Защита детей от семейного насилия: проблемы правового регулирования и способы их решения

Законодательство России о защите детей от семейного насилия формируется с ориентацией на общепризнанные принципы и нормы международного права. Однако правоприменительная прак- тика в рассматриваемой сфере регулярно обозначает проблемы и новые угрозы.

В Российской Федерации государственная социальная политика в отношении детей стала активно

Как цитировать статью: Ережипалиев Д.И., Некоркин Д.А. Защита детей от семейного насилия: проблемы правового регулирования и способы их решения // Вестник Академии права и управления. 2018. № 3(52). с. 45–50

формироваться лишь с 1990-х годов. Важную роль в ее формировании сыграла ратификация в 1990 году Конвенции о правах ребенка, одобренной 20 ноября 1989 г. Генеральной Ассамблеей ООН, как главного международного документа по защите интересов детства [1, с. 11].

Указанная Конвенция провозгласила право ребенка быть защищенным от всех форм физического или психологического насилия, оскорбления или злоупотребления, отсутствия заботы или небрежного обращения, грубого обращения или эксплуатации, включая сексуальное злоупотребление, со стороны родителей, законных опекунов или любого другого лица, заботящегося о ребенке. Каждое государство обязано обеспечивать реализацию указанного права, принимая для этого все необходимые законодательные, административные, социальные и просветительные меры.

В нашей стране основные положения Конвенции о правах ребенка первоначально получили свое отражение в Национальном плане действий в интересах детей [2]. Меры по защите прав ребенка значительно расширились в связи с принятием Гражданского кодекса Российской Федерации(1994 г.), Семейного кодекса Российской Федерации (1995 г.), Уголовного кодекса Российской Федерации (1996 г.).

Главным актом признания государством своих обязательств перед детьми стало принятие Федерального закона от 24.07.1998 №124-ФЗ «Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации» (далее – Федеральный закон от 24.07.1998 №124-ФЗ), устанавливающего основные гарантии прав и законных интересов ребенка, предусмотренных Конституцией РФ, в целях создания правовых, социально-эко-номическихусловий для реализации прав и законных интересов ребенка. Указанным законом было впервые введено понятие «дети, находящиеся в трудной жизненной ситуации» [3]. К их числу были отнесены и такие дети, которые стали жертвами насилия.

В 2013 г. Россией ратифицирована Конвенция Совета Европы о защите детей от сексуальной эксплуатации и сексуальных злоупотреблений, согласно которой каждый ребенок имеет право на такие меры защиты со стороны его или ее семьи, общества и государства, которые необходимы в силу его или ее положения как несовершеннолетнего [4, с. 15].

В целях усиления ответственности за преступления сексуального характера, совершенные в отношении несовершеннолетних, а также совершенствования прав потерпевших в уголовном судопроизводстве принят ряд нормативных правовых актов1.

В рамках очередного этапа социально-экономического развития страны была реализована Стратегия действий в интересах детей [5], которая дала значительный импульс развитию законодательства, регламентирующего вопросы соблюдения прав несовершеннолетних в целом и защите детей от насилия в частности.

Несомненно, изданный Президентом Российской Федерации Указ от 29.05.2017 №240 «Об объявлении в Российской Федерации Десятилетия детства» является продолжением Стратегии действий в интересах детей, что подчеркивает приоритетность для общества и государства задачи по улучшению положения детей.

Импульсом к совершенствованию законодательства в рассматриваемой сфере становятся уже наступившие негативные последствия для детей. Достаточно вспомнить трагические события, произошедшие вянваре текущего года в Республике Бурятии и Пермском крае, связанные с вооруженными нападениями учеников в школах, а также рост детских суицидов двумя годами ранее.

В 2017 г. были внесены изменения в Федеральный закон от 23.06.2016 №182-ФЗ и ст. 15.1 Федерального закона от 27.07.2006 №149-ФЗ в части установления дополнительных механизмов противодействия деятельности, направленной на побуждение детей к суицидальному поведению [6]. Внесены изменения и в Уголовный кодекс Российской Федерации (далее – УК РФ) [7].

Таким образом, в настоящее время в нашей стране продолжается процесс формирования нормативной правовой базы, направленной на создание эффективных защитных механизмов.

