Аспекты применения концепта «учитель» в кыргызско-англоязычной картине мира

Бюллетень науки и практики / Bulletin of Science and Practice

УДК 81                                              

В связи с активизацией процесса развития когнитивной лингвистики в Кыргызстане на первый план выдвинулось рассмотрение различных концептов с точки зрения когнитивного, этнолингвистического, лингвокультурологического, историко-лингвистического и других аспектов. B Poccии, нa Зaпaдe и Boстoкe cфopмиpoвaлиcь paзличныe cпoco6ы пepeдaчи oпытa твopчecкиx пpoфeccий, oснованныe нa paзличияx кyльтypныx, coциaльныx и peлигиoзныx пpeдcтaвлeний. Пpиo6peтeниe кaждoй xyдoжecтвeннoй тpaдициeй cвoиx oco6ыx, исключительных правил взаимоотношений между yчитeлeм и yчeникoм пpoиcxoдилo нe cpaзy, нo навceгдa впитывало yникальныe, тoлькo дaннoй кyльтype пpиcyщиe чepты. Традиционно в Кыргызстане профессия учителя является востребованной и почетной. Как отмечают исследователи, «многие философы древности усматривали прямую зависимость между почитанием учителя и процветанием либо гибелью государства». С древних времен образованные люди обладали высоким социальным статусом, так как только они имели возможность читать священные писания и классические каноны, занимать важные посты в государстве, тем самым давая начало культу грамотности и образованности [1, c. 6].

Среди исследований, посвященных концепту «учитель» в последние годы мы нашли работы С. Л. Смысловой, исследования Е. Н. Сергеевой, М. Н., М. Г. Жанцановой и Д. Э. Дагбаева, С. А. Питиной [1-4, 8, 9]. Для понимания национального менталитета и культуры концепт «учитель» в кыргызском языке имеет большое значение. Е. Н. Сергеева считает, что «привлечение в сферу лингвистического анализа термина «концепт» позволило открыть новые аспекты значений слов, в частности культурологический, проследить в рамках данного термина динамику развития исходного этимологического значения и объяснить закономерности появления смысловых превращений в текстах» [2, с. 73]. Так, анализируя концепт «учитель» в разных языках, М. Г. Жанцанова и Д. Э. Дагбаев приходят к нескольким выводам. Во-первых, понятие «учитель» во всех языках означает профессию. Во-вторых, в восточных языках (авторы рассматривают японский и китайский языки) оно в большей степени ассоциируется с понятием «наставник», «духовный учитель». В-третьих, в этимологии слова «учитель» в восточных языках общим является обозначение учителя как «предшественника» [3, с. 35]. Более того, исследуя концепт «учитель» в русском языке, А. А. Темченко, подчеркивает, что «концепт, как ментальное образование, постоянно эволюционирует, приобретает и утрачивает свои когнитивные признаки» [4, с. 218], что можно отследить и на примере концепта «учитель» и в кыргызской лингвокультуре.

Аспекты применения концепта «Учитель» в кыргызско-англоязычной картине мира очень широки [10]. В частности, его появление в художественной литературе описывает общечеловеческие ценности. При исследовании основных понятий в языковой картине мира необходимо обращаться к художественным и литературным текстам, поскольку они наглядно описывают образы и формы национального языкового сознания. По мнению Барта, литература решает проблемы слияния языка, литературы и языка [5, с. 123]. Отмечая, что языковые изменения встречаются в литературных произведениях должен быть установлен. Поэтому поэтический язык в художественной литературе не только отражает действительность, но и характеризует сам язык. Поэтому способствует раскрытию глубоко сокрытых тайн национальных понятий.

