Вклад В.И. Ленина в развитие марксисткой парадигмы международных отношений

экономическими структурами и социальными отношениями. С тех пор марксизм стал основой для критического подхода к мировой политике, основанного на анализе классовых конфликтов, неравенства и эксплуатации (Parris, Van Rankin, 2024). Марксистская парадигма предоставила уникальные инструменты для понимания мировых структур власти и глобальных процессов. В рамках великих дебатов марксизм дополнил, а в чем-то и бросил вызов доминирующим теориям, предлагая альтернативные объяснения международных явлений1.

В.И. Ленин, опираясь на труды К. Маркса и Ф. Энгельса, традиции наиболее радикального крыла русских революционеров (террористов-народовольцев П.Н. Ткачёва и С.Г. Нечаева), историю Великой французской революции конца XVIII в. и свой практический опыт революционной борьбы, сыграл ключевую роль в развитии марксистской идеологии, в том числе в контексте международных отношений2. Его идеи не только в теоретическом плане развили учение немецких философов второй половины XIX в., но и стали основой внешнеполитического курса Советского Союза на многие десятилетия. Едва ли возможно проанализировать взгляды В.И. Ленина на мировую революцию в отрыве от его воззрений на внутреннюю политику. Хотя в большинстве теоретических направлений науки о международных отношениях вопросы внутреннего устройства государств-наций либо не играют роли вовсе, либо имеют весьма незначительное значение, марксизм затрагивает все сферы общественной жизни. Сущность международных отношений для данного философского направления в целом и для В.И. Ленина, в частности, напрямую зависит от государственного устройства и классовой основы общества. Как отмечает Г.А. Дробот, «с точки зрения классиков марксизма, международные отношения ничем, кроме масштабов, не отличаются от внутриобщественных» (Дробот, 2014: 62).

Марксизм, если рассматривать его с точки зрения теории международных отношений, выпадает из классической дихотомии либералов и реалистов и представляет собой отдельную парадигму, основной вклад в развитие которой внесли К. Маркс, Ф. Энгельс и В.И. Ленин. Российский ученый А.Ю. Сидоров пишет о революциях 1917 г.: «На руинах распадавшейся империи власть захватила “партия нового типа”, выдвигавшая программу цивилизационного переустройства не только России, но и всего мира» (Сидоров, 2017: 115) . Это вполне справедливо и для теоретических основ международных отношений.

Прежде чем перейти к рассмотрению его непосредственных взглядов, представляется целесообразным выделить общие черты в понимании основы межгосударственных взаимоотношений и исторического процесса В.И. Лениным и базовыми концепциями в теории международных отношений. Во-первых, марксистское понимание сущности последних отвергает субъектность государств-наций и любых других негосударственных институтов, признавая вместо них в качестве акторов только классы (буржуазию и пролетариат), которые находятся в перманентном противостоянии из-за «объективных» общественных противоречий. Исторический материализм учит, что они неизбежно возникают вследствие нарушения закона обязательного соответствия производственных отношений характеру производительных сил. Последние (содержание производственного процесса) совершенствовались на протяжении всей истории человечества, а первые (экономическая и общественная форма) – всегда несколько отставали. Чем больше становилось несоответствие формы и содержания, тем выше была вероятность социального переворота, который заканчивался очередной сменой формации. Так, первобытнообщинный строй с низким производством и потреблением перерос в рабовладельческий, когда появился излишек и социальное расслоение. Рабовладельческий строй изжил себя, когда рабство, уничтожив тягу к труду и всякие стимулы (у эксплуататоров и у эксплуатируемых), утратило эффективность вслед за развитием орудий труда. Феодализм до поры давал эти стимулы, менялись и формы эксплуатации: отработочную ренту сменила натуральная, очевидно, позволявшая заработать больше, поскольку давала перспективу роста. Очередной виток развития производственных сил (от прядильных машин к механическому ткацкому станку, от ручного молота и ветряной мельницы к паровым) и переход к крупному машинному производству потребовали новой организации труда, нового уровня интеллектуального и культурного развития работника, а таким мог быть только свободный человек, имевший время для самосовершенствования. Начался переход к капиталистическим отношениям. Их главным противоречием стал общественный характер производства при частной собственности на все факторы производства и результаты труда. Причем капиталист в этой новой формации стал покупать не труд, а рабочую силу, возмещая заработной платой только стоимость ее, а не труда. Рабочие же неосознанно создают и прибавочный продукт, но, полагая, что им справедливо платят за труд, отдают его капиталисту. Все это, с одной стороны, открывает безграничные возможности для извлечения сверхприбылей и эксплуатации трудящихся, а с другой – определяет конфликтную природу общества и, соответственно, международных отношений согласно марксистской парадигме.

