Женщины и лингвистика: историографические перспективы

Тема женщины в науке периодически привлекала к себе внимание историографов той или иной отрасли знания, но особенно популярной она стала в последние два десятилетия. В этот период появился целый ряд значительных публикаций, как общей направленности, так и узкоспециальной. Приведём несколько примеров таких трудов в отечественной и зарубежной лингвоисториографии: «Женщины в науке: вчера, сегодня, завтра» [Богданова 2004: 103–111], «Штурмуя цитадель науки. Женщины-учёные Российской империи» [Валькова 2019], «Weibliche Arbeitswelten in der Wissenschaft: Frauen an der Preussischen Akademie der Wissenschaften zu Berlin 1890-1945» [Hoffmann 2011], «Von den Bemühungen der Frauen in der Wissenschaft Fuß zu fassen» [Seiser 1994], «Women in the History of Linguistics» [Ayres-Bennett, Sanson 2020].

Обращение к теме женщин-лингвистов выявило ряд проблемных точек в лингвоисториографии, речь о которых пойдет в основной части статьи.

Основная часть

Несмотря на наличие определённого количества работ на данную тему, описание деятельности женщин-лингвистов представлено в них довольно фрагментарно. Включение той или иной персоналии в учебники и хрестоматии по истории лингвистики остаётся выбором составителей и определяется их предпочтениями, целями и оценками. В отечественной лингвистической историографии представлен крайне небольшой список женщин-языковедов. Так в хрестоматии «Отечественные лингвисты ХХ века» (2016) среди 55 аналитикоинформационных статей о научном наследии выдающихся отечественных учёных в области языкознания всего пять статей посвящены женщинам-языковедам, среди них М.М. Гухман, Э.Г. Ризель, Н.Н. Семенюк, В.Н. Телия, В.Н. Ярцева [Отечественные лингвисты ХХ века 2016].

Конечно, фамилии женщин-учёных присутствуют в учебниках по языкознанию, но их число ограничено: от 3 до 12 персоналий. Исключение составляет учебник И.П. Сусова «История языкознания», особенно раздел, посвящённый научным направлениям ХХ в., где упоминаются, например, Е.В. Гулыга, Е.И. Шендельс, Н.Д. Арутюнова, Е.В. Падучева, Н.Ю. Шведова, В.И. Заботкина и целый ряд представительниц региональных научных школ [Сусов 2006].

Безусловно, существуют обзорные работы, посвящённые отдельным женщинам-ученым (например, статья В.М. Алпатова о Р.О. Шор [Алпатов 2009]). Информацию о научном становлении женщин-языковедов часто предоставляют сборники, выпускаемые к юбилейной дате, отметим работу «Агния Васильевна Десницкая: биобиблиографический очерк» [Агния Васильевна Десницкая: биобиблиографический очерк 2002].

Аналогичная практика существует и в зарубежном академическом дискурсе. Женщины-лингвисты упоминаются в словарях энциклопедического типа, существуют монографии, посвящённые отдельным представительницам лингвистической науки.

В современном интернет-пространстве мы также можем найти сайты, посвященные женщинам-учёным, в том числе женщинам-языковедам. Существуют алфавитные списки, представляющие по запросу краткие биографические и научные сведения ¹ .

Но несмотря на наличие такого рода источников, мы можем констатировать отсутствие связной истории женщин в языкознании, а также фрагментарное историографическое представление их научной деятельности; не всегда чёткими представляются критерии отбора персоналий для учебников и пособий по языкознанию, которые оставляют без внимания целый ряд имён.

Вторая проблема кроется в описании жизни и деятельности женщин-языковедов в научных публикациях и на сайтах интернета. Традиционно такое описание включает в себя краткую биографическую и научную справку; основной упор делается на указание направления научной деятельности и публикаций в этой области. В некоторых источниках можно обнаружить оценку научных концепций, сделанных в духе определённой политической семантики. Такое описание определяет часто крайне одностороннее восприятие личности женщины-учёной и её концепций и не способствует появлению желания у студентов или аспирантов, обучающихся языковым специальностям, изучать историю языкознания в целом, а также более полно и детально ознакомиться с «научными личностями» и их теориями.

Метод нарративной лингвоисториографии, начало которому было положено ещё в 1980-е гг., ставит перед историографами лингвистики поистине глобальную задачу: показать концепции и личность учёного во всех аспектах, с её положительными и отрицательными качествами, с учётом всех фактов биографии, что позволит читателю ознакомиться с данными фактами и составить своё собственное мнение, которое может и не совпадать с принятыми оценками [Костева 2018: 146]. Представляется, что выполнение этой задачи ознаменует написание новой истории языкознания, частью которой будет история женщин в лингвистике.

