Восприятие творчества Бенджамина Дизраэли в 1870-х годах как отражение политического конфликта

Бенджамин Дизраэли (1804‒1881) широко известен как выдающийся британский политический деятель, но мало кто знает его как талантливого викторианского романиста, яркого представителя «фешенебельного» романа и одного из родоначальников политического романа в мировой литературе. Дизраэли пробовал себя в различных литературных областях: в поэзии, публицистике, романистике. Его произведения, затрагивающие существенные стороны общественной жизни, занимали видное место в литературе викторианской Англии и пользовались значительной популярностью.

Многие западные исследователи дают достаточно высокую оценку романному наследию Бенджамина Дизраэли. Так, в своей фундаментальной монографии французский ученый Р. Мэтр пишет: «Место Дизраэли-романиста, конечно, не в первом ряду. Но он, может быть, единственный представитель политического романа, и его творчество обладает рядом качеств, которые позволяют назвать его “блестящим вторым” сразу после великих художников его века»

[Ивашева 1974: 109]. Английский исследователь Роберт Блэйк ставит произведение Дизраэли «Конингсби, или Новое поколение» в один ряд с романами его знаменитых современников: Гаскелл «Мэри Бартон», Кингли «Дрожжи» и произведениями других известных литераторов того времени [Blake1967].

В русском литературоведении творчество Бенджамина Дизраэли не получило подобного признания и популярности в силу ряда причин, одной из которых стало восприятие сочинений английского писателя в России в контексте его политической деятельности на фоне напряженных англо-русских отношений второй половины XIX в. Более того, вопрос рецепции творчества Дизраэли в русской критике второй половины XIX‒начала XX вв. до сих пор не поднимался ни в русском, ни в зарубежном литературоведении, несмотря на существование в отечественной науке отдельных работ Г. А. Анджапаридзе, Е. В. Ермаковой, В. В. Ивашевой, Е. И. Клименко, Ф. И. Мороз, Б. М. Проскурнина.

В русскоязычную культуру творчество Дизраэли вошло в 1840-е гг. и было востребовано вплоть до 1915 г., пока события Первой мировой войны не отодвинули проблему рецепции творчества зарубежных писателей на второй план. Выявление спадов и подъемов литературнокритического и переводческого интереса к Дизраэли-писателю в России позволило выявить три основных периода рецепции, каждый из которых был обусловлен потребностями отечественного литературного процесса и социальными процессами, протекающими в стране. Первый период приходится на 1840‒1850-х гг., когда обращение критики к произведениям английских писателей было продиктовано потребностью восполнения лакун в становлении реализма и русского романа. Второй период, 1870-е гг., характеризуется наибольшей популярностью Дизраэли, когда он осмысливается не только как писатель, но и как политик. И третьим периодом можно обозначить 1900‒1915 гг., когда рецепция романов Дизраэли происходит через призму «еврейского вопроса».

Наиболее репрезентативным и интересным с точки зрения восприятия личности и творчества Дизраэли русским обществом в целом является второй период. На протяжении десятилетия наблюдается падение литературной репутации Дизраэли на фоне его резонансной политической деятельности при неизменно высоком интересе к его персоне со стороны отечественной критики. При анализе личности Дизраэли писатель и политический деятель в оценках обозревателей до такой степени сливаются, что их трудно разделить. В критических статьях преимущественно используются элементы биографического, культурно-исторического и социологического методов.

Начиная с 1870-х гг. на творчество и личность Бенджамина Дизраэли обращают внимание такие ведущие периодические издания, как «Отечественные записки», «Русский вестник», «Вестник Европы» и др., и дело здесь не столько в природе таланта писателя, сколько в его политической деятельности. Головокружительная карьера Дизраэли (в 1868 г. он возглавил консервативное правительство), немыслимая для сына еврейских беженцев в Англии, и обострившиеся после Крымской войны англо-русские противоречия способствуют формированию предвзятого отношения в оценках Дизраэли-политика и, как следствие, Дизраэли-писателя русскими критиками.

Ряд статей, посвященных осмыслению «феномена» Дизраэли, открывает критический обзор публициста Л. А. Полонского в журнале «Вестник Европы» за 1870 г. «Иезуиты современной Европы». В нем Полонский называет Дизраэли «человеком случая», который входит в нужные роли для достижения своих целей. Критик полагает, что «в свои роли радикала и консерватора он [Дизраэли. - Ю.А. ] только вдумался». Полонский признает литературный талант писателя, «немало поспособствовавший его политическому успеху»: «Благодаря своим “блестящим” романам “Вивиан Грей”, “Контарини Флеминг”, “Конингсби” и др., и своему качеству беспощадного полемиста, не уважающего ни авторитеты, ни парламентские обычаи, Дизраэли завоевал себе положение в парламенте и возбуждал “общее любопытство солидных англичан”» [Полонский 1878: 319-360].

