Военнопленные австро-венгерские медицинские работники в Нижнем Новгороде (1914-1917 гг.): коллективный портрет

Предмет исследования настоящей статьи составляет коллективный портрет врачей и студентов-медиков австро-венгерской армии, оказавшихся в российском плену на территории Нижнего Новгорода в годы Первой мировой войны. Работы, посвященные военнопленным медицинским работникам, вообще достаточно редки в современной исторической науке несмотря на то, что интерес к этой теме возник еще в годы Первой мировой войны [1]. Цель статьи заключается в изучении особенностей социального статуса военнопленных австро-венгерских медиков в Нижегородской губернии в аспекте их профессиональной биографии. Вышеназванная цель предполагает освещение вопросов происхождения, вероисповедания, образования, порядка продвижения по службе и условий пленения. Материалы Центрального архива Нижегородской области, впервые вводимые в научный оборот, позволяют на региональном уровне уточнить сведения о статусе военнопленных врачей и особенностях их учета на территории Нижнего Новгорода в годы Первой мировой войны.

II.    ОБСУЖДЕНИЕ И РЕЗУЛЬТАТЫ

В современной историографии в аспектах социальной истории и истории медицины особую актуальность имеют исследования, посвященные реконструкции коллективного портрета представителей различных профессиональных, социальных, гендерных групп [См., напр.: 2, 6, 7, 12].

Нижний Новгород и уездные города губернии в годы Первой мировой войны являлись важными пунктами содержания военнопленных стран Четверного союза. Губернский город также являлся крупным транзитным центром и местом временного размещения пленных [8: 152]. В обстоятельствах военного времени Нижний Новгород стал одним из важнейших этапов эвакуации раненых и сосредоточения военно-медицинских лечебных учреждений благодаря своему удачному географическому расположению на стыке водных и железнодорожных путей сообщения [4: 105].

В фондах Центрального архива Нижегородской области (ЦАНО) отложился корпус документов, содержащих анкетные данные военнопленных медицинских работников Австро-Венгерской армии. Исследование данного блока документов помогает прояснить характерные черты коллективного портрета военнопленных медиков, оказавшихся в Нижегородской губернии, путем анализа их анкетных данных. В годы войны в российский плен попали около 60 врачей центральных держав. Согласно «Перечневой ведомости о числительном составе военнопленных, находящихся в Нижнем Новгороде на постоянном квартировании», «Сведениям о военнопленных» от 22 июня 1915 г., а также «Именного списка военнопленных врачей Австрийской армии, находящимся в Нижегородском старом замке к 15 июня 1916 г., составленному на основании предписания начальника Московской местной бригады от 7 мая 1916 г.», в Нижнем Новгороде находились 6 пленных медиков: старший врач, 2 врача, зауряд-врач, студент-медик и провизор [9: 37, 248; 11: 1об.–2]. Старейшим по возрасту (45 лет) из пленных медиков являлся врач 3 Тирольского полка Енрих Ларенуп, родом из м. Ройтте (Тироль, Австрия) [9: 257об.]. В «Именном списке военнопленных офицеров австрийской армии, направленных в тюрьму из 30 сводного эвакуационного госпиталя», от 24 июня 1915 г. отсутствуют данные о пленении медика, но по номеру части есть возможность установить этот факт. Как известно, Императорский и королевский Тирольский егерский полк № 3 входил в состав 88 бригады Императорских стрелков (тирольских), которая еще в мирное время была частью XIV австро-венгерского корпуса. Несколько батальонов 88 бригады приняли участие в сражении у Злочева во время Галицийской битвы в августе-сентябре 1914 г. [3: 391–392]. Здесь, очевидно, и попал в плен австрийский врач. Высшим по должности из пленных медиков был старший врач 45 пехотного полка Иоанн Брана (35 лет), родом из г. Сегед (Венгрия), венгр («мадьяр») по национальности, греко-католического вероисповедания, попавший в плен под Краковом 9 сентября 1914 г. [11: 1об.–2].

Очевидно, в данном случае речь идет также о Галицийской битве 5 (18) августа - 13 (26) сентября 1914 года. Как старший среди пленных медиков по должности, Иоанн Брана состоял лечащим врачом при единственном военнопленном австро-венгерском генерале в Нижнем Новгороде - генерале пехоты Германе Кусманеке фон Бургнойштедтен [10: 381].

Еще одним выходцем из Венгерской части империи был Янош Торнай (23 года), студент-медик из 21 стрелкового батальона, родом из м. Шарретудвари (Венгрия), римо-католик по вероисповеданию, взятый в плен 21 января 1915 г. [11: 1]. Уточненное название части - Императорский и королевский Нижнеавстрийский полевой егерский батальон № 21. Пленение произошло в м. Н. Турецкий, очевидно, в ходе Карпатской операции 7 января - 20 апреля 1915 г.

