Анализ языковых репрезентаций концепта ‘отдых’ в персидском языке (на примере ключевых слов)

В данной статье используются методы описания и наблюдения, метод анализа словарных дефиниций для определения основных признаков изучаемого концепта, метод контекстуального анализа / анализа лексической сочетаемости для выявления и уточнения основных признаков изучаемого концепта. Ключевые лексемы, репрезентующие концепт ‘отдых’ в персидском языке, выявлены путем сплошной выборки из словарей.

Концепт, по З.Д. Поповой и И.А. Стернину [8, с. 36–49], понимается как единица мира мыслей, многомерное мыслительное образование, которое может получать или не получать реализацию в языке. По Ю.С. Степанову, концепт является сгустком культуры в сознании ее носителей, с помощью которого человек приобщается к культуре и одновременно является ее носителем [10, с. 43]. Широкое номинативное поле концепта, т. е. большое количество способов его репрезентаций в языке, свидетельствует о важности данного концепта в культуре народа, говорящего на этом языке. Являясь мыслительным образованием, концепт не может быть выражен в языке полностью, однако важнейшие признаки концепта для носителей той или иной культуры все же находят свое отражение в языке. При сопоставлении признаков концептов, выраженных в разных языках, можно выявить сходства и различия в языковой картине мира разных народов.

По мнению З.Д. Поповой, И.А. Стернина, анализ исторической эволюции того или иного концепта в национальном сознании может осуществляться путем изучения в диахроническом аспекте его речевых и языковых репрезентаций, которые могут выражаться в изменении значений объективирующих тот или иной концепт лексем, утрате старых и формировании новых значений, а также различиях в дефинициях в разные эпохи [8, с. 162].

В.И. Карасик замечает, что способ выражения концепта в языке помогает выявить как саму языковую картину мира, так и своеобразие мировоззрения людей, принадлежащих той или иной культуре, т. к. основой номинации становится, как правило, какой-то один значимый признак предмета [5, с. 151]. Ю.С. Степанов замечает, что все то, что входит в концепт, является фактом культуры, поэтому содержание концепта само по себе является фактом культуры [10, с. 43]. Таким образом, изучение этимологии концепта, современных ассоциаций и оценок того или иного явления культуры, содержащегося в концеп- те, является необходимым для его полноценного описания.

Для иллюстрации того, как внутренняя форма слова отражает главные признаки концепта в языке, В.И. Карасик приводит в пример наименование войны в разных языках. Так, в иврите слово, обозначающее войну, родственно слову со значением ‘хлеб’, т. е. война воспринимается как убийство с целью завладеть чужим имуществом – хлебом; в русском языке слово война восходит к индоевропейскому корню, связанному с преследованием и охотой. Далее В.И. Карасик обращает внимание на то, что концепт ‘война’ в значительной степени изменился с течением времени. В древности война воспринималась как достойное занятие, возможность проявить свой героизм, тогда как в современности отношение к войне в разных культурах скорее негативное, что В.И. Карасик связывает с неприятием убийства и возросшей ценностью жизни индивидуума [5, с. 152]. Таким образом, анализ внутренней формы позволяет проследить эволюцию концепта.

Концепт ‘отдых’ представлен в персидском языке лексемами āsāyeš ‘отдых, покой, успокоение’ от глагола āsūdan ‘отдыхать, успокаиваться’, esterāhat ‘отдых, покой’ от rāhat ‘покой, спокойствие, отдых, удовольствие’, arāmeš ‘спокойствие, покой, тишина, успокоение, утешение, невозмутимость, неподвижность’, rāmeš ‘отдых, веселье; развлечение, музыка, пение’ от прилагательного ārām ‘спокойный, безопасный, молчаливый, мягкий, приятный, уютный, медленный’; ta’tilāt ‘каникулы’ от ta’til ‘закрытие’, farāqat ‘досуг, свободное время, освобождение’ от farāq ‘свободный’, tafrih ‘отдых, свободное время, досуг’, tamaddod-e a’sāb ‘отдых, снятие нервного напряжения, разрядка’.

