Верх и низ как основные образы географического пространства (на материале географической лексики донских говоров)

рых может быть построена модель земной поверхности любого уровня – от макроформ до нанорельефа» [10, с. 49]. В связи с этим важным определяющим фактором формирования лексико-семантических групп местных географических терминов является учет тех свойств географического объекта, которые выделяют сами диалектоносители. Иными словами, анализируя лексические единицы, соотносимые с теми или иными разновидностями положительных и отрицательных форм рельефа, следует опираться на субъективное видение реалии диалектоносителями.

Пространство в народной картине мира, в противоположность научному его пониманию, неотъемлемо от восприятия его субъектом. Важнейшими его характеристиками исследователи называют дискретность (взгляд на пространство как на набор локусов), неоднородность (представления о качественных различиях отдельных его частей) и конечность [7, с. 7]. Главными частями географического пространства признаются верх (самая высокая точка окружающего земного пространства – высокая возвышенность) и низ (пониженная часть земной поверхности – низина, впадина).

Семантический потенциал существительных верх и низ в сфере внутрисловной деривации в говорах определяется в первую очередь топологическими характеристиками называемых ими объектов и типом пространства, к которому они принадлежат. В донских говорах лексемы верх и низ употребляются в рамках двух терминосистем – хозяйственной и географической. В обоих случаях данные слова называют верхнюю, максимально удаленную от земной поверхности или, соответственно, самую нижнюю часть объекта или земной поверхности. Однако данные имена могут характеризовать объекты не только вертикальной, но и горизонтальной ориентации. Основным механизмом развития пространственных значений является метонимический перенос, основанный на смежности пространственных участков, занимающих определенное место на вертикальной шкале.

Термины от корня * vьrx- и прежде всего географическая лексема верх неоднократно исследовались в ареально-семасиологическом и этимологическом аспектах. Фиксации этой лексемы и производных от нее встречаются практически на всей территории распространения русских народных говоров. Наиболее обстоятельно проанализировал данную лексему Н.И. Толстой, назвав ее «орловско-курским географическим термином» [12, с. 101].

В донских говорах географическая лексема верх в единственном числе употребляется в значении ‘возвышенность’, а в форме множественного числа обозначает исток реки и значительно реже – устье. Ареальный анализ значений лексемы верх в донских говорах показал, что распространение термина верх ‘общее название возвышенности’ имеет достаточно четкую локализацию – говоры бассейна Северского Донца, верхнедонские говоры бассейна реки Медведицы и частично – среднедонские говоры. На остальной территории донской диалектной зоны лексема употребляется в иных терминологических диалектных и литературных значениях.

Географическая лексема верх унаследована донскими говорами из материнских говоров с сохранением и опорой на исходную сему праславянского * vьrxъ . В терминологическом значении слово употреблялось еще в древнерусском языке [11, с. 1, 465]. В отличие от южнорусской диалектной географической лексемы, «характеризующейся семантической и словообразовательной разветвленностью» [2, с. 11] и объединяющей противоположные, полярные семемы (‘возвышенность’ и ‘овраг’), в семантике донского наименования не произошло известного семантического сдвига по линии ‘верх’ → ‘низ’. Совмещением семем противоположного плана отличаются лексемы, бытующие в орловских, тульских, воронежских, тамбовских, рязанских и курских говорах [8, с. 4, 158].

По мнению Толстого, развитие поляризации у терминов горного ландшафта происходит в том случае, если «осевым» (объединяющим) признаком топообъектов выступает крутизна (так произошло с орловскими терминами верх ‘возвышенность’ и верх ‘овраг’) [12, с. 102]. В отличие от Орловщины, донская территория в меньшей степени характеризуется оврагово-балочной изрезанностью, склоны возвышенностей и оврагов менее крутые, более пологие (это подтверждают и лексические данные: прилагательных со значением ‘крутой’ в донских говорах меньше, чем со значением ‘пологий’), поэтому, вероятно, обозначенный «осевой» признак применительно к Дону не столь актуален. Немаловажным, на наш взгляд, следует считать и тот факт, что в отличие от орловских (и других вышеперечисленных говоров) в донских говорах географический апеллятив верх не имеет повсеместного распространения, используется в известном значении лишь ограниченной частью донских говоров, что также свидетельствует о меньшей возможности расширения семантической амплитуды слова.

Особый способ пространственной концептуализации обеспечивает лексема верхи в гидрографических значениях. Эти значения ориентированы на синтез категорий вертикальности и горизонтальности. Происходит одновременная актуализация двух систем координат: вертикальной, т.к. речь идет о части реки, находящейся выше или ниже основного русла, и горизонтальной, т.к. река представляет собой горизонтальную поверхность.

В отличие от лексемы верх слово низ не развило в донских говорах четко определенных географических значений и в большей мере используется как хозяйственный термин. Однако наименование характеризуется широким словообразовательным потенциалом: образованные от корня низ- географические термины активно употребляются как при номинации пониженных участков земли, так и для обозначения частей речной структуры.

Лексико-семантическая группа «Общее название низменности» в донских говорах помимо диалектных наименований включает общеупотребительный географический термин низú-на. Слово образовано от общеславянского корня * nizъ , имеет соответствия практически во всех славянских языках [13, с. 1, 572]. В отличие от других русских говоров, в которых семантика лексемы конкретизировалась, в донских слово употребляется лишь как гипероним: ср. ‘низкое, топкое место, болото’ (кстрм., твер., пск., влг., вят., калуж., брян.), ‘долина, суходол’ (вор.), ‘отлогий длинный овраг’ (вор.) [8, с. 21, 225].

