Аппозитивные сочетания в русском языке: объем понятия и синтаксическая характеристика

DOI:

Русский синтаксис стал объектом постоянного изучения отечественными лингвистами, начиная с выхода «Российской грамматики» М.В. Ломоносова, однако до сих пор нельзя утверждать, что синтаксическая система русского языка описана полностью. Недостаточно охарактеризованы и существующие виды соединения компонентов синтаксических единиц, хотя синтаксическая связь является, по словам А.Е. Кибрика, «фундаментальным понятием, лежащим в основе всякого описания синтаксических структур высказываний» [Кибрик, 1977, с. 161]. Современные ученые, характеризуя сочинение и подчинение, говорят о существовании «синтаксических связей, не укладывающихся в “прокрустово ложе” традиционной типологии» [Патроева, 2008, с. 119].

Одним из наиболее дискуссионных вопросов в синтаксисе русского языка можно назвать квалификацию связи двух существительных в конструкции с приложением. Современные исследования обозначенных конструкций [Золтнер, 2021; 2022; Ким, 2018; 2023; Ры-женко, 2015 и др.] показывают, что «лингвистам так и не удалось прийти к “единому знаменателю” в отношении как терминологии, предлагавшейся для наименования ставших предметом дискуссии связей, так и их характера и средств выражения» [Патроева, 2008, с. 118–119].

На основе анализа различных точек зрения представим авторское видение как объема самого понятия «аппозитивное сочетание», так и синтаксических характеристик сочетаний, компоненты которых находятся в аппозитивных (однопорядковых) отношениях.

Материал и методы

Объектом данной статьи избраны сочетания существительных в конструкции с приложением, находящиеся друг с другом в аппозитивных отношениях, когда оба компонента соотносятся с одним и тем же референтом, а предметом – статус таких сочетаний, определяемый в современной научной и учебной литературе. Установление специфики указанных структур предполагает анализ дефиниций термина «приложение», характеристики способов синтаксической связи компонентов таких словосочетаний и их функции в предложении.

Исследование проводилось с использованием общенаучных методов анализа и синтеза, а также специализированного метода логико-синтаксического анализа.

Результаты и обсуждение

Традиционно приложение в научной и учебной литературе трактуется как «определение, выраженное именем существительным, стоящим в том же падеже, что и опре- деляемое слово» [Валгина, 2000, с. 119] (аналогичные трактовки см.: [Ломов, 2007, с. 267; Максимов, Одеков, 1999, с. 204]). Однако такие формулировки сужают рассматриваемое понятие и не позволяют корректно квалифицировать сочетания типа с броненосца «Потемкин», у Владимира Красное Солнышко, в романе «Идиот», на озере Байкал. Таким образом возникает противоречие между дефиницией и речевым материалом, что проявляется, например, в «Словаре-справочнике по грамматике русского языка», составленном В.И. Максимовым и Р.В. Одековым. Несмотря на признание обязательной согласованности приложения и определяемого слова, закрепленной в дефиниции, авторы тем не менее констатируют отсутствие согласования компонентов, если приложение – название художественного произведения, предприятия и т. п., заключенное в кавычки [Максимов, Одеков, 1999, с. 204].

Для того чтобы избежать логического противоречия, связанного с квалификацией приложения через понятие согласованного определения, а затем признать возможность отсутствия согласования между существительными в конструкции с приложением, Е.С. Скобликова оба этих случая грамматической связи рассматривает как реализацию определительных отношений, поскольку, по ее мнению: «Определение-существительное, которое или согласуется в падеже с определяемым словом, или употребляется в форме именительного падежа – независимо от того, в каком падеже стоит определяемое слово: врач- терапевт , у врача- терапевта , к врачу- терапевту ; газета “ Труд ” , из газеты “ Труд ” , по газете “ Труд ” , в газете “ Труд ” и т. д.» [Скобликова, 2006, с. 217].