Его соотечественником являлся врач, капитан 9 ландверного пехотного полка Бела Крил (37 лет), венгр, родом из г. Тренчина (совр. Словакия), римо-католик по вероисповеданию, взятый в плен 9 марта 1915 г. в Перемышле [11:1]. При взятии российскими войсками крепости Перемышль 9 (22) марта 1915 г. в плен попали также зауряд-врач 10 пехотного полка Фридрих Катуч (21 год) [9: 257об.] и единственный фармацевт среди военнопленных австро-венгерских медиков в Нижнем Новгороде провизор перемышльского госпиталя № 6 Герман Готвальд (26 лет), родом из Вены [Там же].

III.    ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Анализ анкетных данных позволяет сформулировать положения коллективного социального портрета военнопленных австро-венгерских медиков в годы Первой мировой войны, с указанием имен фигурантов, соответствующих определенному критерию.

• 1)    По этническому происхождению половина нижегородских военнопленных медиков из Австро-Венгрии принадлежала к немцам (Герман Готвальд, Енрих Ларенуп, Фридрих Катуч), другую половину представляли венгры (Янош Торнай, Иоанн Брана, Бела Крил). В географическом плане все они были выходцами из самых разных регионов империи Габсбургов: столичной Вены, горного Тироля, Галиции, южной и восточной Венгрии, Словакии.

• 2)    Вероисповедание в переписных документах у немцев по происхождению не обозначено. Оно указано только у трех медиков-венгров, из которых двое были римо-католиками (Бела Крил, Янош Торнай), один придерживался греко-католического обряда (Иоанн Брана). Можно предположить, что вопрос об их религиозной принадлежности представлял актуальность для российской военной администрации, поскольку все трое были выходцами из земель со смешанным венгерским и славянским населением, определенная часть которого тяготела к России и православию.

• 3)    По уровню образования наблюдается сильная дифференциация. Две трети пленных медиков имели законченное высшее медицинское образование, из них было трое врачей (Бела Крил, Енрих Ларенуп, Иоанн Брана) и один провизор (Герман Готвальд). Один медик (Фридрих Катуч) обозначен как «зауряд-врач». Это говорит о том, что он был мобилизован в действующую армию с временным присвоением звания и назначением на должность врача, как и другие студенты-медики старших курсов медицинских факультетов университетов. Еще один медицинский работник (Янош Торнай) обозначен в документе как «студент-медик», что говорит о его мобилизации без присвоения даже временного звания. Возможно, он был призван с более младшего курса, чем Фридрих Катуч. Последние обстоятельства позволяют сделать вывод о недостаточной обеспеченности Австро-Венгерской армии медицинскими кадрами, особенно, врачебными. Со сходной проблемой в начале войны столкнулась и Российская императорская армия, где некомплект военных врачей к началу конфликта составлял 15 % и постоянно увеличивался по мере мобилизации вооруженных сил, несмотря на призыв значительных партий «врачей военного времени» (зауряд-врачей) [5: 207].

• 4)    Австро-венгерские медики являлись чинами военного ведомства, т. е. военными чиновниками, не имевшими воинских званий, что соответствует правовому статусу данной категории чинов. Единственным исключением являлся врач 9 ландверного пехотного полка Бела Крил, обозначенный в «Именном списке военнопленных врачей Австрийской армии, находящихся в Нижегородском старом замке к 15 июня 1916 г.»,

как «капитан». В данном случае очевидна описка российского делопроизводителя на основании аналогии, по которой ранг «полковой врач 1 класса» соответствовал армейскому званию «капитан». Это указание уникально, поскольку в отношении других австро-венгерских военнопленных медиков не упомянуты ни ранги, ни сходные аналогии.

• 5)    Архивные документы не содержат сведений о профессиональной квалификации и специализации врачей. С одной стороны, это позволяет сделать вывод об отсутствии планов использования их профессиональных знаний в аспекте оказания квалифицированной медицинской помощи российским раненым. С другой стороны, привлечение пленных врачей к проведению профилактических мероприятий в местах содержания военнопленных и к помощи действовавшему медицинскому персоналу широко практиковалось практически во всех воюющих державах [См.: 5].

• 6)    По обстоятельствам пленения военных медиков можно распределить на две группы, что перекликается с общей динамикой роста числа военнопленных в России в годы Первой мировой войны. Треть из общего числа медиков (Енрих Ларенуп, Иоанн Брана) попала в плен в ходе Галицийской битвы 5 (18) августа – 13 (26) сентября 1914. Большая же часть оказалась в плену в результате капитуляции гарнизона крепости Перемышль 9 (22) марта 1915 г. (Бела Крил, Герман Готвальд, Фридрих Катуч) и связанной с обеспечением ее осады Карпатской операции 7 января – 20 апреля 1915 г. (Иоанн Брана).

Таким образом, архивные данные военнопленных медицинских работников, оказавшихся в годы Первой мировой войны на территории Нижнего Новгорода, позволили провести процесс реконструкции посредством методов и подходов просопографии основных характеристик коллективного портрета медицинского персонала Австро-Венгерской армии, осветить вопросы происхождения, вероисповедания, образования, порядка продвижения по службе и условий пленения, на региональном уровне уточнить сведения об особенностях учета военнопленных в годы войны.