Взгляды Г. Шпета на философско-историческое наследие Г. Болингброка

Период творчества русских философов начала XX в. известен под названием Серебряного века. Именно в это время появляется плеяда мыслителей, подвергающих всестороннему анализу и переосмыслению философские, духовные и политические процессы как мировой истории и науки, так и российской. Среди трудов философов той эпохи видное место занимают работы крупнейшего русского мыслителя Густава Густавовича Шпета. Раскрывая характер Просвещения в Англии, он проводил анализ творчества Генри Болингброка. Исследование текста Г. Шпета в аспекте данной проблемы ранее не проводилось.

Целью статьи является текстологический анализ работы Г. Шпета «История как проблема логики» в той части, где русский философ изучает научное наследие Г. Болингброка.

В указанном труде Г. Шпет, говоря о науке истории в рамках английского Просвещения, подробно разбирает лишь одно произведение Г. Болингброка – «Письма об изучении и пользе истории» (Letters on the Study and Use of History). Причины, по которым Г. Шпет из всех просветителей Англии остановился на этой фигуре, противоречивы. Несмотря на то что даже в заголовок было вынесено слово «история», работа русского мыслителя является главным образом историко-философской. В постлокковской Англии XVIII в. большинство мыслителей можно четко разделить на философов (например, Дж. Беркли, Э. Бёрк) и историков (Э. Гиббон, У. Робертсон). Совмещающую историю и философию фигуру Дэвида Юма русский философ отверг, приведя в качестве причины его эмпиризм. Однако тот же «упрек» Г. Шпет мог адресовать и Г. Болингброку. В «Опытах о человеческом знании» – наиболее философской части литературного наследия английского мыслителя – он выступает как последовательный продолжатель философии Дж. Локка, которая базировалась на эмпиризме и сенсуализме. Более того, как считает советский историк, ведущий специалист в области истории Великобритании и методологии истории М.А. Барг, Г. Болингброк «довел эмпиризм и сенсуализм Локка до логического конца» [1, с. 291]. Сам Г. Болингброк – в отличие от того же Д. Юма – вовсе не считал себя философом. В одном из писем он отмечал, что «далек от смелости видеть в себе “философа”» [2, p. 21]. В этой оценке мы согласны с английским мыслителем. За исключением «Опытов о человеческом знании», остальное наследие Г. Болингброка трудно признать философским. Он занимался проблемами истории в работе «Письма об изучении и пользе истории», а вопросами политологии – в трудах «Рассуждение о партиях» и «Идея о Короле-Патриоте». Не зря М. Барг указывает, что «в идейном наследии Болингброка философ представлен слабее всего» [3, с. 289]. Тем не менее именно Г. Болингброк был выбран Г. Шпетом в качестве иллюстрации историко-философской мысли английского Просвещения.

Г. Шпет отмечает, что в «Письмах об изучении и пользе истории» «обнаруживается понимание Болингброком не истории как хода событий, а истории как науки» [4, с. 67]. Отсюда можно сделать вывод, что это был качественный шаг вперед науки истории по сравнению с описательными хрониками прошлых эпох.

Мы не согласны с трактовкой истоков труда Г. Болингброка, данной Г. Шпетом. Он пишет, что «Болингброк находился под французским влиянием, но не обратно» [5, с. 68]. Здесь же русский мыслитель отмечает, что «нужно совершенно исключить мысль о влиянии Болингброка на Вольтера» [6, с. 68]. Г. Шпет подчеркивает это для того, «чтобы не казалось противоречивым наше отрицание Просвещения и историзма в Англии и признаки некоторого историзма у Болингброка» [7, с. 68]. Не вызывает сомнений факт, что в трудах Г. Болингброка и Ф.М. Вольтера обнаруживается близость, а то и тождественность взглядов на ряд вопросов истории и философии. Так, Г. Бо-лингброк писал: «Что религия необходима для укрепления государства и что она является одной из его опор, нельзя отрицать, я полагаю, не противореча как разуму, так и опыту» [8, с. 292]. Английский мыслитель рассуждает в унисон с Ф.М. Вольтером. Известно, что французский философ признавал незаменимость религии в качестве силы, цементирующей общественно-политический порядок путем установления морально-социальных барьеров. Это видно не только по его известной фразе о том, что если бы Бога не было, его стоило бы выдумать. Ф.М. Вольтер в «Назидательных проповедях» указывал: «Принципы эти необходимы для сохранения людского рода. Лишите людей представления о карающем и вознаграждающем боге – и вот Сулла и Марий с наслажденьем купаются в крови своих сограждан; Август, Антоний и Лепид превосходят в жестокости Суллу, Нерон хладнокровно отдает приказ об убийстве собственной матери» [9, с. 383]. Следовательно, оба мыслителя пришли к одному выводу: Г. Болингброк на основе рассуждений, Ф.М. Вольтер – через призму исторических примеров, что не было подчеркнуто Г. Шпетом.

