Вопросы преподавания литературы в вузе в понимании М. М. Бахтина (методический аспект)

Современному научному миру Михаил Михайлович Бахтин известен прежде всего как выдающийся ученый-филолог и философ, внесший в сокровищницу мировой гуманитарной мысли целый ряд плодотворных идей.

Предметом рассмотрения в нашей статье явились идеи М.М. Бахтина, составившие круг его представлений о том, как должен строить свою работу литературовед, работающий со студентами университета, выступающий перед ними со своими лекциями, организующий для них семинары и спецкурсы.

Статья представляет собой тип научно-биографического исследования,который сам М.М. Бахтин определял как аналитический. В одной из своих работ 1940-х гг., говоря о разнообразных типах биографии, сложившихся на античной почве, он выделил тип с характерным разделением всего жизненного материала по своеобразным рубрикам, в которых черты и свойства личности подбираются из разновременных событий ее жизни: как человек, как семьянин, как мыслитель и наконец как преподаватель.

М.М. Бахтин относился к тому типу ученых, которым всегда была нужна аудитория, нужны были слушатели. Отсутствие их его неизменно огорчало. В одном из писем, датированных 1921 г.,

М.И. Кагану в Орел он писал: «...если Вам удалось составить хотя бы маленький кружок основательных слушателей, то большего в России при современных условиях и желать нельзя. Лев Васильевич (Пумпянский. — Л.К.) уже полгода в Петрограде, но не нашел даже такой аудитории, какая была у него в Витебске. К сожалению, приходится признать, что в России Вам еще долго придется быть одиноким, и встречать Вы будете в лучшем случае уважение и очень мало понимания и сочувствия,ведь у нас, как это ни дико, и под “философией" понимают нечто весьма мало похожее на то, что понимаете Вы, и не только в среде обывателей, а и присяжных наших философов»¹

Сам М.М. Бахтин, куда бы ни забрасывала его судьба, искал и находил слушателей, в числе которых были и весьма «основательные»: пианистка М.В. Юдина, искусствовед И.И. Соллертинский и др.

Среди многочисленных статей, исследований, материалов научных конференций и других публикаций, в которых рассматриваются самые разные стороны научного наследия М.М. Бахтина, работ, посвященных аналитическому рассмотрению его преподавательской деятельности, сравнительно немного2. А между тем она имела в жизни ученого свой смысл и

С Л.С. Конкина, 2002

значение. Прошла она большей частью на кафедре всеобщей литературы Мордовского педагогического института, а после его реорганизации — на кафедре русской и зарубежной литературы Мордовского государственного университета. Здесь ученый проработал с октября 1945 г. и до своего выхода на пенсию в 1961 г., да и уйдя на заслуженный отдых, М.М. Бахтин продолжал работать со своими аспирантами.

Приказ о назначении М.М. Бахтина и.о. доцента кафедры всеобщей литературы был подписан 18 августа 1945 г., а чуть позже издается приказ № 266 следующего содержания: «Назначить Бахтина Михаила Михайловича заведующим кафедрой всеобщей литературы с 19 сентября 1945 года...»3

Инициатива директора института, однако, не была поддержана в Нарком-просе РСФСР, и приказ о назначении М.М. Бахтина заведующим кафедрой всеобщей литературы вышел только 21 февраля 1947 г. Он гласил: «Утвердить кандидата филологических наук тов. Бахтина М.М. и.о. заведующего кафедрой всеобщей литературы Мордовского государственного педагогического института»4 Таким образом, назначение состоялось после того, как в ноябре 1945 г. в Институте мировой литературы им. А.М. Горького в Москве им была защищена кандидатская диссертация.

Свои усилия заведующий кафедрой прежде всего направил на повышение уровня преподавания учебных дисциплин. Ему представлялись чрезвычайно важными разработка методологических принципов организации учебного процесса и повышение методического мастерства преподавателей кафедры.

Институтские учебные планы и программы, нередко страдавшие утилитарной ограниченностью, требовали, по мнению М.М. Бахтина, некоторой корректировки. Четыре существенных недостатка были отмечены им и в работе кафедры:

• 1)    догматическая форма изложения материала в лекциях, сообщение готовых положений науки без анализа истории вопроса, без освещения борьбы мнений и без развернутой аргументации;

• 2)    ненужное дублирование учебников, обзорность и сухость изложения материала;

• 3)    отсутствие проблемности, без которой трудно рассчитывать на исследовательский интерес к лекциям преподавателей кафедры со стороны студентов;

• 4)    отсутствие или недостаточная выраженность позиции преподавателей и их собственных научных интересов⁵

Отчеты кафедры и протоколы заседаний сохранили замечания М.М. Бахтина, касающиеся методики чтения лекций. Особенно интересным в этом отношении представляется протокол № 5 заседания кафедры от 27 декабря 1960 г. В этом протоколе зафиксированы следующие положения, прозвучавшие в выступлении Михаила Михайловича. Вузовская лекция, по его мнению, ставит перед собой три цели: сообщение необходимых сведений по данному вопросу, воспитание научного мышления и воспитание эстетического восприятия и художественного вкуса студента.

Знания, подчеркивал М.М. Бахтин, бывают двух видов: основные — проверенные наукой, неоспоримые — и спорные, требующие проверок и уточнений. Лекция должна строиться на материале, включающем в себя оба типа знаний. При этом преподаватель, излагая материал дискуссионного характера, не должен оставлять студентов «на распутье». Он обязан дать собственную оценку научным спорам, присоединиться или не присоединиться к той или иной позиции, аргументируя свою точку зрения. Особенно следует выделять в лекции те проблемы, над которыми преподаватель работает сам, те, что составляют его научный интерес. В этом случае он может сообщить студентам много нового и интересного. Нашим слушателям, подчеркивал М.М. Бахтин, «всегда интересно знать, какое место в науке занимаем мы сами, насколько серьезен наш вклад в литературную науку». Эти слова М.М. Бахтина подтверждаются его собственным примером. Много и плодотворно занимаясь проблемой литературных жанров (в том числе и в годы своей работы в Саранске), он постоянно включал в свои лекции эти материалы6.

