Анализ дискурса в традиции французской школы

Анализ дискурса, критический анализ дискурса или дискурсивный анализ находится постоянно в центре внимания гуманитарных наук. Стоит отметить, что в разных концепциях и дисциплинах анализ дискурса трактуется по-разному: так, в нынешней французской перспективе – это отдельная, хотя и очень разнородная ветвь, основой для которой послужили социология, риторика, теория аргументации, анализ конверсий, этнометодология и другие научные дисциплины. По мнению различных исследователей, постоянно растущее поле еще находится в зачаточном состоянии, но впервые в истории учитывает реальную совокупность речевой деятельности, от самого обыденного повседневного общения до производства средств массовой информации к самым официальным речам. Таким образом, дискурсивный анализ может служить не только для анализа текстов, но и для анализа, ориентированного более политически, социологически и т.д. – выявить эмоционально-ценностную направленность соответствующих текстов. Его можно использовать при анализе художественных текстов, проявлений бытового общения и медиатекстов, особенно в наше время, дающее огромное количество несистематизированных данных.

Так называемая французская школа анализа дискурса непосредственно относится к периоду 60-70-х годов, когда Мишель Пешё публиковал свои работы, ори- ентированные на политический дискурс. В настоящее время (начиная примерно с 1980-х годов, благодаря Освальду Дюкро, пользующимся большим авторитетом в этой области) речь идёт скорее о французских тенденциях, характеризующихся, прежде всего, ориентацией на анализ текстовой организации дискурсов, проявлений субъективности и элементов, комментирующих собственную речевую деятельность и аргументацию [1]. Такой подход связан с прагмалингвистикой и, следуя французской традиции, часто также с семантикой, новой риторикой, философией языка, а также со стилистикой.

Однако между дискурсивным анализом и лингвистический науками существует определённое противоречие: в то время как в дискурсивном анализе значение концепта определяется, даже навязывается релевантным дискурсом, его требованиями и правилами, влияющими на высказывания, в лингвистических науках они подчеркивают дискурсивную силу говорящего, который выражает свое намерение или отношение, при этом текст также скрыто или явно работает с ролью адресата.

В связи с несколько размытым понятием дискурса можно думать о многих направлениях его исследования в зависимости от данной области гуманитарных наук, а также конкретной исследовательской традиции. Чем чаще понятие дискурса используется сегодня в социальных науках, тем шире и разнообразнее определение, содержание и объем понятия, при этом представляется, что оно существенно почти для всех гуманитарных наук. Представленная концепция дискурса является прагматичной, разговорной, она учитывает контекст общения и его предполагаемое воздействие, его использование и эффективность. Известный лингвист Иржи Краус в этом контексте говорит о тексте с атрибутом, о языке в контексте [2]. Во французской перспективе дискурс, также благодаря терминологическому пересечению с речью, текстом, имеет еще более широкие исходные точки и возможности употребления.

Инструментом для определения основной типологии речи, двух речевых модусов могло бы стать разграничение дискурса и исторического повествования. Эмиль Бенвенист, автор этой оппозиции, первоначально различал две противоположные формации, основанные на употреблении настоящего, текущего времени при разговоре в случае дискурса и прошедшего времени в случае исторического повествования [3]. Сегодня это противопоставление больше используется в отношении говорящего к речи: в то время как историческое повествование представляет автора полностью на заднем плане и повествование объективировано, безлично, при этом подавляются в основном все признаки присутствия говорящего и адресата, а также обстоятельства создания текста, то дискурс признает своего создателя, работает с модализацией высказывания, дейктиче-ских средств и субъективности текста. Это деление (которое, безусловно, имеет свои пределы) может быть применено в качестве модели для изучения характера новостных и публицистических текстов, оценки степени их субъективности, убеждающего воздействия и речевых стратегий авторов. Структура новостного текста, доминирующей функцией которого является информирование получателя о событии при соблюдении условий нейтральности, беспристрастности и сбалансированности, таким образом, идеально приближается к структуре, описанной Бенвенистом как историческое повествование. В случае пуб- лицистического текста комментационно-редакционного типа информационная база дополняется функцией интерпретации, мнения, убеждения и приобретения и, таким образом, это можно отнести к дискурсу (по Бенвенисту). Однако это схематическое деление указывает как на в целом субъективный и расплывчатый характер языкового общения, так и на одновременное нарушение изначально определенных стилистических норм журналистских коммуникаций. Бесспорно, что с развитием новых медиа, помимо уже описанных явлений, таких как табуляризация, селебри-тизация и др., также происходит связанная с этим субъективизация медиадискурса и приближение репортажа к журналистскому стилю.

Стоит также кратко отметить аспекты, которые связаны с франкоязычной исследовательской традицией так называемого l'énonciation («процесс высказывания»). Большинство из перечисленных ниже концепций известны и применяются в нашей среде, однако не совсем уместно использовать их при описании дискурса (дискурсов). Их общим знаменателем, по сути, является конструирование или раскрытие субъективности, вписанной в текст различными способами. Сюда входят авторство и его признаки в тексте (но также вопрос об адресате, т.к. от того, для кого написано, будет зависеть то, как оно написано), затем так называемая ориентация текста, использование дейктики (во французской традиции не совсем соответствующий термин «embrayeurs») и местоимения. Речь идет также о полифонии и диалогичности, которая занимает очень важное место в анализе франкоязычных языков. Столь же важен вопрос об этосе, топосах, предпосылках и импликатурах, имплицитных значениях и, что не менее важно, аргументации и связанных с ней текстовых связях, а также интертекстуальности и интердискурсивности. Как видно, существует много тем, каждая из которых сама по себе очень обширна, однако главным и общим является то, что язык, а, следовательно, и дискурс воспринимаются как деятельность субъектов, вписанных в различные дискурсивные ситуации и гово- рящий субъект овладевает языком не просто для того, чтобы говорить о мире или о себе, но и воздействовать на того, к кому он обращается, иными словами, в основе лежит аргументативная, а не преимущественно референтная концепция общения [4, 5]. В целом можно сказать, что исследования l'énonciation в основном касаются признаков принятия мнения, позиции или оценочного суждения, выраженных эксплицитно или имплицитно говорящим. Говорящий излагает и «рекомендует» свое видение мира, вещей, других и самого себя. Очевидно, что средства постижения действительности (в данном случае скорее для убеждения партнера по общению), которые выбирает говорящий, и то, как он их организует, симптоматичны сами по себе. Подбор и расположение отдельных выражений и высказываний не является спонтанным, сам отбор/выбор маркировки, наименования и категоризации явлений симптоматичен и конструирует своеобраз- ный мир текста и ориентированное, субъективированное видение мира. Даже простое информирование является волевым, поскольку это попытка заставить адресата понять и принять информацию; точно так же даже чисто референциальные высказывания не прагматически нейтральны, но в них всегда вписан образ обоих участников общения [6]. Сдвиги в возникающем понимании текста при разной трактовке одной и той же темы также очень важны для анализа дискурса.

Таким образом, сегодня нам доступны миллионы текстов, имеющих различный характер. Они доходят до нас именно через средства массовой информации, положение которых в обществе становится все более важным. На изменения в построении и языке этих текстов влияет и медийная среда. Общий характер письменного общения тяготеет все больше к субъективности, независимо от естественной степени субъективности каждого сообщения.