Можно опровергнуть утверждение русского философа о том, что никакого влияния на творчество Ф.М. Вольтера Г. Болингброк не оказал. Как мы отмечали, этот тезис подвергал сомнению еще до Г. Шпета Ф. Энгельс в работе «Речь Луи Блана на банкете в Дижоне». Как убедительно доказал М.А. Барг, именно Г. Болингброку великий французский мыслитель обязан рядом идей в области философии и методологии истории – тех, которые впоследствии получили известность в качестве идей самого Ф.М. Вольтера. При подготовке издания трудов Г. Болингброка советским ученым была написана работа «Историческая мысль английского Просвещения: Болингброк». Раскрывая вопрос филиации идей применительно к историческим и философским построениям Г. Болингброка и Ф.М. Вольтера, историк двигается по нескольким направлениям. Прежде всего он ссылается на мнения ряда европейских ученых, которые «пришли к заключению, что наряду с Бейлем Болингброк сыграл огромную роль в формировании философско-исторических концепций Вольтера» [10, с. 276–277]. Среди них можно особо выделить А. Харна с работой «Вольтер и Болингброк» (Париж, 1915). Эта позиция базировалась на известном факте тесных связей между Г. Болингброком и Ф.М. Вольтером, которые были установлены еще во время поездки французского философа в Англию (1726–1729) и значительно развились в течение пребывания Г. Болингброка во Франции после его окончательного ухода из английской политики (1735). Еще один английский исследователь, Н. Торри, обращает внимание на то, что Ф.М. Вольтер в трудах упоминал Г. Болингброка чаще, чем других английских историков и философов той эпохи.

Нельзя обойти вниманием и тот факт, что «Письма об изучении и пользе истории», изданные в Англии уже после смерти Г. Болингброка в 1752 г., были написаны значительно раньше. На первом письме, адресованном лорду Корнбери, указан 1735 год. Традиционно считается, что этот труд был закончен Г. Болингброком уже в следующем году, когда он находился во втором, уже добровольном, изгнании во Франции. Там же они и были изданы сразу после написания – в Британском музее найден экземпляр, опубликованный в то время во Франции. К тому периоду Ф.М. Вольтер еще не создал своих трудов, в которых можно легко идентифицировать мысли и построения Г. Болингброка. Наконец, в 1950-х гг. было обнаружено письмо Г. Болингброка молодому Ф.М. Вольтеру. В нем он знакомит его с философскими взглядами Дж. Локка и И. Ньютона.

В заключение анализа этой проблемы можно привести мнение крупного немецкого историка Ф. Мейнеке, который, говоря о политической составляющей «Писем об изучении и пользе истории», утверждает, что «Вольтер знал и использовал это учение» [11, с. 96]. Таким образом, можно констатировать, что Г. Шпет верно подметил связь как между французским и английским

Просвещением в целом, так и между трудами Г. Болингброка и Ф.М. Вольтера в частности. Полагаем, что в вопросах определения первоисточника идей, тождественных в трудах Г. Бо-лингброка и Ф.М. Вольтера, Г. Шпет заблуждался.

Перейдем к анализу Г. Шпетом самого труда Г. Болингброка. Русский мыслитель пишет: «История является наставницей в том же смысле, в каком философия: история, повторяет Бо-лингброк, есть философия, которая учит на примерах» [12, с. 70]. Здесь необходимо внести небольшое уточнение: эти слова не принадлежат самому Г. Болингброку, он лишь приводит цитату из «Риторики» Дионисия Галикарнасского. На основании этой и других идей английского философа Г. Шпет рассуждает дальше: «приведенная мысль Болингброка значит логически: история потому должна быть magistra vitae, что такова философия» [13, с. 70], и следом делает вывод: «Конечно, это есть совершенно извращенное понимание, – и не столько истории, сколько именно философии» [14, с. 70]. Возникает резонный вопрос: если философские построения Г. Бо-лингброка есть не что иное, как извращенное понимание самой философии, то почему Г. Шпет столь подробно анализирует его творчество? Дело в том, что, по мнению русского мыслителя, ценность научного наследия Г. Болингброка в том, что он привнес в науку об истории осознание необходимости методологии.