Географический термин нúзмень ‘низина’, по данным БТСДК, имеет весьма широкое распространение на донской территории [1, с. 322]. Указанный географический апелля-тив известен также в пермских говорах в значении ‘низкое место на поверхности земли’ [5, с. 113]. Лексема нúзмень – одна из немногих форм от * nizъm-, спорадически обнаруживающихся в северно- и среднерусских говорах: ср. сврдл. низмéтина ‘низина’, перм., сврдл., вят. нúзметь ‘низина’, пск., сврдл., краснояр., ново-сиб. нúзмúна ‘низина’ [8, с. 21, 227]. В украинском языке подобных форм, согласно данным словарей Марусенко и Гринченко, не отмечено, равно как и в южнорусских говорах, что позволяет выдвинуть предположение о севернорусском происхождении донской лексемы.

Лексема низовúна записана нами единожды в Мясниковском районе Ростовской области в обобщенном значении ‘низина’. Учитывая тот факт, что в украинских говорах слово низовúна активно функционирует и имеет широкую семантику [4, с. 238], не исключаем, что в донские говоры оно проникло с соседней украинской территории. Косвенным подтверждением этому может быть утверждение Б.Н. Проценко о «почти сплошном украиноязычном ареале на западе и юго-западе Ростовской области» [6, с. 39].

Общедонским диалектным наименованием, синонимичным литературному слову низина , является падúна ‘низина’, в некоторых донских говорах представленная морфологословообразовательными дериватами пáдин, падúнка и западúна .

Слово падúна хорошо известно в говорах тех южнорусских областей, которые претерпели значительное влияние украинского языка. В последнем наименование фиксируется с XV в. [9, с. 2, 120], имеет фонетические и морфологические варианты – пад, падь, пóдина [3, с. 3, 86], которые в современных украинских народных говорах употребляются в следующих значениях: пад ‘низменное место’ и ‘терраса’; падь ‘терраса’; пáдина и пóдúна ‘небольшая круглая долина’ и ‘долина между двумя горами или холмами’ [4, с. 240]. Вышеизложенные факты дают основание предположить, что донская географическая лексема падúна скорее всего появилась в говорах в один из ранних периодов миграции украинцев на Дон, закрепилась и иррадиировала на всей территории диалектной зоны, развив на основе базовой семы ‘низменное место’ другие значения (в частности, ‘яма’).

В донских говорах лексема падúна в значении ‘низина’ нами отмечена на большей территории распространения донского диалекта. В отдельных говорах обобщенное значение термина конкретизировано с учетом частных признаков местного топообъекта. Падúной в донских говорах называют низину больших размеров ( Падина – шырокая бальшая низьминасть такая как луга (Лог)), влажную низину ( Падина – эта такая влажная ниская места (Пот.)), размытую речную пойму ( Падина – пойма размытая ричная, где када-та рика была (Баз.)). Таким образом, в частных значениях актуализируются дополнительные признаки ‘величина’, ‘влажность’ и ‘местоположение’.

Другое значение донской лексемы па-дúна – ‘яма’, в отдельных говорах имеющее дополнительные семантические признаки – ‘яма на дороге’, ‘яма с водой’. Это значение возникло в результате семантического сдвига ‘низина’ → ‘яма’. В значении ‘яма на дороге’ термин употребляется в отдельных донецких говорах (Кам., Тарас.), яму без относительно конкретизирующих признаков именуют падúной в казачьих говорах Тацинского района Ростовской области; лексема падúна в значении ‘яма с водой’ отмечена нами в говорах Аксайского района. Иногда (крайне редко) падúна выступает в говорах в качестве антонима термина яр ‘овраг с крутыми склонами’: Падина, ана атлогая, а яр – крутой (Веш.).

Морфолого-словообразовательные дериваты пáдин, падúнка и западúна не столь широко распространены на донской территории, как падúна . Слово Пáдин единожды зафиксировано в говорах Чертковского района: Виталий пагнал кос ф пáдин, ну, тада и мы ф падин сашли, пад бугром (Сетр.) [1, с. 353]. Апел-лятив падúнка часто выступает в говорах как уменьшительно-ласкательная форма падúны , однако в определении падúнки , по нашим наблюдениям, нередко отсутствует прямое указание на величину топообъекта: Едиш, едиш, едиш и фсё нижы, нижы, падинка называиц-ца, а патом апять на-бугор (Чернец.).

Термин западúна равно известен как на Верхнем Дону (Шолох.), так и в его низовьях (У-Донец., Конст., Октябр.). Частным признаком денотата, обозначаемого донским термином западúна, является ‘влажность’, что нашло выражение в объяснениях информантов: В западини вада скапляица (Рзд.).

Лексема западúна активно функционирует в украинских говорах и имеет в них словообразовательные и морфологические дериваты: западúна ‘впадина неопределенной формы на земной поверхности’, ‘глубокий овраг’, ‘долина между двумя горами или взгорками’, ‘углубление на месте водоема’, ‘долина потока’, ‘овраг (в общем значении)’ [4, с. 228]; зáпадень ‘углубление’; западня ‘глубокая долина, западина’ [3, с. 2, 74]. Указанные географические наименования мотивированы одним из значений украинского глагола западáти ‘проваливаться, провалиться’ (Там же). Не исключено, что донской географический термин западúна – украинизм по происхождению, семантически измененный по аналогии со словом падúна .

Разнообразие природных и социальноэкономических условий не только определило различия между региональными вариантами традиционной культуры восточных славян, но и способствовало развитию локальных терминологических систем, в том числе географических. Своеобразие природной среды способствует развитию детализированных значений у известных географических терминов и превращению общеупотребительных нетерминологических наименований в географические апеллятивы. Тем самым происходят опредмечивание окружающего мира, дробление пространства на значимые с точки зрения носителей языка объекты.