Церковно-общественная и проповедническая деятельность протоиерея Евгения Кондратьева (1868–1938)

Bachelor of ^eology, 1st year masters’ student at the Institute of History and Social Sciences of the A. I. Herzen Russian State Pedagogical University.

• ^*    Photographs supplied by the author.

Протоиерей Евгений Михайлович Кондратьев родился 20 января 1867 г. в Санкт-Петербурге. В 1888 г. он закончил Санкт-Петербургскую духовную семинарию, продолжив образование в Санкт-Петербургской духовной академии, которую закончил в 1892 г. со степенью кандидата богословия. 2 октября 1892 г., в возрасте 24-х лет, будущий пастырь венчался на Глафире Алексеевне Петровой, и через несколько дней, 11 октября, епископом Антонием (Вадковским) был рукоположен в диакона в церкви Двенадцати апостолов при духовной академии. Через 5 дней, 16 октября 1892 г., состоялась иерейская хиротония в Исидоровской церкви Александро-Невской лавры. Хиротонию совершил архиепископ Холмско-Варшавский Флавиан (Городецкий).

Первым местом служения отцу Евгению была определена церковь прп. Сергия Радонежского при Громовском детском приюте (1892–1894 гг.). С 1894 по 1909 гг. отец Евгений служил в церкви во имя Успения Пресвятой Богородицы на Сенной площади. Известно, что с 1900 г. он был бессменным и деятельным секретарем Общества вспоможения бедным при Спасо-Сенновской церкви. Последним его местом служения стал храм св. Иова Многострадального на Волковском кладбище. С 1918 г. отец Евгений преподавал на одногодичных пастырских богословских курсах1. В 1917 г. он пережил страшную трагедию. Его старший сын Михаил, выпускник Морского корпуса, блестящий офицер, мичман, плававший на «Петропавловске», отказался подписать обязательства исполнять распоряжения Совета рабочих и солдатских депутатов города Гельсингфорса и был зверски убит матросами-революционерами.

Протоиерей Евгений отличался удивительными ораторскими способностями. Отчасти такой вывод можно сделать по тому факту, что слова, произнесенные им в разных случаях с церковного амвона, очень часто публиковались на страницах журнала «Известия по Санкт-Петербургской епархии». Часть проповедей или небольших слов были изданы отдельными книгами, состоящими, правда, всего из нескольких страниц.

Так, одно из ранних его слов было посвящено смерти матери. Речь протоиерея Евгения у гроба матери начинается его обращением к почившей: «Не слову, а печали и плачу здесь место, — но прости, дорогая, что я смею говорить перед твоим гробом! Слова и мысли о твоей жизни, надеюсь я, уменьшают нашу горькую печаль». Продолжая, отец Евгений говорит: «В последние дни в мучительном состоянии болезни мы слышали от тебя одно постоянно: “Слава Богуˮ. Как же страшно звучали эти слова в искаженных болезнью устах!»2. Далее отец Евгений, пересилив свою внутреннюю печаль, обращается в своем слове к собравшимся со словами утешения и напоминает речь апостола Павла относительно веры православных людей в воскресение и вечную жизнь (1 Фес 4:13–15).

Нужно отметить, что довольно большое количество опубликованных слов протоиерея Евгения было сказано на заупокойных богослужениях. Это и слово при погребении протоиерея Иоанна Образцова3, и слово перед панихидой по Димитрию Лаврентьевичу Парфенову4, и речь над гробом Александра Дмитриевича Воденикова5 и др. Помимо речей и слов на заупокойных богослужениях, у отца Евгения имеется и отдельное поучение под названием: «Не забывай о смерти»6. В целом, каждая его речь, слово или поучение на данную тему заключали в себе христианский призыв

Протоиерей Евгений Кондратьев за работой. Из семейного архива Кондратьевых

не бояться смерти. «Нет другого пути в светлую область небесного царства, — говорил протоиерей Евгений, — так только через смерть; но все же во все времена ужасно явление смерти, ужасен этот переход от земли в иной мир, и содрогается человек при этом ужасе, плачет и рыдает, видя “во гробе лежащую по образу Божию созданную нашу красоту безобразну, бесславну, неимущую вида (самогласен на отпе-вании)ˮ»7.