К примеру концепт «учитель» был использован в повести Айтматова «Первый учитель», написанном в 1960-х годах. Повесть Айтматова «Первый учитель» произведение очень небольшое, но по этому небольшому произведению мы можем судить о характере представлений концепта «учитель» в кыргызской языковой картине мира. Родником в жизни был для многих людей герой повести Ч. Айтматова Дюйшен, человек удивительно красивой и мужественной судьбы. Героя в начале повести мы видим через оценочные характеристики его односельчан («пожилой уже человек…», «…конь его был чет-то похож на хозяина – такой же костлявый, тонконогий», «бородатый смирный человек…», «старик Дюйшен», «Всю жизнь бобылем так и живет…», «… не знал всех букв алфавита…», «мы-то всерьез считали его учителем») [6, с. 18]. Все это сопровождается ремарками, отчетливо обозначающими, что ни Дюйшена, ни то, что он когда-то делал никто всерьез не принимает: один из них небрежно махнул рукой: «да разве то школа была, название одно», «здесь вид его выражал удивление и насмешку», «кругом засмеялись») [6, c. 31].

Ситуация, в которой предстает пред нами герой в собственно-сюжетном развитии повести, является типической для социально-общественной жизни кыргызского аила 20-х годов. В контексте повести это определяется характеристикой героя- повествователя, Алтынай: « это было в 1924 году… там, где сейчас находится наш колхоз, тогда был небольшой аил оседлых бедняков – джатакчей …» [6, с. 4].

Герой повести Дюйшен появляется будто бы из вне. Герой Айтматова (Дюйшен) -реальный человек, чей строй души, высота нравственного идеала рождены социальной конкретностью времени и места. С какой же целью возвращается Дюйшен в 1924 году из Красной армии в свой запрятавшийся в горах аил Куркурсу. А с той, чтобы открыть там школу и учить детей тому, что он «знает сам». Нельзя забывать и того, что речь идет об осени 1924 года. Народ был сплошь неграмотным, поэтому, как и письменность, только складывалась. Нетрудно представить, в каком состоянии была тогда в Киргизии национальная школа. Много ли могло быть в ней учителей, лучше Дюйшена вооруженный программой и методикой преподавания.

Да, первый учитель был сам полуграмотен. В старом сарае, на охапках сена, что заменяли парты первым ученикам началась кыргызская школа Дюйшена. Он сам оборудовал класс, то есть отремонтировал конюшню, которая могла бы послужить школой, сложил печь, посадил тополя у полу развалившегося байского сарая. « Старый глинобитный сарай прежде был байской конюшней. После прихода Советской власти бай куда-то откочевал, а конюшня так и осталась стоять» [6, с. 20].

Он сам ходил по дворам, собирая учеников, снося ругань, оскорбления, терпеливо объясняя людям для чего их детям нужны знания. «… в те дни люди по темноте своей не придавали значения в учебе, а Дюйшена считали в лучшем случае чудаком, который возится с ребятишками он нечего делать » [6, с. 16].

Но благодаря школе Дюйшена рыжеволосая пытливая девочка Алтынай нашла свою дорогу в будущее, став затем известным в стране академиком Алтынай Сулаймановой. Вспоминая свое детство, Алтынай рассказывает: «… он учил нас всему, что знал сам, проявляя при этом удивительное терпение. Склоняясь над каждым учеником, он показывал, как нужно держать карандаш, а потом с увлечением объяснял нам непонятные слова. Думаю, я сейчас и диву даюсь как этот малограмотный парень сам с трудом читавший по слогам, не имевший под ругой ни единого букваря, как он мог отважиться на такое поистине великое дело…» [6, с. 65].

Сам процесс обучения показан автором как путь в светлое будущее. Автор находит точный художественный путь, ведя повествование от имени самой Алтынай. В Дюйшене Алтынай видит такого человека, улыбка которого согревает сердце, а мудрые слова приносят больше знания. Например, она говорит: «Товарищи, когда-то, даже не зная букву «а» мы учились в школе Дюйшена [6, с. 25].

В кыргызском языке буква, а как первая буква алфавита означает быть грамотным. Фраза «школа Дюйшена» имеет метафорический оттенок. И это, действительно, так. Сам того не ведая, Дюйшен совершил жизненный подвиг. Да, это был подвиг, потому что в те дни кыргызским детям, нигде не бывавшим за пределами аила, в школе, если можно так назвать ту самую мазанку с зияющими щелями, через которые всегда были видны снежны вершины гор, вдруг открылся новый, неслыханный и не виданный прежде мир. Дюйшен — первый учитель аила Куркуреу, совершил когда-то жизненный подвиг, то есть построил школу из бывшей байской конюшни.

