Заселение севера Закавказского нагорья в раннем - среднем ашеле

Появление и распространение носителей древнейших ашельских традиций в разных регионах Старого Света постоянно находится в фокусе внимания современных исследователей раннего палеолита. Обсуждая эту проблематику, автор опирается на распространенное ныне широкое понимание ашеля, квинтэссенция которого изложена в следующем определении: «…ашель представляет собой более сложную индустрию, нежели предшествующая и отчасти cовременная ему ол-дованская индустрия с мелкими отщепами, оббитыми гальками и отбойниками. Ашельская индустрия базируется на технологических возможностях получать крупные отщепы-заготовки (>10 см) и систематически оформлять крупные рубяще-режущие орудия» [Diez-Martin et al., 2015]. В данной дефиниции было бы правильнее, правда, использовать введенное Дж.Д. Кларком понятие «технокомплекс» [Clark, 1970, р. 78], поскольку подразумеваются, конечно, не две индустрии, а два типа индустрий, выделяемых по наличию перечисленных характеристик. Основными категориями крупных орудий, знаменующими появление ашельского технокомплекса, принято считать рубила, пики и кливеры. Заготовками для них служили специально отбираемые отдельности сырья соответствующих габаритов (гальки, желваки или плитчатые обломки), а также крупные отщепы, получаемые посредством специальных технологий [Semaw, Rogers, Stout, 2009; Beyene et al., 2013; Diez-Martin et al., 2015; Galotti, Mussi, 2018]. Ашель в широком смысле не рассматривается как единая культурная традиция. Индустрии ашельского типа могут быть родственными, но могут и формироваться независимо друг от друга в результате конвергентного технологического развития на основе разных видов крупноразмерного сырья. Данная концепция предполагает также пространственно-хронологическую вариабельность в рамках ашельского технокомплекса [Беляева, 2022, с. 16–17]. Именно этот подход позволяет относить к ашелю открытую в последние два десятилетия на севере Закавказского нагорья (Армения) группу памятников, содержащих наборы разнообразных изделий, включая рубила, пики и крупные сколы-заготовки. Их возрастной диапазон, обоснование которого будет представлено ниже, охватывает вторую половину раннего и начало среднего плейстоцена [Беляева, Любин, 2014; Беляева, 2020]. Согласно наиболее распространенным на сегодня представлениям о периодизации ашеля [Clark, Schick, 2000], этот диапазон соответствует раннему ашелю и самому началу среднего.

Опорные памятники и их геохронологический и палеоэкологический контекст

Рассматриваемые памятники располагаются на севере Армении – в Лорийской межгорной котловине и на сопредельных территориях долины верхнего течения р. Дебед и Ширакской котловины (рис. 1). В 2005– 2015 гг. в Лорийской котловине были раскопаны три памятника – Карахач и Мурадово у юго-восточных подножий вулканического Джавахетского хребта, Кур-тан I на склоне Базумского хребта.

Рис. 1. Местоположение района исследований на картах Евразии ( А ) и Кавказского перешейка ( Б ) и расположение памятников с ранне- и среднеашельскими изделиями, принадлежащими к карахачской индустриальной традиции ( В ). 1 – Мурадово; 2 – Карахач; 3 – Куртан I; 4 – Куртан II; 5 – Агорак; 6 – Ягдан; 7 – Кармир-Ахек; 8 – Ардви; 9–11 – Агви-1–3 (Агви-терраса, Агви-карьер и Агви-каньон); 12 – Лернаовит-карьер; 13 – Агворик; 14 – Джрадзор; 15 – Даштадем-1; 16 – Благодарное; 17 – Карахач-мост; 18 – Карахач-перевал; 19 – Катнахпюр; 20 – Дзорамут; 21 – Норашен; 22 – Сарчепет; 23 – Лернаовит; 24 , 25 – Привольное-1, -2; 26 – Аревацаг; 27 – Кохес; 28 – Мгарт; 29 – Одзун; 30 – Амож; 31 – Агви-4.