Лексемы āsūdan ‘отдыхать’ (основа настоящего времени āsā-), āsāyeš ‘спокойствие, покой, утешение, мир, благополучие’, āsāyeš dādan ‘давать покой, отдых; оставлять в покое’, āsāyeš kardan ‘отдыхать, покоиться’, āsudegi ‘покой, спокойствие’ āsudegi yāftan ‘находить, обретать покой’ восходят к индоиранскому корню saih- со значением ‘ложиться, ложиться спать’ и индоевропейскому key-‘лежать, покоиться’, ср.: др.-инд. śay- ‘лежать’, śayana- ‘ложе’; ос. sæjyn ‘болеть, лежать’ [1, т. III, с. 60]; курд. h̩asānawa/h̩asē [12, т. II, с. 454]; хетт. kittari ‘лежать’ [14, с. 328]. Таким образом, глагол āsudan указывает на пассивное времяпрепровождение, преимуще- ственно лежание, пребывание в состоянии покоя, т. е. отдых, направленный на восстановление потраченных сил. Глагол āsudan в современном персидском языке не употребляется. Однако однокоренные слова других частей речи не вышли из употребления, но не имеют значения, связанного со сном или лежанием, а употребляются в переносном значении, связанном с внутренним покоем и умиротворением. Ср.: Xub, dar in surat mitavānim benišinim va ba āsudegi harf bezanim* (‘Хорошо, тогда мы можем сесть и спокойно поговорить’); Agar dar ranj bāšam va montazer-e āsāyeš behtar az ān ast ke āsude bāšam va montazer-e ranj (‘Лучше горевать и ждать облегчения, чем быть беспечным и ждать горя’).

Лексемы arāmeš ‘спокойствие, покой, тишина, успокоение, утешение, невозмутимость, неподвижность’, rāmeš ‘отдых, веселье; развлечение, музыка, пение’, происходят от перс. ārām ‘спокойный, безопасный, молчаливый, мягкий, приятный, уютный, медленный’, который, в свою очередь, восходит к древнеиндийскому ram- со значением ‘покоиться, находиться в покое, отдыхать’, rama- ‘радующий’ [12, c. 200]: Mote’assefāne arāmeš va amniyyat-e an qowm dir-i napāyid (‘К несчастью, покой и безопасность этого племени длились недолго’); Arāmeš -rā bar mā āvar! (‘Принеси нам мир! ’); Ze rāmeš su-ye dāneš kuš yek čand (‘Среди веселья хоть немного (времени) старайся уделить познанию’). Как видно из приведенных примеров, лексемы с корнем (a)rām- обозначают покой на душе, когда душа радуется, т. е. отсутствие беспокойства.

Лексемы esterāhat ‘прекращение умственной или физической деятельности с целью обрести покой, избавиться от усталости, восполнить силы и здоровье’ и rāhat ‘отдых, покой, удовольствие’, как и однокоренные сложные глаголы [9, с. 217–232] rāhat šodan ‘успокаиваться, умирать’ и rāhat kardan ‘отдыхать, облегчать; успокаивать’, esterāhat kardan ‘отдыхать’, где глагол kardan выступает в качестве компонирующего, т. е. сообщает глагольные свойства сложному глаголу, ядром которого является именная часть [Там же, с. 203], заимствованы из арабского языка. В арабском языке трехбуквенный корень модифицируется при помощи трансфиксации, т. е. такого способа аффиксации, когда аффикс состоит из нескольких фонем, дистантно вставленных между корневыми фонемами [4, c. 418], приводя к образованию новых значений. Так, корень rwh в арабском языке имеет значение ‘быть, делать, совершать какие-то действия вечером’, от которого в дальнейшем развились значения ‘возвращаться домой (в стойло) вечером’, а затем ‘отдыхать, успокаиваться, получать отдых, покой’ [2, с. 274–277]. Как видно из этимологии лексемы esterāhat, изначально данный корень связан с отдыхом после работы и вообще какой-либо деятельности, поскольку называет то, что делают вечером – после работы и перед сном, т. е. отдых. Однако в персидском языке данный корень имеет более широкое значение. Так, esterāhat может означать и более продолжительный отдых, нежели просто вечерний отдых, ср.: ruz-e esterāhat (‘день отдыха, выходной день’); Esterāhat dar sāhel-e darya-ye siyah u-ra be hal avord (‘Отдых на берегу Черного моря восстановил его здоровье’). Очевидно, что отдых на берегу моря обычно бывает более продолжительным, нежели просто вечерний отдых.

Однако, в отличие от русского языка, где лексема отдых называет различные виды отдыха – активный, пассивный, длительный, короткий, веселый и т. п. [11], в персидском языке esterāhat обозначает спокойный отдых, направленный на преодоление усталости.

Следует заметить, что лексема esterāhat может употребляться только для обозначения пассивного отдыха, что видно из анализа сочетаемости данной лексемы: так, по-персидски лексема esterāhat не употребляется с прилагательным tavānfarsā ‘утомительный, изнурительный’; в сочетании с прилагательным fa'āl ‘активный, деятельный’ только в специальном значении в спортивной области является эквивалентом англ. active recovery ‘активное восстановление физических сил, реабили-тация’[6].