В конце XIX в. в Петербурге было учреждено Общество распространения религиозно-нравственного просвещения в духе православной Церкви8. Инициатива открытия общества исходила от столичного духовенства и мирян. Общество должно было заниматься внебогослужебным проповедничеством, проводить беседы «главным образом, в святых храмах, а затем в общественных залах, на заводах, фабриках, в тюрьмах и частных домах»9. На протяжении всего своего существования, с 1881 по 1918 гг., Общество объединяло лучших пастырей столицы и мирян, среди которых был и отец Евгений. С 1905 по 1918 гг. он являлся казначеем и заведующим конторой, книжным складом и типографией Общества.

В 1915 г., на 34-ю годовщину открытия Общества, отец Евгений, говоря торжественное слово, следующим образом определил задачу, которая стояла перед этой организацией: «Наша задача — распространять свет православия, силу и дух его, пред коими сами собою рассеваются всякая тьма и неправда. Наши мечты — укреплять людей в вере православной, в любви к православной церкви»10.

Протоиерей Евгений также имел отношение к Всероссийскому Александро-Невскому Братству трезвости. В одной из своих работ он описал историю создания Братства и обстоятельство его отделения от Общества религиозно-нравственного просвещения в духе православной Церкви11. Об основателе Братства священнике Александре Рождественском отец Евгений говорил следующее: «О. Александр — личность

Протоиерей Евгений Кондратьев с членами семьи.

Из семейного архива Кондратьевых редкая, можно сказать, исключительная. Человек ума тонкого проницательного, всегда верного взгляда, энергии изумительной, при этом нежного чистого сердца. <…> Ни критика, ни нарекания, ни препятствия, всегда естественные и неизбежные во всяком новом и высоком деле, его не смущали. Он видел то, чего не видали другие, и смело, решительно и твердо пошел своей дорогой»12. В 1915 г. в «Известиях по Петроградской епархии» была опубликована статья отца Евгения под названием: «Годовое собрание Всероссийского Александро-Невского Братства трезвости»13.

Сам отец Евгений, принимавший активное участие в деятельности Братства, не раз издавал труды по борьбе с пьянством. В статье «Покайтесь!» он приводил довольно плачевную статистику состояния русского народа в начале XX столетия: «Никакие войны, никакие стихийные бедствия не поражают народ так глубоко и так страшно, как водка и пьянство. <…> От водки и пьянства в России насчитывается 200.000 сумасшедших, 100.000 идиотов, 100.000 эпилептиков, т. е. страдающих припадками, и цифры эти чрезвычайно быстро возрастают. Из 3.055.000 умирающих ежегодно детей 2.000.000 умирает от пьянства их родителей»14.

Как мы знаем, «18 июля 1914 года, когда стало ясно, что Россия будет участвовать в войне, император Николай II предоставил право местным органам самоуправления по их усмотрению и под их ответственность закрывать алкогольную торговлю. И в течение трех дней по всей России торговля алкоголем была почти полностью прекраще-на»15. Отец Евгений, поддержавший это распоряжение, указывал на его плодотворные плоды: «Но вот, к великому счастью и к спасению нашему, повелением государя

Митрополит Петроградский и Ладожский Владимир (Богоявленский) в столовой церковно-приходского лазарета. В числе сопровождающих протоиерей Евгений Кондратьев (слева от митрополита). Петроград, 4 марта 1915 г.

Источник: Известия по Петроградской епархии. 1915. № 11/12. С. 9

закрылась, наконец, смрадная бездна, заливавшая народ вином и страданьями. Отрезвились люди, очнулись, пришли в себя»16.

