Злой колдун: особенности мифологизированной личности

В настоящее время исследователи более или менее едины во мнении о том, что личность связана с культурой. В значительной степени это относится к колдуну – «знаковой» личности традиционного общества. Рассказы о сибирском колдуне Кирике Захаровиче [1] удивительно похожи на повествование о карельском колдуне Михеевиче [2]. Вместе с тем для жителей конкретного сибирского села и деревни в Карелии это «их» колдуны, деяния и чудеса которых воспринимаются как исключительные, происшедшие именно у них, исключительными магическими способностями наделен именно их местный колдун. В соответствии со взглядом «изнутри» традиции, любой «знающий» – это конкретный индивид, с его деяниями, с определенными особенностями характера, устремлениями, наклонностями.

При исследовании личности русского колдуна я предлагаю использовать термин «мифологизированная личность» [3]. В произведениях несказочной прозы данное определение предстает как сочетание свойств, выработавшихся на основе традиционных мифологических представлений, но, что важно, воспринимаемых внутри традиции как черты, принадлежащие исключительно этой личности, а также характерных реальной личности. В статье рассматриваются психологические особенности колдуна, связанные с этнической культурой, восходящие к различным верованиям, прежде всего – с представлениями о маргинальности колдуна.

Колдун наделен способностью вступать в контакт с потусторонним миром, то есть нарушать границу между социальным и природным. Он связан как с человеческим миром, так и с миром природы, что проявляется, прежде всего, в их образе жизни. Колдуны нелюдимы, их характеризуют следующим образом: «живет как бирюк (волк)», «как медведь в берлоге», приписывают черты животных. Кроме того, «худой человек (колдун – Н.М.) живет замкнуто, от людей хоронится, в церковь не ходит, людей сторонится, Богу не молится» [4, с. 302].

В соответствии с архаическими представлениями, большинство колдунов относятся к категории людей, слово, мысли или само присутствие которых является негативным для окружающих. Обычно такие люди обладают определенным набором особенностей характера: злые, тяжелые в общении, злопамятные, хитрые, скупые, завистливые, необщительные, неоткровенные. Их присутствие влечет за собой вред, неудачу, болезни.

Чаще всего в произведениях мифологической прозы колдун характеризуется как злой. Злость – его постоянное качество, описанное в заговорных текстах: «злой лихой человек кол- дун, колдуница». «Злой» – емкое, многозначное понятие; оно характеризует различные стороны личности «знающего». Сопоставление слов со знанием «зло» в словаре В.И. Даля показывает близость многих слов: зло – худое, лихое, плохое, лютое, жестокое и другое.

«Злой» в характеристике колдуна означает, прежде всего, дурное свойство, качество, черту характера, порок: «сердитый, гневливый, свирепый, жестокий». О злобном характере свидетельствует выражение его лица и, прежде всего, глаз: они у колдуна «злобные», «сердитые». Вот типичный портрет колдуна: «Роста он небольшого, с вечно всклокоченной головой и злыми, хитрыми глазами» [5, с. 520]. Глаза колдуна подтверждают его связь с природой: «волчий» взгляд исподлобья, его глаза часто горят огнем, как глаза мифологических персонажей.

Внешний облик колдуна свидетельствует о чувствах, которых он испытывает к окружающим: злобе, ненависти, антагонизме, – проявляющихся в его отношениях к членам социума. Эти чувства являются основными мотивировками действий персонажа народных меморатов: «Колдуны по злобе своей портят молодых и вселяют в них страх друг к другу, обращая одного, то есть мужа в волка, а жену в медведя, видимых только им одним» [6, с. 320].

В прошлом сама оценка человека соседями как «недоброго» могла послужить поводом для обвинения в колдовстве. Так, в 1820 г. на допросах в Мезенской канцелярии односельчане по поводу обвиняемых в колдовстве свидетельствовали: «имели ли названные лица волшебство, они того не знают, токмо за добрых людей их не признают, понеже по всему видно, что подлинно они напускают на людей икотную болезнь» [7, с. 156]. Оценка личностного качества «злой» совпадает с направленностью деяний колдуна. «Злой» – это также оценка его функций со стороны социума: заключающий в себе зло, причиняющий кому-либо зло, неблагоприятный для кого-либо, приносящий какую-либо беду, неприятности, враждебный членам социума. Колдуны совершают свои деяния, руководствуясь желанием причинить зло, худо окружающим. Одно из диалектных названий колдуна – злыдарь [8, с. 297] ; злыдня, злыдни – обозначение чертей, нечистой силы.