>мт^

@88®

^^i^5

Характерно, что уже в первые годы работы в качестве заведующего кафедрой М.М. Бахтин предпринимает попытку осуществить свою идею изучения истории литературы в тесной взаимосвязи с другими видами искусства, или, как он сам писал позднее, «в контексте всей культуры».

В планах работы кафедры записано, что для успешного проведения лекции необходимо «привлечение параллельного материала других искусств (архитектуры, живописи, музыки, хореографии и др.)». Позже ученый скажет об этом в полный голос: «Литература — неотрывная часть культуры. <...> Ее недопустимо отрывать от остальной культуры и, как это часто делается, непосредственно, так сказать, через голову культуры соотносить с социально-экономическими факторами. Эти факторы воздействуют на культуру в ее целом и только и через нее и вместе с ней на литературу. <...> Вспомним широчайшие культурные горизонты исследований Потебни и особенно Веселовского»7

Влияние личности и научного наследия А.Н. Веселовского на М.М. Бахтина и его исследования представляется нам бесспорным. Не раз, составляя план собственной работы или работы кафедры, он обращается к трудам академика А.Н. Веселовского как к примеру. В плане на 1945/46 учебный год М.М. Бахтиным предусмотрена разработка двух типов лекций: обзорной и монографической. В качестве образца для построения таких лекций он предполагал обратиться к литографированным лекциям А.Н. Веселовского. В 1950 г. в планах научных исследований М.М. Бахтина наряду с такими темами, как «Проблема речевых жанров», «Слово и образ», значатся две: «Источники концепции А.Н. Веселовского» и «Критика концепции А.Н. Веселовского».

Здесь мы должны подчеркнуть, что в целом ряде трудов М.М. Бахтина, посвященных, например, соотношению творчества, народной культуры и теории романа, особенно исторической типологии коренных его структур (по типам временных и пространственных отношений, характеру главного героя, изображению мира вокруг него и способам развития действия), возникающих еще в «античном романе» и проходящих сквозь всю его историю, чувствуется неявное отталкивание от «Исторической поэтики» А.Н. Веселовского. Совершенно очевидно также и то, что собственные исследования М.М. Бахтина также строятся в орбите исторической поэтики.

В историко-литературных лекциях М.М. Бахтин считал необходимым затрагивать, обсуждать и вопросы теории литературы. История литературы немыслима без ее теории, как и сама теория литературы невозможна без ее истории. Словом, история литературы должна быть теоретической, теория — исторической.

Не менее важное значение М.М. Бахтин придавал и творческой работе студентов, инициированию их собственной научной деятельности, насколько это было возможно в условиях провинциального вуза. Такую работу, считал он, целесообразно проводить через тщательно продуманную систему спецкурсов и спецсеминаров. Здесь студенты учатся работать с научной литературой, писать рефераты, готовить доклады и сообщения, обобщать собственные наблюдения и разыскания. Практические занятия, говорил он, имеют чисто учебную цель, спецсеминары — научно-исследовательскую.

Научно-исследовательскую работу студенты могут проводить только в том случае, если у них сформирован навык работы с книгой. Небольшая статья М.М. Бахтина «Некоторые замечания», опубликованная в университетской многотиражке, как раз и была посвящена методике работы с книгой. Вот некоторые выдержки из этой статьи: «В молодом возрасте, когда память свежа, а интеллект не достаточно развит, запоминание часто опережает понимание. Но все, что мы запомнили без глубокого понимания, и непрочно и — главное — совершенно бесполезно». И далее: «Приступая к изучению научной книги, никогда не следует рассчитывать на быстрое и легкое ее усвоение. <...> Работая над любой книгой, важно усвоить не только со- держащиеся в ней факты и готовые положения науки, но и методы, с помощью которых они найдены, установлены, доказаны. Надо овладевать самой логикой науки»8

Рамки статьи не позволяют более подробно остановиться еще на очень многих аспектах преподавательской деятельности, о которых так или иначе в разное время говорил М.М. Бахтин: о воспитании эстетического вкуса и чутья студентов, о расширении их общекультурного кругозора, о привитии им навыков библиографического поиска, о навыках самостоятельной работы и т.д.

Из представленных нами материалов можно сделать следующие выводы. М.М. Бахтин не предлагал никаких революционных приемов работы со студентами: его подходы к работе со студенческой аудиторией ориентировались на традиции, сложившиеся в практике старых российских университетов, с опытом которых он был знаком не понаслышке. Все усилия М.М. Бахтина и в качестве преподавателя, и в качестве заведующего кафедрой были направлены на то, чтобы поднять уровень филологического образования в только что сформированном вузе до высоты достижений лучших российских университетов.

Совершенно очевидным представляется нам и другой вывод. Итогом многолетней научно-педагогической деятельности М.М. Бахтина в Саранске явилось становление и развитие философско-филологической и литературоведческой науки в высших учебных заведениях Мордовии, о чем с благодарностью помнят представители сегодняшнего поколения преподавателей целого ряда университетских кафедр. «Школу» М.М. Бахтина прошли многие из тех, кто и по сей день работает в студенческих аудиториях. Тем более важен опыт М.М. Бахтина, не устаревший до наших дней, для молодого поколения преподавателей вуза.

В нашей статье мы не касались бахтинского понимания методологии научного исследования, полагая, что эти вопросы должны стать предметом отдельного, глубокого и полного, рассмотрения.