Взаимовлияние образовательной среды и социокультурного развития Мордовии во второй половине XIX - начале ХХ века



ОБРАЗОВАТЕЛЬНАЯ СРЕДА И СОЦИОКУЛЬТУРНОЕ РАЗВИТИЕ МОРДОВИИ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX - НАЧАЛЕ XX ВЕКА

О. В. Кошина , кандидат исторических наук, доцент кафедры истории Отечества ИСИ МГУ им. Н. П. Огарева На протяжении второй половины XIX — начала XX в. изменился общественный взгляд на необходимость и функции образования, изменилась востребованность образования различными слоями населения. Во второй половине XIX в. женское образование было мало развито в Мордовии и в России в целом. В 1897 г. в шести уездах Мордовии (Ардатовском, Ин-сарском, Краснослободском, Саранском, Спасском и Темниковском) грамотных мужчин (20,1 %) было в 4,5 раза больше, чем грамотных женщин (4,5 %). В 1879 г. в училищах на территории Мордовии среди учеников было 93 % мальчиков и всего 7 % девочек. В России в целом соотношение между мальчиками и девочками было менее контрастным: 79 % мальчиков и 21 % девочек¹.

Одной из важных причин слабого развития женского образования на территории Мордовии являлся характер занятий населения региона. Подтверждение находим в «Памятной книжке по Тамбовской губернии» за 1894 г.: «Число учащихся в училищах в 1893 г. значительно уменьшилось, особенно в сельских селах и в основном девочек. Такое явление объясняется хорошим урожаем, потребовавшим в крестьянских хозяйствах рабочие руки несовершеннолетних детей. Многие из девочек должны были оставить школы, т. к. понадобились дома для уборки прядева»2. Сельскохозяйственный характер деятельности населения Мордовии предполагал востребованность женского труда. Девочки привлекались к уборке урожая, домашним работам, что отвлекало их от учебы. Большая часть населения считала, что в женском образовании можно ограничиться начальными навыками чтения и письма. Распространенность подобного мнения подтверждают данные о распределении учащихся Мордовии по возрастным группам. В возрасте 7—9 лет девочек чаще чем мальчиков отдавали в школу, несмотря на то что семилетних в то время в школах при нимали неохотно. По наблюдениям педагогов, они плохо осваивали курс, оставались еще на год, а значит, обременяли бюджет и занимали место восьмилетних. Девочек старались привести в училище пораньше, потому что, повзрослевшие, они понадобятся для помощи в хозяйстве. Начиная с 11 лет количество учениц резко сокращалось, так как девочки-подростки отвлекались на уборку урожая, домашние работы, уход за младшими детьми. Количество мальчиков с возрастом убывало не так стремительно3.

Низкая потребность в женском образовании была связана также с тем, что роль женщины в общественном сознании не соотносилась с публичной деятельностью. Во второй половине XIX — начале XX в. единственной сферой, где был востребован женский труд, была учебная и воспитательная деятельность. В первой половине XIX в. и в дореформенное время учителем начальной школы на территории Мордовии, как и в целом по России, были преимущественно мужчины. В 1870-е гг. в школе появились учительницы, что являясь скорее исключением, чем правилом. В следующее десятилетие женщины занимали заметную, хотя и меньшую часть учительского персонала (20 %).

В общественном сознании второй половины XIX в. была популярна мысль об огромном влиянии, которое оказывает женщина на атмосферу семьи и общества в целом. Об этом свидетельствует высказывание известного русского педагога В. Я. Стоюнина: «Сильная потребность в небогатых семьях учить дочерей. Это призыв городских сословий к образованию женщин и будущих матерей семейств, а следовательно к нравственному возвышению русской семьи, без чего нельзя было бы ожидать и усовершенствования общественной нравственности»4. Общество постепенно приходило к осознанию необходимости женского образования. В начале XX в. увеличился процент учениц (с 15% в 1894 г. до 26 % в 1914 г.) и женщин среди учителей (с 33% в 1894 г. до 68% в 1914г.)5.

В результате к началу XX в. учительский труд стал прерогативой женской половины населения Мордовии. Наряду с изменениями в общественном сознании, это было обусловлено социально-экономическими причинами. Низкое жалование и неопределенный социальный статус не могли привлечь большое количество мужчин к педагогической деятельности. При наличии соответствующего образования мужчина стремился к более высокооплачиваемой и социально защищенной профессии. Женщины, не выдерживая конкуренции с мужчинами на других, более престижных должностях, мирились с нелегкой долей учительницы. Поэтому, будучи еще во второй половине XIX в. преимущественно мужским занятием, в начале XX в. педагогическая деятельность стала женской профессией.