а – стратифицированные памятники; б – нестратифицированные.

Наиболее информативными и богатыми каменными изделиями оказались отложения, изученные в карьере Карахач (рис. 1). В его стенах наблюдаются две пачки отложений. Верхняя (пачка I, до 9 м), состоящая из неслоистых супесей с плохо окатанным валунно-галечным обломочником, образована склоновыми процессами, включая сели. Ее верхи имеют обратную полярность (эпоха Матуяма), а низы – нормальную (эпизод Харамильо?). Пачка II – спрессованный вулканический пепел с пирокластами, или туф (~5 м) с обратной полярностью. Для нее по извлеченным из пепла цирконам получены U-Pb-даты: для подошвы на северо-западной стене 1,944 ± 0,046 млн л.н., а для верхней части – 1,826 ± 0,02 млн л.н.; для подошвы на юговосточной стене – 1,75 ± 0,02 и 1,804 ± 0,03 млн л.н., а для нижней части – 1,799 ± 0,044 млн л.н. [Presnyakov et al., 2012; Trifonov et al., 2016]. В трех шурфах, вскрывших низы пачки II, встречены ашельские изделия из андезито-дацита. Основная их масса найдена в шурфе 3 (616 экз.).

Более древняя пачка III вскрыта в пяти пунктах. Наиболее глубокий разрез (~8 м) получен в раскопе 2, где выделено 14 слоев. Слои 1, 2 и 11 представляют собой переотложенные палеопочвы [Khokhlova et al., 2018], а 3–6, 8, 10 и 12–14 – супеси с разноразмерным окатанным обломочником, окраска которых варьирует от желтоватой до темно-серой в зависимости от насыщенности вулканическим пеплом. Слои 7 и 9 являются крупными линзами пепла [Trifonov et al., 2016]. Для слоя 7 получена U-Pb-дата 1,947 ± 0,045 млн л.н. [Presnyakov et al., 2012]. Слои 2–10 имеют положительную полярно сть, что с учетом даты позволяет соотнести время формирования пачки III с палеомаг-нитным эпизодом Олдувай (1,95–1,77 млн л.н.). Поскольку для нижележащих лав получена K-Ar-дата 1,87 ± 0,10 млн л.н., возраст этой пачки оценивается в диапазоне 1,77–1,85 млн лет. Слабая сортировка и разная степень окатанности обломочника, а также наличие линз говорят о ее пролювиальном генезисе (мелкие временные водотоки, склоновые микросели) [Trifonov et al., 2016; Беляева, 2022, с. 79].

В раскопе 2 во всех слоях пачки III, кроме первого, обнаружено в сумме 2 968 раннеашельских изделий из риолита и риодацита. Значительное число таких изделий (131 экз.) найдено также в небольшой траншее 1, вскрывшей слои 1–7. В шурфах 5, 6 и 8, где вскрывались только слои 1–3, находки единичны. Пролювиальный характер отложений, а также средняя или слабая степень окатанно сти большинства изделий предполагают, что они вряд ли залегали in situ. В то же время в разрезах Карахача нет признаков мощных водотоков, которые могли бы транспортировать предметы издалека, т.е. они окатывались мелкими ручьями без значительного перемещения. Скопления находок в раскопах 1 и 2 можно объяснить лишь деятельностью людей. Памятник интерпретируется как местообитание, т.е. участок местности, занятый некой популяцией [Реймерс, 1988, с. 166], где выделяются отдельные пункты, в которых сосредотачивалась жизнедеятельность людей [Belyaeva, Lyubin, Trifonov, 2019; Belyaeva, Shchelinsky, 2022]. Анализ палеопочв и найденных в них фитолитов свидетельствует о субтропическом климате и саванноподобных ландшафтах [Любин и др., 2015; Khokhlova et al., 2018].