Красной нитью через все аспекты марксистской идеологии проходит идея конечности исторического процесса, завершающегося построением утопического коммунистического общества. Данная черта роднит марксизм с либеральными направлениями ТМО1, согласно которым кооперация между странами с помощью негосударственных акторов, транснациональных институтов и организаций в конечном счете неизбежно должна привести к построению некоего утопического общества без войн («конец истории», «демократии не воюют друг с другом»)2. Здесь же налицо отличие от парадигмы реалистов, которые отстаивают постоянное противоборство акторов международных отношений, их анархичную природу. Р. Бюкер отмечал, что К. Маркс не отрицал это противоборство, но объяснял его классовыми противоречиями, а не анархичностью системы международных отношений (Buecker, 2003: 52).

Еще одно сходство с либеральным течением – это возможность кооперации между акторами. Только если в либерализме это сотрудничество носит мирный характер и протекает между институтами, в марксистской идеологии оно идет между классами разных стран и носит воинствующий характер, то есть направлено на соединение усилий пролетариев всего мира для борьбы с империалистами (объединенным классом буржуа-эксплуататоров). Неслучайно В.И. Ленин постоянно подчеркивает наличие у российских социалистов международного резерва в виде «армии более передовых рабочих в других странах, в которых разрыв России с империализмом и с империалистской войной неминуемо ускорит назревающую в них рабочую, социалистическую революцию» (Ленин, 1962 в: 224). Впрочем, такой резерв есть и у империалистов, как он пишет, в виде реакционных правительств других стран. Возможно сотрудничество классов и в рамках одной страны, к примеру, союз пролетариата и крестьянства. Однако и оно тоже будет воинствующим, направленным в любом случае против буржуазии.

Все это указывает на важность фактора силы в международных отношениях, причем силы не только в исключительно военном ключе, что роднит его даже не с классическими, а со структурными реалистами. В своем труде «Империализм, как высшая стадия капитализма» (1916 г.) В.И. Ленин пишет: «Ибо при капитализме немыслимо иное основание для раздела сфер влияния, интересов, колоний и пр., кроме как учёт силы участников дележа, силы общеэкономической, финансовой, военной и т. д.» (Ленин, 1962 а: 417). Более того, в рамках «перехода» при смене общественно-экономических формаций война не только допустима, но и даже необходима для построения социализма, а затем и коммунизма: «Победивший в одной стране социализм отнюдь не исключает разом вообще все войны. Наоборот, он их предполагает. Империализм есть ожесточённая борьба великих держав за раздел и передел мира» (Ленин, 1962 б: 155–156). Наконец, именно В.И. Ленин настаивал на необходимости перевести войну империалистическую в революционную, пусть даже ценой развязывания гражданского противостояния (Ленин, 1962 в: 81, 227–228).

По К. Марксу и В.И. Ленину, именно экономика является определяющим фактором для международных отношений, как и для любой другой сферы общественных взаимодействий. Только у К. Маркса основное влияние на мировую политику оказывают торгово-производственные круги, а у В.И. Ленина в его концепции двух стадий капитализма – «капитализм свободной конкуренции» и затем «капитализм монополистический», диктат финансовых (банковских) кругов (Ленин, 1962 а: 385–387). Он пишет: «Для империализма характерен как раз не промышленный, а финансовый капитал» (Ленин, 1962 а: 389). «Империализм есть капитализм на той стадии развития, когда сложилось господство монополий и финансового капитала, приобрёл выдающееся значение вывоз капитала, начался раздел мира международными трестами и закончился раздел всей территории земли крупнейшими капиталистическими странами» (Ленин, 1962 а: 387).

