Защита при рассмотрении дела в особом порядке судебного разбирательства. Особенности тактики и этики

Институт рассмотрения дела в особом порядке судебного разбирательства берет свое начало с введения в 2002 году новой редакции Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, в котором данному феномену посвящен раздел X. В настоящее время подобный порядок уголовного судопроизводства получил довольно широкое распространение, и, вместе с тем, ряд острых вопросов правоприменительного, а также этического характера. В частности, адвокат-защитник обвиняемого в рамках подобных процессов вынужден искать морально-этический и профессиональный баланс между поручением со стороны своего доверителя и требованиями закона к оказанию юридической помощи.

С одной стороны, особый порядок судебного разбирательства весьма эффективно реализует дифференцированную систему уголовного судопроизводства, позволяет снизить финансовые и временные издержки, упростить и рационализировать процедуры судебного разбирательства [4, с.155]. Но на практике это реализуется лишь тогда, когда обвиняемый соглашается с предъявленным обвинением, и его защитнику нет особой чрезвычайной необходимости в разработке тактики защиты, поиска пробелов в законодательной базе, формирования ряда убеждений суда в невиновности подзащитного.

Полагаем, в данном случае возникает этически коллизионная ситуация, которая ставит под сомнение вопрос: является ли институт особого порядка судебного разбирательства благом для адвоката или же фактором снижения его статуса и значимости?

Федоренкова С.Э. [4] полагает, что для того, чтобы ответить на поставленный вопрос, необходимо четко определить, что особый порядок судебного разбирательства не является законодательной «заменой» общего порядка судопроизводства. Данный судопроизводственный феномен, 2

призван, скорее, упростить общий порядок, и данное упрощение должно быть применено лишь к специфическим по своим обстоятельствам делам.

Парфенов В.Н. справедливо полагает, что в упрощенных условиях судопроизводства необходимо «озаботиться о защите законных интересов и прав «непрофессиональных» участников судопроизводства» [3, c.12], среди которых центральной фигурой выступает обвиняемый (см. ст. 49 УПК РФ).

Наряду с этим, правовыми основами адвокатской этики в защите законных интересов и прав обвиняемого являются традиции и нравственные критерии адвокатуры, закрепленные в Кодексе профессиональной этики [2] . Руководствуясь нормативными основами данного Кодекса, представляется, что адвокат, который действует в целях защиты интересов, свобод и прав доверителя, должен, прежде всего, сформировать свою позицию относительно рассматриваемого дела, и только после этого выступать как независимый и профессиональный советник для обвиняемого. Функция «советника» реализуется в рациональном воздействии на обвиняемого таким образом, чтобы сообщить ему сведения для принятия объективно полезного решения и избегания действий, которые могли бы потенциально ему навредить. В отечественной практике упрощенного судопроизводства адвокат обычно вступает в дело уже на том этапе, когда подзащитный уже самостоятельно сформировал собственное представление о порядке действий, приводящих, по его мнению, к наиболее благоприятному исходу [4] . Таким образом, вторым этическим вопросом является позиция адвоката в выборе баланса между поддержанием стратегии своего подзащитного или добросовестности в исполнении своего профессионального долга.

Белоковыльский М.С. и Гуртовенко Э.С. [1] высказывают позицию, которая представляется наиболее оптимальной в решении данных этических коллизий: защита обвиняемого должна носить характер строгого соблюдения норм адвокатской этики, что будет гарантировать соблюдения защиты интересов и прав обвиняемого, а также увеличивать шансы на обвинительный, но более благоприятный приговор для подсудимого.