Памятник Мурадово выявлен в 3,5 км к востоку от Карахача (рис. 1), на террасе ручья, стекающего с Джавахетского хребта. Здесь были вскрыты отложения мощностью ок. 7 м, которые подразделены на девять слоев. В слоях 1, 2, являющихся горизонтами голоценовой почвы, залегают переотложенные позд-неашельские изделия из гиалодацита (уплощенные рубила, леваллуазские сколы). Слой 3 представляет собой плейстоценовую погребенную почву, в которой обнаружено ок. 100 более архаичных и выветренных гиалодацитовых артефактов, включающих чопперы и пики. Слои 4, 5 и 7–9 – аллювиально-пролювиальные супесчаные отложения с галькой, гравием и отдельными валунами, а слой 6 – вулканический пепел со слабоокатанным обломочником [Беляева, Любин, 2013, 2014, 2019]. По своим литологическим характеристикам и облику изделий слои 4–9 сходны с пачкой III Карахача и имеют, очевидно, близкий возраст [Trifonov et al., 2016]. Предметы из этих слоев (более 900 экз.) оглажены водой в средней или слабой степени, но не имеют сильных повреждений. Они явно не залегали in situ , но и не были транспортированы издалека мощными потоками. Памятник Мурадово, подобно пунктам 1, 2 в Карахаче, интерпретирован как участок местообитания. Судя по тому, что долина ручья около него расширена в виде котловины, а в нижней части разреза есть следы небольшого русла, в период накопления слоев 4–9 люди жили, вероятно, на берегах палеоозера и впадавших в него ручьев [Belyaeva, Lyubin, Trifonov, 2019; Беляева, 2020].

Памятник Куртан I находится в юго-восточной оконечности Лорийской котловины (рис. 1), в подножии горы Сурб-Саркис (Базумский хребет). Карьер заложен на берегу р. Гергер, впадающей в р. Дзо-рагет. В его бортах обнажаются рыхлые отложения (5–20 м), подстилаемые базальтами Джавахетского хребта (K-Ar-дата 2,08 ± 0,10 млн л.н.), потоки которых распространялись по долине Дзорагета и его притокам. Судя по провисанию слоев, карьер вскрыл погребенное ущелье палеоручья [Беляева, Любин, 2013]. Отложения были изучены путем небольших раскопок на трех участках стен карьера, где количество и мощность выделяемых слоев несколько варьируют. Корреляция разрезов позволила составить сводную колонку, включающую семь основных слоев [Trifonov et al., 2016]. Под современной почвой залегают три суглинисто-супесчаные палеопочвы с карбонатными стяжениями (слои 1–3, до 7 м), их аналогом является слой 3 на памятнике Мурадово [Khokhlova et al., 2018; Trifonov et al., 2016]. Слои 1, 2 имеют нормальную полярность, однако в низах второго выявлена смена полярности на обратную, т.е. переход Брюнес–Мату-яма (0,77 млн л.н.). Это означает, что три верхние палеопочвы Куртана I, как, видимо, и слой 3 Мурадово, отлагались в конце раннего – начале среднего плейстоцена. На такой возраст указывают и найденные в них зубы носорога (Stephanorhinus hundsheimensis), а также лопатка южного слона (Archidiskodon ex gr. meridionalis Nesti), извлеченная из аналогичных слоев в близлежащем карьере Куртан II [Trifonov et al., 2016]. В пунктах 1 и 3 Куртана I эти палеопочвы подстилает вулканический пепел (слой 4) с U-Pb-датой 1,432 ± 0,028 млн л.н. Ниже залегает толща туфогенных и пемзовых песков (слои 5, 6, до 8 м). Для ее верхней части получены U-Pb-даты 1,495 ± 0,026 и 1,496 ± 0,021 млн л.н., а также 39Ar-40Ar-дата 1,49 ± ± 0,01 млн л.н. [Presnyakov et al., 2012; Trifonov et al., 2016]. В пункте 3 под слоем 6 выявлена еще одна палеопочва (слой 7, до 25 см), залегающая на базальтах [Khokhlova et al., 2018].

