Артионимические модели в немецком и русском языках

Артионимия является специфической областью ономастики, поскольку «картины и скульптуры создают у нас зрительные образы, которые мы имеем в виду, упоминая их названия. Названия произведений искусства – картин, скульптур, фильмов, музыкальных и литературных произведений – образуют свои специ- фические ряды со своими характерными признаками» [7, c. 274]. Исследуя функции имен собственных, А.В. Суперанская пишет: «В языке у имен собственных нет особых специфических функций. Их основная грамматическая функция – выражать в предложении подлежащее и дополнение, а основная лексическая функция – номинация» (Там же, с. 276). Д.И. Ермолович дополняет: «Носителями имен собственных могут быть люди, животные, географические и астрономические объекты, корабли, учреждения, компании и другие самые разнообразные предметы. К именам собственным можно причислить также названия произведений литературы, искусства, других видов деятельности человека» [3, с.10].

Термин артионим предложен Н.В. Подольской в «Словаре русской ономастической терминологии» для именования произведения изобразительного искусства [5, с. 38]. Свои ар-тионимы имеют (могут иметь) произведения различных видов искусства – исполнительских (музыка, хореография, театр, цирк) и неисполнительских (скульптура, живопись). Существует множество классификаций видов искусства. По одной из них виды искусства подразделяются на пространственные (статические или предметные, воспринимаемые зрением) – живопись, скульптура, архитектура, графика, дизайн, декоративно-прикладное искусство, фотоискусство; временные (динамические или процессуальные, воспринимаемые слухом) – музыка и художественная литература; пространственно-временные (синтетические, т.е. непосредственно существующие одновременно в пространстве и во времени; объединяют в себе предметность и процессуаль-ность; воспринимаются зрением и слухом) – театр, танец, кино, цирк, видеоискусство, телеискусство, радиоискусство; компьютерные искусства – компьютерная графика, музыка, анимация. Xудожественная литература часто выводится за пределы искусства, образуя особый вид творческой деятельности человека. Произведения всех видов искусства имеют свои названия, образующие артионимическое пространство.

Артионимы – онимические единицы периферии ономастического поля, составляющие отдельный разряд имен собственных и характеризующиеся рядом семантических и структурных особенностей. «Артионим – вид идеонима, название произведения искусства (живописи, графики, пластики, музыки, кино, театра). Полная артионимная формула содержит апеллятивный термин и антропоним – фамилию (имя) создателя, однако в зрелищных ви- дах искусства (кино, театр) упоминание об авторстве является факультативным» [8, c. 137].

Специфика артионимов определяется их природой, поскольку каждый из онимов представляет собой сплав двух факторов: лингвистического и культурного. Лингвистические особенности связаны с тем, что артионимы, выступая в качестве единиц номинации, обладают общим грамматическим значением суб-стантивности. При этом составляющими их элементами могут стать лексемы или синтаксические конструкции разных типов.

Совокупность артионимов, именующих различные объекты искусства, употребляемых данным народом в определенный период, называется артионимией. В соответствии с ней может быть составлен артионимикон – «словарь артионимов определенного народа с указанием авторства, времени создания произведения и особенностей функционирования названия» (Там же). Артионимия может существовать в виде незамкнутой онимической системы с неиерархизированными отношениями, именуемой артионимическим пространством. Оно отличается особой связью имен, созданных людьми разных стран и культур. Иерархизация онимов по принадлежности к ядру или периферии позволяет выделить артио-нимическое поле.

В немецком языке один из важных способов словообразования – словосложение, оно рассматривается как один из наиболее продуктивных деривационных процессов, причем продуктивность его со временем все более увеличивается. «Самый большой вклад в словообразование вносит словосложение, прежде всего сложение существительных (Nomi-malcomposition, где nomimal – номинальный, именной; composition – состав, структура, сложное слово), благодаря которому образуются почти две трети словарного богатства (в основном – сложение существительных). Возможности развития языка позволяют лексике быстро и целенаправленно адаптироваться ко многим лексическим механизмам, связанным с изменением ситуации и времени. Изобретения слов, создания слов на основе звукоподражания и другие способы словообразования, в отличие от этого способа, редко используются» [10, c. 399 – 400]. В русском языке наиболее продуктивным способом словообразования является аффиксальный: суффиксация, префиксация, постфиксация [6, c. 138].