В связи с этим упомянем новый межуниверситетский проект по историографии женской лингвистики. В настоящее время к изданию готовится монография о женщинах-лингвистах в России, Германии и Англии XVIII в. В рамках данного направления исследования уже было опубликовано несколько статей [Германова 2022, 2023; Костева 2022; Радченко 2021].

Ещё один довольно интересный проект представляет собой Интерактивная карта «Известные австрийцы в России» (austriansinrf.ru), где с использованием принципов нарративной лингвоисториографии был представлен портрет Э.Г. Ризель (интервью с учениками, научные труды в их хронологической последовательности, фотографии).

Нарративная лингвоисториография базируется на широкой эмпирической базе, которая включает в себя не только работы учёного, но и законодательные документы, учебники по языкознанию определённого периода, статьи в СМИ, мемуары свидетелей той эпохи, личную переписку и т. д. Всё это позволяет создать так называемый личностно-исторический контекст и ответить на ряд вопросов, начиная, наверное, с основного, что или кто побуждает женщину заняться наукой, почему возникает интерес именно к конкретным направлениям, и заканчивая вопросом эволюции терминов и самой научной концепции в течение активной научной жизни.

Наши исследования женщин-лингвистов в России XVIII в. позволили сделать вывод о существовании нескольких причин обращения женщин к научным занятиям в указанный период: во-первых, это изменение роли женщины в общественной жизни. Наглядными примерами такого изменения является политическая и общественная деятельность Екатерины Великой и Екатерины Романовны Дашковой, имеющих огромные заслуги в области лингвистики, несмотря на то, что они были не столько языковедами, сколько научными менеджерами в современном понимании.

Полагаем, что приведённые факты могут свидетельствовать о новой волне феминизма в России, после первого этапа гендерного равенства в языческий период, связанного с выходом русской женщины из терема и новыми образовательными и общественными возможностями, обусловленными отказом от прежнего жизненного уклада.

Нельзя также не поддержать вывод И.Ф. Богдановой о том, что «женщины-учёные были в каждой культуре на протяжении всей истории развития общества, однако определённых успехов могли добиваться только в той среде, где имелось позитивное отношение к их занятиям» [Богданова 2004: 107]. Заметим попутно, что языкознание стало объектом научных интересов женщин, пожалуй, позже остальных наук.

Такая поддержка была не только на государственном уровне, но и в русской семье XVIII в. Примером тому может послужить модное занятие переводом с иностранных языков, в основном французского и немецкого, разноплановых и разножанровых произведений (духовных сочинений, научных трактатов и романов). Отметим, что в дворянских семьях переводами занимались и мужчины, что позволило исследователям XVIII в. сделать вывод о том, что женщины просто следовали примеру своих мужей и других родственников.

Направления, в котором развивались лингвистические исследования женщин указанного периода, определялись языковой реформой Петра Первого. Это было время создания русского языка как национального литературного языка, что требовало формирования нормы и её закрепление в словарях. Решению этой задачи послужил «Словаря Академии Российской», получивший статус первого толкового словаря русского языка, руководство которым осуществляла Е.Р. Дашкова [Тычинина 2002: 143].

Конечно, нельзя не учитывать и индивидуальные особенности и склонности женщин, создающих лингвистические произведения. Так довольно экстравагантная для XVIII в. представительница английской аристократии Эстер Линч Трейл Пьоцци создала словарь синонимов, руководствуясь желанием и отчасти необходимостью помочь читателям выбрать слова в «беседе и элегантном разговорном языке» в светском салоне [Германова 2022: 75–76].

По мнению О.А. Радченко, создание непредвзятой истории лингвистики, а именно эту цель преследует нарративная лингвоисториография, предполагает включение множества аспектов и дискурсов [Радченко 2018: 38]. Представляется, что личностно-исторический контекст в рамках нарративной историографии можно представить как совокупность дискурсивных практик в трактовке М. Фуко. Такой подход способствует более глубокому пониманию истоков научного поведения лингвистов в сложившейся политической ситуации, а также делает возможным выявить особенности гендерного поведения учёных в определённых политико-социальных условиях.

Сопоставительный анализ лингвистики тоталитаризма, осуществлённый в диссертационном исследовании автора данной статьи, позволил выявить несколько дискурсивных практик академического сообщества, среди которых необходимыми были, например, исследования направлений, пользующихся государственной поддержкой и, в случае необходимости, изменение тематики и содержательного аспекта; членство в партии, поддержка на уровне своей деятельности идей государственной доктрины и идеологических установок в языковой работе, а также ряд других [Костева 2019: 25–26].