В слоях 1–3, вскрытых ступенчатыми раскопами в пунктах 1 и 2 на бортах карьера Куртан I, найдено более 240 ашельских изделий из местного сырья (риолит, базальт, гальки вулканитов). В слое 5 в пункте 3 обнаружены пока лишь единичные арте факты (от-щепы, пиковидное орудие, скребло), возраст которых, судя по абсолютным датам, ок. 1,5 млн лет (ранний ашель). В еще более древнем слое 7, вскрытом на небольшом участке в пункте 3, найдено только два десятка мелких галечных изделий, напоминающих олдованскую индустрию стоянки Дманиси (Грузия), которая расположена в 30 км к северу. Характеристики нижней палепочвы Куртана I (слой 7) сходны с таковыми близких по возрасту раннеплейстоценовых палеопочв пачки III Карахача, свидетельствующими о субтропическом климате и саванноподобных ландшафтах [Khokhlova et al., 2018]. Подробный анализ педиседиментов и фитолитов из слоев 1–3 Куртана I показал, что в самом конце раннего – начале среднего плейстоцена климат стал более умеренным [Любин и др., 2015; Khokhlova et al., 2018]. Люди, обитавшие здесь, поселились, вероятно, на берегу небольшого озера, возникшего ок. 2 млн л.н. из-за подпруживания палеоручья потоками базальтов [Беляева, 2020].

Карахачская раннеашельская индустрия: специфика и развитие

Сравнительный анализ коллекций изделий, происходящих из разных слоев раннеплейстоценовой пач- ки III Карахача, показал, что в них залегает единая раннеашельская индустрия, основанная на местном каменном сырье (риолит, риодацит), с богатым набором крупных орудий (чопперы, пики, рубила, макро-скребла, макродолота и макроострия) и разнообразным мелким инвентарем (скребла, рубильца, скребки, острия, долота, струги, зубчато-выемчатые и комбинированные орудия). Среди всех найденных в этой пачке изделий (более 3 тыс. экз.) продукты расщепления составляют не более 3 %, однако они включают несколько крупных отщепов, которые считаются одним из основных индикаторов ашеля. Такие сколы были использованы и как заготовки для отдельных крупных орудий (макроскребла, а также два кливера и три рубила). Нуклеусы (20 экз.) демонстрируют примитивное одноплощадочное скалывание. Основная масса крупных и мелких орудий изготовлена из естественных заготовок в виде уплощенных плитчатых обломков разных форм и размеров. Они образовывались из-за растрескивания риолитового и риодацитового сырья, обладающего флюидальной, или слоистой текстурой. Довольно правильные формы многих таких заготовок повлияли на то, что значительная доля орудий карахачской индустрии имеет геометризованные очертания (чопперы, макродолота, отчасти пики и макроскребла, простые скребла и скребки).

Благодаря наличию очень крупных плиток среди макроорудий (15–30 % всех орудий) немало образцов длиной более 15 см, а некоторые экземпляры даже превышают 20 см. Формы рубил (ок. 60 экз.) очень разнообразны, но почти все эти орудия оформлены частичной двусторонней обработкой и имеют, как правило, пятку, а нередко и обушок. Доминируют чопперы, макроскребла, а также пики, обладающие в основном плоско-выпуклым сечением и очертаниями, которые варьируют от подтреугольных до копьевидных и грушевидных. Следует особо отметить существенную долю пиков с долотовидным лезвием и других долотовидных орудий. К специфическим и, соответственно, индикаторным типам карахачской индустрии можно отнести вееровидные и подпрямоугольные чопперы, рубила в форме «домика», брусковидные долота и струги (рис. 2, 1 , 7–9 , 14 ), а также ножи-топорики [Беляева, 2022, с. 106–107; Belyaeva, Shchelinsky, 2022].