Понятие «злой» применительно к колдуну – не только атрибутивная категория, но и процессуальная. Оно подразумевает, что колдун постоянно «творит зло». Определение «злой» не только оценивает колдуна как человека; обычно оно сопутствует результатам его деятельности – порче человека, животного, порче свадьбы: «В Пелгострове был Колич (колдун – Н.М.). Его на свадьбы худо угостили, дак ен спортил молодых. <…> Ой, Колич был злой» [9, с. 105–106].

«Злой» – это, прежде всего, признак природы, животных. Злоба по отношению к людям характеризует мифологических персонажей, духов природы: водяного, лешего, черта – «злых духов». Колдунья в конце жизни утрачивает человеческие признаки и приобретает признаки мифологических персонажей и природы: «Под конец черт совсем старуху замучил: она сделалась как бешеная и злая, как зверь» [10, с. 44].

Несомненно, мотивировка действий колдуна – творить зло, разработаны под влиянием христианства: «Колдун – это человек, вступивший в договор с нечистой силой, вследствие какового договора он пользуется помощью этой нечистой силы во всеми, в чем пожелает. Колдун делает людям исключительно вред, хотя бы он мог делать и добро, но не желает этого, и не делает» [11, с. 197]. Вредоносные акции колдуны совершают под воздействием нечистой силы, которая, по христианским представлениям, постоянно подталкивает человека творить зло.

По христианским представлениям, Бог зла не сотворил, это – деяние дьявола: «Зло – это уклон бытия к небытию, движение к мнимой цели, извращение, ложь, болезнь бытия . Как сила, направленная к небытию, зло всегда разрушительно» [12, с. 20–21].

Христианские представления о зле как «уклонении от истинного пути» совпадают с архаическими; это, прежде всего, подтверждает этимология слова «зло»: «о.-с. zъlъ восходит к и.-е. корню g' huel: ghul – “изгибаться”, “кривиться”, “изворачиваться”, “кривить душой”; “идти кривыми путями, петлять, спотыкаться, падать» [13, с. 99]. Слово «зло» связано с идеей кривизны, неправильного пути, движения, нестабильности. Таким образом, важнейшее качество колдуна – злость, которая связана с основными понятиями славянской мифологии: кривдой, неправильностью, неистинностью и другое.

В народной традиции колдуна также причисляют к «лихим людям». Лихой – постоянное обозначение колдуна в русских заговорах: так, например, лихой (колдун) насылает на людей злых духов: «Иду я, раб Божий (имя) из ворот в ворота, в чистое поле, навстречу бегут семь духов: все злые, все черные, все нелюдимые. Идите, злые духи, все черные и все нелюдимые, к лихим людям, держите их на привязи, чтобы я, Раб Божий (имя), от них был цел, был здоров и невредим во все путях, дорогах <…> в своем дому и чужом дому» [14, c. 229–230]. «Лихой» – это также обозначение злого духа, сатаны.

«Лихой» – также смелый, решительный. По народным представлениям колдунами становились очень храбрые люди. Храбрость колдуна проявляется во время прохождения обряда инициации, который требует от неофита огромного мужества, напряжения душевных сил: «Это трудно знать. Потому что, если кому надо, чтобы человек передал, дак надо, чтобы который хочет чтобы кой-что знать, дак надо не пугаться. Ведь ему все привидения покажут. А если ты маленько струсил, значит, ты не в силах будешь эту власть принять» [15, с. 120].

Деревенский колдун, обладающий неформальной властью, нередко находится в оппозиции по отношению к официальной власти: так, карельский колдун Максим Павлович «он такой, в милицию брали: «Вы все равно с меня ничего не возьмете ». Он ничего не боится, черти помогают. <...> В войну что-то нашкодил, ничего не наказали» [16]. Однако отношение к храбрости колдуна неоднозначное - это скорее неоправданное, бесшабашное поведение: «Ему сам черт не брат».

Еще одно название колдуна - худой (Ярославская губ., Вологодская обл., Восточная Сибирь). Основные функции худых - портить людей, в частности, «сажать килы», «надевать хомуты», насылать на них несчастья: «Худые портят людей, нагоняют на них страшную необъяснимую тоску, человек места себе не находит и страшно худеет» [17]. Слово «худой» в некоторых русских диалектах имеет значение «нечистая сила»; так, в сибирских говорах «худой» - «злой дух, черт, сатана, дьявол» [18, ст. 1243].