Вместе с тем, несмотря на принимаемые законодательные меры, резервы по совершенствованию законодательства о защите детей от семейного насилия в данной сфере имеются. Не случайно в специальных исследованиях отмечается, что семейное законодательство содержит множество оценочных, собирательных понятий, которые неизбежно влекут разные подходы у правоприменителя к их толкованию и применению [8, с. 4]. Так, например, ст. 1, 4, 19, 29, 30, 37, 49, 54, 69, 85, 90 Семейного кодекса Российской Федерации (далее – СК РФ): «под защитой государства», ра, совершенные в отношении несовершеннолетних»; от 25.11.2013 № 317-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации и признании утратившими силу отдельных положений законодательных актов Российской Федерации по вопросам охраны здоровья граждан в Российской Федерации»; от 28.12.2013 № 432-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в целях совершенствования прав потерпевших в уголовном судопроизводстве»; от 05.05.2014 № 104-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» и др.

«взаимопомощь и ответственность», «обеспечение приоритетной защиты», «не противоречит существу семейных отношений», «близкие родственники», «совместная жизнь», «интересы», «добросовестный супруг», «вложения, значительно увеличивающие стоимость», «злостное уклонение», «длительность брака», «недостаточность содержания» и т.д. [8, c. 5].

Кроме того, в настоящее время нет каких-либо объективных факторов, наличие которых обусловило бы существенное улучшение состояния законности в рассматриваемой сфере [9, c. 91].

Так, особую тревогу вызывает рост числа несовершеннолетних, потерпевших от преступлений против половой неприкосновенности (см. рис. 1).

В 2017 г. количество несовершеннолетних, потерпевших от указанных преступлений, по сравнению с аналогичным периодом прошлого года выросло на 4,3% (с 10 942 до 11 410).

В настоящее время правоприменительная практика в сфере защиты детей от семейного насилия обозначила новую проблему, требующую законодательного разрешения. Указанная проблема связана с отсутствием надлежащих правовых механизмов, регулирующих вопросы лишения родительских прав, если родители совершили противоправные действия (физическое или психическое насилие) в отношении детей, которые не являются родными и членами его семьи.

Согласно абз. 5 ст. 69 СК РФ родители (один из них) могут быть лишены родительских прав, если они жестоко обращаются с детьми, в том числе осуществляют физическое или психическое насилие над ними, покушаются на их половую неприкосновенность.

В данной норме не конкретизируется: совершаются противоправные действия родителем в отношении своего ребенка или в отношении чужого. В связи с этим на практике возникают определенные трудности с применением указанной нормы, точнее сказать, практика применения этих норм не столь однозначна.

Так, изобращения гр. К. в интересахеемалолет-него ребенка И., 2012 г.р., проживающих в Республике Крым, г. Евпатория, следовало, что отец ребенка гр. Б. в 2011 году был осужден на 15 лет лишения свободы за совершение преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 153 УК Украины, то есть удовлетворение половой страсти неестественным способом с применением физического насилия, совершенное в отношении малолетней П., которая не является каким-либо родственником ни гр. Б., ни гр. К. Кроме того, ранее гр. Б. в 2002 году был осужден Евпаторийским городским судом АР Крым за аналогичное преступление. Таким образом, гр. Б. имел рецидив преступлений.

В целях оградить своего сына от возможного противоправного поведения бывшего супруга, посягающего на половую неприкосновенность детей, гр. К. обратилась с исковым заявлением в Евпаторийский городской суд о лишении гр. Б. родительских прав в отношении своего ребенка.

Евпаторийский городской суд и Верховный Суд Республики Крым отказали истице в удовлетворении ее требований, решение суда вступило в законную силу 29 апреля 2015 г.

Другое обращение матери гр. С. в интересах ее сына В., 1999 г.р., проживающих в Курганской области. Отец ребенка осужден 30.10.2014 г. к 7 годам 6 месяцам лишения свободы по преступлениям, пред-

Рис. 1. Динамика числа несовершеннолетних, признанных потерпевшими от преступлений против половой неприкосновенности и половой свободы личности, за 2013–2017 гг.

усмотренным ч. 1, 3 ст. 134, ч. 1, 2 ст. 135 УК РФ, совершенных в отношении несовершеннолетней Г., не достигшей 14 летнего возраста. Брак между супругами расторгнут в декабре 2014 года.

В целях оградить своего сына от возможного противоправного поведения бывшего супруга, посягающего на половую неприкосновенность детей, а также на возможные последующие сложности при поступлении ребенка в образовательную организацию, устройстве на работу в правоохранительные органы, С. обратилась с исковым заявлением в Курганский городской суд о лишении отца родительских прав в отношении сына. Однако судом так же отказано в удовлетворении исковых требований.