Далее Г. Шпет утверждает, что «не только мысли Болингброка, но и многие другие опыты “историки” в XVIII в. были вызваны этой, не всегда сознаваемой заботой о методе» [15, с. 72]. В отношении Г. Болингброка, как нам представляется, это неверно, поскольку к применению метода при изучении истории он подходит вполне осознанно. Уже во втором письме он говорит о необходимости обзора «различных методов ее изучения» [16, с. 10]. Далее там же он задается вопросом: «Какого метода следует придерживаться при ее изучении?» [17, с. 11]. Английский мыслитель излагает свой методологический подход, в основе которого лежит движение от частного к общему, метод индукции. Им был изложен не только этот метод, но и иные способы наблюдения за ходом исторического процесса. Как отмечает М.А. Барг, «хотя в разрозненном виде эти наблюдения явились общим достоянием исторической мысли Возрождения, тем не менее только Г. Болингброку принадлежит попытка сведения их в систему с целью превращения в метод» [18, с. 312]. Таким образом, можно констатировать, что «забота о методе» Г. Болингброка была вполне осознанной.

Почему, несмотря ни на что, среди плеяды английских мыслителей эпохи Просвещения Г. Шпет остановился именно на Г. Болингброке? Русский мыслитель увидел, что в его труде произошло рождение истории нового типа, истории, которая изучается с философских позиций: «Мы вправе видеть шаг вперед всюду там, где замечаем проникновение в чисто прагматическое толкование истории также философских мотивов» [21, с. 68]. Несмотря на отдельные неточности и даже предвзятое отношение к Г. Болингброку, Г. Шпет выделил его из плеяды английских мыслителей XVIII в. и дал обстоятельный анализ его работы.

Полагаем, что оценка истоков трудов Г. Болингброка, представленная Г. Шпетом, неверна. По нашему мнению, филиация идей в данном случае шла не от Ф.М. Вольтера к Г. Болингброку, а наоборот. Вызывает сомнение и оценка Г. Шпета философской составляющей работ английского мыслителя. Вместе с тем русский философ сумел выделить идеи Г. Болингброка как создателя прагматической теории истории и детально проанализировать его взгляды.

Ссылки:

• 1.    Барг М.А. Историческая мысль английского Просвещения: Болингброк // Болингброк Г.С.Дж. Письма об изучении и пользе истории. М., 1978. С. 274–315.

• 2.    Merrill W.M. From Statesman to Philosopher: A Study in Bolingbroke’s Deism. N. Y., 1949. 274 p.

• 3.    Барг М.А. Указ. соч. С. 289.

• 4.    Шпет Г.Г. История как проблема логики. Критические и методологические исследования. Ч. 1. Материалы / отв. ред., сост. Т.Г. Щедрина. М.; СПб., 2014. 510 с.

• 5.   Там же. С. 68.

• 6.   Там же.

• 7.   Там же.

• 8.   Цит. по: Барг М.А. Указ. соч. С. 292.

• 9.    Вольтер Ф.М.А. Философские сочинения. М., 1988. 751 с.

• 10.    Барг М.А. Указ. соч. С. 276–277.

• 11.    Мейнеке Ф. Возникновение историзма : пер. с нем. М., 2004. 479 с.

• 12.  Шпет Г.Г. Указ. соч. С. 70.

• 13. Там же.

• 14. Там же.

• 15.  Там же. С. 72.

• 16.    Болингброк Г.С.Дж. Указ. соч. С. 10.

• 17.    Там же. С. 11.

• 18.  Барг М.А. Указ. соч. С. 312.

• 19.  Шпет Г.Г. Указ. соч. С. 66.

• 20.    Болингброк Г.С.Дж. Указ. соч. С. 29.

• 21.    Шпет Г.Г. Указ. соч. С. 68.

Редактор: Тюлюкова Мария Олеговна

Переводчик: Мельников Евгений Вячеславович