"Завершение" Генри Грина: герой - событие - читатель

Панченко А.М. «Потемкинские деревни» как культурный миф // Из истории русской культуры- М.: Изд-во Школа «Языки русской культуры», 1996. - Т. IV. (XVIII - начало XIX в.).

Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. - М.: Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 2000.

Вейман Р. История литературы и мифологии. - М.: «Прогресс», 1975.

Ломоносов М.В. Поли. собр. соч,- М.; Л., 1950- 1959. - Т. VIII.

История русской литературы,- М.; Л., Изд-во Академии Наук СССР, 1947. - Т. IV. Литература XVIII в. 4.2.

Гончарова О.М. Власть традиции и «новая Россия» в литературном сознании второй половины XVIII в.: Монография. - СПб.: РХГИ, 2004.

Сахаров В.И. Судьбы масонской литературы в начале XIX в. // Масонство и русская литература XVIII - начала XIX вв. - М.: Эдиториал УРСС, 2000.

И. А. Авраменко (Пермь)

«ЗАВЕРШЕНИЕ» ГЕНРИ ГРИНА: ГЕРОЙ - СОБЫТИЕ - ЧИТАТЕЛЬ

«В литературе же именно в этом существенном, предметном, тематическом завершении все дело, а не в поверхностном речевом завершении высказывания. Композиционное завершение, придерживающееся словесной периферии, в литературе как раз может порою и отсутствовать. Возможен прием недосказанности. Но эта внешняя незаконченность еще сильнее оттеняет глубинную тематическую завершенность.

Завершение вообще нельзя путать с окончанием» [Бахтин 1993:145].

В 1948 г. Генри Грин публикует свой седьмой роман «Concluding». Данный заголовок можно перевести как «Завершение», «Окончание» или «Подводя итоги». Что же Грин завершает или заканчивает в своем романе, и какие мы можем подвести итоги?

В «Завершении» нам представлено традиционное для романов Грина замкнутое пространство. Однако впервые пространство и время носят абстрактный характер. Действие происходит в некотором Государстве [State], играющем заметную роль в личной жизни своих граждан, причем некоторые из принципов кажутся абсурдными (например, в случае вступления в брак Государственного Служащего переводят на новое место).

В тексте есть упоминание о Британской Индии, никак, однако, не коррелирующее со временем действия, из чего можно судить, что время романа - неопределенное будущее. В целом же временная ситуация романа внеисторична. Место действия - некий Институт для девушек с 12 до 17 лет, живущих согласно Директивам и Принципам. По завершению учебы Государство назначает их на определенные должности.

С И,А.Авраменко, 2006

Общая ситуация может напомнить художественные миры, созданные Кафкой, Хаксли, Оруэллом. Однако «Завершение» - не прнтча, не аллегория, не антиутопия или социальная сатира.

С одной стороны, сама тема футуристического [антиутопического, тоталитарного] государства остается нераскрытой. По большей части она лишь словесно заявлена: в произведении фигурируют такие понятия, как Государство, Государственный Служащий, Цели, Рассмотрение и т.п. Однако присутствуют они в основном как слова, а не принципы существования, и само влияние государства на личность не отражено ни сюжетно, ни характерологически.

С другой стороны, сквозь абстрактность общей ситуации «просвечивает» вполне конкретное английское классовое общество, вполне «живые» английские характеры и взаимоотношения.

Абстрактное государство задано и заявлено, но не изображено как функционирующее. Абстрактность объективно присутствует как составляющая художественного мира произведения, но одновременно оказывается некоей условной рамкой.

Центральный персонаж романа - 76-летний мистер Рок, который благодаря сделанному им еще в молодые годы научному Открытию пользуется привилегией жить в коттедже на территории Института.

В романе описан один День, когда Институт дает бал по случаю Дня Основания, а Рок должен узнать решение Комиссии, в результате чего он либо сохранит за собой право на коттедж, либо он и его внучка Элизабет (Лиз) покинут это место к большой радости директрис Института мисс Эдж и мисс Бейкер, которые давно точат зуб на Рока и имеют виды на его коттедж. Именно в их речи наиболее проявлена тема Государства, остальные персонажи в гораздо меньшей степени «помнят», где они живут. Однако Эдж и Бейкер сами не всегда придерживаются данных Принципов и поэтому не могут выступать как олицетворение абстрактной тоталитарной государственности. При этом в их образах доминирует составляющая властности, но именно как вполне личностно-конкретная черта.

В связи с образами Эдж и Бейкер можно перейти ко второй особенности романа - это неопределенность-слиянность персонажей.

Во-первых, это девушки, обучающиеся в Институте, которые составляют единый коллективный образ. Это отражено уже в том, что у всех них имена начинаются на М: Мэри, Мероуд, Мэрион, Мойра, Мелисса, Мэйзи, Марго и т.п. (В свою очередь среди работников Института множество персонажей на «Б»: Бейкер, Берт, Блейн, Беркс). Подобная же ситуация имела место и в романе «Вечеринка отправляется», где читатель также теряется среди многочисленных женских имен на «А».