Сказанное не означает, что все без исключения учёные действовали в соответствии с представленными практиками или участвовали во всех аспектах их реализации. Во многом это определялось личными качествами, стремлениями и желаниями лингвистов. Очевидно, что согласие действовать в соответствии с существующими дискурсивными практиками давало учёным больше возможностей для построения научной карьеры, получения ряда преференций, отличий и так далее, и наоборот, отказ от работы в рамках предписанных дискурсивных практик мог привести к негативным последствиям, вплоть до уничтожения человека в профессии или физической гибели [Костева 2022: 82-83].

Деятельность женщин-лингвистов в рамках дискурсивных практик была аналогичной деятельности мужчин. Членство в партии открыло перед немецкой лингвисткой Аннелизе Бретшнайдер (Anneliese Bretschneider, 1898–1984) прекрасные карьерные перспективы. А первая советская женщина-языковед Розалия Осиповна Шор (1894–1939) была беспартийной, что создавало ей трудности в построении карьеры; это, например, стало одной из причин её не избрания в Члены-корреспонденты Академии наук СССР [Шор 2006].

Важной составляющей научной деятельности женщин-языковедов является их взаимоотношения с коллегами-мужчинами.

Занимаясь языкознанием на протяжении многих лет, мужчины-филологи создали ряд традиций проведения научных споров, дискуссий; в это же время сложились определённые академические практики. Научная работа для женщин в какой-то степени была сопряжена с вызовом мужскому сообществу. В связи с этим представляется интересным проследить развитие женской научной карьеры в аспекте влияния на неё мужчин. Научная деятельность Шор и Бретшнайдер постоянно протекала в мужском окружении, что способствовало, с одной стороны, установлению обширных связей в научной и политической среде, а с другой – способствовала развитию мужских качеств характера: упорства и пробивной силы, а также некой ожесточенности в поведении с коллегами [Костева 2022].

Использование метода нарративной лингвоисториографии позволило профессору О.А. Радченко обратить внимание на такую важную часть лингвистической историографии, как её литофанический аспект, под которым следует понимать «неявную, скрытую, негласную историю того, как удалось классикам стать таковыми, кто был соавтором их научного успеха [Радченко 2021: 44].

Большую роль в таком соавторстве играют женщины, статус которых простирается от жены, подруги, владелицы модных салонов, до руководительницы государства. В качестве примеров О.А. Радченко приводит Каролину фон Гумбольдт (1766–1829), переводившую для мужа тексты с греческого и латыни; Генриетту Доротею Гримм (1793–1867), семейные сказки которой стали важной составляющей будущего двухтомника братьев Гримм; Беттину фон Арним (1785–1859), издававшую труды своего мужа. Особое место занимает Анна Луиза Жермена де Сталь-Гольштейн (1766–1817) оказавшая непосредственное влияние на создание и популяризацию лингвистических и литературоведческих работ братьев Шлегелей [там же: 41].

В истории отечественного языкознания мы можем упомянуть деятельность императрицы Екатерины Великой, которая способствовала созданию словаря Симона Палласа «Сравнительные словари всѢх языков и нарѢчий, собранные десницею Всевысочайшей особы. Отделение первое, содержащее в себе европейские и азиатские языки» [Сравнительные словари… 1787], профинасировав его экспедиции, предоставив в его распоряжение библиотеку с многочисленными словарями (в том числе в рукописными) и определив структуру и словник этого крупного лексикографического произведения.

Представляется, что в данном аспекте можно учитывать и такие нюансы, как ориентацию реформ русского литературного языка Н.М. Карамзина на так называемое «щегольское наречие», под которым понималась «элитарная речь социальных верхов» [Успенский 1985: 139].

По мнению учёного, разговорный язык светского общества вместе со «щегольским языком» определяет ориентацию карамзинистов на женскую речь [Успенский 1995: 57]. Таким образом, мы можем говорить о эксплицитной роли женщин в становлении нового русского литературного языка, так как законодателями норм «щегольской речи» были именно женщины, они же являются и «носительницами естественного начала в языке» [там же: 57–58].

Заключение

Обобщая вышесказанное, считаем, что к основным перспективами историографического представления женщин в лингвистике можно отнести следующие:

• –    создание каталога дискурсивных практик, в соответствии с которыми действуют женщины-языковеды;

• –    выявление отличий или сходства дискурсивных практик в гендерном аспекте;

• –    создание портрета женщины-учёной с учётом исторического контекста и исторического периода;

• –    написание истории роли женщины в становлении и развитии науки о языке в аспекте литофонии;

Представляется, что выполнение этих задач будет способствовать открытию новых имён, определению их места в парадигме языкознания и в определённой степени выявлению имманентных законов лингвистики.