«Худое» также определяет «тайные» знания колдуна- направленные на причинение вреда; знахарка, которая успешно лечит от разных заболеваний, противопоставляет свои знания «на добро» - «худым» (колдовским) знаниям: «Мне нельзя, больно горяча, мне нельзя худому учиться» [19, л. 40].

Колдуна часто характеризуют как «хитрого» человека. Хитрость может проявляться как свойство характера; так, крестьянам трудно поймать колдуний, пережинающих поля, поскольку «он хитры», то есть умеют ловчить, обманывать. Хитрость - сложное понятие - это уловка, обман и умение делать что-то, а также «тайное» знание, магическая сила. <...> О знахаре говорят как о «простом человеке» (в значении «простодушный», «искренний», а также «не обладающий колдовскими знаниями»): «Которые похитрее, мы простосердечный народ» [20, л. 4].

«Колдун-обманщик» - постоянная характеристика колдуна. Распространенный мотив бы-личек - «колдун морочит» [21]. Эта особенность также характеризует и мифологических персонажей; так, леший обманывает или леший «водит» и т.п.

Колдун груб с окружающими, склонен к конфликтам, часто ссорится с односельчанами. В народных представлениях, грубый - не только невежливый, дерзкий, но и враждебный, причиняющий обиду, вред, ущерб; ссора - это проявление враждебности. Эти же черты колдуна проявляются и на уровне внутрисемейных отношений. В современной деревне такое поведение человека, особенно - женщины, зачастую служит поводом для обвинения в колдовстве.

Колдуна нередко характеризуют как гордого человека. Колдун кичится тем, что он обладает «тайным» знанием, он держится с окружающими высокомерно, надменно, спесиво: «Колдуна часто представляют угрюмым, молчаливым, необщительным. Он <...> к людям относится свысока» [22, с. 180]; «Люди они (братья Салмины - колдуны - Н.М.) были зажиточные, но очень гордые, односельчане их не любили» [23]. Гордый - «осознающий свое превосходство»; ощущать свое превосходство над другими колдуну позволяет обладание «тайным знанием». Гордость также характеризует сатану.

Колдуны честолюбивы. Нередко мотивом того, что человек становился колдуном, было стремление к власти над людьми. Владение «тайным» знанием и связь с «иным» миром позволяет колдуну требовать от окружающих оказания почета и уважения; как выразилась одна из моих карельских информаторов, «ему в чести надо быть». Колдун требует правильной оценки его достоинств и знаний со стороны окружающих взамен на оказание услуг: контактов с потусторонним миром. Это выражается и в оплате его услуг. Колдун всегда требует плату за отправление магических практик. Плата - архаический элемент обряда: происходит обмен ритуальной услугой и какими-то дарами. В поздних мифологических рассказах нередко описано, что колдун использует свои знания в корыстных целях и требует за это плату.

Колдун тщеславен и хвастлив: «Степка Колдунчик хвастался, что с чертями знается» [24, л. 35]; колдун Григорий после того, как кого-то испортит, «хвалится»; обещает «испортить насмерть» [25, с. 71]. Колдун неумеренно восхваляет свои магические способности, зачастую преувеличивая их, он считает, что ему подвластно все на свете; так, он уверяет, что может оживить мертвого: «Захочу - и мертвого подниму этой водой <...> только у вас состояния не хватит со мной расплатиться» [26].

Некоторые черты характера проявляются в отношении к вещам, к собственности. Колдун жаден, все время что-то просит и не хочет отдавать; что возьмет, не отберешь; у него «к рукам прилипает». Так, в карельской деревне мне так охарактеризовали жадную колдунью: «Бей по рукам, не выпадет». Значение слова «жадность» - ощущение недостатка в чем-либо; желание, тоска, стремление к чему-либо. Стремление колдуна постоянно забирать какие-либо вещи у людей основано на том, что, по народным поверьям, с вещью можно забрать у человека счастье, достаток, здоровье: «На чистый четверг нельзя никому ничего давать, а то порчу могут наслать, попортют и тебя и животину и все. Ничего не давай, особенно соли, ето самая страшная порча будет. Не давай из дому ничего, а то с порчей вернут. Самое время такое, на страшной неделе, ето ихний день, колдунский, заповедный, они его специально дожидаются» [27].