Аналогичная по типам заготовок и набору орудий индустрия (926 экз.) обнаружена в слоях 4–9 памятника Мурадово (рис. 2, 2 , 10 , 15 ). На основе литологостратиграфической корреляции эти слои соотносятся с раннеашельскими слоями Карахача и предположительно должны иметь близкий раннеплейстоценовый возраст [Trifonov et al., 2016]. К той же индустриальной традиции, несмотря на иные разновидности использовавшегося вулканического сырья, большее ко-

Рис. 2. Образцы ашельских орудий, характерных для карахачской индустриальной традиции.

1–4 – брусковидные макродолота; 5 , 6 – грушевидные пики с долотовидным лезвием; 7 , 10 , 11 – подпрямоугольные чопперы; 8 , 9 – рубила в форме «домика»; 12–15 – вееровидные чопперы. 1 , 7–9 , 14 – Карахач; 2 , 10 , 15 – Мурадово; 3 , 5 , 11 – Куртан I; 4 , 6 – Агорак; 12 – Кармир-Ахек; 13 – Аревацаг.

личество сколов-заготовок и отсутствие отдельных типов орудий (рубила в форме «домика», ножи-топорики), принадлежат и более поздние ашельские комплексы из пачки II Карахача, слоя 3 на памятнике Мурадово и трех верхних палеопочв, изученных в карьере Куртан I (рис. 2, 3 , 5 , 11 ). В верхах последних выявлена палеомагнитная инверсия Матуяма–Брю-нес (0,77 млн л.н.), что маркирует переход к среднему плейстоцену. Следовательно, карахачская традиция (рис. 2) продолжала развиваться в Лорийской котловине вплоть до начала среднего ашеля [Беляева, 2022, с. 127].

Распространение носителей карахачской раннеашельской традиции в Лорийской котловине и сопредельных районах Закавказского нагорья

Памятники Карахач и Мурадово находятся на юго-западе Лорийской котловины, а Куртан I – в ее юго-восточной оконечности, на расстоянии более 30 км друг от друга. В последние годы благодаря интенсивным разведкам в разных районах этой котловины и на прилегающих к ней территориях были открыты еще 28 пунктов (см. рис. 1) с изделиями, которые имеют сходство с карахачской раннеашельской индустрией. Большая их часть представляет собой местонахождения с поверхностным залеганием артефактов. На многих из них находки единичны, однако в таких пунктах, как Аревацаг, Привольное-1, -2 и Лернаовит, собрано 15–20 изделий. В пункте Аревацаг находки были рассеяны на борту висячей долины палеоручья, бывшего ранее притоком р. Дзорагет. Коллекция включает характерные для карахачской раннеашельской индустрии пики, рубила и чопперы, в т.ч. один вееровидный (см. рис. 2, 13) и три подпрямоугольных, а также крупные сколы. Один из этих сколов оформлен как кливер. На склонах террасы у с. Привольного найдены пики с долотовидным концом, подпрямоугольные чопперы и брусковидные долота. В пункте Лернаовит артефакты также были собраны на террасе палеоручья и включали аналогичные макроорудия.

