине непривлекательности и асоциальности его личности: алкоголик, неудачник, безвольный и опустившийся человек. Созданию такой репутации отчасти способствовали письма Ф. М. Достоевского 1855–1857 гг.3, мемуары современников писателя — А. Е. Врангеля и П. П. Семенова-Тян-Шанского4, почти или вовсе не знавших Исаева, а также краеведческие изыскания, где были допущены досадные неточности и фактические ошибки, касающиеся сведений о Достоевском и его окружении после каторги, в том числе — об А. И. Исаеве5.

Несмотря на то, что личность А. И. Исаева ранее не становилась самостоятельным объектом исследования, некоторые его биографические данные в 1990-е гг. удалось найти семипалатинской исследовательнице Н. И. Левченко в Государственном архиве Астраханской области [Левченко, 1991, 1994]. На основе обнаруженных ею сведений до сих пор реконструируются личность Александра Исаева и его короткая, но нашедшая отклик в творчестве Ф. М. Достоевского, жизнь. Все словарные статьи об А. И. Исаеве, размещенные в современных справочно-энциклопедических и биобиблиографических изданиях, посвященные жизни и творчеству писателя, опираются именно на работы Н. И. Левченко6.

Документы, найденные Н. И. Левченко в архивах, дали ответы лишь на некоторые вопросы об Александре Исаеве. Многое из его биографии осталось неизвестным, но заполнить эти лакуны пытаются современные исследователи. Так, Т. В. Панюкова обнаружила в фонде Олонецкой духовной консистории Национального архива Республики Карелия в метрической книге Петропавловского собора губернского города Петрозаводска даты его рождения и крещения — 1 и 6 августа 1822 г. соответственно. [Панюко-ва: 163–164]. Запись о смерти коллежского секретаря, корчемного заседателя Александра Исаева⁷ удалось обнаружить во второй половине 2007 г. в Госархиве Новосибирской области [Голуб]. В части третьей метрической книги Одигитриевской церкви Кузнецка за 1855 год — «Об умерших» — значился медицинский диагноз, приведший его к смерти — «от чахотки». Этот факт очень важен. Он позволяет исправить данные, известные от самого писателя, утверждавшего, что его сибирский друг «умер от каменной болезни» ( Д30 ; 28₁: 202), а также немного охладить разыгравшиеся фантазии биографов Достоевского⁸.

Смерть чиновника Исаева, писал Фёдор Михайлович в октябре 1859 г., наступила «единственно по недостатку медицинских пособий, невозможных в глухом краю, где служил он» (Д30; 281: 387). Хотя медицинских документов, представляющих полную картину болезни Исаева, не известно, с писателем поспорить трудно. Во времена Достоевского чахотка считалась болезнью неизлечимой и смертельно опасной, не дававшей никакого шанса на жизнь. Уровень развития медицины не позволял исцелять чахоточных, ведь «в распоряжении врачей были лишь лекарственный и гигиенический методы» [Пироговская]. В профилактике и лечении чахотки использовались сомнительные средства — ослиное молоко, ртуть; пациентам рекомендовались не менее сомнительные методы — крик и смех, составление смет, сон в коровнике и прочее.

Врачи считали (и это следует отметить отдельно), что чахотку, кроме «ненужных кровопусканий» и «крепких проносных», «сидячего образа жизни» и «глубокомысленных упражнений ума», «слишком тяжелой пищи, избытка соли и пряностей», были «способны вызывать… горячительные напитки — вина и крепкий алкоголь» [Пироговская]. Зная склонность Исаева к последним, можно предположить, что медики того времени, а вслед за ними и провинциальные обыватели, могли называть этот фактор главной причиной летального исхода болезни чиновника.

В случае Исаева чахотка стала тем роковым и непреодолимым обстоятельством, которое сокрушило его планы в карьере, сломало личную и семейную жизнь. Материалы дела, найденного нами в Томском государственном архиве и имеющего название «Переписка с Томским губернатором, Бийским, Кузнецким земскими, Каинским, Колыванским окружными судами и др. о назначении, увольнении, переводе чиновников и канцелярских служащих (1854–1856)»9, подтверждают это.

К ним относится аттестат А. И. Исаева, выданный 27 сентября 1853 г., а также 6 рапортов и 12 служебных писем за февраль-ноябрь 1855 г. (см. Архивные источники ). Данный корпус архивных материалов дополняет известные сведения об Александре Исаеве, а также позволяет реконструировать события последних месяцев его жизни и иначе взглянуть на личность чиновника, оказавшегося с семьей за чертой бедности. Документы помогают понять, почему все-таки Ф. М. Достоевский питал к Исаеву неизменное уважение и доброжелательность, и что именно скрывалось за таинственной фразой писателя о его «чёрной судьбе».

Прежде всего, обратим внимание на главный документ, заверенный красной сургучной гербовой печатью и подписью начальника Сибирского таможенного округа, статского советника и кавалера И. А. Армстронга. Это — аттестат Александра Ивановича Исаева. При пересылке он сопровождался соответствующим письмом под № 1966 от 18 мая 1855 г. за подписью гражданского губернатора генерала-майора В. А. Бекмана, где было указано, что документ получен из Инспекторского департамента гражданского ведомства10.

