Знатные женские погребения раннесарматского времени с территории Нижнего Поволжья

При анализе 212 женских захоронений к категории знатных было отнесено 3 погребения, которые отличались от рядовых богатством инвентаря и содержали маркеры социальной значимости. В качестве таких маркеров были отобраны следующие признаки:

• 1)    Параметры насыпи и место размещения в кургане.

• 2)    Престижный набор инвентаря, включающий в себя предметы импорта, изделия из драгоценных металлов, бронзовые котлы.

К захоронениям с высоким социальным статусом были отнесены: погребение 14 из кургана 15 курганного могильника Аксай I, погребение 5 из кургана 6 могильника Бело-каменка 6 п. 5, погребение 1Б из кургана 4 могильника Майеровский III.

По размерам могильной насыпи курган 15 из Аксая I являлся самым крупным в западной части могильника. Высота насыпи достигала 0,79 м по нивелировочным данным, диаметр – 42 м. Погребение 14 располагалось на периферии кургана на расстоянии 5,5 м к юго-западу от «0». На дне могильной ямы вытянуто на спине лежал скелет женщины 45– 50 лет, черепом ориентированный на юг.

В ногах погребенной находился бронзовый котел, его боковина была деформирована и разорвана, вероятно, в результате преднамеренной порчи. В верхней части тулова сохранились остатки небольшой вертикальной петлевидной ручки, на котле и вокруг него были обнаружены крупные фрагменты чернолощеного гончарного сосуда.

Импортная керамика была представлена сероглиняным гончарным трёхручным кан-фаром и небольшим красноглиняным гончарным кувшином. Из лепной керамики были обнаружены придонная часть сероглиняного горшка и сосудик из алебастра.

В могилу были помещены характерные для женской погребальной субкультуры категории инвентаря, такие как пряслице и стеклянные бусы различной формы. Само погребение относится к позднему этапу раннесарматской культуры и датировано I в. до н.э. – нач. I в. н.э.

Высота насыпи кургана 6 у пос. Белока-менка по нивелировочным данными достигала 0,30 м и имела диаметр – 30 м. Впускное захоронение 5 располагалось на периферии кургана и принадлежало пожилой женщине в возрасте 45-50 лет. Сопроводительный инвентарь включал в себя гончарный красноглиняный кувшин с яйцевидным туловом на поддоне, который имеет аналогии в керамических издели- ях Северного Причерноморья. Украшения представлены золотым перстнем с выпуклым щитком, золотыми височными подвесками, гагатовыми дисковидными и стеклянными бусами с внутренней позолотой. В погребении так же был обнаружен бронзовый котел с вертикальными ручками, который Демиденко отнес к I типу котлов с бокаловидным туловом и воронковидным поддоном и отметил, что они характерны для V–III вв. до н. э. [1, с. 16]. Следовательно, сам котел находит аналогии с сав-роматскими памятниками, при этом погребальный обряд, находки импортных изделий и традиционного для раннесарматской культуры бронзового зеркало с валиком по краю диска позволили датировать погребение III в. до н. э.

Захоронение из могильника Майеровский III являлось основным и располагалось в центре кургана. На дне могильной камеры, достигавшей в длину 2,05 м и ширину 1,25 м, была устроена органическая подстилка, выстланная лубом и застеленная тканью. Погребение принадлежало молодой девушке 18–20 лет, скелет имел южную ориентировку и вытянутое положение.

Сохранились остатки богатого декора одежды в виде мелких золотых блесток на костях и тлена с остатками золотых и серебряных нитей. Одежду украшали золотые пронизи в виде тонких трубочек, нашивные бляшки различных форм и бронзовые колокольчики. На запястьях рук находились золотые спиралевидные много-витковые браслеты. На шее располагалась гривна из золотой проволоки, возле черепа были найдены золотые серьги. На правой руке были обнаружены два золотых перстня со вставками из камней. Обилие золотых украшений дополнялось гончарными изделиями импортного производства: красноглиняным узкогорлым кувшином и сероглиняной миской.

В этом захоронении отсутствовал бронзовый котел, однако была найдена серебряная чаша, а в одновременном воинском погребении, принадлежавшем пожилому мужчине 50–55 лет, был обнаружен медный котел с горизонтальными ручками.

Особый интерес представляет найденное в нем бронзовое зеркало дисковидной формы и следами позолоты. На деревянной ручке с золотыми обкладами в верхней части изображена стилизованная фигура человека в длинном костюме с перетянутым поясом, вероятно покрытым защитными пластинами как у катафрактария. В нижней части изображен крестообразный знак, обвитый какими-то существами, напоминающих драконов. Типичными для раннесарматской культуры являются найденные в захоронении бусы, костяное на-вершие гребня, украшенного стилизованными головками животных или птиц и пряслице. Погребение датировано II–I вв. до н.э. по найденной в нем серебряной чаше [3, с. 114].

Культурное единство памятников прослеживается в планиграфии могильников, положении покойника, рационе заупокойной пищи и категориях инвентаря, традиционных для раннесарматской погребально-поминальной обрядности.

В рядовых погребениях ювелирные украшения представлены лишь ожерельями из стеклянных бус и браслетами, кольцами и подвесками из бронзы [4, с. 122]. Элементом престижных женских погребений являлись золотые украшения в виде браслетов, височных колец, перстней и гривен. Они могли дополняться различными бляшками, пронизями и позолоченными бусами, которые служили декором одежды. Золотые нашивные бляшки украшали верхнюю часть одежды обувь представительниц богатых родов. В целом подобные элементы сопровождают менее 7 % захоронений. Бронзовые котлы в погребальном обряде кочевых народов имели важное религиозное значение. В основном они помещались в погребениях знатных воинов, которые выступали в качестве глав родов или кланов.

Драгоценные украшения и импорт происходят в большинстве из погребений молодых женщин. Вероятно, существовала взаимосвязь между статусом женщины и ее детородным возрастом, временем вступления в брак. Однако исключительные случаи обнаружения бронзовых котлов относятся к могилам женщин пожилого возраста, что позволяет предполагать более сложную дифференциацию раннесарматского общества, основанную не только на возрастном делении, но и на социальной иерархии [2, с. 50]. Об этом так же свидетельствует наличие в детских погребениях ценных украшений и предметов вооружения, что означает распространение высокого статуса на всех членов семьи независимо от возраста.