Для немецких артионимов весьма характерна модель сложных слов, образованных с помощью сложения. В немецкой грамматике этот словообразовательный способ называется

Zusammensetzung [10, c. 823]: «Berghütte» (Горная хижина), «Drahtziehmühle» (Проволочная мельница), «Rosenkranzfest» (Праздник четок) – А. Дюрер; «Im Dachstübchen» (В мансарде), «Bücherwurm» (Книжный червь), «Blu-menfeld» (Друг цветов) – К. Шпитцвег. Благодаря этому деривационному способу одно слово может не только выделять один, наиболее характерный признак предмета номинации, но и улавливать и передавать дополнительные оттенки, содержащиеся в другом компоненте слова.

В русском языке в силу его деривационных возможностей модели сложных слов не получили распространения, примеры русских артионимов, образованных таким образом, достаточно редки: «Самосожигатели» (Г.Г. Мясоедов), «Рыболов», «Птицелов» (В.Г. Перов), «Золотошвейка» (В.А. Тропинин). Среди ар-тионимов, представленных словосочетаниями, наиболее частотны модели атрибутивного типа: «Заросший пруд» (В.Д. Поленов), «Неутешное горе» (И.Н. Крамской) [1, с. 32]. Добавим, что обычно в данной конструкции в качестве атрибута выступают прилагательные: «Неравный брак» (В.В. Пукирев), «Крестный ход» (И.М. Прянишников), «Больной художник» (А.М. Корин).

Среди немецких артионимов, представленных словосочетаниями, в роли атрибута часто используются причастия действительного (Partizip I) и пассивного (Partizip II) залога: «Betende Maria» (Молящаяся Мария) – А. Дюрер, «Einsiedler, Violine spielend» (Отшельник, играющий на скрипке), «Heimkeh-render Klausner» (Клауснер, возвращающийся домой), «Der eingeschlafene Wächter» (Уснувший сторож) – К. Шпитцвег. Прилагательные в немецких артионимах представлены реже: «Das grosse Rasenstück» (Большой кусок дерна) – А. Дюрер.

Регулярно встречаются среди немецких артионимов-словосочетаний конструкции, содержащие предлоги с дательным падежом (Präpositionen mit Dativ): «Ruhe auf der Flucht» (Отдых во время бегства) – А. Дюрер, «Der Wanderer über dem Nebelmeer» (Странник над морем туманов), «Frau am Fenster» (Женщина у окна) – Д. Фридрих.

В русском языке предложно-падежные конструкции более разнообразны, что связано с грамматической структурой языка: предложный падеж употребляется в артионимах при обязательном наличии предлога, который используется для указания на место, пространство, поверхность: «Утро в сосновом лесу» (И.И. Шишкин), «На Севере» (И.И. Левитан),

«Иван Царевич на Сером волке» (В.М. Васнецов). Родительный падеж употребляется после глаголов и после имен. Приименный родительный падеж указывает на определительные отношения: «Последний день Помпеи» (К.П. Брюллов), «Ночной привал великой армии» (В.В. Верещагин). Основное значение творительного падежа – это орудие действия, инструмент, он употребляется в сочетаниях с глаголами и при именах. Творительный падеж может иметь значение социативного субъекта, т.е. субъекта, совместно с которым совершается действие: «Егерь с тремя борзыми» (Р.Ф. Френц). Этот падеж может выражать и атрибутивное значение: «Девушка с горшком роз» (В.А. Тропинин), «Девочка с персиками» (В.А. Серов). Дательный падеж употребляется главным образом для обозначения лица или предмета, к которому направлено действие (дательный адресата). Он встречается среди артио-нимов достаточно редко, сочетаясь с другими падежами: «Гимн пифагорейцев восходящему солнцу» (Ф.А. Бронников) или употребляясь в составе предложения: «Патриарх Гермоген отказывает полякам подписать грамоту» (П.П. Чистяков). Винительный падеж обозначает предмет или лицо, на которое направлено действие, указывает на темпоральные характеристики картины: «На войну» (К.А. Савицкий), «Вид на Кремль в ненастную погоду» (А.К. Саврасов).