АТТЕСТАТЪ

Данъ сей служившему чиновникомъ особыхъ порученiй при Начальникѣ Сибирскаго таможеннаго округа коллежскому секретарю Александру Иванову Исаеву, въ томъ, что онъ, какъ изъ формулярнаго о службѣ его списка видно, отъ роду 31 года, вѣроисповѣдания православнаго, происходитъ изъ дворянъ, за нимъ, за родителями его и за женою, родоваго или благопрiобрѣтеннаго имѣниiя нѣтъ. Въ службу вступилъ въ Кавказскiй линейный № 11 баталiонъ (этотъ баталiонъ переименованъ въ баталiонъ № 12, 1840 г. августа 8-го, а потомъ въ Астраханскiй гарнизонный баталiонъ 1841 г. апрѣля 10 дня). Унтеръ-офицеромъ съ выслугою 3-хъ месяцовъ за рядоваго 1839 г. апрѣля 16-го, произведенъ въ подпрапорщики 1839 г. июля 13-го, произведенъ въ портупей-прапорщики 1839 г. октября 6-го, произведенъ въ прапорщики съ переводомъ въ Симбирскiй Внутреннiй Гарнизонный баталiонъ 1841 г. ноября 10-го, переведенъ въ отдѣльную роту Астраханскаго Центральнаго Карантина 1841 г. ноября 17-го, назначенъ ротнымъ адъютантомъ 1842 г. марта 26-го. Опредѣленъ исправляющимъ должность казначея въ той же ротѣ 1846 г. февраля 5-го, опредѣленъ чиновникомъ особыхъ порученiй при комитетѣ, учрежденномъ въ Астрахани по перевозкѣ казеннаго провiанта 1846 г. марта 28-го, Правительствующимъ Сенатомъ переименованъ изъ прапорщиковъ въ коллежскiе регистраторы 1846-го г. июня 17-го. Произ-веденъ въ губернскiе секретари cо старшинствомъ съ 1847 г. мая 28-го. Въ 1846, 1847, 1848 и 1849 годахъ, съ открытiя и до закрытiя навигацiи, находился на взморьѣ за Бирючею косою для наблюденiя за успѣшнымъ отправленiемъ казеннаго провiанта на Серебряковскую пристань и Даге-станскимъ портамъ; переведенъ чиновникомъ особыхъ порученiй къ начальнику Астраханскаго таможеннаго округа 1849 г. декабря 18-го; перемѣщенъ чиновникомъ особыхъ порученiй при начальникѣ Сибирскаго таможеннаго округа 1851 г. февраля 13-го; Высочайшимъ приказомъ, отданнымъ по Гражданскому вѣдомству въ 7-й день августа 1852 г., произведенъ въ коллежскiе секретари со старшинствомъ съ 1851-го г. мая 28-го. Въ походахъ, въ штра-фахъ и подъ судомъ не былъ; Аттестовался способнымъ и достойнымъ. Въ отставкѣ и отпускахъ не былъ, женатъ на Марьѣ Дмитрiевой; имѣетъ сына Павла, родившагося 10 ноября 1847 года; жена и сынъ православнаго исповѣданiя. Высочайшимъ приказомъ, отданнымъ по Гражданскому вѣдомству въ 28-й день июля 1853 г., уволенъ отъ службы по болѣзни. Въ удостовѣренiе всего вышеизложеннаго данъ сей Аттестатъ за подписомъ моимъ и съ приложенiемъ герба моего печати сентября двадцать седьмаго дня тысяча восемьсотъ пятьдесятъ третьяго года. Г. Семипалатинскъ Томской Губернiи. Начальникъ Сибирскаго Таможеннаго округа статскiй совѣтникъ и кавалеръ (подпись И. А. Армстронга) ¹¹.

«Подтверждением службы в государственных учреждениях был аттестат службы (свидетельство) — документ, содержащий сведения о прохождении службы, который выдавался работнику при переходе на другую должность или при увольнении. Основными условиями получения государственной должности было происхождение, имущественное положение, возрастной ценз и образование чиновника» [Башкова: 5–6]. Аттестат Исаева о службе как раз и предназначался для предъявления на новом месте. Его составили через два месяца после увольнения чиновника в соответствии с данными последнего формулярного списка12.

Глядя на стабильные профессиональные успехи и стремительный карьерный рост Исаева, обозначенные в аттестате в период с 8 августа 1840 г. вплоть до 28 июля 1853 г., вспоминаются слова другого друга Достоевского — барона А. Е. Врангеля, которые можно отнести и к карьере Исаева: «Служба моя идет crescendo (в бурном темпе, нарастая. — Е. Т .) вперед…»¹³. Эту же динамику отметила Н. И. Левченко, изучавшая формулярные списки Александра Исаева в архиве Астраханской области: «Служба проходила у него успешно, что отмечалось в формулярных списках» [Левченко, 1994: 238]. Такое положение дел никак не стыкуется с беспечным отношением ко всему и «застарелым алкоголизмом» аттестуемого [Волгин: 1129]. Напротив, аттестат открывает перед нами человека, уверенно идущего по карьерной лестнице. К этому следует прибавить стабильное производство «со старшинством» в чинах, полное отсутствие штрафов и нахождения под судами, а также лаконичную характеристику умственных способностей: « Аттестовался способнымъ и достойнымъ ». Таких успехов никак не мог добиться беспробудный пьяница.

Аттестат предоставляет исследователям важный факт — точную дату увольнения Исаева и его причину: « Высочайшимъ приказомъ, отданнымъ по Гражданскому вѣдомству въ 28-й день Iюля 1853 г., уволенъ отъ службы по болѣзни » (выделено мной — Е. Т .).

Таким образом, болезнь, чахотка, стала не только официальной причиной смерти Александра Исаева, но и основанием для его увольнения со службы. Полученные в архиве данные проясняют ранее не вполне понятную ситуацию, описанную Н. И. Левченко: «В 1853 г. отношения Исаева и начальника округа Армстронга ухудшились. У Исаева неизвестно по каким причинам стали удерживать жалование. Пока не установлена причина, по которой его отправили в отставку» [Левченко, 1994: 240]. Теперь причина известна. Думается, значительное ухудшение здоровья потребовало времени на лечение, что повлекло за собой отлучки А. И. Исаева со службы и, возможно, в связи с этим — удержание жалованья.

Аттестат подтверждает, что семья Исаевых имела только один-единствен-ный источник дохода — служебное жалованье главы семейства: « …за нимъ, за родителями его и за женою, родоваго или благопрiобрѣтеннаго имѣнiя нѣтъ ». Увольнение по здоровью стало сильнейшим ударом для самолюбивого, «не умевшего владеть собою» ( Д30 ; 28₁: 201) Александра Исаева. После увольнения отставной чиновник и его семья вынуждены были почти два года — с 28 июля 1853 г. до мая 1855 г. — испытывать стеснение в средствах¹⁴.