Г.И. Кустова, пытаясь избежать противоречий с наличием / отсутствием согласования между компонентами рассматриваемых сочетаний, с одной стороны, и стремясь сократить объем самой дефиниции, с другой стороны, предлагает такую формулировку: «Приложение – это определение, выраженное существительным или субстантивным словосочетанием» [Кустова, Мишина, Федосеев, 2007, с. 78]. Однако единственный дифференциальный признак приложения – морфологическая представленность – не позволяет от- граничить его от субстантивных определений, например: Маша купила юбку в клетку; Игра в волейбол нравилась нам с детства; Бабушка подарила бусы из янтаря.

Обращает на себя внимание дефиниция приложения, представленная М.С. Михайловой во 2-м издании энциклопедии «Русский язык» и «Краткой русской грамматике»: «Приложение – вид согласования, при котором в роли определяемого и определяющего выступают существительные» [Михайлова, 1997, с. 378] (эта же точка зрения отражена и в «Краткой русской грамматике» [Краткая русская грамматика, 2002, с. 400]). Здесь отсутствует соотнесенность приложения с каким-либо членом предложения, оно характеризуется как тип синтаксической связи между двумя существительными, а не понятие определяющего компонента словосочетания. Полагаем, что отождествление синтаксической функции (приложение) и вида синтаксической связи (согласование) вряд ли целесообразно ввиду их неоднопорядковости. Кроме того, в самой словарной статье, посвященной приложению, приводятся многочисленные примеры отсутствия согласования между определяемым и определяющим существительными ( врач по фамилии Иванов , к деревне Белкино , у кинотеатра «Юность» и др.).

В учебнике «Синтаксис современного русского языка» представлена точка зрения В.П. Казакова на приложение как разновидность определения, «которое, характеризуя предмет, дает ему другое название и утверждает наличие у него какого-либо дополнительного признака» [Казаков, 2013, с. 122]. Данная дефиниция также отражает только один дифференциальный признак приложения – его семантику, при этом в ней не содержится указания ни на способ его выражения, ни на вид синтаксической связи с определяемым существительным.

Несколько подробнее, чем В.П. Казаков, раскрывает сущность приложения М.А. Ше-лякин, по мнению которого, «приложение – особый вид определения: оно выражается существительными и характеризует предмет, давая ему уточняющие или дополнительные названия» [Шелякин, 2000, с. 287]. Однако и в этом случае оказывается невозможным разграничение приложений и несогласованных определений (Игра в волейбол нравилась нам с детства), поскольку выделенная словоформа является именем существительным и характеризует предмет (игра), давая ему уточняющее название.

П.А. Лекант не разделяет традиционную точку зрения: «значение приложения трудно подвести под понятие признака, даже если в роли приложения употребляется существительное с экспрессивно-качественным, характеризующим содержанием» [Лекант, 2004, с. 186]. Ученый предлагает иную формулировку: «второстепенный член приложение заключает в себе второе наименование предмета, обозначенного определяемым существительным: студент-филолог » [Лекант, 2004, с. 185], именно поэтому параграф, посвященный приложению, представлен в цитируемом учебном пособии в одном ряду с определением, дополнением и обстоятельством. На наш взгляд, признаковость приложения, сближающая его с традиционным определением (согласованным или несогласованным), очевидна в сочетаниях типа город-герой , красавец мужчина , женщина-космонавт , чудо-мастер , очки-велосипед , в газете «Маяк» , на озере Байкал .

О.А. Крылова предлагает полипризнако-вую дефиницию, в которой, во-первых, устанавливает синтаксический статус приложения (второстепенный член предложения, разновидность определения); во-вторых, называет его морфологическую основу (имя существительное); в-третьих, указывает тип синтаксических отношений, возникающих между двумя существительными (аппозитивные отношения); в-четвертых, формулирует семантические признаки приложения (характеристика по национальности, возрасту, роду занятий и т. д.) [Крылова, 2001, с. 629]. Однако при всей полипризнаковости этой дефиниции в ней отсутствует указание на вид связи, на основе которого соединяются существительные, возможность совпадения или несовпадения их падежных форм, хотя в качестве примеров представлены только параллельнопадежные формы существительных, что не предполагает учета случаев типа на озере Байкал, в журнале «Работница», несмотря на то что аппозитивные отношения по-прежнему устанавливаются. Полагаем, что ча- стные семантические характеристики, открытый список которых дан в определении, целесообразно в него не включать.