В империалистической стадии капиталистического способа производства, согласно В.И. Ленину, произошла глобализация монополий, а финансовый и промышленный капитал слились, в результате чего возникла мощная олигархия «финансового капитала». В.И. Ленин отмечал: «Таким образом финансовый капитал в буквальном, можно сказать, смысле слова раскидывает свои сети на все страны мира. Большую роль играют при этом банки, учреждаемые в колониях, и их отделения. Немецкие империалисты с завистью смотрят на «старые» (Ленин, 1962 а: 363). Развитие гло- бального рынка с 1890-х гг. зависело от экспорта капитала, к примеру, Франция инвестировала огромные средства в Российскую империю и стала крупнейшим ее кредитором к началу Первой мировой войны (государственный долг составлял 10 млрд франков). Привлекало инвесторов бурное экономическое развитие России при внешней стабильности политической системы и более высокий процент доходности от капиталовложений (4–4,5 % по сравнению с 3 % в самой Франции). Интересно, что наибольший интерес у инвесторов вызывал юг Российской империи, особенно Донбасс, который они стали называть «Эльдорадо», или «золотым Западом» Франции1.

Впрочем, Париж, Лондон и другие метрополии вкладывали свои капиталы не только в соседние страны Европы, проходившие через стадию бурного промышленного роста, капитал находил свое приложение и в их колониальных владениях: «Внутренний рынок при капитализме неизбежно связан с внешним. Капитализм давно создал всемирный рынок» (Ленин, 1962 а: 364). Банковские структуры укрупнились, и это привело к монополизации мирового рынка через экономическое подчинение промышленности, а группа империалистических промышленно-развитых государств завершила раздел территорий на всей планете.

После этого дальнейший рост империализма за счет неосвоенных территорий стал невозможен, империалистические державы могли продолжать свою конкуренцию за ресурсы, рынки и инвестиции только за счет друг друга, то есть путем мировой войны. По марксистско-ленинской теории, в определенный момент война становится единственным средством выживания и развития капитализма (Chigora, Ziso, 2018: 92). Глобальный передел рынков сбыта между крупнейшими капиталистическими державами, по замыслу В.И. Ленина, подорвал бы империалистическую систему и привел бы к тому, что в наиболее ее слабой точке, или слабом звене (Лейн, 2020: 115, 119), коим В.И. Ленин видел Россию, в противовес К. Марксу, должна была начаться пролетарская революция, распространившись затем на все воюющие государства, а потом и по всей планете. Классики марксизма не верили, что в России возможна революция из-за аграрного уклада ее экономики и небольшой доли пролетариата. Крестьянство многими воспринималось в качестве пассивного, индифферентного класса, ненадежного союзника, способного примкнуть как к пролетариату, так и к буржуазии. В.И. Ленин в теории и на практике доказал возможность союза рабочих и крестьян для свершения революции. Этот вопрос стал краеугольным в ходе внутрипартийной дискуссии: недооценка роли крестьянства стала основным пунктом обвинения Л.Д. Троцкого.

Другое отличие ленинизма от классического марксизма заключается в том, что эта теория не ограничивалась противоречиями внутри экономики отдельно взятого государства или группы европейских государств, ведь революция – вопрос глобальной экономики и мировой политики. Это еще раз подчеркивает значение вклада В.И. Ленина в развитие международных аспектов марксизма.

Интересно рассмотреть ленинскую концепцию революции. Она отличалась от воззрений К. Маркса, считавшего, что революция произойдет практически одновременно в наиболее развитых странах Западной Европы и быстро перекинется на остальные государства, а границы при этом не будут играть большой роли. В.И. Ленин же, напротив, считал, что поскольку монополистический капитализм с диктатом банков развивался неравномерно от страны к стране, то и социалистические революции не начнутся одновременно во всех развитых странах Западной Европы. Вместо этого капитализм рухнет в одной точке или, может быть, в нескольких – в слабейшем звене империалистической цепи. Он писал: «Возможна победа социализма первоначально в немногих или даже в одной, отдельно взятой, капиталистической стране» (Ленин, 1961: 354). Революция, по его мнению, не будет мгновенно международной, в связи с чем различные государства с противоположными социальными системами будут существовать одновременно после начала пролетарской революции. Развивая эту идею, В.И. Ленин подготовил почву для сталинской концепции развития социализма в одной, отдельно взятой стране с той разницей, что И.В. Сталин полагал возможным поставить на службу социалистическому государству левые силы по всему миру, а В.И. Ленин лишь упоминал вероятность периода «мирного сосуществования» (Ленин, 1963 б: 197). Конечно, он никогда не отрекался от идеи мировой революции. Это была конечная цель развития и в классическом марксизме, и в ленинской парадигме, и в концепции перманентной революции Л.Д. Троцкого, и в доктрине И.В. Сталина по построению социализма в одной, отдельно взятой стране. Вопрос заключался исключительно в методах ее достижения. Теория Л.Д. Троцкого предполагала непрерывную революционную борьбу внутри страны и на международной арене до тех пор, пока во всем мире не будет установлена диктатура пролетариата. Он исходил из установки середины XIX в., что революция возможна одновременно во многих странах, но не учитывал реалии XX в., когда капитализм вступил в свою высшую стадию – империализм. В определенный момент жизни В.И. Ленин сблизился с этими идеями, когда после Первой мировой войны произошла серия социалистических революций (Бавария, Венгрия), подъем рабочего движения (красное двухлетие в