Наибольший интерес, однако, представляют девять новых пунктов со стратифицированным залеганием находок (см. рис. 1). Они были выявлены как в Лорийской котловине, так и на примыкающем к ней с востока участке левобережья долины р. Дебед. Пункт Лернаовит-карьер находится неподалеку от местонахождения Лернаовит. В этом карьере вскрыты отложения, аналогичные куртанским палеопочвам, что предполагает вторую половину раннего плейстоцена и начало среднего. Находки пока единичны, но среди них имеется грушевидный пик с долотовидным концом, имеющий аналоги в коллекциях Карахача, Куртана I и Агорака (см. рис. 2, 5 , 6 ). Чрезвычайно интересен памятник Ягдан в ущелье одного из левобережных притоков р. Дзорагет. Несколько изделий (одноплощадочный нуклеус, сколы, рубило – частичный бифас, подпрямоугольный чоппер, макроскребло, пики), принадлежащих, судя по их облику, к карахачской традиции, найдены в палеопочвах, которые были перекрыты базальтовым потоком, а затем обнажились в борту ручья по мере его врезания. Возраст потока может составлять ок. 2 млн лет, по скольку именно так датированы покровные базальты в карьере Куртан I в 5 км к югу от Ягдана. Хотя подобный возраст еще надо подтвердить прямым датированием ягданских базальтов, памятник позволяет предположить, что карахачская ранне-ашельская индустрия могла появиться на севере Закавказского нагорья не 1,85 млн л.н., как это следует из установленного возрастного диапазона Караха-ча, а несколько ранее [Беляева, 2022, с. 128]. Пункт Агорак (см. рис. 1) расположен рядом с Ягданом, в долине соседнего ручья, прорезавшего толщу отложений пролювиального генезиса. Находки (16 экз.) включают присущие карахачской раннеашельской индустрии пики, в т.ч. долотовидные (см. рис. 2, 6 ), брусковидные долота (см. рис. 2, 4 ) и струги, а также подпрямоугольные чопперы. Пункт Кармир-Ахек

(см. рис. 1) находится в юго-восточной оконечности Лорийской котловины, неподалеку от борта каньона р. Дзорагет. Отложения, подстилаемые базальтами, представляют собой щебнистые супеси с горизонтами цементации и прослоями типа педоседиментов. Найдено всего семь орудий, но они включают характерные для карахачской индустрии формы пиков и чопперов (см. рис. 2, 12 ).

На правобережье р. Дзорагет в 2022 г. выявлен перспективный памятник близ карьера Куртан II, который расположен примерно в 2 км к востоку от описанного выше карьера Куртан I (см. рис. 1). В последнем, как говорилось, палеопочвы с ашельской индустрией, отражающей позднюю стадию карахач-ской традиции, подстилает пемзовый песок с датой ок. 1,5 млн л.н., а ниже обнажается базальтовый поток возрастом ок. 2 млн лет [Там же, с. 86]. Отмечалось также, что в одном из пунктов этого карьера под пемзовым песком залегала тонкая, но хорошо выраженная палеопочва, сформировавшаяся прямо на базальте [Khokhlova et al., 2018]. Сходная стратиграфия выявлена и в карьере Куртан II. Рядом с этим карьером в борту дорожной выемки был зачищен тот же пемзовый песок, а под ним две палеопочвы, причем мощность нижней и подстилающие ее отложения пока не установлены. В нижней из видимых палеопочв найдено пять ашельских изделий, которые с учетом возраста песка должны быть древнее 1,5 млн л.н. Среди них очень крупный пик и два подпрямоугольных чоппера, позволяющие говорить о карахачской традиции.

За пределами восточной границы Лорийской котловины, на левобережье долины р. Дебед, обрамленном склонами Сомхетского хребта, установлены еще четыре пункта со стратифицированным залеганием ашельских изделий (см. рис. 1). В пункте Ардви карьером вскрыта пяти-шестиметровая толща щебнистых отложений с прослоями пепла и палеопочвами. Среди десятка слабоокатанных находок встречены два характерных для карахачской индустрии брусковидных струга. Еще три пункта находятся близ с. Агви. Первый из них представляет собой обнажение террасы небольшого ручья, впадающего в р. Дебед. Отложения здесь аналогичны тем, что вскрыты в Агораке. В этом пункте (Агви-терраса) найдены пока только два слегка окатанных орудия – макроструг и макродолото, но они явно указывают на карахачскую традицию. В следующем пункте (Агви-карьер) дорожная выемка подрезала нижнюю часть склона Сомхетского хребта, вскрыв щебнистые супеси с прослоями палеопочв. В них найдено около десятка изделий, также включающих характерные формы карахачской индустрии (пики с долотовидным концом, подпрямоугольные чопперы, макроструги). К северу от этого пункта в борту ручья, впадающего в р. Дебед, под базальта- ми зафиксировано обнажение галечно-гравийных отложений (пункт Агви-каньон). Из них было извлечено несколько слабоокатанных изделий раннеашельского облика, в т.ч. крупное макродолото, которое является аналогом орудий такого типа, найденных на памятниках карахачской традиции. Как и в Куртане I и Ягдане, эти покровные базальты должны иметь возраст ок. 2 млн лет, что подкрепляет гипотезу о столь раннем появлении раннеашельских людей на севере Закавказского нагорья.

