Выражение залоговых отношений в разноструктурных языках: есть ли залог в венгерском?

Отсутствие в некоторых языках категории залога признается их типологической особенностью. Как отмечает венгерский лингвист И. Пете, «с типологической точки зрения для оформления пассивных конструкций в разных языках важны: 1) способность глаголов к образованию пассивных конструкций, 2) способы оформления субъекта, 3) способы оформления предиката» [13, 102]. Категории залога нет и в глагольной системе венгерского языка, что также является его специфической чертой. Венгерским глаголам не свойственна категория залога с оппозицией форм действительного и страдательного залогов. Этот язык не имеет парадигматического оформления страдательного залога. В нем отсутствуют пассивные конструкции, однако преобразование исходной диатезы происходит (см. также [6, 23]).

ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ

Большей частью исследователей основными формами категории залога в русском языке признаются актив и пассив. При этом активный залог оценивается как морфологически исходная форма, а пассивный – как форма, морфологически производная. В русском языке существуют два способа образования форм страдательного залога: от причастий и от личных форм глагола. В составе страдательных конструкций с глаголами употребляется имя, стоящее в творительном падеже. Оно является субъектом действия и чаще всего выражается одушевленным именем существительным: Спортсменом предпринята еще одна попытка покорения высоты. Страдательный (пассивный) залог означает, что действие направлено на объект, выраженный именительным падежом и являющийся подлежащим: Высота покорена спортсменом. В случае пассивной трансформации объект становится подлежащим, субъект же – косвенным дополнением, стоящим в творительном падеже, т. е. подлежащее в пассивной конструкции – это прямое дополнение в активной конструкции: Спортсмены покоряют высоту – Высота покоряется спортсменами.

Формами пассива являются формы глагола 3-го лица (единственного и множественного числа). В русском языке страдательный залог в личных формах образуется синтетически. Следует добавить, что вид русского глагола влияет на оформление предиката в пассивной конструкции: если глагол несовершенного вида, то при образовании пассивной формы используется постфикс -ся ; если же глагол совершенного вида, то залоговая форма используется со вспомогательным глаголом быть , который в настоящем времени не употребляется: Работа была выполнена – Работа выполнена (см. также [7]).

В венгерском языке конструкций, подобных русским, нет, однако способов передачи на венгерский язык русских залоговых значений – в рамках синтаксиса простого предложения – существует мно- го: с помощью словообразовательных суффиксов, причастных конструкций с пассивным значением, местоименных глаголов и др. Тем не менее одним из главных приемов перевода на венгерский язык русских страдательных конструкций венгерский языковед А. Шальга считает их передачу с помощью действительных оборотов, например: «Задание выполняется учащимися» – A hallgatók megoldják a feladatot; «Дом строится двумя бригадами рабочих» – A házat két munkásbrigád építi [17, 103].

Обзор литературы

В современной лингвистике в понятие залога исследователями вкладывается разное, иногда противоречивое содержание. По свидетельству В. С. Храковского, в русистике концепции залога различаются определениями залога, количеством выделяемых форм залога и их качественной характеристикой, выявлением семантической однородности/неоднородности форм залога, характера залоговых оппозиций, специальной глагольной лексики, охватываемой категорией залога1. Относительно единодушного мнения языковеды достигли в вопросе о залоговых преобразованиях, которые обусловливаются, как правило, семантикой глаголов. При этом в различных языках залоговые преобразования имеют формальные особенности и рассматриваются главным образом в рамках синтаксиса простого предложения.

Для решения проблемы залога в разноструктурных языках в специальной литературе поднимаются также вопросы выделения основных типов пассивных конструкций, обозначения главных членов предложения, описания семантических связей между членами предложения и др. К числу нерешенных можно отнести и вопрос о грамматической сущности категории залога: являются ли залоговые образования морфологическими формами глагола или же синтаксическими структурами? Многие современные грамматисты отрицают залог как морфологи- ческую категорию и признают, что залоговые отношения (субъектно-объектные трансформации) должны исследоваться в сфере синтаксиса, а не морфологии глагола. Еще В. В. Виноградов писал, что залог лежит за пределами морфологии слова [2, 518]. Широко распространена и точка зрения, согласно которой залог находится в пограничном пространстве между грамматикой, лексикой и синтаксисом.