Сложность представляет анализ синтаксических особенностей артионимов. Е. Бурмистрова в своей диссертационной работе «Названия произведений искусства как объект ономастики» (2006) пишет: «Выступая номинативной единицей, артионимы на языковом уровне оформляются с помощью различных структурных моделей. В качестве синтаксических средств оформления артионимов выступают разного типа словосочетания и предложения. <…> Артионимы, соответствующие синтаксическим моделям предложений, представлены односоставными (номинативными): “Изба” (В.И. Суриков), “Осень” (И.И. Левитан), “Аленушка” (В.М. Васнецов); двусоставными (полными, неполными, распространенными, нераспространенными): “Грачи прилетели!” (А.К. Саврасов), <…> “Варенье варят” (В.Е. Маковский), “Запорожцы пишут письмо турецкому султану” (И.Е. Репин); сочетанием двух контекстуально связанных предложений: “Туман. Осень” (И.И. Левитан)» [1, c. 31]. Сходную мысль о структурных моделях артионимов высказывала в своей монографии «Общая теория имени собственного» А.В. Су-перанская: «Нередко это бывают названия- фразы: “Перед заходом солнца”, “Умирающий гладиатор” – типы, почти невозможные в топонимии и антропонимии» [7, c. 274].

Благодаря сопоставительному анализу ар-тионимов из разных языков мы можем обнаружить спорность и неправомерность отнесения артионима, состоящего из одного слова или словосочетания, к односоставным предложениям. Если в русском языке возможно предложение при отсутствии сказуемого, то для многих европейских языков (в том числе и немецкого) отсутствие сказуемого в предложении является недопустимым. Только при наличии глагола речь может идти о предложении как синтаксической единице: «Простые предложения – это предложения, в основе которых лежит глагол. Глагол здесь рассматривается как элемент, главным образом определяющий структуру предложения» [10, c. 604].

Немецкая грамматика очень строго относится к порядку слов в предложении и к обязательному присутствию сказуемого в нем. Можно говорить о предложении только в том случае, если есть выраженный (а не нулевой) предикат. Отсутствие сказуемого для немецкой грамматики – свидетельство того, что нет самого предложения. Сопоставительный анализ немецкой и русской артионимии позволяет сделать вывод о том, что среди этого разряда онимов нет односоставных предложений, подобные конструкции являются обычными номинативными единицами, содержащими лексемы или словосочетания, их специфика проявляется лишь на уровне оформления: артионимы в обоих языках заключаются в кавычки. При образовании артионимов происходит онимизация апеллятивов: «Krab-be» (Краб) – Дюрер, «Irrlicht» (Блуждающий свет) – Шпитцвег, а также трансонимизация: «Das Eismeer» (Северный Ледовитый океан) – Фридрих, «Tirol» (Тироль) – Марк. Не являются предложениями и словосочетания различной структуры, не содержащие сказуемого; они также онимизируются: «Mann und Frau, den Mond betrachtend» (Мужчина и женщина, рассматривающие луну) – Фридрих, «Joachim und Anna unter der Goldenen Pforte» (Иоаким и Анна под Золотыми воротами) – Дюрер.

Артионимические модели, обозначаемые Е. Бурмистровой «сочетанием двух контекстуально связанных предложений ("Туман. Осень" – И.И. Левитан)», также не являются синтаксическими структурами, поскольку в них отсутствует глагол, мы предлагаем обозначить их термином артионимиче-ская поясняющая конструкция. В русской ар-тионимической традиции лексемы в подоб- ных конструкциях обычно оформляются как две самостоятельные единицы с точкой между ними: «Туман. Красный пруд в Москве осенью» (Л.Л. Каменев), «После дождя. Плес» (И.И. Левитан).

Среди немецких артионимов встречаются названия, содержащие пояснения в скобках или отделяемые точкой: «Winter (Mönch im Schnee)» (Зима (Монах в снегу)) – Фридрих, «Interieur. Wohnzimmer in der Ainmiier-strasse» (Интерьер. Жилая комната на улице Айнмийер) – В. Кандинский. Василий Кандинский принадлежал к числу организаторов и был главным теоретиком объединения «Голубой всадник» (Der Blaue Reiter), основанного в Мюнхене в 1909 г. Он прибыл в Мюнхен из России в 1896 г. и пробыл в Германии до 1914 г., активно участвуя в культурной жизни страны (Der Blaue Reiter, 2002). Возможно, в его артионимах отразилась русская традиция оформления названий картин. Впрочем, среди русских артионимов также встречаются названия с поясняющей конструкцией в скобках: «Горный пейзаж (Кавказские вершины)» (А.А. Киселев).

Отличительной особенностью и русских, и немецких артионимов является наличие в их составе терминологии, указывающей на жанр произведений искусства: «Das Bildnis der Mutter» (Портрет матери), «Das Brustbild einer Venezianerin» (Поясной портрет венецианки), «Männliches Porträt» (Мужской портрет), «Selbstbildnis» (Автопортрет) – Дюрер, «Selb-stporträt» (Автопортрет) – Шенберг, «Win-terlandschaft mit Kirche» (Зимний ландшафт с церковью) – Фридрих, «Dunkles Stilleben» (Темный натюрморт) – Г. Мюнтер.