Итак, существуют очевидные трудности и противоречия, связанные с определением объема понятия приложения. По нашему мнению, решить данную задачу можно лишь после подробного анализа соответствующих конструкций.

Среди ученых нет единодушия и в определении типа синтаксической связи существительных в конструкции с приложением. Как мы уже отмечали, М.С. Михайлова во 2-м издании энциклопедии «Русский язык» и «Краткой русской грамматике» изначально трактует приложение через понятие синтаксической связи, отождествляя приложение с согласованием. При этом согласование представлено как связь, при которой «в качестве главного слова выступает существительное, а в качестве зависимого – прилагательное (собственно прилагательное, причастие, местоимение-прилагательное, числительное), уподобляющееся существительному в формах рода, числа и падежа: новый дом, открытая книга, читающий мальчик, наше село, такой порядок, первый ученик, один день» [Краткая русская грамматика, 2002, с. 396]. В приведенной дефиниции согласования отсутствует указание на возможность выражения зависимого компонента существительным, уподобленным в формах рода, числа и падежа определяемому существительному, нет и соответствующего примера сочетания. Тем не менее подобные конструкции характеризуются как «особый вид согласования, при котором в качестве зависимого слова с определительным значением выступает существительное» [Краткая русская грамматика, 2002, с. 396]. Специфику согласования авторы «Краткой русской грамматики» видят в том, что «согласуемой формой при приложении является падеж; формы рода и числа в согласовании не участвуют: они могут совпадать (гриб боровик, белка дуплянка, чудо-дерево, думы-тучи) или не совпадать (гриб сыроежка, белка ходок, чудо-богатырь, очки-велосипед)» [Краткая русская грамматика, 2002, с. 400]. Важно, что ученые рассматривают также и случаи отсутствия согласования между существитель- ными, если приложение: 1) постпозитивный топоним; 2) антропоним, который присоединяется посредством оборотов типа по имени, по фамилии, по кличке; 3) наименование газеты, журнала, учреждения, культурного или спортивного мероприятия и т. п. Несклоняемость приложений объясняется сближением синтаксической связи в подобных сочетаниях с примыканием, а это приводит авторов «Краткой русской грамматики» к признанию, что «все эти случаи по существу выходят за рамки приложения» [Краткая русская грамматика, 2002, с. 401].

В 3-м издании энциклопедии «Русский язык» М.С. Михайлова скорректировала дефиницию приложения, опираясь уже не на тип синтаксической связи, а на синтаксическую функцию: «Приложение – разновидность согласованного определения, выраженная существительным или субстантивным словосочетанием» [Михайлова, 2020, с. 548]. Однако такой подход представляется неоправданно суженным, поскольку не позволяет адекватно охарактеризовать выделенные компоненты в сочетаниях типа из газеты « Известия » , у Владимира Красное Солнышко , у озера Ладога , со студентом по фамилии Обухов , к собаке по кличке Джульбарс , которые вряд ли могут быть квалифицированы в качестве согласованных определений.

Непоследовательно устанавливается вид синтаксической связи в конструкциях с приложением в «Словаре-справочнике по грамматике русского языка» В.И. Максимова и Р.В. Одекова. В словарной статье «Приложение» составители справочника рассматривают случаи как согласования двух существительных, так и полного его отсутствия, а в статье «Согласование» сочетаниями старуха-мать , женщина-космонавт , город Санкт-Петербург , река Нева [Максимов, Одеков, 1999, с. 204] иллюстрируют случаи полного согласования, а сочетаниями писатель под псевдонимом Горький , на станции Котлас – неполного согласования между компонентами [Максимов, Одеков, 1999, с. 268].