Следует упомянуть еще два местонахождения с подобными изделиями. Они выявлены в Ширак-ской котловине, соседствующей с Лорийской с запада (см. рис. 1). В пункте Джрадзор находки происходят из отложений, близких по возрасту пачке III Караха-ча (эпизод Олдувай [Shalaeva et al., 2019; Беляева, 2022, с. 128]), а в пункте Агворик – из несколько более ранних слоев, которые, судя по палеомагнитным данным, формировались еще до эпизода Олдувай [Ожерельев и др., 2020]. Эти местонахождения удалены от наиболее восточных памятников карахачской раннеашельской традиции на расстояние 70–80 км по прямой.

Заключение

На сегодня установлено, что изделия, характерные для карахачской раннеашельской индустрии, встречаются в большом количестве пунктов в разных районах Лорийской котловины и на соседних территориях Закавказского нагорья. Открытие всех упомянутых памятников позволяет ныне не только судить о возрастном диапазоне карахачской индустрии (середина раннего – начало среднего плейстоцена), но и констатировать довольно широкое распространение носителей этой ашельской традиции в северной части Закавказского нагорья, что объяснимо, как представляется, чрезвычайно благоприятными природными условиями региона в раннем плейстоцене (низкий рельеф, субтропический климат, преобладание саванновых ландшафтов), а также обилием источников вулканиче ского сырья, обеспечивавшего развитие ашельских технологий и массовое производство макроорудий [Любин и др., 2015; Trifonov et al., 2016; Беляева, 2020].

Отмеченные особенности карахачской ашель-ской традиции в значительной мере обусловлены, по-видимому, влиянием местной сырьевой базы. В то же время некоторые орудия, напоминающие карахач-ские раннеашельские (пики с долотовидным концом, брусковидные долота и др.), были найдены в отложениях близкого или даже более раннего возраста в соседствующих с Закавказским нагорьем районах Армянского нагорья [Ожерельев и др., 2020]. Можно предположить, что истоки рассматриваемой ашель-ской традиции находятся в этих горных областях, где создатели неких более архаичных индустрий олдо-ванского типа не позднее середины раннего плейстоцена стали осваивать крупноразмерное вулканическое сырье, способствовавшее переходу к ашелю. Следующий этап заселения Закавказского нагорья носителями ашельских традиций соответствует уже второй половине среднего плейстоцена, т.е. отделен от рассматриваемого огромным хронологическим интервалом. В это время в исследуемой области существовали позднеашельские индустрии с развитыми леваллуаз-скими технологиями и преимущественным оформлением рубил на крупных отщепах-заготовках. Облик данных индустрий не позволяет говорить об их непосредственной связи с карахачской традицией [Беляева, 2022, с. 138].

Работа выполнена в рамках плановой темы «Заселение Кавказского региона в раннем палеолите: палеоэкологическая динамика, природные ресурсы и каменные индустрии» (НИР ИИМК РАН «Древнейшие обитатели России и сопредельных стран: пути и время расселения, эволюция культуры и общества, адаптация к природной среде», руководитель С.А. Васильев).