Отметим, что аттестат с датой увольнения позволяет не принимать за истину косвенные субъективные свидетельства А. Е. Врангеля и Ф. М. Достоевского, намекающие на возможный конфликт Исаева с Армстронгом15. Этот конфликт мог быть, но официальное увольнение произошло по другой причине, указанной в канцелярском документе.

14 августа 1855 г., узнав о смерти Исаева, Фёдор Михайлович писал своему другу Врангелю: «Бедный, несчастный Александр Иванович Исаев скончался. Вы не поверите, как мне жаль его, как я весь растерзан. Может быть, я только один из здешних и умел ценить его. Если были в нём недостатки, наполовину виновата в них его чёрная судьба. Желал бы я видеть, у кого бы хватило терпения при таких неудачах? Зато сколько доброты, сколько истинного благородства!» ( Д30 ; 28 1 : 190).

Что подразумевал Достоевский под «чёрной судьбой» Исаева? Только ли увольнение по болезни? Только ли двухлетнее ожидание служебного места? О каких неудачах, требующих от его сибирского друга стоического терпения, скорее всего, знал писатель? Об этом рассказывают документы томского архива.

Решение направить Александра Исаева на должность корчемного заседателя в Кузнецкий земский суд было принято губернатором еще 14 февраля 1855 г. Об этом письмом № 524 Томское общее губернское управление известило Томское губернское правление:

« Опредѣливъ сего числа отставнаго коллежскаго секретаря Александра Иванова Исаева въ слѣдствiе просьбы его корчемнымъ засѣдателемъ Куз-нецкаго Земскаго суда по питейной части и доведя о семъ до свѣденiя Ин-спекторскаго Департамента Гражданскаго вѣдомства, имѣю честь увѣдомить объ этомъ Губернское Правленiе для надлежащаго распоряженiя, присовокупляя, что Исаевъ имѣетъ жительство въ г. Семипалатинскѣ Семипалатинской области .

Гражданскiй Губернаторъ генералъ-маiоръ Бекманъ <подпись>

Исправляющiй должность начальника отдѣленiя Вагинъ <подпись>»¹⁶.

Возникает закономерный вопрос: почему же тогда бедствующие и столь остро нуждающиеся в деньгах Исаевы выехали в Кузнецк только в мае, то есть спустя три с половиной месяца после назначения?

Архивные документы сообщают, что сначала все шло согласно служебным правилам. Через четыре дня после вынесенного по А. И. Исаеву решения — то есть 18 февраля 1855 г., — Томское губернское управление направило по этому поводу письма-распоряжения сразу в несколько инстанций: № 329 — в Кузнецкий земский суд, № 330 — в Кузнецкую градскую полицию, № 331 — в 1-е Отделение общего губернского управления. Согласно распоряжению, Кузнецкому земскому суду предписывалось «на явкѣ коллежскаго секретаря Исаева, приведя его на вѣрность службѣ къ присягѣ, допустить къ исправленiю назначенной ему должности»17. «Для объявленiя о семъ Исаеву по жительству его въ городѣ Семипалатинскѣ предписать тамошней Градской полицiи явитись, чтобы онъ немедленно отправился къ назначенной ему должно-сти»18. В обязанности же 1-го Отделения общего губернского управления входило получение аттестата Исаева для составления его нового формулярного списка19. Но, если вчитаться в корреспонденцию под № 330, становится ясно, что в документ закралась ошибка, а именно: письмо было направлено по другому адресу, вместо Семипалатинска — в Кузнецк. Волею «черной судьбы» дело о вступлении в должность затянулось еще на несколько месяцев…

Об этой ошибке стало известно только 25 апреля 1855 г., когда из Кузнецкого земского суда в Томское губернское правление поступил рапорт № 2565 за подписью исправника И. М. Катанаева:

« РАПОРТЪ

Въ Томское Губернское Правленiе

Кузнецкаго Земскаго суда

Томское Губернское Правленiе Указомъ отъ 28 февраля сего года за № 329 сему суду дало знать, что Г. Томскiй Гражданскiй Губернаторъ опредѣлилъ отставнаго Коллежскаго секретаря Александра Иванова Исаева въ сей Судъ корчемнымъ засѣдателемъ по питейной части, который донынѣ въ сей судъ не явился, и гдѣ находится неизвѣстно, предмѣстникъ же его Сидоровъ вступилъ въ Управленiе дистанцieю и занимается производствомъ Аре-стантскихъ дѣлъ, а корчемные дѣла за неявкою Исаева остаются безъ производства. Въ следствiе чего въ оное Губернское Правленiе Земскiй Судъ представляя покорнѣйше проситъ о понужденiи чиновника Исаева къ скорѣйшей явкѣ его къ отправленiю должности Корчемнаго засѣдателя учинить свое распоряженiе .

Исправникъ Катанаевъ <подпись>

Секретарь Ефремовъ (или: Ефремовскiй? — Е. Т. )

Апрѣля 25 дня 1855 года

№ 2565

О неявкѣ къ должности

Корчемнаго Засѣдателя Исаева» ²⁰.

Чиновник Исаев, конечно, ни в каком « понужденiи къ скорѣйшей явкѣ » не нуждался. Напротив, он сам был огорчен долгим ожиданием назначения, томился от бездействия, терял надежду и злоупотреблял алкоголем. Не по своей вине оказавшийся виноватым, нарушителем служебного распорядка, до конца апреля 1855 г. он попросту не был извещен Семипалатинской градской полицией о своем новом назначении, а его семья в течение этих нескольких месяцев вынуждена была влачить жалкое существование. Об этом времени Ф. М. Достоевский сообщал в письме 13–18 января 1856 г. брату Михаилу: «Когда я познакомился с ними, еще они кое-как себя поддерживали <…>.

Почти не было куска хлеба, и я едва-едва достиг того, после долгой, истинной дружбы, чтоб они позволили мне поделиться с ними» ( Д30 ; 28₁: 201, 202).