Отец Евгений в другом своем труде «Проповедь трезвости» отмечал, что помимо пьянства большое отрицательное воздействие оказывают азартные игры: «Но есть сообщения со многих мест, что вместо пьянства быстро возрастает в народе другая губительная страсть — азартная игра в карты». Он разъяснял всю опасность этой страсти и призывал пастырей просвещать людей.

В период со 2 декабря 1914 г. по 23 декабря 1917 гг. протоиерей Евгений Кондратьев являлся редактором журнала «Известия по Петроградской епархии» (вместе с протоиереем П. Слободским) и журнала «Воскресный благовест»17. За этот период на страницах журналов было опубликовано большое количество его статей. Так, например, можно выделить различные поздравления тем или иным клирикам с круглыми датами со дня рождения или служения. Данные материалы демонстрируют, что отец Евгений с большой проникновенностью видел в том или ином священно- или церковнослужителе удивительные качества, независимо от того, какое положение он занимал — был ли это архиерей или заштатный диакон какого-то храма. Отец Евгений с большой христианской любовью писал о жизни клириков. В качестве примера можно привести отрывок из одной его заметки-поздравления, посвященной штатному диакону притча Волковско-кладбищенских церквей Павлу Васильевичу Смирнову. В статье говорится: «Присутствующий один из протоиереев, приветствуя со своей стороны юбиляра, сказал приблизительно следующее: “Бывает, летом в лесу или в поле, вдруг внезапно попадешь в полосу чудного благоухания, остановишься, с наслаждением вдыхая в себя аромат, ищешь глазами цветочек, его источающий, — не находишь: так он мал, не виден. То же бывает в жизни. Есть люди в высшей степени скромные, совсем незаметные, но всегда приятно ощутить на себе их влияние. К числу таких, несомненно, принадлежит многоуважаемый о. Павел Васильевич. Сколько, например, богомольцев наших храмов получали прекрасное настроение, не отдавая себе, может быть, отчета в причинах его. Разберитесь — окажется, что это результат благолепной благоговейнейшей службы о. диаконаˮ»18. Конечно, несложно догадаться, кто из присутствующих клириков Волковского кладбища говорил данные слова.

Отдельной темой в трудах отца Евгения можно выделить вопрос о приходском богослужении и, в целом, о приходской жизни. На станицах «Известий…» в разных номерах за 1915 г. вышло шесть частей его размышлений на тему «К вопросу о порядках в приходских храмах». В одной из них отец Евгений описывает тягостную картину беспорядков, происходящих во время причащения: «Наступает время причащения, и толпа с каждой минутой становится все плотней, как-то стихийно надвигаясь вперед, задние надавливают на передних, теснота доходит до того, что стоящим решительно невозможно пошевелить рукою, в передних рядах нет сил переносить, раздаются крики, стон, и все чаще и громче, шум стоит над толпой»19. Отец Евгений в своей статье не только объясняет причину всего этого, но и призывает церковных пастырей, в первую очередь, приучать народ к порядку посредством церковной проповеди. Далее в размышлениях отец Евгений затрагивает вопрос о приходской исповеди: «Едва ли что другое в приходских храмах совершается в таких тяжелых и ненормальных условиях, как исповедь»20. В последующих частях отец Евгений рассматривает вопросы, возникающие в связи с совершением таинств крещения и венчания в приходских церквах.

Помимо размышлений о приходской жизни, отец Евгений писал заметки или целые статьи, посвященные тем или иным текущим событиям из современной церковнообщественной жизни. Одна из заметок была написана по случаю избрания епископа Вениамина (Казанского) на Петроградскую кафедру. Описывая процесс избрания, отец Евгений обратил внимание на качества новоизбранного владыки: «Человек безупречного прошлого, спокойный, ровный, преосвященный Вениамин первый из Петроградских епископов изъездил и частью даже обошел всю епархию, побывав во всех ее самых далеких и глухих приходах. Для петроградского населения преосвященный Вениамин стал своим епископом. Всегда был дорог он и петроградскому духовенству»21.

