Человек в диалектном мире: деревенская диета

Введение. Процессы глобализации, захватывающие все сферы человеческого бытия, губительно воздействующие на национальную идентичность в угоду идеалам вестернизации, своим следствием имеют реакцию противодействия, которая проявляется во все более настойчивом обращении к традиционным национальным ценностям, их познавательному потенциалу как средству постижения и призна- ния себя. Для лингвистов это выражается в активно возрождающемся интересе к исследованию речевой практики носителей территориальных говоров, позволяющей выявить специфику и значимость традиционного, национального для современного человека, которая «в эпоху забвения многих национальных традиций и появления так называемого человека мира особо актуальна» [11, с. 6], представить «национального человека» в совокупности его индивидуальных, социальных и национальных черт [12, с. 181].

Обращение к национальным практикам становится все более востребованным при решении целого ряда современных социально значимых проблем, актуальных практически в мировом масштабе. К таким проблемам относится, например, угрожающая здоровью населения многих стран мира проблема избыточного веса, касающаяся, в частности, и детей. Целью нашего исследования является анализ деревенской диеты – отраженных в русских говорах правил пищевого поведения, позволяющих сохранить здоровье и активное долголетие человека, с опорой на диалектный лексикон и дискурс. В работе поставлены задачи выделить контексты и лексикофразеологические единицы, актуализирующие сему ‘еда’; выявить и описать принципы организации народной пищевой культуры. Источником фактического материала послужил иллюстративный материал «Словаря русских говоров на территории Мордовской АССР» (с 2001 г. – «Словарь русских говоров на территории Республики Мордовия», далее СРГРМ) [10], представляющий собой записи высказываний носителей так называемых русских говоров «позднего заселения», относящиеся ко второй половине XX – началу XXI в., «Фразеологического словаря русских говоров на территории Мордовии» Р.В. Семенковой (далее ФСРГРМ) [9], личные записи. Иллюстрации даны в упрощенной фонетической транскрипции. Значительное количество расположенных на обширной территории обследованных русских населенных пунктов (200), в которых зафиксированы использованные в качестве материала нашего исследования контексты, обеспечивает, на наш взгляд, объективность и достоверность наблюдений и выводов.

Методология. Методологической базой работы являются труды отечественных лингвистов Т.В. Бахваловой, Т.А. Берднико-

вой, М.А. Ереминой, Т.А. Литвиновой, Л.В. Не-доступовой, И.М. Урманчеевой, Е.А. Нивиной и др., посвященные изучению образа человека в русской диалектной картине мира, а также работы О.И. Блиновой, Т.А. Демешкиной, К.И. Демидовой, О.В. Загоровской, Г.В. Ка-литкиной, Т.А. Литвиновой, И.В. Тубаловой и др., уделяющие специальное внимание лексикографическому аспекту проблемы взаимосвязи диалекта с народной культурой в диалектных словарях.

Методы . В работе используется описательный метод, а также метод контекстуального анализа.

Еда как одна из культурных универсалий, отражающих народную жизнь, была и остается предметом активного интереса лингвистов. Понятийная зона «еда» представлена в отечественных исследованиях разноаспектным анализом на материале различных говоров, однако в корреляции с проблемой сохранения здоровья и задачей противодействия практикам, которые приводят к актуальной в современной действительности проблеме избыточного веса населения с ее негативными последствиями, не рассматривалась.

Результаты и обсуждение. Проблема избыточного веса у деревенских жителей никогда не была актуальной. Очень полных людей в деревне было сравнительно немного, чрезмерный вес не приветствовался, его связывали с отсутствием физического труда, со старостью, ограничивающей физическую активность, с болезнью, наконец с обжорством ‒ расстройством пищевого поведения: Есть у нас нъ парятки (ряд домов с одной стороны улицы) адна така толща (толстый человек), ужъс (СРГРМ 2006, с. 45); Да, у вас маресифскъ-тъ баушкъ ужастеннъ (очень толстый, полный), её три дни ни объедиш (СРГРМ 2006, с. 85); Я мълада худинькъ была, а таперь вон кака тезивъ (живот) (СРГРМ 2006, с. 8); Посли фтарых родъф я буклини-стъя (толстый, полный) сталъ (СРГРМ 1978, с. 5); Поест – ляжыт, пълежыт – опять поест. Он вон какой кузлатант (полный, упитанный человек) (СРГРМ 1982, с. 97). Чрезмерная полнота из-за обжорства при этом особенно вызывает осуждение и неприятие, поскольку именно в этом случае, по мнению носителей говора, она возникает по вине самого человека, его невоздержанности, нежелания ограничивать свои потребности: Вот така тютюня (толстый человек)! Фсю кашу сьела (СРГРМ 2006, с. 72); Пъгляделъ на Лёнь- ку-ту – здоровый, красный, как клоп, больнъ уш, бат, есть сълошчой (прожорливый, ненасытный, жадный до еды) (СГРМ 2002, с. 106); В яво тарбень (живот) чюгун каши влезит и ищё спросит. С таким тарбеним тижало ха-дить (СРГРМ 2006, с. 48). В то же время некоторая упитанность, здоровая полнота, свидетельствующая о хорошем здоровье и выносливости и являющаяся залогом работоспособности человека, в сельском социуме считалась привлекательной: Дефкъ у них фсем взялъ, как яблъчкъ нъливноя (полный, румяный) (СРГРМ 2006, с. 243); Сама как кънапля-ник (худая, тощая), а три юпки аденит, как барыня станит (СРГРМ 1982, с. 63); Гърац-кая ты, зато и аптёсънъ (худая, тощая) така. Аптёсъны дефки там в моди (СРГРМ 1993, с. 31).