Различить девушек можно только по их действиям, по месту, занимаемому в общей картине происходящего, но характерологически они никак не выделены. В полилоге, открывающем третью часть романа, нельзя атрибутировать ни одной реплики на основании особенностей речи. Вряд ли это можно считать случайностью у Грина, обычно столь искусного в передаче речевых особенностей персонажей. Все девушки одинаково легкомысленны, склоны к пересудам и кокетству.

Во-вторых, это проводимые в авторской речи на протяжении всего романа параллели между различными персонажами. Постоянно подчеркивается, что один персонаж говорит или делает что-либо сознателвно или несознателвно подражая другому.

Примеры неосознанного подражания: She asked with an uneasiness as shrill as Sebastian's in her voice (42); Miss Edge shouted to her companion as though the lady were as deaf as Mr Rock (62); Miss Baker said, dabbing at her eyes with a handkerchief, rather in the same way that Mr Dakers had patted his mouth at breakfast (72).

Примеры сознателвной имитации: This that Marion has just put forward was one of Miss Inglefield's more modern jokes in class (23).

Отделвно здесв можно говоритв о Себаствяне Берте, «протеистичном» персонаже с размытой идентичноствю. Ему трудно бытв открытым и искренним и поэтому в качестве защитной реакции он полвзуется чужими словами или манерой говоритв.

Неосознанно: 'What are you about? Come off at once,' Sebastian said, unaware that he had been shocked into a close parody of Edge upon his recognizing Institute pyjamas (47); he suggested to Merode, in Edge's accent... he expostulated shrilly, becoming even more like the Principal... Sebastian suggested in his common or garden voice ... Sebastian ordered, Edge once again ... he continued in all seriousness, but in a low voice for Mr Rock, unconsciously imitating now the manner ofhis colleague Dakers (50);

Сознателвно: He said to her, in what he imagined to be the manner of a State executive, for he was always in a part (25); 'But I'm off,' he objected, in what he imagined to be cockney, yet hesitantly, as ifhe had not entirely found his feet, 'I've got the day off, lidy, I'm not 'ere, you 'aven't seen me.' (78)

В-третвих, отнесем сюда парный образ Эдж и Бейкер, своеобразных Розенкранца и Гилвденстерна. Это неразлучные компанвоны, совместно управляющие Институтом (а также вместе каждую среду отправляющиеся в город присутствоватв на заседаниях советов директоров каких-то компаний). Все решения они принимают совместно и понимают друг друга с полуслова. Но они не полноствю дублируют друг друга (что было бы художественно нефункционалвно), а дополняют: Эдж, «невысокая и худая» (10), более прямолинейная и порывистая, Бейкер, «толстая и невысокая», более мягкая и осторожная.

Нарушение этого единства, внутренняя рассогласованноств порождает некоторые комические ситуации. Например, когда Бейкер привозит в Институт тетю девушки по имени Мероуд, которая пропала с утра (вместе с еще одной девушкой, Мэри, так и не найденной) и была обнаружена вдали от Института в одной пижаме, а разговариватв с тетей приходится Эдж, которая не знает, что уже известно тете и что ей можно рассказатв. Или когда Эдж и Бейкер, пребывавшие в уверенности именно другая пригласила Рока на бал, выясняют, что он пришел незваным.

Третья важная особенность романа, имеющая непосредственное отношение и к другим романам Грина, - отсутствие события. В «Завершении» вводится не один случай, требующий своего разрешения, что в этом случае придало бы ему статус события.

Это избрание Рока на некоторый пост, что означает для него сохранение коттеджа (материальная сторона события) и победу на Эдж и Бейкер (моральная сторона). Оглашения результатов ждут все действующие лица без исключения, включая самого Рока. Однако он принципиально не читает почту, а вместо этого засовывает письма в сундук, откуда достает их, лишь чтобы разжечь печку. Это же происходит и с письмами, пришедшими в утро повествуемого дня. Возможность обнаружения истины оказывается практически сведенной к нулю в самом начале романа.

Второй происшествие — это пропажа Мэри, девушки, находящейся в «привилегированном» положении (ее чаще всего заставляют прислуживать директрисам). В начале романа садовник Адаме, беседуя поутру с вышедшим из дома Роком, трижды слышит крик «Мэ-эри-и», который может принадлежать как женщине, так и мужчине. Возвращаясь домой в конце дня, Рок и Лиз трижды слышат такой же крик. Куда и почему пропала Мэри, кому принадлежит этот крик - так и остается для читателя неразрешенной тайной.

Возможность еще одного события возникает чуть позже в романе - это помолвка Лиз Рок и Себастьяна Берта, преподавателя в Институте. Зная о негативном отношении Эдж и Бейкер к семье Роков, Лиз просит деда поговорить с директрисами на балу, подготовить их к возможной помолвке. Все девушки на балу ожидают оглашения этой помолвки, что так и не происходит. У Рока происходит разговор с Эдж, но он не упоминает о помолвке. Напротив, они сходятся на том, что Берт им обоим не нравится.