Наконец, все недоразумения с документами улеглись, ошибки канцелярии были устранены, а Исаев извещен о назначении в Кузнецк:

«< Томское губернское правленiе >.

Отдѣленiе 1. Столъ 1 .

14 маiа, 1855 г.

№ 1269

Кузнецкому Земскому Суду

На рапортъ оного суда отъ 25 апрѣля за № 2565 1-е Отдѣленiе даетъ знать, что опредѣленный въ Кузнецкiй округъ Корчемнымъ Засѣдателемъ чиновникъ Исаевъ проживаетъ въ г. Семипалатинскѣ и объявленiе ему о явкѣ къ назначенной должности предписано Семипалатинской Градской полицiи 25 апрѣля за № 1141 и о томъ въ семъ вмѣстѣ еще подтверждено.

№ 1270 Семипалатинской Градской полицiи —» ²¹.

Но даже когда все разрешилось, и в мае 1855 г. А. И. Исаев с семьей переехал в Кузнецк, «черная судьба» не отпустила его. Вскоре, 4 июля 1855 г., в Томское губернское правление из Кузнецкого земского суда вновь поступает рапорт (№ 4692):

« Въ Томское Губернское Правленiе

Кузнецкаго Земскаго Суда

Рапортъ

Опредѣленной въ Земской Судъ корчемнымъ Засѣдателемъ г. Коллежскiй Секретарь Исаевъ 28 мая, прибывъ къ должности, принялъ дѣла и выѣхалъ въ округъ, гдѣ вдругъ сдѣлался весьма боленъ, и въ необходимости нашелся возвратиться въ городъ для леченiя, которое по свойству болѣзни должно продолжиться значительное время, а дѣла будутъ оставаться безъ производства; ибо возлагать корчемныя дѣла на дистаночныхъ Засѣдателей встрѣчается затруднѣнiе, потому что у нихъ свѣрхъ другихъ дѣлъ много по происшествiямъ и объ Арестантахъ. О чемъ въ оное Губернское Правленiе Земскiй Судъ имѣетъ честь представить на благоусмотрѣнiе.

Исправник Катанаевъ

Секретарь Ефремовъ (или: Ефремовскiй? — Е. Т .)

Iюля 4 дня

1855 года

№ 4692 »²².

Начальство пошло навстречу кузнецкому исправнику Катанаеву и распорядилось 19 июля (письмо № 249) временно на место заболевшего «командировать къ исправленiю должности корчемнаго Засѣдателя служаща-го въ Томскомъ Губернскомъ Правленiи Губернскаго Секретаря Томашевска-го съ выдачею ему по проѣздѣ до Г. Кузнецка прогонныхъ денегъ, по неприводѣ сего въ исполненiе это представить на усмотренiе за Губернатора Предсѣдате-лю Губернскаго Правленiя…»23.

Но «черная судьба» и здесь не пощадила Александра Ивановича: нанесла последний сокрушительный удар — через полмесяца, 4 августа 1855 г., он умер. На следующий день после его кончины Кузнецкий Суд рапортовал об этом Томскому губернскому правлению:

« Въ Томское Губернское Правленie

Кузнецкаго Земскаго Суда

Рапортъ

Служившiй въ здѣшнемъ Кузнецкомъ Земскомъ Судѣ Корчемнымъ Засѣдателемъ Коллежскiй Секретарь Александръ Исаевъ отъ долговременной болѣзни сего Августа 4 числа померъ. О чемъ оному Губернскому Правленiю Земскiй Судъ имѣетъ честь донести, и докладываетъ, что о семъ сего же числа донесено и Томскому Гражданскому Губернатору № 5531.

Засѣдатель Буткѣевъ

Августа 5 дня

1855 года

№ 5532

О смерти Засѣдателя сего Суда по винно-корчемной части Исаева

За Секретаря Штурбинъ

Слуш.: 10 августа 1855 »²⁴.

Согласно приведенному документу № 5532 причиной смерти Александра Ивановича Исаева стала « долговременная болѣзнь », что совпадает с записью в метрической книге Градо-Кузнецкой Одигитриевской церкви за 1855 г.

Стоит отметить, что «дело» А. И. Исаева не завершилось вместе с его кончиной. В течение еще нескольких месяцев шлейфом его «черной судьбы» были опутаны другие лица, втянутые в ситуацию в Кузнецке.

Прежде всего, его вдова Мария Дмитриевна. «Черная судьба» не только отняла у нее супруга, но и «заставила» его хоронить на чужие деньги: «Похоронили бедно, на чужие деньги (нашлись добрые люди) <…>. У ней ничего нет, кроме долгов в лавке. Кто-то прислал ей три рубля серебром». «Нужда руку толкала принять, — писала она Достоевскому, — и приняла… подаяние!» ( Д30 ; 28₁: 190).

Позднее, несмотря на хлопоты М. Д. Исаевой и Достоевского²⁵, а также на то, что «стряпчий и исправник обнадеживали ее» ( Д30 ; 28₁: 194), получение денежного пособия по утере кормильца вновь из-за ошибки чиновников сильно затянулось²⁶.

Обо всех обстоятельствах и сложностях семьи Исаевых был хорошо осведомлен Иван Миронович Катанаев, исправник Кузнецкого земского суда, бывший непосредственным начальником ее мужа, а впоследствии — посаженым отцом на свадьбе Ф. М. Достоевского, одним из организаторов кузнецкого венчания писателя, поручителем со стороны невесты (Запись № 17 в Метрической книге Градо-Кузнецкой Одигитриевской церкви от 6 февраля 1857 года). Иван Миронович и его жена Анна Николаевна27 прониклись ситуацией, в которой оказалась Мария Дмитриевна, знали ее детально, ведь именно за подписью исправника направлялось в Томск большинство писем и рапортов, раскрывающих трагичную судьбу корчемного заседателя.