В такой системе ценностей нет условий для создания культа худобы, характерного для современного общества и нацеленного не на здоровье, а прежде всего на престижный модный внешний облик по западному образцу. В деревенском обществе худоба считалась большим недостатком, оценивалась негативно, ассоциировалась с плохим питанием, болезнью: Ты слыхал: Палинкъ замуш вышлъ. – Кто уш ни знай взял таку сухоню (худой, тощий человек)? Сроду с такой сухоний ни стал бы за-лётиццъ (находиться в любовных отношениях) (СРГРМ 2002, с. 176); Глиделъ вашу сна-ху, больнъ уш худа дъ плошчатъ (худой, плоский) (СРГРМ 1993, с. 144); Нинъ, ты прямъ лахудръ (худой, истощенный человек). Жывёш вроди с мужъм хърошо, дъ больнъ страшнъ, тошшая (СРГРМ 1982, с. 118); Он и худой такой паетъму, ходит фсягда галодный как ша-рок (постоянно испытывающий чувство голода, недоедающий). - С такой бабъй будиш как шарок (СРГРМ 2006, с. 199); Санькъ-тъ што-тъ какой плахущий (тощий, худой) стал, балет што ль? (СРГРМ 1993, с. 144).

Для деревенского жителя пища является средством обеспечения базовых ценностей – здоровья, жизненных сил, долголетия и уже как следствие – внешней привлекательности. Этой цели служит диета ‒ традиционно сложившиеся на определенной территории образ жизни, режим питания, включающие набор продуктов, их качество и количество, предпочтения в выборе, способы обработки, правила приема пищи (время, интервал). Согласно словарю В.И. Даля, диета – это «правила употребления пищи, по роду ее, качеству, количеству и времени; правила на все прочие жизненные потребности, для охранения здоровья, охрана, оберег» [1, с. 440].

Набор используемых продуктов, вкусовые предпочтения, виды кулинарной обработки в разных регионах России, безусловно, варьируются в зависимости от климатических условий, географического расположения, почвы и других факторов, что убедительно показано исследователями [2–4; 8 и др.]. Преимущественное занятие земледелием русского сельского населения, проживающего на территории современной Республики Мордовия, обусловило для него приоритетность растительной пищи, прежде всего хлеба и различного рода многообразных изделий из муки [5], продуктов огородничества. Затем следуют продукты животноводства и дары природы.

Продукты. Способы кулинарной обработки. Рацион деревенских жителей составляют простые натуральные продукты, произведенные непосредственно на территории проживания:

‒ хлеб, мучные изделия;

‒ овощи (картофель, капуста, огурцы, помидоры, редька, репа, турнепс, тыква, лук, бобы, горох, чечевица, хрен);

‒ фрукты (яблоки, сливы);

‒ молоко, мясо домашних животных и птиц, яйца;

‒ рыба;

‒ семечки, орехи, грибы, ягоды, мед.

Свежие овощи и фрукты только сезонные. Такие продукты сохраняют природную цельность: Фсё сеили: картошку, горох, дикушу (гречиха) (СРГРМ 1981, с. 22); Чай, у нас здесь фсё своё, а в горъди-ти мясъ ‒ купи, мъло-ко – купи, хлеп – купи, одне скупчыки (покупки) (СРГРМ 2002, с. 73); Зимлинига, гълубни-га, чирнига – этъ фсё в нашъм лясу. Гълубни-га, ана скусна (СРГРМ 1978, с. 120); Ты многъ зёрнъф-тъ (семена подсолнуха) нъстълну-чыш (нашелушить), у тя весь усат ф подсол-нушкъх (СРГРМ 1986, с. 99); Каторы грибы на солку, те у нас билянкъми завут, а асталь-ны – грибы. Пръ грибы ръзгъварились, штой-тъ грибох зъхателъсь (СРГРМ 1978, с. 128).

Ряд этих продуктов используется без всякой обработки, что, согласно рекомендациям современных диетологов, чрезвычайно благоприятно сказывается на здоровье человека и его весе. Обработка щадящая – варка, тушение, томление, запекание в русской печи, для овощей ‒ засолка, квашение, сушка, способствующие максимальному сохранению всех полезных свойств продукта: Хлебы нъ паду в вольнъй печьки (недавно истопленная русская печь с закрытой трубой, иногда освобожденная от горячих углей и пепла) пякла (СРГРМ 1978, с. 85); На первый день муку с солъдъм ф печьки парют, а нъ фтарой день розделывъ-ют их с калинъй лепёшкъми, и нъзываюццъ калинники (СРГРМ 1978, с. 16); Гарох-ът какой скуснъй, он у миня умалел (дойти до полной готовности, упреть (о пище) ф печьки (СРГРМ 2006, с. 96); Паставлю в вольну печьку грибы пъсушыть (СРГРМ 1978, с. 85); Садись с нами бурак (капуста, квашенная со свеклой) есть. Я фсигда бурак делъю, пальзитильнъ, бают, бурдова капустъ пълучяццъ (СРГРМ 1978, с. 53).