Интересно сравнить соотношение женщин и мужчин в разных типах школ. Наибольший процент учительниц давали в среднем земские школы. Женский учительский труд оплачивался ниже мужского, поэтому земства с удо-вольствием им пользовались. В ЦПШ также достаточно высокий процент женщин. К 1913—14 гг. они преобладали над мужчинами в этом типе школ. Немаловажную роль здесь играло низкое вознаграждение учителей ЦПШ. Мужчины не задерживались на таких низкооплачиваемых должностях и уступали их женщинам. Учителя министерских школ имели самые высокие оклады, поэтому мужчины стремились занять в них вакантные места. Особенности финансирования народных школ способствовали неравномерному распределению мужчин и женщин в коллективах разных типов школ. Преобладая к 1914 г. над мужчинами в земских школах и ЦПШ, женщины все еще уступали им в министерских училищах некоторых уездов Мордовии. Городское население более лояльно относилось к женскому образованию: ученицы и учительницы в городских училищах составляли более заметную часть, чем в сельских.

Исследование сословного происхождения и возрастного состава учителей на территории Мордовии помогает выяснить, какие социальные слои и демографические группы принимали наиболее активное участие в народном образовании в качестве одного из самых многочисленных субъектов системы образования. В дореформенный период учителями были в основном священнослужители. Члены церковного причта, их жены учили детей между делом началам грамоты. В 1860-е гг. появились учителя из крестьян, так как школы казенного ведомства были переданы крестьянским сельским обществам. В следующее десятилетие, когда земства взяли в свои руки дело народного просвещения, учителями также становились грамотные горожане. Постепенно спектр сословий, поставляющих учителей, расширился.

На территории Мордовии во второй половине XIX в. контингент учителей мужчин-фор-мировался в основном из трех сословий: священнослужителей (62,1 %), крестьян (19,3 %) и мещан (10,7 %). Остальные 8,1 % составляли личные и потомственные дворяне, купцы и нижние воинские чины и другие сословия6.

Организация школьного дела в 1860— 80-х гг. выглядела следующим образом: в каждом приходе служил дьякон, ему отходила третья часть церковных доходов. В воскресенье он был в церкви, а остальные дни недели — в школе. Часто дьяконы временно учительствовали, дожидаясь посвящения в сан. Поэтому такие учителя нередко лишь формально занимали учительскую должность. Но система подготовки кадров для народного образования была еще не в состоянии в эти годы обеспечивать школы лучшими учителями.

Сравнение сословного состава учительства Мордовии и России показывает, что в России в целом среди учителей гораздо больше было выходцев из крестьян. Очевидно, крестьянство на территории Мордовии медленнее вливалось в новую структуру общественных отношений. Среди учительниц и в России, и на территории Мордовии преобладали лица духовного звания. Дочери священнослужителей после окончания епархиального училища в большинстве своем становились сельскими учительницами. Сыграло свою роль и то обстоятельство, что кандидаты на места священнослужителей в 1880-е гг. уже не обязаны были жениться на лицах духовного звания, как прежде. К тому же количество мест священнослужителей было сокращено.

В женском учительском персонале сложилась несколько иная картина сословного происхождения. Так же, как среди мужчин, достаточно большой процент среди них составляли выходцы из семей священнослужителей (44,3 %). Но всего 6,3 % учительниц были из семей крестьян. Это зависело, без сомнения, от слабого развития образования среди сельского женского населения. Заметно большую часть женщин (20 %) составляли дети личных дворян7. Важным об-стоятельством, подтолкнувшим дворянских дочерей к педагогической деятельности, была отмена крепостного права. Освобождение крестьян снизило доходы дворянства. Прежде статус дворянина определялся количеством крепостных. Теперь приходилось зарабатывать на жизнь своим трудом, а для этого необходимо было образование. Раньше они довольствовались домашним образованием, ведь их будущее замужество зависело не от уровня образованности, а от количества крепостных. С исчезновением последних стало трудно выдавать дочерей замуж, потребовалось систематическое образование — школа, гимназия, институт. Таким образом, для девушек этого сословия педагогическая деятельность была почти единственным средством к самостоятельной жизни. Они могли давать частные уроки, работать гувернантками или школьными учительницами. Школьная деятельность была наиболее независимой и наилучшим образом могла обеспечить существование. Поэтому она привлекала много бедных образованных девушек из дворянских семей.