Неоднозначные трактовки залога и существующая в лингвистике терминологическая неопределенность привели к различным подходам в решении некоторых теоретических проблем залога. Так, И. А. Мельчук и А. А. Холодович, опираясь на понятие диатезы, рассматривали залоговость через соответствия между cинтаксическими и семантическими составляющими предложения [12, 117 ]. Изменение соотношения между семантическими (субъект, объект) и cинтаксическими (подлежащее, дополнение) актантами определяется понятием «диатеза». Диатеза и залог – cоотносительные понятия разных уровней. Будучи семантико-cинтаксической категорией, диатеза является универсальной, в отличие от залога, который представляет собой грамматически маркированную диатезу; иными словами, залог – категория морфологическая и не универсальная. Любая глагольная лексема в любом языке имеет одну диатезу. Как подчеркивает В. Г. Гак, «залог в лингвистике трактуется широко и узко: в первом случае он совпадает с понятием диатезы, во втором к залогу относятся только морфологические средства преобразований, он представляет собой лишь “часть” диатезы» [4, 368 ].

С середины 1980-х гг. в лингвистике стала распространяться теория функционального подхода к залогу в противоположность формальным описаниям механизма залоговых преобразований. А. В. Бондарко, разрабатывавший эту проблему на материале славянских, в первую очередь русского, языков, определял залоговость как комплекс функционально-семантических полей, обладающих ядром и фоновыми структурами и включающих поля активности и пассивности. Ядро поля образует категория залога, представленная оппозицией активной и пассивной конструкций. Понятийную основу поля залоговости составляет залоговое отношение понятия действия к логическому субъекту и объекту. Все поля объединены общим признаком – характеристикой действия по отношению к субъекту и объекту, причем активность толкуется как исходно-субъектная, а пассивность – как исходно-объектная ориентация действия предиката [1, 135].

Затрагивая вопрос семантики залога, некоторые языковеды высказывали мнение, что залог не располагает никакой семантикой. Функция этой категории состоит в простом преобразовании синтаксической структуры предложения, т. е. в изменении расстановки членов предложения: подлежащего и дополнения, что показывает глагольная форма. Однако, как утверждает В. А. Плунгян, «в языке не бывает (или практически не бывает) “семантически пустых” категорий; тем более не может быть лишена семантической нагрузки категория, представленная столь массово»2. Залоговые значения, по его мнению, очень разнообразны, и залог предполагает тонкое взаимодействие морфологии, синтаксиса и прагматики с участием всех трех компонентов.

Исследования залога, содержащие вопросы общетеоретического характера, в последнее время проводились и на материале финно-угорских языков. В частности, значительное количество работ было опубликовано по грамматической категории залога в удмуртском языке. Примером многоаспектного описания данной категории являются статьи Н. В. Кондратьевой, К. Г. Костиной [8; 9], И. А. Котковой [10], Г. А. Ушакова [14] и др. Большой интерес вызывает высказывание К. Г. Костиной о залоговых формах глагола в ряде финно-угорских языков, в частности венгерском: «В саамском, финском, вен-

(ryi ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ герском, хантыйском, мансийском языках выделяются активная и пассивная формы глагола. В языках агглютинативного типа речь идет о каузативных и рефлексивных (возвратных) формах, каждая из которых имеет отличительные грамматические маркеры. …В финно-угорских языках выделяются каузативные (или понудительные) и рефлексивные (или возвратные) формы залога» [9, 362 ]. В связи с этим необходимо упомянуть, что венгерские грамматисты традиционно включают показатели залоговости в венгерском языке в число словообразовательных средств³. Такой же точки зрения придерживаются и авторы академической грамматики венгерского языка [18, 357–358 ].

Материалы и методы

Теоретическую базу исследования составили труды ведущих отечественных и зарубежных языковедов по проблемам сопоставительного изучения языков, функциональной грамматики, теории залога, грамматических категорий глагола в венгерском языке. Это прежде всего идеи и концепции А. В. Бондарко [1], В. В. Виноградова [2], В. Г. Гака [4], К. Е. Май-тинской [11], И. А. Мельчука, А. А. Хо-лодовича [12], В. С. Храковского [15; 16], В. А. Плунгяна4 и др.