Ко всем невзгодам вдовы добавилась еще и необходимость возврата жалованья мужа. Дело в том, что А. И. Исаев, приехав в Кузнецк, получил аванс. Разницу в деньгах Марии Дмитриевне пришлось вернуть: «Засѣдатель Исаевъ расчитанъ жалованiемъ по 4-е число августа и деньги, доводящiеся ему, поступили въ казну въ число взятого имъ впредь за треть жалованiя» ²⁸.

Что касается других чиновников, преемников Александра Исаева, которых коснулась или «зацепила» «черная судьба» на должности корчемного заседателя в Кузнецке, то отметим, что здесь служили (или должны были служить) кроме него несколько человек, сменявших друг друга в течение 1855 года: Сидоров, Томашевский Гурьев, Бобровский29. Рассмотрим события жизни некоторых из них, зафиксированные в документах архива.

Так, служебная карьера Губернского секретаря Томашевского, направленного из Томска в Кузнецк, завершилась, не начавшись, потому что распоряжение на его счет было дано Губернатором с оговоркой: «…по неприводѣ сего въ исполненiе это представить на усмотренiе за Губернатора Предсѣдателю Губернскаго Правленiя, приложивъ при томъ и настоящiй журналъ» ³⁰ . Какие-то причины помешали привести в исполнение распоряжение губернатора относительно Томашевского, направить его в Кузнецк с выдачей прогонных денег не удалось.

К исправлению обязанностей корчемного заседателя с 4 августа 1855 г., то есть с даты смерти А. И. Исаева, приступил секретарь Кузнецкого земского окружного суда Иван Бобровский. Но он « былъ командированъ не къ исправленiю должности Корчемнаго Засѣдателя, а только на время болезни въпослѣдствiи умершаго Засѣдателя Исаева для производства кор-чемныхъ дѣл », то есть занял эту должность временно³¹.

После смерти Александра Исаева вновь последовали перемещения. 2 сентября 1855 г. в служебном письме гражданский губернатор генерал-майop Бекман сообщил Томскому губернскому правлению о новых назначениях, увольнениях и передвижениях госслужащих по всей губернии. На постоянное место службы в Кузнецк, взамен Томашевскому, на должность корчемного заседателя земского окружного суда был определен один из работающих там чиновников — Гурьев: «… затѣмъ перемѣстилъ Засѣдателей: Кузнецкаго Окружнаго Суда, Губернскаго Секретаря Ивана Гурьева, корчем-нымъ Засѣдателемъ въ Кузнецкiй Земскiй Судъ (вмѣсто умершаго Коллеж-скаго Секретаря Исаева) »³².

Примечательно, что информация о его назначении, также как ранее у А. И. Исаева, вовремя на служебное место не поступила. Об этом повествует рапорт № 7069, направленный 26 сентября 1855 г. в Томское губернское правление33.

Обилие кандидатов на должность корчемного заседателя в Кузнецком земском суде, их частая смена по разным поводам могли ввести в заблуждение даже опытных исследователей, пожелавших узнать имя преемника Александра Исаева. Так, новокузнецкий краевед П. П. Лизогуб, не указывая на источники полученной им информации, утверждает: «… заседателем по корчемной части после смерти Александра Ивановича Исаева — мужа Марии Дмитриевны — становится Лев Григорьевич Вырыпаев » [Лизогуб: 68]. Недостоверность сведений П. П. Лизогуба подтверждает письмо-распоряжение Томского губернатора № 3270 от 2 сентября 1855 г., из которого становится ясно, что упомянутый краеведом титулярный советник Лев Вырыпаев в день назначения Гурьева на должность вообще был уволен из Кузнецкого окружного суда « съ причисленiемъ <…> къ Общему Губернскому Управленiю (на 4 м<ѣся>ца, для прiисканiя мѣста) »³⁴.

Документы томского архива показывают, что больше всех из чиновников Кузнецкого земского суда при разрешении ситуации с А. И. Исаевым пострадал Бобровский. Мало того, что ему пришлось за выполненную работу « рапортомъ отъ 15 октября за № 318-мъ ³⁵ просить Судъ сдѣлать распоряженiе о удовлетворенiи его жалованьемъ и всѣмъ содержанiемъ за исправленie должности Засѣдателя по корчемной части съ 4 августа по 15 число октября сего года, то есть по день сдачи имъ дѣлъ отпредѣленному корчемнымъ Засѣдателемъ Гурьеву »³⁶, так еще и вместе с сослуживцами он попал в затруднительное положение. Об этом кузнецкие заседатели сообщили в очередном рапорте № 1067 от 5 ноября 1855 г.:

« Рапортъ

Господинъ Томскiй Гражданскiй Губернаторъ 15 iюля сего года по случаю болѣзни Засѣдателя Кузнецкаго Земскаго Суда Исаева и накопленiя корчемных дѣлъ для производства ихъ командировалъ Секретаря сего Суда Бобров-скаго; о чемъ и далъ того же числа за № 6 сему Суду знать. В каковой должности Г. Бобровскiй находился до 15 числа октября и съ 15-го октября вступилъ въ отправленie должности секретаря сего Суда .

Опредѣлено: Такъ какъ во время отправленiя Секретаремъ сего Суда Бобровскимъ должности корчемнаго Засѣдателя въ сей Судъ поступали и въ настоящее время поступаютъ изъ Земскаго Суда дѣла корчемнаго производства его Бобровскаго и находятся еще нерѣшенными, то посему, имѣя въ виду законъ, что слѣдователи не могутъ участвовать въ рѣшенiи такихъ дѣлъ, которые они сами производили, — представить въ Томское Губернское Правленiе и покорнѣйше просить въ разрѣшенiи Указа: долженъ ли Судъ допустить Секретаря сего Суда къ участвованiю по обязанности его при рѣшенiи тѣхъ дѣлъ, которые онъ самъ производилъ, и какимъ образомъ посупить въ противномъ случаѣ? Причемъ присовокупить, что до полученiя этаго разрѣшенiя корчемныя дѣла производства Бобровскаго должны останавливаться въ рѣшенiи?

Засѣдатели <подписи>

Секретарь <подпись>»³⁷.