Заметную долю учительниц (14,7 %) составляли девушки из мещанских семей. Процент их по отношению ко всем учительницам выше, чем подобное соотношение у мужчин. Столь сильная потребность в средних городских слоях учить дочерей была также вызвана во многом причинами социально-экономического характера. По мнению педагога В. Я. Стоюнина, «образование составляло для девушек из небогатых городских семей единственный капитал, который может спасти их от нищеты в будущем, если их не спасет выгодное замужество. Капитал этот обращается в большинстве случаев на педагогическую деятельность»8. Итак, в силу изменившихся социально-экономических условий, общественного сознания, структуры общественных отношений, женщины из разных слоев общества были задействованы в общественном труде.

В начале XX в. заметно снизился (в 3 раза) процент мужчин из духовного сословия. Земства, взявшие в свои руки дело народного образования, вытесняли с учительских мест священников и дьяконов. Более чем в 2 раза возросло количество учителей из крестьян.

Освобожденное крестьянство получило доступ к образованию и постепенно занимало новые ниши в общественных отношениях. Среди учительниц также стало намного больше (в 3 раза) крестьянских дочерей, что свидетельствует о том, что процесс женской эмансипации затронул и крестьянскую среду9. Дальнейший рост количества учительниц из крестьян подтверждают и архивные данные об ученицах Саранской женской прогимназии и гимназии: в 1906 г. в этом учебном заведении девушки из крестьянских семей составляли 22 % учениц, в 1909 г. — 27 %, в 1910 г. — 34 %, в 1911 г. — 37 %, а в 1916 г. —уже 64 %10.

В социальной стратификации учительства можно условно выделить такую характеристику: «местный» житель или «пришлый». В 1860— 80-е гг. состав учителей пополнялся преимущественно за счет местных жителей. Учителями становились члены причта или местные крестьяне в сельских школах и местные городские жители — в городских. Учительство не обладало еще определенным социальным статусом. Эта профессия не могла служить надежным источником доходов. Поэтому учитель был привязан к месту жительства, и часто основным источником существования для него был не учительский труд, а другая деятельность. Вот что сообщает о средствах существования учителей — выходцев из крестьян С.А. Рачинский: «По большей части лето они проводят не в школе, а в семье родителей, помогая им по мере сил в хозяйственных трудах. Многие из них сыновья крестьян и знакомы с хозяйственными приемами»11.

В начале XX в. в родных краях (в своем селе, городе, уезде) оставалось уже меньше учителей (37 % мужчин учителей Ардатов-ского уезда и 25 % учителей Алатырского уезда — в 1913 г). Остальные учителя получили службу в других уездах и других губерниях. Этому способствовало и выделение учительства в определенную социальную группу, и большая определенность их материального положения, и расширение школьной сети. Женщины были более привязаны к месту жительства. В Ардатовском уезде все учительницы остались работать в своем уезде, а в Алатырском — 53 % учительниц работали близко к дому12.

Исследование возрастного состава учительства выявило заметную молодость преподавателей обоих полов в училищах края. Наи- больший процент учительниц (46,5 %) в Мордовии во второй половине XIX в. составляли девушки 20 лет и моложе. Среди мужчин высок процент (47,3 %) молодых людей 20— 25 лет. Такая молодость большей части учительского персонала того времени обусловлена несколькими факторами. Первый фактор можно определить как демографический. Средняя продолжительность жизни в конце XIX в. в силу естественно-исторических причин была гораздо ниже современной. В возрасте 30—50 лет мужчин в школах насчитывается только 12 %, а женщин — всего 5 %. Учитель после 50 лет был большой редкостью (1,5%). Женщин-учительниц в таком возрасте почти не встречается (0,3 %)13.

Вторым фактором, способствовавшим молодости учительского персонала, был экономический. Мужчины, как правило, не задерживались в школе. Они стремились к более высокооплачиваемым должностям. С возрастом, при наличии хорошего образования, такая возможность для них рано или поздно предоставлялась. Третий фактор был связан с особенностями общественного сознания того времени. Количество женщин убывало в старших возрастных группах, так как женщины, выходя замуж, оставляли службу. Замужние женщины того времени редко реализовывали себя на общественном поприще.