Материалом исследования послужила глагольная лексика, взятая из произведений венгерских писателей, лексикографических работ (словарей венгерского и русского языков), лингвистических и публицистических источников, грамматик венгерского языка, периодической печати, разговорной речи.

Цель исследования – проанализировать грамматические формы венгерского и русского глаголов, выражающих залоговые отношения, и выявить эквиваленты категории русского залога в венгерском языке.

Для достижения поставленной цели в работе использован комплекс исследовательских методов: сопоставительно-типологический, применяемый для выявления внутриязыковых и межъязыковых сходств и расхождений; синхронно-описательный, предполагающий анализ, классификацию языковых фактов; функционально-семантический, позволяющий проводить системный анализ языковых форм, выражающих определенное значение, и описывать разнообразные языковые данные. Применены различные приемы лингвистического анализа: системный, компонентный, функционально-семантический, контекстуальный, трансформационный, которые базируются на методиках конкретного лингвистического анализа грамматических категорий глагола в аспекте их функционирования в тексте и в системе языка. Использование названных методов исследования, подтверждающих те или иные научные выводы, служит достижению результатов, имеющих как теоретическую, так и практическую ценность.

Результаты исследования и их обсуждение

Анализ залоговых отношений в таких разноструктурных языках, как венгерский и русский, продемонстрировал сложность объекта исследования, охватывающего морфологию, семантику, а также синтаксис простого предложения. Ранее мы уже указывали на то, что в венгерском языке русские залоговые значения выражаются посредством многообразных языковых средств: рядом словообразовательных суффиксов, причастными конструкциями с пассивным значением, местоименными глаголами и другими способами, которые образуют довольно разветвленную систему [5]. Большинство венгерских грамматистов, в частности Л. Дэжё, оценивают венгерский язык «как язык без пассивных конструкций», в которых нет пассивного глагола, но есть «пассивное» причастие, не выступающее в предложении в качестве сказуемого [6, 25]. Практически все авторы научных грамматик сходятся во мнении, что венгерским глаголам не присуща категория залога с полноценными залоговыми противопоставлениями5.

По поводу использования глагольных словообразовательных суффиксов залогового значения в венгерском языке российский хунгаролог К. Е. Майтин-ская отмечала: «…богатство глагольных суффиксов отглагольного словообразования объясняется тем, что переход-ность/непереходность, залоговые значения… в основном выражаются путем суффиксации» [11, 272 ]. Данная система включает суффиксальную форму выражения пассива, передающую различные оттенки страдательного залога. В нее входит также причастная форма выражения пассива специальной конструкцией с фиксированным порядком слов, в которой существует прочная связь между членами. Сюда же можно включить и немногочисленную группу венгерских глаголов, используемых с местоименной формой, которая приобретает в речи залоговое значение: Érezze magát otthon! «Чувствуйте себя как дома!»; Nem kérette magát kétszer . «Он не заставил упрашивать себя дважды». Местоименная форма выражения пассивного залога в венгерском языке, оформленная аналитически, более характерна для разговорного стиля речи. В зависимости от контекста в русской речи ее эквивалентами могут быть как личные, так и причастные залоговые конструкции.

Таким образом, средства выражения залоговости в венгерском языке, передающие значение русского пассива и организующие простое предложение, неоднородны, относятся к разным уровням языка и включают несколько структурно-функциональных разновидностей. В этом аспекте небезынтересно рассмотреть семантику, морфологию и синтаксис составляющих простого предложения (подлежащее, сказуемое, дополнение) и составляющих высказывания (субъект, предикат, объект). В. С. Храковский отмечает, что в структурах пассивного залога субъект по определению не занимает позиции подлежащего. Субъект может занимать позицию другого члена предложения или не занимать, а значит, не обозначаться в структуре специальным членом предложения. Так как субъект не занимает позиции подлежащего, эта позиция может быть занята любым другим участником ситуации либо остаться незанятой [15, 13]. Данную мысль развивает и венгерский лингвист И. Пете: «Страдательный залог обозначает, что подлежащее является объектом действия, т. е. подлежащее не производит действие, а подвергается ему со стороны субъекта» [13, 102].