Е.Н. Ширяев, характеризуя связь в сочетании юноша-студент как согласование, говорит о том, что в нем невозможно на грамматической основе определить главное и за- висимое слово. По мнению ученого, такую связь следует называть «взаимосогласовани-ем», причем оно, как и согласование, может быть полным или неполным. В качестве примера, в котором существительные соединяются на основе неполного согласования, дано сочетание город Москва. Аргументом в пользу такой квалификации синтаксической связи двух существительных ученый считает отсутствие их уподобления в роде [Ширяев, 1997, с. 521]. Отметим, что синтаксическая связь в сочетаниях типа станция под названием «Зима», собака по кличке Тяпа, на озере Байкал, у кинотеатра «Юность» в словарной статье, посвященной согласованию, не квалифицируется даже как взаимо-согласование.

Авторы «Русской грамматики» описывают сочетания существительного с приложением в рамках согласования. Однако отличие от традиционного подхода, представленного в проанализированных выше источниках, состоит в специфической трактовке самого согласования. Понимание согласования как «вида подчинительной связи, которая выражается уподоблением формы зависимого слова форме главенствующего слова в роде, числе и падеже, либо в числе и падеже, либо только в падеже, и означает отношения собственно определительные» [Русская грамматика, 1980, т. 2, с. 20], позволяет лингвистически корректно квалифицировать связь в сочетаниях юноша-студент, река Волга, женщина-космонавт, очки-велосипед, где компоненты словосочетаний юноша-студент, река Волга согласуются в роде, числе и падеже, женщина-космонавт – в числе и падеже, а очки-велосипед – только в падеже, при этом во всех случаях между существительными устанавливаются собственно определительные (атрибутивные) отношения. Это становится возможным потому, что, во-первых, в определении отсутствует указание на морфологическую природу зависимого компонента (см., например: [Казаков, 2013]); во-вторых, из трех заявленных грамматических категорий, необходимых для процесса согласования, обязательной является только категория падежа. Ранее нами уже высказывалась мысль о том, что «при таком подходе не только исчерпывающе представлена иерархия грамматических категорий, участвующих в согласовании, но и оказывается неактуальным довольно распространенное в научной и учебной литературе деление согласования на полное и неполное» [Сидорова, 2023, с. 224]. Соглашаясь с подобной трактовкой согласования, позволим себе усомниться в целесообразности включения в раздел, посвященный характеристике этого вида подчинительной связи, таких сочетаний, как на озере Байкал, у издательства «Знание», в магазине «Поэзия» и др., поскольку в них отсутствует уподобление компонентов в падеже.

Ю.А. Рыженко дает очень близкое к трактовке «Русской грамматики» определение: «Согласование – это вид подчинительной связи, при которой зависимый компонент уподобляется главному в одноименных грамматических категориях рода, числа, падежа: холодная осень , смеющийся ребенок ; или числа и падежа: кленовые листья , решенные задачи ; или падежа: с пятью рублями , пяти рублей » [Рыженко, 2015, с. 64]. Однако при этом ученый не отказывается от деления согласования на полное и неполное, что приводит к утверждению о том, что посредством согласования соединяются «два существительных, одно из которых является приложением» [Рыженко, 2015, с. 65], при этом среди примеров даны не только параллельнопадежные сочетания летчик-испытатель , красавица зима , но и сочетания с женщиной по имени Варвара , вулкан Этна , в которых компоненты не уподобляются в падеже. В случае неполного согласования «зависимое слово уподобляется главному только в некоторых грамматических категориях» [Рыженко, 2015, с. 65]. В результате ученый квалифицирует синтаксическую связь между компонентами в сочетании с мужчиной по имени Николай как неполное согласование на основании совпадения грамматических категорий рода и числа, а в сочетании на озере Байкал – числа, хотя это противоречит иерархии дифференциальных признаков согласования, отраженных в его дефиниции.