Бал, потенциально выступающий как ситуация события (поскольку на нем присутствуют все участники коллизий), так и не выполняет этой роли. Более того, он становится сосредоточием событий, которые так и не происходят. Кроме вышеперечисленных: впав в подобие эйфории от трех выкуренных сигарет, Эдж намекает, что Року следовало бы снова жениться (имея в виду себя), на что он отвечает смехом; Лиз провожает деда домой и возвращается на бал, но уже дома Рок обнаруживает, что забрал с собой ее туфли, а Лиз осталась в сапогах. «То, что не происходит, настолько же важно, как и то, что происходит», - пишет Джеймс Холл о «Завершении» [Hall 1957: 78]. Единственное, что в субъективной оценке Рока получает статус события, -это то, что его свинья Дэйзи, гусыня Тед и кошка Лиззи, которые вместе с ним утром покинули дом, под вечер снова возвращаются.

Имеются, таким образом, основания понимать заглавие романа -Concluding - как несовершенную деепричастную форму - «завершая», поскольку происшествия, стремясь к разрешению, так его и не получают. Все лишь возвращается на свои места, чтобы вновь повториться.

В классическом определении Ю.М. Лотмана «событием в тексте является перемещение персонажа через границу семантического поля» [Лотман 1970: 282]. Таким образом, третья отмеченная нами особенность - отсутствие события прямо вытекает из второй - неопределенности персонажей, которую MBI теперв можем определитв на новом уровне как незавершенноств. «Его персонажи признают собственную неадекватноств и абсурдноств своего микрокосма, не спрашивая, кто они и как сюда попали. Поэтому события у Грина всегда стремятся к следующим несколвким минутам или дням и почти не несут в себе истории, которая подразумевается у Джойса или является основой идентичности у Уоррена» [Hall 1957: 77].

Персонажи Грина - это противоположноств идеологическим персонажам Достоевского, как их увидел М.М.Бахтин. В них полноствю отсутствует направленная на самих себя рефлексия. Воспринимая себя как данноств, они переносят это отношение и на других людей, которые становятся для них объектами их эгоистических интенций. «Распад индивидуалъности», «невозможностъ индивидуумов понятъ какую-либо точку зрения, отличную от их собственной», а также «нарушения коммуникации» Томас Фостер считает основными моментами, составляющими роман |www: Foster],

Так оказывается закрыт для персонажей путъ завершения себя через другого. Глухой мистер Рок - яркий тому пример. Другие не существуют для него подчас объективно, поскольку он их не слышит, а подчас он нарочно притворяется непонимающим. Не воспринимая другого как другого, персонажи Грина не знают и своей семантической границы и, следовательно, не могут ее перешагнуть.

В дополнение к этому, персонажи не получают завершения и на авторском (точнее, повествовательском) уровне, что связано со снижением дискурсивное™ (рассказываемое™) в романах Грина. Повествователь не объясняет и не определяет персонажей романа - он лишь изображает или, точнее, представляет нам этот мир в основном через слова и действия персонажей, оставляя непрокомментированными все возникающие в результате несоответствия и нарушения коммуникации. Мотивы многих действий часто также поданы как одни из возможных или же вообще остаются необъясненными.

Мы можем, таким образом, отметить, что незавершенность и «несвершенность» оказываются у Грина важными принципами создания художественного мира. Автор специально оставляет пустое пространство в своем произведении. И это пространство, он надеется, займет читатель. Однако в романе не создается «образ читателя»: ни одного обращения повествователя, ни единого заявления на возможный взгляд на этот мир со стороны. Читатель не «вводится» в этот мир, а лишь получает косвенное приглашение через авторское самоустранение. Пожалуй, это стало главное причиной невнимания к Грину, остающегося до сегодняшнего дня в Англии «писателем второго плана».

Чтобы достичь полного художественного воплощения, произведению Грина требуется со-творец. Именно художественно настроенный читатель может воспринять отсутствие события в романе как основу специфического (и, в данном случае, экзотического) события чтения. Важнейшим, центральным событием оказывается событие читательского понимания, восполнения и придания смысла. Именно в читательском отношении получают свое завершение персонажи романа.

Процессы чтения, понимания, отношения не являются просто исполнимыми, поскольку имеют перед собой представленную им реальность, открытую, но самостоятельную. Как отмечали исследователи, роман Грина не открывается одним ключом, применением одного кода. «Основа мастерства Грина - это свободное взаимодействие, переходы между его символами и восприятием его персонажей. Он часто кажется непонятным, потому что множество символов свободным образом расположено в романе, и ключевые при этом теряются. При этом каждый важный символ обладает по меньшей мере двумя смыслами: общим, часто сексуальным, который отражает природу человека, и личным, который каждый персонаж связывает с объектом или событием.» [Hall 1957: 81]. Всегда остаются какие-то зазоры, необъясненности и непонятности. Может быть, так модернист Генри Грин делает свой шаг в литературе к раскрытию нашего мира, нашей действительности такой, какая она есть, до конца необъяснимая, но требующая объяснения, незавершенная, но завершаемая.

«Concluding» concludes nothing («Завершение» ничего не завершает)», -пишет Холл [Hall 1957: 88]. И действительно, в 1950 г. выходит следующий, предпоследний, роман Генри Грина «Nothing» (Ничто).