Суффиксальное выражение пассивных значений в венгерском языке

Как уже было отмечено, наиболее распространенным способом передачи залоговых значений русского глагола в венгерском языке выступает их выражение с помощью суффиксов. Глагольная лексема с таким значением представляет собой личную форму глагола 3-го лица (единственного числа), оформленную словообразовательным суффиксом. Она является синтетической формой и образует слово (в котором основа неразрывно связана с формантами), а не словосочетание. Глаголы с суффиксами -ódik/-ődik используются нечасто, особенно в разговорной речи, хотя перечисленные форманты и употребляются с переходными глаголами: ír ‘писать’, íródik ‘писаться’; ad ‘давать’, adódik ‘даваться, предоставляться, складываться, проистекать из чего’: Az ilyen alkalom ritkán adódik. «Такой случай предоставляется редко»; Az ügy gyorsan intéződik. «Дело решается быстро». Более частотным в современном венгерском языке считается суффикс -ul/-ul , используемый с непереходным вариантом основы глаголов (имеющих также переходный вариант): tanít ‘преподавать’, tanul ‘учиться, заниматься’; épít ‘строить’, épül ‘строиться’; fordít ‘поворачивать’, fordul ‘повернуться’; borít ‘укрывать, покрывать’, borul ‘опрокидываться’: A ház már felépült. «Дом уже по-

ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ строен»; A kocsi az árokba borult. «Машина свалилась в канаву».

В венгерском языке залоговые отношения выражаются также суффиксами -atik/-etik , - tatik/-tetik , которые были образованы от суффиксов каузативных глаголов [6, 29 ]. Суффиксы страдательного значения -atik/-etik , - tatik/-tetik , как и словообразовательные суффиксы -ddik/-odik , -ul/-ül , присоединяются только к переходным глаголам. Несмотря на то что указанные суффиксы относятся к продуктивным формантам, в разговорной речи они употребляются редко: néz ‘смотреть’, nézetik ‘смотреться’; enged ‘разрешать, позволять’, engedtetik ‘разрешаться, позволяться’; ad ‘давать’, adatik ‘даваться, сообщаться’; kér ‘просить’, kéretik ‘проситься’ и др.: Az ilyen viselkedés nem engedtetik. «Такое поведение непозволительно»; Neki a sorstól minden megadatоtt. «Ему все давалось судьбой»; A mese tanulsága az utolsó mondatban foglaltatik. «Мораль басни заключена в последней фразе»; A postástól átadatik a levél. «Письмо передается почтальоном»; А ház lebontatik. «Дом сносится».

Спорным среди языковедов остается вопрос, следует ли считать словообразовательные суффиксы - ozik/-ozik , - oz(d)ik/ -ő(d)zik формантами, передающими залоговые значения русского глагола, или же аффиксами, с помощью которых переводятся русские глаголы, называющие, как правило, физическое, психическое состояние человека: Oda kellene mennem, de nem akaródzik. «Мне надо бы пойти туда, но не хочется». Предложения типа «Мне не спится», «Им не сидится» можно квалифицировать как устойчивые обороты, в которых субъект действия употребляется только в форме дательного падежа.

Что касается использования номинативной формы подлежащего в обоих языках, то она зависит как от семантики глагола, так и от семантики субъектнообъектных отношений. Схема предложения с непереходным глаголом включает предикат и объект в именительном падеже, на который направлено действие. Наблюдается «стяжение» трехчленной страдательной конструкции с переходом в двучленную из-за отсутствия в ее составе слова, указывающего на исполнителя действия, при этом смысловая связь между двумя членами предложения остается весьма прочной. Опущение названия производителя действия в сравниваемых языках иногда порождает двусмысленность, так как субъект, производящий действие, подразумевается.