В.А. Белошапкова рассматривает связь существительных в конструкции с приложением двояко. По ее мнению, согласованием можно признать связь существительных в тех случаях, когда они соединены «во всем объе- ме своих форм... красавица-зорька, инженер-строитель, колхоз-гигант» [Синтаксис, 1999, с. 632]. Случаи связи определяемого с «не согласованной с ним формой зависимого существительного» (на озере Байкал, к станции «Университет» ) лингвист относит к примыканию, мотивируя такую позицию тем, что «форма зависимого существительного в этих словосочетаниях сама по себе не служит для выражения связи, т.е. ведет себя как неизменяемая. Связь выражается специфическим для примыкания способом: контактным постпозитивным расположением примыкающего компонента, вхождением его в одну синтагму с определяемым словом, соотношением значений главного и зависимого компонентов словосочетания» [Синтаксис, 1999, с. 645]. В целом соглашаясь с логикой ученого, тем не менее считаем не вполне оправданным включение разнопадежных конструкций типа до станции Сарепта, из села Ольховка в один ряд со словосочетаниями типа оказаться рядом, стараться исправить, идти прихрамывая. Во всех случаях «классического» примыкания зависимый компонент не только не обладает категорией падежа, но и вообще является неизменяемым, тогда как приложения при абсолютном их употреблении в большинстве случаев склоняются. Вероятно, синтаксическую связь двух существительных, находящихся в аппозитивных отношениях и не согласующихся в падеже, можно характеризовать как падежное (именное) примыкание.

Представляет интерес трактовка синтаксической связи в конструкциях с приложением, изложенная Р.М. Гайсиной. В рамках присловных подчинительных связей она, как и многие другие ученые, выделяет управление, согласование (полное / неполное) и примыкание. Рассматривая приложение в качестве особого типа определения, исследователь квалифицирует синтаксическую связь в сочетаниях женщину-космонавта, с красавицей-женой, у ученого-лингвиста как полное согласование. Трактовка же неполного согласования коренным образом отличается от рассмотренных выше концепций. По Гайсиной, оно возникает в подчинительной связи «со вторым опорным словом – преимущественно с глаголом, который и диктует ему иную падежную форму, не совпадающую с падежной формой опорного имени: Я никогда не видел отца расстроенным, где расстроенным согласуется в ед.ч., м.р. со словом отца, а форму Т.п. приобретает под влиянием управляющего глагола видел (каким?)» [Гайсина, 2001, с. 35–36]. По нашему мнению, в данном случае речь идет уже не о прислов-ных подчинительных связях, возникающих между компонентами словосочетаний, а о специфических синтаксических связях, возникающих в предложении. Сочетания типа за озером Байкал, около деревни Пески представлены только в Примечании. Синтаксическая связь при этом квалифицируется как падежное (именное) примыкание. Таким образом, при характеристике подчинительных связей констатируется, что компоненты конструкций с приложением связываются на основе полного согласования либо падежного (именного) примыкания, а при описании приложения как второстепенного члена предложения Р. М. Гайсина признает, что компоненты подобных сочетаний соединяются на основе «аппозитивной связи» [Гайсина, 2001, с. 249], которая не получает никакой характеристики в анализируемом учебном пособии.

Понятие «аппозитивная связь» нередко трактуют как инонаименование. По мнению П.А. Леканта, «говорить о согласовании приложения с определяемым словом нет оснований» [Лекант, 2004, с. 186], связь существительного с приложением «не является подчинительной (это аппозиция – “наложение”). Значение приложения – это характеристика предмета через его параллельное наименование» [Лекант, 2010, с. 256]. О.Б. Сиротинина, предлагая термин «вариативная связь аппозитивных словоформ», также трактует ее как «особый вид синтаксической связи, отличающийся от подчинения» [Сиротинина, 2003, с. 14]. А.М. Ломов специфику данной связи видит в невозможности ее сближения «ни с согласованием, ни с подчинительной связью вообще: элементы словесного блока здесь формально не зависят друг от друга, а тождество их форм объясняется... отнесенностью номинаций к одной и той же реалии (референту). Последняя особенность, в свою очередь, исключает возможность отождествления аппозитивной связи с сочинительной: при сочинении со- членяемые слова обычно называют разные реалии: мать и дочь, брат и сестра» [Ломов, 2007, с. 18].