Позиция Дизраэли в «восточном вопросе», направленная против России, также вызывает осуждение со стороны русских критиков. Реалистичную картину того, что происходит в русской публицистике того времени дает литератор В. А. Тимирязев в своем биографическом очерке «Вениамин Дизраэли, лорд Биконсфильд», опубликованном в журнале «Дело» за 1876 г.: «<...> неудивительно, что русская публика со времени возбуждения “восточного вопроса” относилась к лорду Биконсфильду с какой-то смутой, бессознательной ненавистью, видя в нем только врага славянства и часто перенося свою ненависть от министра ко всему английскому народу. <...> Эта неясность понятий отразилась на многих органах нашей печати. Одни относились к нему с презрительным высокомерием, писали к нему юмористические письма, издевались над его “новоиспеченным” титулом, называли “ев-рействующим лордом”, “современным Шейлоком”, “лордом-идиотом” и т. д. Другие брали трагический тон, видели в Дизраэли какую-то демоническую силу, гения зла, заклинали английский народ “тотчас его низвергнуть”. <…> Их отчасти объясняет действительно странное и с первого взгляда непонятное появление во главе великого народа, веками привыкшего к политической свободе и представительным учреждениям, такого искателя приключений как “юркий Дизи”, не пренебрегающий никакими средствами для достижения личных целей». Чтобы разгадать «комическую загадку» Бенджамина Дизраэли, автор очерка советует изучить его первый автобиографический роман «Вивиан Грей» (1826), представляющий, по мнению В. А. Тимирязева, откровенную программу его политической деятельности [Тимирязев 1876: 102-128]. Схожую точку зрения демонстрирует другой критический обозреватель П. Угрюмов на страницах журнала «Дело» в 1877 г. В статье «Продукт политики» он также предлагает рассматривать роман Дизраэли «Вивиан Грей» как «руководство к тому, как наилучшим образом пользоваться человеческими слабостями» [Уг-мов 1876: 1-51].

В целом на данном этапе литературное творчество Дизраэли не принимается русскими критиками и представляет интерес, по большому счету, только как автобиографический материал, содержащий разгадку «феномена» Дизраэли. При этом интерес к его произведениям не падает, о чем свидетельствует многочисленные критические отзывы и перевод романа «Лотар», опубликованный в приложении к литературно-политическому журналу «Заря» в год выхода оригинала в Англии.

Политика Дизраэли во время русско-турецкой войны, его выдающееся выступление на Берлинском конгрессе, повлиявшее на передел территорий в 1878 г., в очередной раз заставляют отечественную читающую аудиторию более пристально взглянуть «как на личность этого министра-еврея, бывшего литератора и несомненного плебея по происхождению, так и на его давно забытые политические романы»: «Его политика отличалась такими эффектными сюжетами, сценами, что в его романах, писанных 30‒40 лет назад, естественно было отыскивать разгадку этих эффектов, и в последних тогда стали видеть выполнение давно задуманного плана» [ Павлов 1878: 335-357 ] . В частности, воинственная политика Англии на Востоке подстегивает всю читающую Европу обратить внимание на роман «Танкред» (1847), ранее не переводившийся на иностранные языки.

Показательной с точки зрения русской рецепции творчества Дизраэли в России является критическая статья, опубликованная в «Отечественных записках» за 1878 г., в которой автор, Н. Н. Поповский, рассматривает писателя в большом контексте его литературной и политической деятельности. Обозреватель называет Дизраэли «министром-евреем», «плебеем по происхождению», «политическим авантюри- стом», представляет его как «шута, иногда очень неловкого и несвоевременного, который то и дело менял свои убеждения, смотря по обстоятельствам», создавая крайне непривлекательный имидж английского политика и писателя. Романам «младоанглийской» трилогии, как и роману «Вивьян Грей», критик дает отрицательную оценку, обвиняя Дизраэли в отсутствии четкого идеологического обоснования исторических событий в его произведениях, приверженности иудаизму и лицемерном отношении к народу Англии. Причины такого неприятия становятся очевидны, когда критик берется рассуждать по поводу политических взглядов английского романиста: «опираясь на британские интересы, он [Дизраэли. ‒ Ю.А.] отличается особенною страстностью и систематичностью в антагонизме к России, раздувает в своих новых соотечественниках дух узкого, мишурного патриотизма <...>» [Поповский 1878: 201-244].

Ненависть к Бенджамину Дизраэли также подогревается антисемитизмом, являющимся частью мировоззрения многих русских писателей и критиков. Так, например, Федор Достоевский пишет в своем знаменитом «Дневнике писателя»: «Я готов поверить, что лорд Биконсфильд сам, может быть, забыл о своем происхождении когда-то от испанских жидов (наверно, однако, не забыл); но что он “руководил английской консервативной политикой” за последний год, отчасти с точки зрения жида, в этом, по-моему, нельзя сомневаться» [Достоевский 2011: 142].

Таким образом, проведенный анализ литературно-критических отзывов показал, что одной из основных причин, обусловивших негативную оценку творчества английского романиста, послужила его политическая деятельность, идущая вразрез с интересами России. В целом Бенджамин Дизраэли был представлен русскому читателю еврейским апологистом, возвеличивающим в произведениях свою расу; писателем-беллетристом, который умеет отвечать на запросы времени и угождать публике, чьи «зрелые» романы носят политических характер и, по большей части, служат предлогом высказать свою программу в романной форме. Привлекательность романов английского писателя для критиков 1870-х гг. заключается, прежде всего, в возможности «с помощью романиста и оратора Бенджамина Дизраэли изучить государственного человека, лорда Биконсфильда» и пролить свет на проводимую им политику [Брандес 1878: 4‒5].