Колдуны нарушают сексуальные запреты традиционного общества. Пользуясь своей властью, они вступают в сексуальные связи со многими односельчанками. Так, пошехонский колдун и знахарь Петр Васильевич Туров, который занимался отгадыванием воров, лечением, ворожбой, «был сильно охочь, по выражению крестьян, до женского пола» [28]. У колдуна обычно много любовниц, он легко расстается с ними. В конце 80-х гг. в одной из деревень на Пинеге нам рассказывали о бывшем председателе колхоза, которого считали колдуном (нам показали его: и в 70 лет это был властный жесткий эффектный старик). Сексуальным домогательствам с его стороны подвергались многие колхозницы. Показывали и одну из жертв, посмевшую отвергнуть его, после чего, как считают односельчане, он наслал на нее порчу: у женщины отсохла рука. Ср.: сластолюбие – также отличительная черта чертей.

Представления об особенностях личности колдуна связаны с направленностью их деятельности. Основная функция колдуна – причинять зло, вред, портить. Колдун может испортить человека, животных, посевы, а также молодых. Образ колдуна в мифологических рассказах имеет чрезвычайно архаические черты. Он является руководителем свадебного обряда. Исследование мотивов свадебной порчи показало, что представления о ней основаны на архаических представлениях обрядов предшествующих эпох. Колдун намеренно умерщвляет жениха и невесту, превращает их в животных, препятствует соитию в первую брачную ночь и т.д. Он временно возвращает жениха и невесту в природное состояние, чтобы затем они «родились» как новые члены социума. Колдун связан с производящей силой природы и передает ее молодым [29, с. 120–140].

Отправление колдуном архаических обрядов, ставших непонятными, рассматривается как причинение им вреда участникам обряда, а сам колдун – как злой, обидчивый, мстительный человек. Непонятным стало стремление колдун к нормативному проведению свадебного обряда в своем социуме, его связь с производительными силами и, кроме того, необходимость получения награды за отправление магических практик.

Многие особенности личности колдуна в соответствии с христианской традицией, рассматриваются в народной традиции как грехи. По народным представлениям, колдун – личность глубоко греховная. Грех – уже одно то, что он стал колдуном, отрекся от Бога, как известно, нередко обряд посвящения включает отречение об Бога, попрание креста. В разряд смертных грехов относят также и другие его характеристики, в частности, магические практики, направленные на причинение вреда человеку, вследствие которых наступала его смерть: богоотступничество, колдовство, убийство, прелюбодеяние.

Мучительную смерть колдуна рассматривают как расплату за грехи. Так, костромской колдун Ирипарха «лет 40 не бывал у святого причастия, помер в жестоких мучениях 65 лет от роду в 1896 г. Уверяют жители Шанско-Городищенской, в церкви при жизни этого колдуна видали в Пасху в церкви много раз не похожим на человека, а на востроголова черта» [30, c. 89].

В духовном стихе о Страшном Суде колдунам уготовано место в аду среди нераскаявшихся грешников – разбойников, убийц и других:

«Татьи пойдут во великий страх;

Разбойники пойдут в грозы лютые,

А чародеи все изыдут в дьявольский смрад» [31, c. 231].

Первоначальное значение слова «грех» близко значению слова «зло»: уклонение от прямого пути, несоответствие норме. В древнерусском языке грех сопоставимо со злом, только зло характеризует уклонение в отношении к людям, а грех – в отношении к Богу [32, c. 104]. Обычно к греху склоняет нечистая сила: «Если человека поймали на преступлении, например, в краже, или убийстве, то преступник в этом случае высказывает: “Это грех меня попутал, соблазнил меня дьявол”. Народ ему говорит: “Это тебя попутало, не почитал своих родителей, за то тебя Бог обличил”» [33].

С течением времени понятие греха стало сложнее, оно является не только религиозноэтической категорией, но и этической: «Грех характеризует свойства и качества личности, ее поведение и взаимоотношения с окружающими» [34, c. 303]. Так, к смертным грехам относятся и некоторые особенности характера колдуна: злоба, гнев, гордость и другое [35, c. 22].

Колдун – сложная многогранная личность. Он играл значительную роль в жизни традиционного социума. Общество одобряло его контакты с потусторонним миром, если они были направлены на благо коллектива. Если его деяния причиняли вред ближайшему окружению, они вызывали негативную реакцию и приводили к наделению его отрицательными личностными характеристиками. Этому также способствовало отправление колдуном обрядов, смысл которых был утрачен. Несомненно, негативное отношение православной церкви к этим ритуальным специалистам также повлияли на сложение образа русского колдуна.

Ссылки:

• 1.    Мифологические рассказы русского населения Восточной Сибири / сост. В.П. Зиновьев. № 297, 298, 306 и другие. Новосибирск, 1987.