Сложно сказать, получил ли жалованье за службу в должности корчемного заседателя Иван Бобровский, но для изыскания этих средств требовалось дополнительно обращаться с рапортом в Казенную Палату38.

***

Рассказывая об Александре Ивановиче Исаеве, Достоевский акцентировал: «Может быть, я только один из здешних и умел ценить его» ( Д30 ; 28₁: 190). И тут же одновременно сокрушался: «Боюсь, не виноват ли я перед ним, что подчас, в желчную минуту, передавал Вам, и может быть, с излишним увлечением, одни только дурные его стороны» ( Д30 ; 28₁: 190).

Документы Государственного архива Томской области во многом объясняют особое отношение писателя к А. И. Исаеву.

Обвенчавшись с М. Д. Исаевой в Кузнецке и взяв на себя заботы о воспитании сына Исаевых Павла, Достоевский до конца жизни будет любить его, как родного, воспитывать в нем чувство глубокого уважения к настоящему отцу. Проявлением такого уважения станет и заветное желание Федора Михайловича, высказанное в письме к пасынку: «…вижу и всегда видел в тебе большое с ним (А. И. Исаевым. — Е. Т .) сходство и очень желал бы, чтоб ты походил на него» ( Д30 ; 29₁: 167).

Архивные источники

• 1.    Аттестат коллежского секретаря А. И. Исаева. Семипалатинск, 27 сентября 1853 года // ГАТО. Ф. 3. Оп. 2. Д. 646. Л. 22, 22 об.

• 2.    Запись № 17 от 6 февраля 1857 года о венчании Ф. М. Достоевского и М. Д. Исаевой (Метрическая книга о рождении, браке, смерти из Кузнецкого духовного правления Градо-Кузнецкой Одигитриевской Церкви (Кемеровская обл.). Часть вторая «О бракосочетавшихся». 1857) // ГАНО. Ф. Д-156. Оп. 1. Д. 5057. Л. 45 об., 46.

• 3.    Запись № 22 от 5 августа 1855 года о смерти Корчемного заседателя коллежского секретаря Александра Ивановича Исаева // Метрическая книга о рождении, браке, смерти из Кузнецкого духовного правления Градо-Кузнецкой Одигитриев-ской Церкви (Кемеровская обл.). Часть третья «Об умерших». 1855 // ГАНО. Ф. Д-156. Оп. 1. Д. 5056. Л. 146, 147 об.

• 4.    Отношение о получении единовременного пособия в размере 285 руб. 71 к. по смерти мужа коллежской секретарши М. Д. Исаевой (по ее просьбе). 5 марта, 1859 // Фонд НЛММД (Новокузнецкий литературно-мемориальный музей Ф. М. Достоевского). КП-2495, ПП-1484.

• 5.    Письмо № 126 Томского Общего Губернского Управления (Отделение 1, Стол 1) Томскому Гражданскому Губернатору об умершем заседателе Исаеве. Томск, 10 августа 1855 года // ГАТО. Ф. 3. Оп. 2. Д. 646. Л. 178, 178 об.

• 6.    Письмо № 249 Томского Общего Губернского Управления (Отделение 1, Стол 1) Кузнецкому Земскому Суду — ответ на рапорт № 4692 от 4 июля 1855 года о командировании к исправлению должности корчемного заседателя Губернского секретаря Томашевского. Томск, 19 июля 1855 года // ГАТО. Ф. 3. Оп. 2. Д. 646. Л. 139, 139 об., 140.

• 7.    Письмо № 524 Томского Общего Губернского Управления (Отделение 1, Стол 1) Томскому Губернскому Правлению за подписью Гражданского Губернатора генерала-майора В. А. Бекмана об определении отставного коллежского секретаря А. И. Исаева корчемным заседателем в Кузнецкий Земский Суд. Томск, 14 февраля 1855 // ГАТО. Ф. 3. Оп. 2. Д. 646. Л. 13.

• 8.    Письмо № 1141 Томского Общего Губернского Управления (Отделение 1, Стол 1) Семипалатинской Градской полиции об извещении чиновнику Исаеву явиться на службу в Кузнецк. Томск, 25 апреля 1855 года // ГАТО. Ф. 3. Оп. 2. Д. 646. Л. 16 об., 17.

• 9.    Письмо № 1142 Томского Общего Губернского Управления (Отделение 1, Стол 1) Кузнецкой Градской полиции о передаче посланного по ошибке Указа № 330 о чиновнике Исаеве в Семипалатинскую Градскую полицию. Томск, 25 апреля 1855 года // ГАТО. Ф. 3. Оп. 2. Д. 646. Л. 16, 16 об.

• 10.    Письмо № 1269 Томского Общего Губернского Управления (Отделение 1, Стол 1) Кузнецкому Земскому Суду о предписании Семипалатинской Градской полиции объявить Исаеву явиться к исправлению должности Корчемного Заседателя в Кузнецк. Томск, 14 мая 1855 года // ГАТО. Ф. 3. Оп. 2. Д. 646. Л. 19.

• 11.    Письмо № 1528 Томского Общего Губернского Управления (Отделение 1, Стол 1) Кузнецкому Земскому Суду, препровождающее копии формулярного списка о службе коллежского секретаря А. И. Исаева. Томск, 31 мая 1855 года // ГАТО. Ф. 3. Оп. 2. Д. 646. Л. 23, 23 об.

• 12.    Письмо № 1966 Томского Общего Губернского Управления (Отделение 1, Стол 1) за подписью Гражданского Губернатора генерала-майора В. А. Бекмана Томскому Губернскому Правлению, препровождающее Аттестат о службе чиновника А. И. Исаева. Томск, 18 мая 1855 года // ГАТО. Ф. 3. Оп. 2. Д. 646. Л. 20, 20 об., 21.

• 13.    Письмо № 3270 Томского Общего Губернского Управления (Отделение 1, Стол 1) за подписью Гражданского Губернатора генерала-майора В. А. Бекмана Томскому Губернскому Правлению о перемещении на должностях. Томск, 2 сентября 1855 года // ГАТО. Ф. 3. Оп. 2. Д. 646. Л. 202, 202 об., 203.