Позволим себе не согласиться с позицией ученых, рассматривающих связь существительных в конструкциях с приложением как особый вид синтаксической связи. Если невозможность отнесения связи конструкций с приложением к сочинительной представляется вполне очевидной, ввиду специфических аппозитивных отношений, всегда устанавливающихся между определяемым словом и приложением, то ее выведение из поля подчинения вызывает вопросы. Во-первых, трактовка приложения в качестве второстепенного члена предложения предполагает его грамматически зависимую позицию. Во-вторых, при описании соответствующих конструкций ученые оперируют понятиями «приложение» и «определяемое слово», также ставящими компоненты в неравноправные, субординатив-ные отношения. В-третьих, в случаях несовпадения падежа ( на озере Байкал , у парня по прозвищу Атаман , в кинотеатре «Юность» ) синтаксическая подчиненность, зависимость приложения легко устанавливается. В-четвертых, падежный параллелизм в сочетаниях ( город-герой – города-героя , город Волгоград – города Волгограда , немец-скрипач – немца-скрипача , женщина-космонавт – женщины-космонавта ), когда при изменении падежной формы определяемого существительного вслед за ним изменяется и падежная форма приложения, – показатель именно согласования, а не другого вида подчинительной связи.

По нашему мнению, грамматическая связь между существительными в конструкции с приложением является подчинительной, и в зависимости от наличия / отсутствия падежного параллелизма компонентов подобных сочетаний ее следует трактовать либо как согласование ( город-герой , завод-гигант , женщина-космонавт ), либо как падежное (именное) примыкание ( на озере Байкал , в программе «Здоровье» , с девушкой по имени Оля ).

Семантика приложения и способы установления главного и зависимого компонента в словосочетании также квалифицируются в лингвистической литературе неоднозначно.

Н.С. Валгина отмечает, что приложения характеризуют предмет, обозначенный определяемым словом, по национальности, возрасту, роду деятельности, социальной принадлежности и т. д. [Валгина, 2000, с. 120]. М.С. Михайлова в качестве отдельной семантической разновидности выделяет приложения, которые позволяют выразить «экспрессивную оценку предмета или лица (“ молодец-удалец” , “ проказница-мартышка” )» [Михайлова, 2020, с. 548]. П.А. Лекант специфику семантики приложения объясняет возможностью сочетания в нем предметно-номинативного плана с элементами характеристики, оценки, уточнения по отношению к определяемому слову [Ле-кант, 2004, с. 187].

Еще одной дискуссионной темой, связанной с функционированием конструкций с приложением, следует признать квалификацию приложения в параллельнопадежных аппозитивных сочетаниях. И.Е. Ким говорит о том, что «согласование для лингвистов, в том числе синтаксистов, выглядит довольно очевидной связью с понятным механизмом. Однако в этой связи обнаруживается важный момент, который кажется на первый взгляд очевидным, но по сути таковым не является и требует специального обсуждения: какое слово считать зависимым в паре слов, связанных синтаксической связью и имеющих одинаковые формы падежа и/или числа и/или рода?» [Ким, 2018, с. 10]. Соглашаемся с П.А. Лекантом, признающим приложением в сочетаниях нарицательных существительных компонент, который «обладает качественно-оценочным значением или относится к определяемому как вид к роду» [Лекант, 2004, с. 187].