Среди русских артионимов, в которых использована специфическая жанровая терминология, самый большой процент приходится на слово портрет : из 500 анализируемых ар-тионимов этот термин включают 70 единиц: «Портрет Петра III» (А.П. Антропов), «Портрет Марии Ивановны Лопухиной» (В.Л. Боровиковский), «Портрет Павла Михайловича Третьякова» (И.Н. Крамской) и т.д. Существует небольшое число артионимов со словом автропортрет : «Автопортрет» (К.П. Брюллов), «Автопортрет» (Н.Н. Ге), «Автопортрет» (О.А. Кипренский). В русские арти-онимы также входит слово пейзаж : «Пейзаж» (Л.Л. Каменев), «Горный пейзаж (Кавказские вершины)» (А.А. Киселев), «Морской пейзаж» (А.И. Мещерский). В русских артиони-мах часто используется апеллятив вид : «Вид Дворцовой площади от Петропавловской крепости» (Ф.Я. Алексеев), «Вид в окрестностях

Дюссельдорфа» (И.И. Шишкин). Использование термина натюрморт отмечается в следующих артионимах: «Натюрморт» (К.Е. Маковский), «Натюрморт с фазанами» (Б.М. Кустодиев), «Натюрморт» (В.Э. Борисов-Мусатов). Однако часто встречаются натюрмортные изображения, в названии которых нет специфического термина: «Букет цветов, бабочка и птичка» (Ф.П. Толстой), «Цветы и фрукты на рояле» (И.Э. Грабарь), «Рыбы, вино и фрукты» (К.А. Коровин).

При этом в артионимах проявляется языковая специфика: нем. das Bildnis, das Porträt – рус. портрет , нем. das Brustbild – рус. поясной портрет , нем. das Selbstbildnis – рус. автопортрет , нем. das Stilleben – рус. натюрморт , что связано с историей культуры, языка, традициями пуризма или открытости этноязыковой системы и т.п.

Артионимическая лексика, входящая в периферию ономастического поля, характеризуется своеобразным для каждого народа заполнением. Своеобразие культуры, языка народа отражается в ономастике в целом и в артио-нимах в частности. Артионимия являет собой незамкнутую систему, постоянно пополняющуюся новыми названиями произведений искусства. Вместе с тем возникает артионимиче-ский континуум всех культур и народов, который достоин исследования. Успешная межкультурная коммуникация станет возможной в результате последовательной серьезной работы по изучению и сравнению артионимиче-ских единиц.

Общими артионимическими моделями для рассматриваемых языков являются модели атрибутивного типа. Для русских артионимов наиболее характерно присутствие в качестве атрибута прилагательного. Среди немецких артионимов, представленных словосочетаниями, в роли атрибута часто выступают причастия действительного и пассивного залога. Прилагательные в немецких артионимах представлены реже. Для обоих языков характерны также артионимы-словосочетания, содержащие конструкции с разнообразными падежами. Среди немецких артионимов регулярно встречаются конструкции, содержащие предлоги с дательным падежом. В русском языке предложно-падежные конструкции более разнообразны.

Сопоставительный анализ немецкой и русской артионимии позволяет сделать вывод о синтаксических особенностях, выражающихся в том, что артионим, состоящий из одного слова или словосочетания, не может быть отнесен к односоставным предложениям. Подоб- ные конструкции являются обычными номинативными единицами, содержащими лексемы или словосочетания. Отличительной особенностью артионимов в обеих лингвокульту-рах является наличие терминологии, указывающей на жанр произведений искусства.

Весьма характерной для немецких артио-нимов является модель сложных слов, образованных с помощью способа сложение. В русском языке модели сложных слов не получили широкого распространения.

Русское и немецкое ономастические пространства имеют свои характерные черты, выраженные в разных синтаксической и лексической структурах. Необходимость целенаправленного отбора и изучения языковых единиц, в которых наиболее ярко проявляется своеобразие национальной культуры и которые без специальной работы невозможно понять так, как их понимают носители языка, ощущается во всех случаях общения с иностранцами, при чтении художественной литературы, публицистики, прессы, при просмотре кино и видеофильмов, прослушивании песен, при посещении выставок и музеев и др. Изучение ар-тионимической лексики помогает освоению основных фоновых знаний немецкой и русской культуры, способствует лучшему пониманию и структурированию немецкого и русского ономастического поля, артионимическо-го континуума человечества.