• 14.    Письмо № 3281 Томского Общего Губернского Управления (Отделение 1, Стол 1) за подписью Гражданского Губернатора генерала-майора В. А. Бекмана Томскому Губернскому Правлению о возвращении журнала и назначении Гурьева корчемным заседателем в Кузнецкий Окружной Суд. Томск, 2 сентября 1855 года // ГАТО. Ф. 3. Оп. 2. Д. 646. Л. 179, 179 об.

• 15.    Письмо № 3447 Томского Общего Губернского Управления (Отделение 1, Стол 1) за подписью Гражданского Губернатора генерала-майора В. А. Бекмана Кузнецкому Земскому Суду — ответ на рапорт № 8319 об удовлетворении жалованьем секретаря Кузнецкого окружного суда Бобровского за исправление им

  должности корчемного заседателя в Кузнецком Земском Суде. Томск, 18 ноября 1855 года // ГАТО. Ф. 3. Оп. 2. Д. 646. Л. 246, 246 об., 247, 247 об.

• 16.    Письмо Томского Губернского Управления (Отделение 1, Стол 1) в несколько инстанций (№ 329 — в Кузнецкий Земский суд, № 330 — в Кузнецкую Градскую Полицию, № 331 — в 1-е Отделение Общего Губернского Управления) о чиновнике Исаеве, определенном корчемным заседателем в Кузнецкий Земский Суд. Томск, 18 февраля 1855 года // ГАТО. Ф. 3. Оп. 2. Д. 646. Л. 14, 14 об., 15.

• 17.    Рапорт № 1067 Кузнецкого Окружного Суда в Томское Губернское Правление о испрашиваемом разрешении, может ли Секретарь сего Суда Бобровский приступать к решению дел, произведенных следствием им же при отправлении должности заседателя Земского Суда по корчемной части. Кузнецк, 5 ноября 1855 года // ГАТО. Ф. 3. Оп. 2. Д. 646. Л. 299, 299 об., 300.

• 18.    Рапорт № 2565 Кузнецкого Земского Суда за подписью исправника И. М. Катанаева в Томское Губернское Правление о неявке к должности Корчемного Заседателя Исаева. Кузнецк, 25 апреля 1855 года // ГАТО. Ф. 3. Оп. 2. Д. 646. Л. 18, 18 об.

• 19.    Рапорт № 4692 Кузнецкого Земского Суда за подписью исправника И. М. Катанаева в Томское Губернское Правление о болезни корчемного заседателя А. И. Исаева и затруднениях в производстве корчемных дел в Кузнецком Земском Суде в связи с этим. Кузнецк, 4 июля 1855 года // ГАТО. Ф. 3. Оп. 2. Д. 646. Л. 138, 138 об.

• 20.    Рапорт № 5532 заседателя Кузнецкого Земского Суда Буткеева Томскому Губернскому Правлению о смерти заседателя сего суда по винно-корчемной части Исаева. Кузнецк, 5 августа 1855 года // ГАТО. Ф. 3. Оп. 2. Д. 646. Л. 177.

• 21.    Рапорт № 7069 Кузнецкого Земского Суда за подписью исправника И. М. Катанаева в Томское Губернское Правление о том, что действительно ли Заседатель Кузнецкого Окружного Суда Гурьев определён в сей Суд таковым же корчемным. Кузнецк, 26 сентября 1855 года // ГАТО. Ф. 3. Оп. 2. Д. 646. Л. 180, 180 об.

• 22.    Рапорт № 8319 Кузнецкого Земского Суда за подписью исправника И. М. Катанаева в Томское Губернское Правление о даче сему Суду предписания об удовлетворении жалованьем исправлявшего должность заседателя Бобровского. Кузнецк, 4 ноября 1855 года // ГАТО. Ф. 3. Оп. 2. Д. 646. Л. 244, 244 об., 245.

Примечания

• ¹    Достоевский Ф. М. Письма 1832–1859 // Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч.: в 30 т. Т. 28. Кн. 1. Л., 1985. С. 190. Далее ссылки на это издание приводятся в тексте статьи с указанием сокращения Д30 , тома (полутома — нижним индексом) и страницы в круглых скобках.

• ²    См. запись № 17 от 6 февраля 1857 г. Л. 45 об. – 46 в Метрической книге Градо-Кузнецкой Одигитриевской церкви за 1857 г. (часть II «О бракосочетавшихся») и последнюю публикацию аутентичного текста брачного обыска № 17 [Тихомиров, 2020].

• ³    Так, 13–18 января 1856 г. Ф. М. Достоевский писал М. М. Достоевскому: «Он (Исаев. — Е. Т .) наделал долгов. Жил он очень беспорядочно, да и натура-то его была довольно беспорядочная. <…> Он очень опустился в общем мнении и имел много неприятностей <…> …не умел владеть собою и, как я сказал уже, опустился ужасно» ( Д30 ; 28 1 : 201).

См.: Врангель А. Е. Воспоминания о Ф. М. Достоевском в Сибири 1854–1856 // Две любви Ф. М. Достоевского: М. Д. Достоевская и А. П. Суслова / вступ. ст., подгот. текста и примеч. С. В. Белова. СПб.: Андреев и сыновья, 1992. С. 30–173; Семенов-Тян-Шанский П. П. Из «Мемуаров» // Ф. М. Достоевский в воспоминаниях современников: в 2 т. М.: Худож. лит., 1990. Т. 1. С. 309; Алдан-Семенов А. Семенов-Тян-Шанский. М.: Молодая гвардия, 1965. 304 с.

См.: [Герасимов, 1916, 1919, 1924, 1926, 1927], [Скандин], [Шемелев] и др.

См., напр.: [Наседкин: 604–605], [Белов, 2001: 346–347; 2010: 270].

См. запись № 22 от 5 августа 1855 г. Л. 146–147 об. в Метрической книге Градо-Кузнецкой Одигитриевской церкви за 1855 год, часть III «Об умерших».