Значительно сложнее дело обстоит с сочетаниями, образованными нарицательными и собственными существительными. По мнению В.И. Максимова и Р.В. Одекова, «если сочетается собственное имя и нарицательное, то приложением признается обычно последнее: профессор Сергеев; мой знакомый Коля» [Максимов, Одеков, 1999, с. 204]. Однако в рамках этой же словарной статьи они приводят примеры, в которых «в роли приложения выступает название литературного произведения, органа печати, предприятия и т. п., ставящееся в кавычки: в романе М. Шолохова “ Они сражались за

Родину ” , о газете “ Невское время ” , из акционерного общества “ Самсон ” » [Максимов, Одеков, 1999, с. 204]. Вряд ли наличие либо отсутствие кавычек у имени собственного может служить показателем грамматической или семантической зависимости существительного. Кроме того, данные сочетания являются разнопадежными, а значит, грамматическая зависимость выделенных имен собственных от определяемых имен нарицательных, трактуемая нами как падежное (именное) примыкание, не требует введения каких-либо дополнительных критериев для разграничения главного и зависимого компонентов словосочетания.

По мнению ряда исследователей, значимым признаком в сочетаниях имен собственного и нарицательного может служить частная разновидность проприатива (антропоним, топоним, эргоним). Н.С. Валгина утверждает: «При сочетании имени существительного собственного (имени лица) и нарицательного обычно приложением выступает имя нарицательное» [Валгина, 2000, с. 120]. Однако в таком случае возникает логическое противоречие в трактовке рассматриваемых сочетаний, поскольку далее Н.С. Валгина признает, что « приложение (выделено нами. – Е. С. ) может присоединяться к определяемому слову при помощи... по имени , по прозванию , по фамилии , по кличке , под названием и подобных» [Валгина, 2000, с. 121]. При таком подходе в сочетании доктор Груздев приложением будет словоформа доктор , а в сочетании доктор по фамилии Груздев – по фамилии Груздев .

Другие же типы онимов, представляющих собой «названия, употребленные в переносном смысле (на письме заключенные в кавычки), всегда являются приложениями и стоят в форме именительного падежа, независимо от падежной формы определяемого слова» [Валгина, 2000, с. 121]. В таком случае остается вопрос: что считать приложением в конструкциях типа город Волгоград , озеро Байкал , пес Шарик , кот Васька , в которых оним, с одной стороны, не называет имя лица, а с другой – не заключается в кавычки?

П.А. Лекант, в целом поддерживая точку зрения Н.С. Валгиной, предлагает следующее решение: «Личные имена людей явля- ются основными наименованиями, они играют роль определяемого члена; нарицательные имена дают характеристику лица по полу, возрасту, профессии, роду занятий, социальному положению и т. д. и являются приложениями... Другие собственные имена (названия городов, рек, кораблей, газет и т. д., клички животных) в сочетании с нарицательными выполняют функции приложения и выражают уточнение, пояснение, выделение» [Лекант, 2004, с. 187]. Как видим, клички животных отнесены к приложениям наряду с другими проприативами, называющими неодушевленные предметы.

В соответствии с точкой зрения, отраженной в «Русской грамматике», квалифицируется в качестве приложения имя собственное, служащее наименованием «городов, деревень, гор, рек, озер, пристаней, станций, газет, гостиниц, магазинов, учреждений, разных устройств» [Русская грамматика, 1980, т. 2, с. 58]. Подобный подход к сочетаниям типа город Волгоград , река Ока , издательство «Просвещение» , шоу «Голос» в целом не вызывает противоречий в научной среде, тогда как утверждение того, что «к приложениям относятся все определения – названия лица собственным именем: девочка Оля , мальчик Петя , тетя Катя , дядя Ваня , собака Шарик » [Русская грамматика, 1980, т. 2, с. 59], прямо противоположно выше приведенным взглядам П.А. Леканта, Н.С. Валгиной, В.И. Максимова и Р.В. Одекова.

Г.И. Кустова, как и авторы «Русской грамматики», считает, что при соединении личного онима и нарицательного существительного, называющего возраст, национальность, социальный статус и т. п., «приложением является имя собственное» [Кустова, Мишина, Федосеев, 2007, с. 80]. Она пишет: «Приложения, как и другие определения, нужны для конкретизации, уточнения основного названия предмета – определяемого существительного, для дополнительной характеристики обозначенного этим существительным предмета. Именно такую функцию выполняют собственные имена, стоящие после нарицательных существительных. Кроме того, собственное имя может присоединяться с помощью оборотов по имени , по прозвищу , по фамилии : Последним подошел мальчик по имени Петя » [Кустова, Мишина, Федосеев, 2007, с. 80].