При обратном переводе венгерских суффиксальных форм на русский язык возникают некоторые сложности, которые связаны с наличием в русском двух рядов возвратно-страдательных глаголов: с - ся и без - ся . Учет русских глаголов, имеющих формы обоих залогов, составляет определенную трудность при изучении данного аспекта венгерскими учащимися. Венгерская конструкция, в которой отсутствует субъект действия и сказуемое оформлено суффиксом страдательного залогового значения, с точки зрения структуры не является прямым аналогом русской пассивной конструкции. В последней субъект действия имеет падежное окончание: «Организация кредитуется банком / в банке» – A bank hitelt nyújt a szervezetnek . Не следует забывать, что выбор той или иной падежной формы субъекта связан с семантикой глаголов [3, 146 ]. Структура русского пассивного предложения, в котором субъект действия – косвенное дополнение в форме беспредложного творительного падежа, зависит от залоговой формы глагола: «Больной был осмотрен врачом» – Az orvos megvizsgálta a beteget . Падежная форма субъекта действия составляет специфическую черту русского языка, которую необходимо учитывать при переводе.

В современном венгерском языке словоформы с суффиксами страдательного значения употребляются в официально-деловом и публицистическом стилях речи, в материалах прессы, а также в научной прозе как отход от авторского «я». Они используются, когда субъект действия неизвестен или его называние нежелательно, неудобно по разным причинам. В разговорной речи такие словоформы возможны в устойчивых оборотах типа tudtára adatik ‘доводится до сведения’; közhirré tetetik ‘делается достояни- ем гласности, оглашается’; rokonszenvvel viseltetik ‘испытывается симпатия’.

Сопоставительный анализ в целом позволяет заключить, что использование залога в большей мере свойственно русскому языку, а дифференциация употребления венгерских и русских форм пассивного залога обусловлена функциональными стилями речи.

Причастная форма выражения залоговых значений в венгерском языке

В системе средств выражения залоговых значений в венгерском языке следует выделить также причастную форму залога, которую целесообразно рассматривать в разделе синтаксиса простого предложения. В рамках обсуждаемой темы мы можем назвать главные проблемы исследования: 1) падежное оформление субъекта и объекта в составе причастной конструкции, 2) отношение оппозиции переход-ности/непереходности к оформлению ее синтаксиса. Обозначенные проблемы затрагивают маркировку субъекта и объекта действия в предложениях с причастными оборотами, в которых имеются непереводимый на русский язык послелог által и причастие на -t/-tt с пассивным значением. В предложении эти обороты выполняют функцию распространенного определения (заметим, что термин «оборот» употребляется нами условно).

В приведенном ниже примере имя существительное Munkácsy с послелогом által в причастном обороте выступает в функции логического объекта, а причастие – логического предиката действия: Világhírűek a Munkácsy által festett képek. «Картины, написанные Мункачи, известны во всем мире». Представленный синтаксический тип субъектно-объектных отношений в венгерском языке – не залог, а лишь разновидность пассивной трансформации предложения. Как видно из примера, причастие festett в причастном обороте стоит в препозиции к определяемому существительному képek , грамматическому подлежащему, и не согласуется с ним ни в числе, ни в падеже, являясь определением.

В зависимости от семантики синтаксиса в венгерских причастных оборотах причастие определяет главным образом дополнение или подлежащее: Kóstold meg az édesanyám által sütött kenyeret! «Попробуй хлеб, испеченный моей мамой!» В переходных конструкциях кроме глагольной формы синтаксическую нагрузку несут на себе также падежные словоформы членов предложения. В приведенных примерах объект действия имеет маркер именительного падежа, который может быть идентичен номинативу субъекта действия: Munkácsy и képek стоят в номинативной форме. Ситуация с двумя именительными падежами, как правило, разрешается с помощью порядка слов, который устанавливает семантику отношений и их иерархию.

В случае исходного венгерского языка страдательные причастия на русский язык чаще всего переводятся страдательными причастиями прошедшего времени. В русском языке как вариант перевода можно использовать также придаточные определительные предложения с союзом который : Kiadtak a mester altal alkotott műveket. «Были изданы произведения, которые написал мастер». Венгерское причастие выступает в прошедшем времени, так как обозначает действие, предшествующее действию сказуемого. Само причастие времени не выражает, оно передает время лишь относительно времени действия сказуемого.