В современном кыргызском языке словосочетание «школа Дюйшена» стало фразеологизмом, так как до Октябрьской революции в Кыргызстане было очень мало школ, дающих светское образование, поэтому первые светские школы выражаются словом «школа Дюйшена». Таким образом, эту фразу можно назвать национальной метафорой, принадлежащей только языковому образу кыргызов.

Далее рассмотрим репрезентацию концепта «учитель» через описание образа учительницы на примере произведения Ш. Бронте «Джейн Эйр». Тема женской свободы и равноправия, идеал полнокровной, яркой, не ущемленной условностями жизни, были свойственны творчеству всех Бронте. Критика несколько раз отмечала, как современно звучит тема борьбы за равноправие женщин как эмоционального, так и гражданского характера. Именно в произведениях Шарлотты Бронте и ее сестер появляется в английской литературе XIX века образ именно «новой женщины» в противовес утверждавшемуся буржуазно-викторианскому идеалу «кроткого ангела», чья роль в жизни — быть только хранительницей домашнего очага.

• 1.    «The first was a tall lady with dark hair, dark eyes, and a pale and large fore-head; her figure was partly enveloped in a shawl, her countenance was grave, her bear-ing erect» [7, с. 76].

В данном примере концепт «учитель» реализуются лексемами: a tall lady with dark hair, dark eyes, and a pale and large forehead , употребляемые для описания образа учительницы, которую видит впервые маленькая девочка.

• II.    Учитель-мужчина – The male teacher.

• 1.    «To Miss Temple? Oh, no! I wish it did: she has to answer to Mr. Brocklehurst for all she does. Mr. Brocklehurst buys all our food and all our clothes» [7, с. 90].

Здесь образ учителя-мужчины репрезентируется такими лексемами как: Mr. Brocklehurst buys all our food and all our clothes» , то есть прежде всего для ученицы важнее отношение учителя к ученицам, чем мастерство его преподавания: Mr. Brocklehurst buys all our food and all our clothes.

Как видно из представленных выше примеров, главная героиня искренне переживает о своей наставнице-директрисе в момент ее разговора с руководством из-за несправедливых упреков в свой адрес. Концепт «учитель» выражен следующими лексемами: he was making disclosures of my villainy; with painful anx-iety, to see its dark orb turn on me a glance of repugnance and contempt .

На основании вышеприведенного исследования мы приходим к мнению, что семантическое своеобразие концепта «учитель» на примере произведения Ш. Бронте «Джейн Эйр» представлен такими семантическими группами как

• I.    Учитель-женщина – The female teacher.

• II.    Учитель-мужчина – The male teacher.

Следовательно, концепт «учитель» — это реальное явление, которое может быть реализовано через человеческое сознание.

Итак, в вышеисследованных произведениях объединяющая тематика семантических соотношений, формирующих концепт «учитель», представлена в образном воплощении концепта «учитель». Во-вторых, слово учитель используется для обращения к тем, кто сыграл важную роль в становлении профессиональном и личностном. Хотя с реформированием системы образования появляются новые функции (учитель-организатор, учитель-тьютор, учитель-методист) и даже градации (ведущий учитель, старший учитель, учитель), что мешает формированию ясного представления о назначении учителя среди простых граждан. Более того, в активное употребление вошло понятие о бесправности учителя, которого нужно защищать от произвола родителей и обучающихся, об учителе как человеке, имеющем обязанности перед всеми, но не имеющем средств и путей отстаивать свои права, об учителе как заложнике ситуации. В то же время С. А. Питина, исследуя концепт «учитель» на материале словарей, отмечает, что «отрицательно коннотированных репрезентантов концепта в русском языке немного, что свидетельствует о сохранении высокого статуса учителя в русском языковом сознании» [8, с. 119]. Невозможно не согласиться с мнением С. А. Питиной и следует отметить, что и в кыргызской и в английской лингвокультурах репрезентанты концепта «учитель» с неодобрительными значениями также немного. И это несомненно показывает, что к профессии учителя в данных культурах исконно наблюдается уважительное отношение, и сегодня учитель по-прежнему высоко ценится как на уровне общества, так и на уровне государства [9].