М.С. Михайлова в 3-м издании энциклопедии «Русский язык» вопрос о соотношении определяемого и определяющего компонентов в сочетаниях собственных и нарицательных имен решает однозначно. По ее мнению, «имена, фамилии, прозвища, клички, географические названия, собственные имена предметов, выступающие в роли определения, всегда являются приложением» [Михайлова, 2020, с. 548].

Следствием очевидной дискуссионнос-ти характеристики конструкций существительного с приложением можно считать высказываемые некоторыми лингвистами мысли о единой функции обоих компонентов подобных словосочетаний. Так, Е.С. Скобликова констатирует: «Полное наименование предмета предполагает одновременное употребление нарицательного и собственного имени, которые одно без другого часто информативно недостаточны. Например: в городе Николаеве , на полуострове Таймыр , для журнала “Новый мир” » [Скобликова, 2006, с. 220]. Еще более категоричен А.М. Ломов, по мнению которого, подобные сочетания существительных «выполняют единую функцию в предложении – либо второстепенного члена: Мы увидели старика крестьянина , либо главного: Старик крестьянин медленно подошел к нам и что, следовательно, всякая необходимость в выделении приложения как особой разновидности определения отпадает» [Ломов, 2007, с. 268]. Как видим, квалификация приложения в отечественной русистике до сих пор дискуссионна.

Заключение

Результаты проведенного анализа трактовок конструкций существительного с приложением, представленных в современной научной и учебной литературе, позволяют нам прийти к следующим выводам.

Синтаксические отношения в сочетаниях типа город-герой, город Волгоград, озеро Байкал, красавец мужчина, шоу «Голос», студент-отличник, женщина-космонавт, ягода малина, профессор Иванов, кот Васька, писатель по фамилии Паустовский, пес по кличке Рыжик являются аппозитивными, то есть такими, когда оба компонента отно- сятся к одному референту, и могут рассматриваться как разновидность определительных (в широком понимании) отношений.

Компоненты анализируемых конструкций соединяются на основе подчинительной связи, выступающей в двух разновидностях. При наличии уподобления в падеже обоих существительных во всей их парадигме ( город-герой , город Волгоград , красавец мужчина , студент-отличник , женщина-космонавт , ягода малина , профессор Иванов , кот Васька ) синтаксическая связь может быть охарактеризована как согласование; при отсутствии уподобления в падеже обоих существительных во всей их парадигме ( озеро Байкал , шоу «Голос» , писатель по фамилии Паустовский , пес по кличке Рыжик ) синтаксическая связь может быть охарактеризована как падежное (именное) примыкание.

В сочетаниях двух нарицательных существительных зависимым компонентом анализируемых словосочетаний (по традиции именуемым приложением) будет являться тот, который дает другое название или указывает на наличие какого-либо дополнительного признака, в том числе имеющего экспрессивную оценку ( город- герой , красавец мужчина , студент- отличник , женщина- космонавт , ягода малина ).

При сочетании имени собственного любого типа и имени нарицательного (за исключением случаев обособления) зависимым компонентом будет являться тот, который выражен именем собственным, поскольку проприатив по своей природе призван давать вторичное название, дополнительную характеристику, выводя конкретный предмет (в широком понимании) из ряда подобных ему ( город Волгоград , озеро Байкал , шоу «Голос» , профессор Иванов , кот Васька , писатель по фамилии Паустовский , пес по кличке Рыжик ).

Выделение приложения как разновидности определения либо самостоятельного второстепенного члена предложения, по нашему мнению, избыточно. Соответствующие словоформы с учетом их семантики и грамматической представленности целесообразно рассматривать в качестве согласованных или несогласованных определений.