• 2.    Полевые материалы автора // Архив Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого РАН (далее – АМАЭ). Ф. К-1. Оп. 2. Л. 14. № 1881. Республика Карелия. Сегежский р-н., пос. Валдай.

• 3.    Лотман Ю.М. Семиотика культуры и проблемы киноискусства. Таллин, 1973.

• 4.    Русские крестьяне. Жизнь. Быт. Нравы. Материалы «Этнографического бюро» князя В.Н. Тенишева. Т. 2. Ярославская губерния. Ч. 2. Даниловский, Любимский, Романо-Борисоглебский, Ростовский и Ярославский уезды. СПб., 2006.

• 5.  Материалы для изучения быта и языка русского населения Северо-западного края, собранные и приведенные в

  порядок П.В. Шейном. Т. II. СПб., 1893.

• 6.   Русские крестьяне. Жизнь. Быт. Нравы. Материалы «Этнографического бюро» князя В.Н. Тенишева. Т. 4.

• 7.    Беляев И.С. Икотницы и кликуши: к истории русских суеверий // Русская старина. Т. 122. 1905.

• 8.    Словарь русских народных говоров / гл. ред. Ф.П. Филин; ред. Ф.П. Сороколетов (Ин-т рус. языка АН СССР, словарный сектор). Т. 11. М., 1999.

• 9.    Памятники русского фольклора Водлозерья: предания и былички / сост. В.П. Кузнецова. Петрозаводск, 1997.

• 10.    Колчин А. Верования крестьян Тульской губернии // Этнографическое обозрение. 1899. № 3–4.

• 11.    Русские крестьяне. Жизнь. Быт. Нравы. Материалы. Т. 2. Ярославская губерния. Ч. 1. Пошехонский уезд. СПб., 2006.

• 12.    Епископ Александр (Семенов Тян-шанский). Православный катехизис. М., 1990.

• 13.    Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. Т. 2. М., 2008.

• 14.  Попов Г. Русская народно-бытовая медицина // По материалам этнографического бюро князя В.Н. Тенишева. СПб., 1903.

• 15. Кузнецова В.П. О функциях колдуна в русском свадебном обряде Заонежья // Заонежский сборник. Петрозаводск, 1992.

• 16.    Мифологические рассказы русского … С. 48.

• 17.    Русские крестьяне. Жизнь. Быт. Нравы … Т. 2. Ч. 2. С. 302.

• 18.    Толковый словарь живого великорусского языка В.И. Даля. В 4-х т. Т. 4. СПб.; М., 1912.

• 19. АМАЭ. № 1561. Архангельская обл., Шенкурский р-н.

• 20. АМАЭ. № 1618. Архангельская обл., Вельский р-н.

• 21.    Мифологические рассказы русского … С. 324.

• 22.    Никитина Н.А. К вопросу о русских колдунах // Русское колдовство, ведовство, знахарство. СПб., 1994.

• 23.    Беляев И.С. Указ. соч. С. 146.

• 24.    АМАЭ. № 1560. Архангельская обл., Шенкурский р-н.

• 25.    Весин Л. Народный самосуд над колдунами // Северный вестник. 1892. № 9. Отд. 2.

• 26.  Попов Г. Указ. соч. С. 84.

• 27.    Мифологические рассказы и легенды Русского Севера / сост. и автор коммент. О.А. Черепанова. № 325. СПб., 1996.

• 28.    Русские крестьяне. Жизнь. Быт. Нравы … Т. 2. Ч. 2. С. 200.

• 29.    Мазалова Н.Е. Этнографические аспекты изучения личности русского «знающего». СПб., 2011.

• 30.    Русские крестьяне. Жизнь. Быт. Нравы. Материалы «Этнографического бюро» князя В.Н. Тенишева. Т. 1. Костромская и Тверская губерния. СПб., 2004.

• 31.    Корифнский А.А. Народная Русь. Круглый год сказаний, поверий, обычаев и пословиц русского народа. М., 1901.

• 32.    Колесов В.В. Древняя Русь. Наследие в слове. Бытие и быт. СПб., 2004.

• 33.    Русские крестьяне. Жизнь. Быт. Нравы … Т. 1. С. 75.

• 34.    Козина Н.О. Грех // Антология концептов. М., 2007.

• 35.    Ашукин Н.С., Ашукина М.Г. Крылатые слова. М., 1960.

Нижегородская губерния. СПб., 2006.