Адаптация и интеграция заимствованных лексем финно-угорского происхождения в процессе образования (на примере диалектных глаголов, функционирующих в русских говорах Окско-Волжско-Сурского региона)

В статье впервые вводится в научный оборот ряд диалектных глаголов, функционирующих в русских говорах Окско-Волжско-Сурского региона, образованных на базе финно-угорских заимствований. Рассматриваются аспекты их адаптации и интеграции в русский язык, способы их использования в процессе обучения студентов-филологов.

The article introduces into the spectrum of linguistic research a number of dialectal verbs derived from Ugro-Finnish borrowings and functioning in Russian patois of Oka-Volga-Sura region. Aspects of their adaptation and integration into Russian as well as their use in training philology students are analysed.

В процессе обучения студентов-филологов первостепенное значение имеют лингвистические дисциплины. К их числу относится и русская диалектология, важнейшей составной частью которой считается диалектная лексика.

Студенты, получая теоретические сведения о диалектах, их роли и функции в современном языке, ежегодно выезжают на летнюю диалектологическую практику, в процессе которой собирают и фиксируют лексико-фразеологические диалектные единицы. Собранный в экспедициях материал после соответствующей лингвистической обработки передается в картотеки. Цель такой работы — создание региональных дифференциальных словарей.

На филологическом факультете МГУ им. Н.П. Огарева вышло уже 7 выпусков «Словаря русских говоров на территории Республики Мордовия». Они используются студентами в качестве учебных пособий при выполнении курсовых и дипломных работ, учеными для написания научных статей и диссертационных работ. Это первый аспект использования диалектных лексем в научном и учебном процессе. Второй связан с созданием в Санкт-Петербурге в Институте лингвистических исследований «Лексического атласа русских народных говоров», материал для которого собирается также по русским говорам Мордовии и Нижегородской области. Поэтому в образовательном процессе лексический раздел наиболее востребован.

Среди диалектизмов довольно часто встречаются такие, значение и происхождение которых вызывают много вопросов. В этой связи выработка определенных навыков установления этимологии слова и сферы его употребления становится весьма актуальной задачей.

Поскольку русские говоры исследуемого региона функционируют в постоянном контакте с финно-угорскими диалектами (в первую очередь, мордовскими), то знать процессы проникновения, последующей адаптации и интеграции в русские диалекты заимствований такого рода очень важно.

Цель данной статьи — на примере одной теоретической группы (диалектных глаголов) выявить и показать адаптационно-интеграционные аспекты заимствований финно-угорского происхождения в русские говоры исследуемой территории, проанализировать современное состояние таких лексем и сферу их использования в учебном процессе.

Рассмотрим некоторые из функционирующих в русских говорах Окско-Волжско-Сурского региона диалектных глаголов.

Мородить : 1. «делать что-либо неумело, кое-как». Н-р: «Эх, плотник! Какой уш день саласки-ти мъродиш, фсё никак не зделаш». 2. «говорить вздор, пустомелить». Н-р: «Лёпнит ни к сёлу, ни к овину, ни к межэ — вот и мъродит»¹. Отсутствие слова в этимологических словарях приводит к мысли о его региональном происхождении и употребле-

нии. Исключение составляет словарь В.И. Даля, где приводятся такие сведения: « мородунка „несколько видов куликов, весьма схожих с бекасами“»². Вероятнее всего, слово попало в русские говоры из финно-угорских языков. В словаре Д.В. Цыганкина, М.В. Мосина находим: «эрз. моро , мокш. мор , мора „песня“. Отсюда морамс , морамо , моро-ютко „припев“. Ср. мар.: муро „песня“»³. В словаре X. Паасонена зафиксировано: « того эрз. — mor мокш. „песня, пе-ние“»⁴. В современном мокшанском языке мор/а - от «песня»⁵. В современном эрзянском моро - т «1. песня; 2. стихотворение, стихи; а) запевала; б) затейник»⁶. В современном марийском муро «песня»⁷. По всей вероятности, от формы морот и образовался русский глагол мо-родить (с изменением финно-угорского -т- в русское -д- ) при помощи суффиксов -и- и - ть . Изменение семантики, видимо, шло следующим образом: «пение» ^ «плохое пение или неумение петь» ^ «пустословить», «плохо делать что-либо». В таком виде данный глагол и употребляется в исследуемых диалектах и зафиксирован в словаре.