Италии), а Красной армии сопутствовал успех на полях сражений ходе Гражданской войны. Это объясняет многие внешнеполитические решения советского руководства: попытки затянуть переговоры о Брестском мире в расчете на революцию в Германии, создание III Коммунистического интернационала в 1919 г. для разжигания революций в странах по всему миру, поход на Варшаву в ходе советско-польской войны 1919–1921 гг. для экспорта революции в Германию и другие. Однако провал этих инициатив, реальная угроза достижениям уже российской революции и, наконец, необходимость налаживания отношений с Западом для технологической модернизации России побудили В.И. Ленина отказаться от концепции перманентной революции и заложить фундамент сталинской доктрины строительства социализма в одной, отдельно взятой стране.

Таким образом, еще до Октябрьской революции 1917 г. была выработана теоретическая основа для послереволюционных отношений между социалистическими и капиталистическими странами. Именно В.И. Ленин, на данном этапе – еще теоретически, поставил в один ряд отдельные национальные общества и глобальные межгосударственные отношения как важнейшие элементы надстройки и классовые противоречия в развитых капиталистических странах как скрытую основу внешних и внутренних взаимодействий, сделав их центральной частью революционной теории. Однако важно учитывать, что до октября 1917 г. ленинский взгляд на международные отношения строился преимущественно на базе теоретических осмыслений и рассуждений, практического опыта участия в мировой политике у революционера не было, да и не могло быть, поскольку он неизменно находился в глухой оппозиции российской власти, в эмиграции, а подчас и в подполье. Как верно заметил В.А. Кувакин, «теория бессознательным образом стала для В.И. Ленина приоритетнее действительности, которая должна была быть переделана, приведена в соответствие с теорией, марксизмом, как он его понял» (Кувакин, 2020: 85).

Большевики активнейшим образом занялись международными отношениями сразу после прихода к власти. Как писал В.И. Ленин, «с самого начала Октябрьской революции вопрос о внешней политике и международных отношениях встал перед нами как самый главный вопрос» (Ленин, 1963 а: 153). Ведь, во-первых, они ожидали, что империалисты попытаются задушить революцию в России и что объединенные империалистические силы способны это сделать. Во-вторых, предполагалось, что русская революция запустит цепную реакцию социалистических переворотов, которые распространятся по всей Европе и миру. В конечном счете, по их замыслу, социалистическо-капиталистическое противостояние завершилось бы победой рабочих и крестьян, нации и национальные институты стали бы устаревшим явлением, что устранило бы и необходимость в обычных межгосударственных отношениях.

Таким образом, применительно к теории международных отношений марксистское учение, в том числе в его ленинской интерпретации, стоит отдельно от основных парадигм. С точки зрения целеполагания ленинские взгляды сходны с либеральными – неизбежный «конец истории» с финалом в виде утопического общественного уклада и отмиранием национальных государств. С точки зрения инструментов мировой политики, отрицая реалистский субъект, В.И. Ленин полностью разделял идею о нормальности и неизбежности противостояния с помощью силы (как концепта в международных отношениях). Только оно должно было носить не межгосударственный, а классовый характер. В одновременной имплементации элементов двух основных подходов и видится уникальность подхода В.И. Ленина с точки зрения теории международных отношений и в сравнении с классическим марксизмом, поскольку им был внесен весомый вклад в части определения роли международных отношений для общественной жизни, понимания взаимоотношений между капиталистическими и социалистическими странами, осмысления причин, потенциала, хода и последствий пролетарской революции. Таким образом, после Октябрьских событий большевики пришли к власти с лидером, который с идеологической точки зрения мыслил категориями мировой политики для решения задач социалистической революции.