И. Л. Волгин: «О том, что медицинские пособия вряд ли смогли бы избавить упомянутого Александра Ивановича от застарелого алкоголизма, проситель умалчивает»; «Исаев служит по таможенной части — и сильно пьет. Достоевскому жаль Исаева, но кто тогда в Семипалатинске не пил?» [Волгин: 1129, 1048]. Л. И. Сараскина: «Грозное счастье ходить в дом к уволенному (не за пьянство ли?) чиновнику, который после первой рюмки засыпает прямо за столом, и под его бормотание беседовать с домочадцами, пребывая на седьмом небе от восторга? Месяцами сидеть у пьяного надрыва и полагать, что это и есть роковая развязка судьбы? Всерьез думать, что без этого счастья жизнь была бы «manque» — упущенная, неудавшаяся?» [Сараскина: 285]. Анри Труайя: «Первый брак приковал ее (М. Д. Исаеву. — Е. Т. ) к пьянице, который возвращался к ней нетвердой походкой, встрепанный, взмокший, от которого разило вином, который тайком блевал…» [Труайя: 166].

ГАТО. Ф. 3 («Томское губернское правление»). Оп. 2. Д. 646.

Письмо № 1966. Л. 20, 20 об., 21.

Аттестат коллежского секретаря А. И. Исаева. Л. 22, 22 об.

Томское губернское правление 31 мая 1855 года также направило по месту новой службы Исаева — в Кузнецкий земский суд — копии с формулярного списка коллежского секретаря А. И. Исаева, сопроводив их соответствующим письмом (Письмо № 1528. Л. 23, 23 об.). К сожалению, формулярных списков А. И. Исаева и их копий в фонде 3, описи 2, деле 646 Томского госархива обнаружено не было.

Письма А. Е. Врангеля к Достоевскому // Достоевский. Материалы и исследования. Л.: Наука, 1978. Т. 3. С. 273.

См. об этом: Врангель А. Е. Воспоминания о Ф. М. Достоевском в Сибири. С. 60; [Летопись жизни и творчества: 230].

«Была и еще одна “особа” в городе — начальник таможенного округа Армстронг, гордый, надутый немец. Он выступал, как павлин, любуясь собой, ни на минуту, не забывая своего высокого положения, ни у кого никогда не бывал, всех и вся ругал и презирал. Имея к его жене письмо (она была саксонка из Дрездена), я в одно из посещений привел к нему и Достоевского, представив его; но он принял так сухо, а мне сделал такую кислую рожу, что больше нога моя не переступала его порога. Достоевский его ненавидел, острил на его счет и иначе не называл, как “благородный Армстронг”» (Врангель А. Е. Воспоминания о Ф. М. Достоевском в Сибири. С. 47). Достоевский также писал об отставке А. И. Исаева «по неприятностям» ( Д30 ; 28 1 : 201).

Письмо № 524. Л. 13.

Письмо Томского губернского управления от 18 февраля 1855 г. Л. 14 об.

Там же. Л. 14 об. – 15.

Письмо Томского губернского управления от 18 февраля 1855 г. Л. 15.

• ²⁰    Рапорт № 2565. Л. 18, 18 об.

• ²¹    Письмо № 1269. Л. 19.

• ²²    Рапорт № 4692. Л. 138, 138 об.

• ²³    Письмо № 249. Л. 139 об. – 140.

• ²⁴    Рапорт № 5532. Л. 177.

• ²⁵    Ф. М. Достоевский писал А. Е. Врангелю 21 июля 1856 г.: «Но теперь получил еще письмо от Слуцкого, которого я тоже просил подвинуть вперед дело Марьи Дмитриевны о назначении ей единовременного пособия, так как она имеет право на него по закону по смерти мужа, именно в 285 руб. серебром. Слуцкий действительно подвинул дело, совсем залежавшееся. На ту беду уехал Гасфорт. Главное управление, за отсутствием его, представило это дело министру внутренних дел (от 7-го июля 1856, за № 972). Теперь: это представление о назначении ей пособия может засесть в Петербурге, особенно при теперешних обстоятельствах, и бог знает сколько может пройти времени, прежде чем решат его. Да, кроме того, еще решат ли в ее пользу? Ну как откажут? ( Д30 ; 28 1 : 239).

• ²⁶    Согласно документу «Отношение о получении единовременного пособия в размере 285 руб. 71 к. по смерти мужа коллежской секретарши М. Д. Исаевой (по ее просьбе)», вплоть до 5 марта 1859 г. указанная сумма так и не была получена (Фонд НЛММД (Новокузнецкий литературно-мемориальный музей Ф. М. Достоевского). КП-2495, ПП-1484). Причина неполучения — вновь ошибка, неверный адрес: вместо г. Кузнецка Томской губернии пособие было отправлено в г. Кузнецк Саратовской губернии.

• ²⁷    См. подробнее о супругах Катанаевых: Шадрина А. С. Двадцать два дня из жизни Ф. М. Достоевского (город Кузнецк, 1856–1857 гг.). Новокузнецк, 2016. С. 75–81.

• ²⁸    Рапорт № 8319. Л. 244 об.

• ²⁹    См.: Рапорт № 2565, Письмо № 249, Письмо № 3281, Письмо № 3281, Рапорт № 7069, Рапорт № 8319, Рапорт № 1067, Письмо № 3447.

• ³⁰    Письмо № 249. Л. 139 об. – 140.

• ³¹    Рапорт № 8319. Л. 245.

• ³²    Письмо № 3270. Л. 202 – 202 об.

• ³³    Рапорт № 7069. Л. 180, 180 об.

• ³⁴    Письмо № 3270. Л. 202.

• ³⁵    Рапорт Ивана Бобровского № 318 от 15 октября 1855 года в ГАТО не сохранился.

• ³⁶    Рапорт № 8319. Л. 244.

• ³⁷    Рапорт № 1067. Л. 299, 299 об., 300.

• ³⁸    Письмо № 3447. Л. 247 об.