Исчаврить «похудеть от болезни». Н-р: «Ой, доцкъ, ат балезни как ты ис-цаврилъ»⁸. В близких значениях в словаре В.И. Даля зафиксированы такие варианты: « чаврый , чавренный „худой, хилый, блеклый“; чавереть , чавреть и чаврить „блекнуть, вянуть, чахнуть, со-хнуть“, а также „хилеть, хизнуть, загни-вать“»⁹. Возможно, родственны и такие слова, как чаврак «гравий» (олонецк.), чавруй «отмелевый, некрутой берег моря» (арх.), човруй «гравий» (арх.), чеврой «речной песок» (олонецк.). По мнению М. Фасмера, слово произошло от саамско-норвежского cievrra, civvra «гравий»¹⁰. Есть такие корни и в мордовских языках. Ср. у X. Паасонена: « cev эрз. и cav' мокш. „щепка, лучина“, а также savar мокш. „медленно, тихо“»^п. В процессе адаптации финно-угорское s- ( c- ) дало русское ч- ; -i-, -e-, -э—> -а- ; -v ^ - в . Русская форма исчаврить образовалась от финно-угорской основы civ ( cev — sav ) ^ чавр ^ исчаврить при помощи префикса ис- и суффиксов -и- ,

-ть . Семантически русский глагол исчаврить «похудеть от болезни» близок к исходным значениям «медленно высохнуть, стать как щепка или мелкий гравий».

В русских говорах Мордовии употребляются два словообразовательных варианта: тюлюпать в значении «немного поесть», н-р: «Мы з браткъй тюлюпа-ли недавнъ»; тюляпнуть «сказать глупость», н-р: «Ани пръ кароф гъварили, а я думълъ пръ миня, ну и тюляпнулъ, штъ вы сами-тъ такщь. Смеху-тъ былъ»¹². Как видно, семантически они далеки друг от друга. Поскольку лексемы зафиксированы в Рузаевском и Старошайговском районах Мордовии с коренным мокшанским населением, то заимствование могло произойти из мокшанского языка. В современном мокшанском: « тюляй I „сирота“; тюляй II бран. „обжора“; ср. тюляпа „простофиля“»¹³. Ср. в словаре X. Паасонена: « tul'aka эрз. „поросенок“»¹⁴. В современном марийском языке есть слово тулык в том же значении «сирота»¹⁵. Видимо, от формы тюляй «обжора» образовался русский глагол тюлюпать (с изменением -я— » -ю- , добавлением -п- в фонетических целях) при помощи суффиксов -а- , -ть , так как сохранилась связь по значению (ср. „обжора“ ^ „немного поесть“); от формы тюляпа образовался глагол тюля'пнуть с помощью суффиксов -н- , -у- , -ть , поскольку «сказать глупость» может обычно «простофиля». Близкое по значению слово зафиксировано в словаре М. Фасмера: « тюльпа „дурак“ (арх.)»¹⁶.

Турбачить «работать; тянуть». Н-р: «Днем турбачиш, а к вечиру сил нет. Пъложыш на плечи и турбачиш»¹⁷. По мнению Д.В. Цыганкина и М.В. Мосина, слово заимствовано из финно-угорских языков: «эрз. турва , мокш. трва „губа“». Финно-угорская языковая основа turpa . Ср. фин. turpa , мар. тюрвё , тырвы , удм. тырпы , коми тырп »¹⁸. То же находим в словаре X. Паасонена: « turva эрз. и tarva мокш. „губа“, „край“, „берег“»¹⁹. В современном эрзянском языке турва «губа»²⁰. Образован русский глагол от формы turpa (с изменением -u— » -у- , -р— » -б- ) при помощи русских суффиксов -и -, -ть

( -ч- в фонетических целях). Так как в финно-угорских языках заимствованная основа не однозначна, то и в русских говорах она имеет несколько значений. Кроме уже приведенных словарь В.И. Даля дает такие толкования: « тур-ба ( торба ) „морда, рыло конское, храп и губы“». Турбачить „беспокоить, трево-жить“ (пск., твр.), „обижать“ (костр.), „толмачить, толковать, беспокоиться, хлопотать“»²¹.