Впрочем, на неутраченную связь с идеей покоя указывают и значения однокоренных слов, ср.: kas-i-rā rāhat gozāštan (разг. ‘оставить в покое кого-л.’); yek daqiqe rāhat -emān bogzār- (‘оставь нас в покое хоть на минуту’); Xāhešmand-am marā- rāhat bogzārid (‘Прошу вас оставить меня в покое ’).

Лексема farāqat «свободное время; отдых» также пришла из арабского языка, где значение корня frq связано с пустотой, незанятостью, освобождением чего-либо или кого-либо от чего-либо, ср.: ар. farāq прил. ‘пустой, незанятый, вакантный’; сущ. ед. ч. ‘белое пятно, пробел’; мн. ч. farāqat ‘свободное время, досуг’ [3]. В персидском языке это значение сохранилось, т. к. farāqat означает время, не занятое работой или другой деятельностью. Ср.: Dar ān zamān u biš az panjāh sāl dāšt va bā dāštan-e owqāt-e farāqat-e besyār mitavānest bar zendegi-ye gozašte-ye xod ta’ammoq konad (‘Теперь, когда ему было за 50, он мог, имея много свободного времени, поразмышлять о своей жизни’); Šahr-e blekpul ma’ruf barāye savāhel va owqāt-e farāqat ast (‘Город Блэкпул известен своими пляжами и развлечениями (= возможностями для проведения досуга)’).

Лексема ta'til (мн. ч. ta'tilat ) также происходит из арабского языка и имеет следующее значение: ‘приостановка, прекращение (работы, занятий, закрытие, перерыв)’. В арабском языке корень ‘atl означает ‘быть лишенным, безработным, закрытым (о магазинах и учреждениях)’. Ср.: перс. ta'til-e kār ‘прекращение работы’, ayyām-e ta'til ‘каникулы ( = период каникул)’, ta'tilāt-e tābestān ‘летние каникулы’, ruz-e ta'til ‘выходной день’, т. е. день, когда работа прекращается, все закрыто.

Выражение tamaddod-e a'sāb означает отдых от работы, снятие нервного напряжения, т. к. a'sāb – это ‘нервы’, а tamaddod – ‘растяжение, натянутость (например, мышц)’. Ср.: Sokut barāye tamaddod-e a’sāb besyār mofid ast (‘Тишина очень полезна для снятия нервного напряжения ’); Ānhā barāye sarf-e qahve va tamaddod-e a’sāb dar ānjā tavaqqof nemudand (‘Они остановились там, чтобы выпить кофе и расслабиться ’).

Лексема tafrih ‘развлечение, веселье, увеселение, забава, потеха, перемена, перерыв, гулянье’ происходит от арабского корня frh со значением ‘радоваться, ликовать’, т. е. tafrih обозначает такой способ досуга, который направлен исключительно на развлечение, а также получение положительных эмоций: Šāyad manzureš tanhā tafrih va xandānidan-e šomā bude ast (‘Вероятно, его единственной целью было развеселить и насмешить вас’); Dāšt mi-raft yekam bā xānevādeš tafrih konad (‘Он пошел весело провести время с семьей’).

Таким образом, в персидском языке концепт отдыха имеет следующие основные признаки:

• –    отдых как стремление обрести внутреннюю гармонию (arāmeš, āsāyeš, āsudegi) ;

• –    отдых, направленный на получение позитивных эмоций, развлечение, веселое времяпрепровождение ( tafrih, rāhat, rāmeš) ;

• –    отдых после эмоционально изнуряющей работы, заключающийся в стремлении восстановить душевные силы (tamaddod-e a'sāb) ;

• –    спокойный отдых, направленный на борьбу с физической и эмоциональной усталостью (esterāhat) ;

• –    отдых, выражающийся в смене деятельности, занятиях в свободное от работы время, которые человеку по душе (farāqat) ;

• –    время, не занятое работой, свободное для других занятий (farāqat, ta'til) .

Следует отметить, что большая часть проанализированных лексем заимствована из арабского языка, что свидетельствует о глубоком взаимопроникновении арабской и персидской культур.

На основании анализа ключевых слов, называющих концепт ‘отдых’ в персидском языке, можно сделать вывод о том, что в ираноязычной культуре идея покоя является главной категорией изучаемого нами концепта, причем речь идет не только о покое в физическом плане, т. е. отсутствии какой-либо деятельности и движения, но главным образом о душевном покое и умиротворении, которые в данной лингвокультуре приобретают особую ценность.