В систему средств выражения залоговых значений в венгерском языке включается также причастная конструкция без послелога által . Основным ограничителем ее употребления является привязанность к определенному стилю речи. Страдательные причастия на -t/ -tt , образованные от переходных глаголов, получают личное окончание 3-го лица (единственного числа) определеннообъектного спряжения (идентичное глагольному). Данные модели с личным окончанием и послелогом által выражают одно и то же значение в письменной речи, поэтому их легко можно заменить одна на другую с условием, что причастие, оформленное личным окончанием,

(ryi ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ в большей степени свойственно книжному стилю, официально-деловой речи. В качестве примера трансформации приведем две разновидности причастного оборота: A gyerekek szépen szavalták a Petőfi által költött verseket. – A gyerekek szépen szavalták a Petőfi költötte verseket. «Дети очень хорошо читали стихи, сочиненные Петёфи». С точки зрения теории любое причастие на -t/-tt , образованное от переходного глагола, может использоваться в пассивной конструкции, в которой существительное без послелога által или с послелогом által выступает в функции логического объекта, а причастие – логического предиката, однако в действительности дело обстоит иначе.

Не следует забывать, что, несмотря на многообразие средств выражения залоговых значений в венгерском языке, в целом страдательная форма не свойственна венгерскому языку, поэтому причастные страдательные обороты используются в нем очень редко.

Заключение

Глаголы в венгерском языке не имеют пассивного залога, однако средства и формы его выражения представлены в нем развитой системой. Отсутствие оппозиции форм действительного и страдательного залогов – одна из типологических черт венгерского языка. Исследование показало, что в этом языке глагольные лексемы не располагают двумя различными словоформами, которые соотносились бы с разными диатезами.

Репрезентация средств выражения залоговых отношений в сравниваемых разносистемных языках с помощью проведенного сопоставительного анализа помогла установить их дифференциальные и универсальные признаки, особенности функционирования в речи. В русском языке использование формы страдательного залога обусловливают значение и вид глагола, в то время как в венгерском на возможность выбора тех или иных средств передачи залоговых значений в основном влияет семантика глагола. В русском языке существуют два способа образования страдательного залога: от личных форм глагола и с помощью причастий. Оба способа имеют четко выраженные разновидности структурно-функционального плана: 1) аффиксальную, координирующую на морфологическом уровне показатели залога в глаголе и падежную форму именных компонентов, 2) структурную, включающую конструкции с переходными и непереходными глаголами. При этом языковые средства, используемые в предложениях с залоговыми формами, различны, относятся к разным уровням языка и охватывают лексику, морфологию и синтаксис. Специфическую трудность русского языка составляет падежное оформление субъекта действия в конструкциях страдательного залога.

Выражение залоговых значений в венгерском языке в отличие от русского осуществляется в рамках структуры простого предложения. Венгерский язык характеризуется системой глагольных словообразовательных аффиксов, имеющих залоговое значение, но не располагает никакими специальными средствами словоизменения. Венгерские суффиксальные глагольные формы, обладающие залоговым значением, по сравнению с русскими имеют больше морфологических функций, связанных со словообразованием.

Анализ фактического материала показал, что залоговые отношения в обоих языках охватывают не только класс глаголов, но и другие классы слов. В образовании форм, имеющих пассивное значение, в венгерском языке активное участие принимает причастие. Обладая свойствами прилагательного, причастие русского языка в отличие от венгерского изменяется по родам и числам. Русские причастия помимо этого склоняются и имеют полную и краткую формы. В венгерском языке есть самостоятельные причастные «обороты», отсутствующие в русском и по этой причине имеющие в нем разные соответствия, в том числе придаточные предложения.

В обоих языках в страдательных конструкциях возможен пропуск субъекта, являющегося фактическим исполните- лем действия, в результате чего они становятся семантически тождественными неопределенно-личным предложениям.

Полученные в результате анализа данные помогут восполнить пробелы в недостаточной изученности комплекса языковых средств выражения залоговых отношений в сравниваемых языках. Рас-

PHILOLOGY смотренные в статье проблемы не только имеют научное значение для каждого из исследуемых языков, но и определяют возможности решения некоторых общетеоретических и специальных лингвистических задач, в частности в области типологического изучения грамматик разноструктурных языков.

Поступила 27.12.2021; одобрена 10.01.2022; принята 13.01.2022.