Упакать: 1. «удавить». Н-р: «Хотел он миня упакъть». 2. «разбить». Н-р: «Гармонь-тъ у миня есть, токъ я иё нъ Миколу упакъл»²². В нижегородских говорах употребляется глагол пакать «тяжело работать». Н-р: «Бывалъ-тъ мы с утра до нъчи пакъли, а жыли сё беднъ»²³. Слово известно и в других русских говорах. В.И. Даль приводит такие сведения: « упакать „угодить, приноровиться, попасть, примениться¹¹ (пск., тверск.)»²⁴. Толкование происхождения лексемы, которое приводит М. Фасмер, можно считать правомерным: « упаки, упоги, упа-ги „грубые крестьянские сапоги“ (арх., новг., волог., костр.). Из фин. upokas „широкий башмак, сапог без голени-ща“»²⁵. Скорее всего русские упаки заимствованы из прибалтийско-финских языков, вероятнее, из карельского или вепсского. В русских говорах от финноугорской основы образовались глаголы пакать и упакать (суффиксы -а- , -ть ); начальное у- со временем стало восприниматься как префикс и утратилось. На русской почве у вновь образованных лексем развились новые значения.

Чупахтать «делать что-либо». Н-р: «Ты чё тут чупахтъш? — Тестъ мишу. — Давай чупахтъй скарей, купаццъ пай-дем»²⁶. Русское слово, видимо, образовано от финно-угорской языковой основы чупа . М. Фасмер приводит такие данные: « чупа „грубиян, мужлан“ (волог., новг.), чупаха „неряха“, чупак „валенок“ (волог.). Из фин. supikas „мужской баш-мак“»²⁷. В.И. Даль дает следующую информацию: « чупа, чупаха, чупка, чу-пашка „чумичка, замарашка, грязнуха, неряха“ (волог.); чупа ха „баба из-за р. Пьяны, неопрятная обруселая мордов-ка“ (ниж.); чупахтать, чупахтаться

„пачкаться в мокром“ (влад.)»²⁸. Русские лексемы функционируют как существительные, образованные от чупа при помощи суффикса - ха ( чупа ^ чупаха ), и производные от них глаголы чупахтать, чупахтаться (суффиксы -т-, -а- , -ть ) со всеми категориями русского языка.

Как видно из приведенных примеров, русские диалектные глаголы адаптируются в новых языковых условиях, сохраняя чужеродную заимствованную основу и проходя ряд необходимых процессов.

Во-первых, когда заимствованный звуковой комплекс подвергается определенной адаптации в русском языке, т.е. в новых условиях, чужие звуковые элементы либо заменяются близкими или адекватными звуками русского языка, либо в последнем появляются свои, но обязательные для каждого конкретного примера.

Во-вторых, от финно-угорских основ образуются новые лексемы по законам уже заимствующего языка с использованием его же словообразовательных компонентов.

В-третьих, такие новообразования претерпевают существенные изменения морфологического плана, пополняя класс русских глаголов с «полным набором» соответствующих категорий.

В-четвертых, существенными являются и семантические изменения в процессе адаптации, при которых вновь образованные лексемы, сохраняя связь по значению с языком-источником, расширяют свои семантические границы. Следует отметить, что все эти аспекты адаптации происходят одновременно, представляя собой сложное системное явление.

При изучении диалектной лексики с заимствованными финно-угорскими (и не только) корнями и основами следует обращать внимание студентов на три основные стадии интеграции заимствований в систему русского языка.

Первая стадия — установление языка — источника заимствования. Для этого необходимо широкое использование этимологических, двуязычных и других словарей, в которых могут содержаться сведения о происхождении той или иной лексемы.

Вторая стадия интеграции выявленных заимствований — определение процессов их адаптации в новой языковой среде, имея в виду фонетические, словообразовательные, морфологические и семантические аспекты.

Третья стадия интеграции — выявление особенностей функционирования вновь образованных лексем в каждом конкретном русском говоре, т.е. их вариативность, многозначность и т.п., что дает право считать такие языковые единицы полноценными и полноправными словами русского языка.