Учителя ЦПШ в массе своей были моложе, чем преподаватели земских и министерских училищ. Объяснение тому находим в следующих обстоятельствах: в среде учителей ЦПШ было много выпускников духовных семинарий, большинство из которых занимали места сельских учителей временно, до вступления в сан. Низкое вознаграждение учителей ЦПШ по сравнению с коллегами из других школ также заставляло их покидать училища. В результате заведующие ЦПШ из-за отсутствия кандидатов были менее разборчивы в кадровой политике и позволяли замещать учительские места молодыми людьми, порой едва грамотными, например, окончившими курс в сельских начальных училищах14.

Господствующий контингент преподающих составляли холостяки (58 %) и девицы (90 %). Женатых среди мужчин было достаточно много — 40 %, а замужних среди женщин всего 5 %. Небольшой процент приходился на вдовых учителей (2 %) и учительниц (5 %)15.

Преобладание холостяков и незамужних женщин среди учителей было обусловлено в первую очередь объективной причиной — молодостью учительского персонала. Большое количество девиц среди учительниц объясняется уровнем развития общественных отношений. Замужние женщины того времени, как правило, оставляли место учительницы. На решение большинства мужчин-педагогов отложить женитьбу в немалой степени влияло недостаточное материальное обеспечение учителей. Подтверждение тому находим в наблюдениях известного деятеля народного просвещения того времени С.А. Рачинского, который много лет испытывал на себе трудности жизни сельского учителя: «Огромное большинство наших сельских учителей — люди молодые и холостые. Скудного их жалования едва хватает на их содержание, и о затратах на обзаведение хозяйства не может быть и речи»16.

Обращает на себя внимание некоторое увеличение в начале XX в. женатых мужчин: в Симбирской губернии их почти столько же, сколько холостых. Очевидно, это связано с повышением социального статуса учительской профессии и ростом материального вознаграждения педагогов. Все большее число женатых мужчин имело возможность содержать семью учительским трудом. Но в уездах Мордовии процент женатых мужчин намного ниже общегубернского. Очевидно, здесь процесс роста зарплаты учителей и их социального статуса шел медленнее17.

Сопоставление показателей грамотности различных сословий в шести уездах Мордовии (Саранском, Краснослободском, Инсар-ском, Ардатовском, Темниковском, Спасском) показало, что в 1897 г. наибольший процент грамотных наблюдался в среде духовенства (68,2 %) и дворянства (59,6 %). Менее половины представителей городского сословия (43,4 %) были грамотны. Наименее образованными оказались представители крестьянства (10,5 %)18 . Именно этот класс, в дореформенное время в большинстве своем практически лишенный возможности получить образование, нуждался в просвещении.

Таким образом, на протяжении исследуемого периода произошло изменение общественного взгляда на необходимость образования, изменилась вовлеченность различных слоев общества в сферу образования. Тем-

пы развития женской эмансипации в Мордовии были несколько медленнее, чем в целом по стране. Высокая востребованность женского труда в условиях сельскохозяйственного характера деятельности населения региона замедляла процесс вовлечения женщины в сферу образования. Однако, постепенно женское образование развивалось, интенсивнее этот процесс шел в городах. Женский труд нашел наилучшее свое применение именно в педагогической деятельности. Учительская профессия в начале XX в. стала преимущественно женской. Предпринятое демографическое исследование состава учителей выявило значительную молодость учительства Мордовии, что было во многом обусловлено медленным ростом материального и социального статуса профессии. Во второй половине XIX в. наиболее задействованным в сфере образования Мордовии было духовенство. Уровень образованности представительства этой социальной группы превышал уровень грамотности других сословий. Наибольшее количество учителей и учительниц Мордовии были выходцами из семей священнослужителей. Однако на протяжении исследуемого периода социально-экономические преобразования изменили структуру социальных отношений и степень вовлеченности различных слоев общества в сферу образования. Среди учителей стремительно увеличивалось количество крестьян, получивших гражданские права и оттеснявших духовенство от его традиционного занятия педагогической деятельностью. Среди учительниц наряду с дочерьми священников появились дочери обедневших дворян, мещанки, а в начале XX в. стремительно росло число крестьянок.

Таким образом, во второй половине XIX — начале XX в. мы наблюдаем взаимное влияние образовательной среды и социокультурного развития Мордовии. С одной стороны, преимущественно сельскохозяйственный характер деятельности населения региона сдерживал вовлечение крестьян в сферу образования. Патриархальное представление о роли женщины в обществе замедляло темпы женского образования. С другой стороны, отмена крепостного права и буржуазные реформы 1860—80-х годов повышали потребность в образованных людях, ломали стереотипы общественного сознания, ускоряли женскую эмансипацию. С ростом образовательного уровня населения социокультурное развитие края шло более интенсивно.