В обоих случаях органы опеки и попечительства взаключении, представляемом всуд,считали возможным и целесообразным лишить отцов родительских прав в отношении своих детей, несмотря на то, что преступления ими были совершены в отношении чужих детей. Таким образом, при толковании абз. 5 ст. 69 СК РФ органы опеки и попечительства исходили из того, что основанием для лишения родительских прав является покушение на половую неприкосновенность не только своих, но и детей других родителей.

Суд, отказывая истицам в удовлетворении требований, исходил из того, что отцы совершили преступление не в отношении своего ребенка, а в отношении чужих детей, поэтому в их действиях отсутствует виновность поведения и положение абз. 5 ст. 69 СК РФ к ним применимо быть не может. Преступные деяния негативно характеризуют ответчиков как личность и человека, но не являются основанием для лишения родительских прав.

Однозначного ответа на толкование положения абз. 5 ст. 69 СК РФ не дает и Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 14.11.2017 №44 «О практике применения судами законодательства при разрешении споров, связанных с защитой прав и законных интересов ребенка при непосредственной угрозе его жизни или здоровью, а также при ограничении или лишении родительских прав», указывая лишь то, что родители могут быть лишены родительских прав по основаниям, предусмотренным в ст. 69 СК РФ, только в случае их виновного поведения.

Полагаем, что судебные решения, которыми родителям, совершившим преступления против половой свободы несовершеннолетних, то есть фактически страдающим расстройством сексуального предпочтения (педофилией), сохранена возможность по освобождению из мест лишения свободы принимать участие в воспитании собственного ребенка, может привести к причинению вреда его психофизическому развитию, сложностям при последующем трудоустройстве, а также не исключается возможность совершения родителем преступле- ния против половой свободы уже в отношении собственного ребенка.

При этом, в силу абз. 6 ст. 69 СК РФ родители (один из них) могут быть лишены родительских прав, если они являются больными хроническим алкоголизмом или наркоманией. Очевидно, что с учетом особой остроты и общественной опасности преступлений против половой неприкосновенности несовершеннолетних, наличие у родителя расстройства сексуального предпочтения, должно также учитываться при лишении их родительских прав.

Оптимальным решением обозначенной проблемы, на наш взгляд, является принятие федерального закона о внесении изменений и дополнений в СК РФ,в части совершенствования норм, регламентирующих основания лишения родительских прав.

Полагаем необходимым дополнить ст. 69 СК РФ нормами, предусматривающими возможность лишать родительских прав родителей, которые совершили преступление против половой неприкосновенности несовершеннолетнего, не являющегося для него родным ребенком или членом его семьи, и страдают расстройством сексуального предпочтения (педофилией), не исключающим вменяемости.

При этом оговоримся, что авторы не придерживаются подобной точки зрения, как единственно правильной и возможной, поскольку лишение родительских прав представляет собой исключительную меру, влекущую за собою серьезные правовые последствия как для родителя, так и для его ребенка [10, с. 18]. На наш взгляд, необходимо совершенствовать и такую предупредительную меру, как ограничение в родительских правах. Однако в настоящее время основным сдерживающим фактором для более широкого применения механизма ограничения родителей в правах является недостаточно четко организованная система работы по выводу семей из кризисных ситуаций [11, с. 74]. Сразу после изъятия ребенка у родителей к работе с ними и ребенком должны подключаться специалисты социальной службы. Именно их сопровождение должно помогать родителям выходить из трудной жизненной ситуации и в конечном итоге снимать наложенное ограничение и приводить к возврату ребенка родителям и восстановлению семейных связей.

В том же время полагаем, что в существующем виде правовой институт лишения родительских прав не позволяет в полной мере защитить права детей от злоупотребления родителями своими правами. На наш взгляд, ситуация при которой в процессе лишения родительских прав учитывается наличие у родителя хронического алкоголизма, но при этом не принимается во внимание наличие у него расстройства сексуального предпочтения (педофилии), представляется не совсем правильной.

Поэтому, на наш взгляд, целесообразно ст. 69 СК РФ дополнить абзацем 8 следующего содержания: «совершили преступление против половой неприкосновенности несовершеннолетнего, не достигшего четырнадцатилетнего возраста, и страдают расстройством сексуального предпочтения (педофилией), не исключающим вменяемости».

Представляется, что подобное предложение согласуется с положениями Конвенции Совета Европы о защите детей от сексуальной эксплуатации и сексуальных злоупотреблений, согласно которой каждое государство обязано принимать все необходимые законодательные или иные меры, направленные на предупреждение всех форм сексуальной эксплуатации и сексуальных злоупотреблений в отношении детей и на защиту детей.