Начавшиеся революционные события 1917 г. вначале пошатнули, а затем и разрушили Российскую империю. На фоне катастрофических по своим последствиям событий пастырь Церкви заявлял, что «кафедра церковная отнюдь не должна быть использована в смысле проведения в народ той или иной формы правления». По мнению отца Евгения, и в частной жизни «священнику лучше бы избегать всяких политических партий»22.

Уже через несколько лет после начала страшных событий, в 1921 г., протоиерей Евгений был первый раз арестован, но «вскоре отпущен «под личную и имущественную ответственность порядка 500 человек, не побоявшихся подписать ходатайство об освобождении священника»23.

Протоиерей Евгений Кондратьев. 1930-е гг. Из семейного архива Кондратьевых

В двадцатые годы отец Евгений неоднократно участвовал в религиозных диспутах. Воспоминание об одном из таких диспутов, состоявшемся между обновленцами и «тихоновцами» в Филармонии в январе 1928 г., записано Анатолием Красновым-Левитиным. Обновленцев на данном мероприятии представлял обновленческий «митрополит» Александр Введенский, а «староцерковников» — протоиерей Евгений, которого Анатолий Эммануилович ошибочно назвал «бывшим ректором Петербургской Духовной Семинарии»24.

Вначале выступил Введенский, который рассказывал о цезарепапизме и процитировал слова императора Юстиниана, обращенные к епископам: «Моя воля — вот ваш канон». Введенский заявил, что «церковь не должна быть “музеем”, где все тщательно запротоколировано, проинвентаризировано и покрыто вековой пылью. “Откройте окна, впустите свежий воздух, пусть ворвется в церковь солнечный свет”, — исступленно требовал он»25.

Далее слово было предоставлено протоиерею Евгению, который заявил, обращаясь к Введенскому: «Вы не отказались от политики, а переменили политику. Спросите любую из наших женщин, кто вы такие. Она вам ответит кратко: “красные попы”. (Смех, аплодисменты. Улыбается и Введенский.)

Вы не отказались от подчинения государству, а лишь переменили хозяина»26. После этого отец Евгений процитировал слова епископа Антонина (Грановского), председателя обновленческого Собора: «Собственно говоря, это не был Собор в церковноканоническом смысле, а просто стачка попов»27. Отец Евгений также огласил циркуляр Введенского, в котором тот рекомендовал епархиальным архиереям в случае необходимости «обращаться к органам власти для принятия административных мер против староцерковников»28.

Завершился диспут, по воспоминаниям А. Э. Краснова-Левитина, следующим образом: «Последним на диспуте выступил Лонгинов, один из самых ярых безбожников, редактор хулиганской газеты “Безбожник у станка”. Он закончил свою речь грубой тирадой: “Я сегодня выбивал свои брюки и от них пошло облако пыли. Еще больше пыли пойдет от вас, церковников, когда мы начнем скоро вас как следует бить”»29. Нужно заметить, что в 30-е годы «выбиватель пыли» был арестован и провел в лагерях около 20-ти лет30.

22 февраля 1938 г. протоиерей Евгений Кондратьев был арестован, а 10 марта того же года приговорен по ст. 58–10 УК РСФСР тройкой при УНКВД по Ленинградской области к высшей мере наказания с конфискацией имущества. Приговор был приведен в исполнение через 2 дня, предположительно, в Левашовской пустоши31.

Подводя итог краткому жизнеописанию протоиерея Евгения, хотелось бы сказать о неравнодушии горячего сердца человека, который в меру своих сил откликался на самые животрепещущие проблемы русского общества, полагая свой талант проповедника на сохранение в народе и обществе того светлого, праведного образа жизни, который испокон веков заботливо насаждался облеченным властью вязать и решить духовенством. Рассмотрев лишь малую часть трудов протоиерея Евгения Кондратьева, следует признать, что изучение наследия протоиерея Евгения, безусловно, нуждается в глубоком исследовании, тем более, что жизнь пока что малоизвестного, но, по сути своей, выдающегося пастыря русского народа увенчалась мученической кончиной ради Христа и Его святой гонимой Церкви.