Пищу могли готовить не только в печи, но и на таганке (трехножке). Это железный обруч на ножках, служащий подставкой для чугуна и т. п. при приготовлении пищи на огне: Нъ таганки-тъ картошкъ скоръ свариццъ (СРГРМ 2006, с. 17); Раньшъ нъ трёхношки варили (СРГРМ 2006, с. 57).

Пища делилась на повседневную (весьма скромную и простую в приготовлении) и праздничную (отличалась количеством и набором блюд, с включением мясных, наличием «покупных» продуктов (колбаса, консервы), а также способом приготовления (как правило, жареньем вместо обычных варки, тушения). Праздничная еда, таким образом, представляла собой возможность получения новых, необыденных вкусовых ощущений, удовольствия, радости, не возбранялись при этом даже некоторые излишества без опасения осуждения со стороны. Кроме того, пища может быть постной и скоромной.

Повседневная еда: Какоя у нас ёдъвъ-тъ (пища, кушанья): хлеп дъ мълоко (СРГРМ 1981, с. 46); Ът фчерашнивъ дни осталъсь дикушъ-тъ (гречневая каша), ф печьки стоит (СРГРМ 1981, с. 23); Утръм драную кашу (кушанье из тертого картофеля, сваренного в молоке) варили. Дочинькъ, угастить дранъй кашъй? (СРГРМ 1981, с. 33); Пшано абдирём на дранки (мельница-крупорушка), тады и нъпикём блинох (СРГРМ 1981, с. 33); Ну, ста-рухъ, таперчя мы с табой ни памрём: картошки многъ нарыли (СРГРМ 2006, с. 22); На-варют щи бурашны (свекольные) и буздъют (едят) (СРГРМ 1981, с. 53); Наложут боткъф (блин или лепешка из гороховой или чечевичной муки), дъ с мълаком – вот где яда! (СРГРМ 1978, с. 46); Свариш чищину картошку, штуки две, ръзамнеш, воду-тъ с них сальёш, вальёш маслъ, парежыш лук – и вот тибе и вар (картофельный суп) (СРГРМ 1978, с. 60); Тады бу- клу (свекла) ели, с квасъм буклъ хорошъ была (СРГРМ 1978, с. 52); Пикли блины из муки, ба-тушки (пышная круглая булка). Этъ пышки эдъки нъзывали батушкими (СРГРМ 1978, с. 32); Вот лучёк атрастёт, и арян (кушанье из кислого молока, воды, яиц и лука) будим делъть (СРГРМ 1978, с. 22); Летъм у нас и паесть акрамя скабленки (картофельное пюре) дъ квасу сафсем нечива (СРГРМ 2002, с. 60); Намесиш тестъ, скатаиш ёво, нарежъш шкуры (клецки) и вариш ф супи (СРГРМ 2006, с. 221); Вирищагъ (яичница) дъ мълако – лут-шый зафтрък (СРГРМ 1978, с. 66); Жъвари-ху (жидкая каша, заваренная крупа) ф пост йидят (СРГРМ 1981, с. 49).

Праздничная еда. Нъпякут на паску битъшникъф (сладкий сдобный высокий хлеб, кулич) ф чиряпушкъх (форма для выпечки хлеба и других изделий из теста) цэ-лый стол (СРГРМ 1978, с. 39); Нъ взвисиньё (праздник Вознесение) пякут лесинки (хлебное изделие в виде лесенки) и с ними ходют сматреть азимые (СРГРМ 1978, с. 122); Бы-валъ на празник дикушники (пирог с гречневой кашей) пякли (СРГРМ 1978, с. 23); Блин-цы (блинчики) пикём ис пъшанишнъй муки на празник (СРГРМ 1978, с. 41); На загъвъ-нья (последний день употребления скоромной пищи перед церковным постом) тваруш-ки (ватрушки) будим пец (СРГРМ 2006, с. 27); Ф таусеньки (сдобная булочка или печенье, которые пекут перед Рождеством или Крещением) деньги фкладывъли. Былъ паверья: каму таусинькъ з денишкъй пъпадёццъ, таму пъви-зёт в жызни (СРГРМ 2006, с. 25); Нъ иминины у дочири чявотокъ не былъ, наелись как дураки нъ паминкъх (очень много съесть; наесться до пресыщения) (ФСРГРМ 2007, с. 71).

Потребление мяса деревенскими жителями ограничено экономическими (стоит дорого), религиозными (нельзя употреблять во время постов), социальными (относится к престижным, праздничным продуктам, продуктам, употребляемым по особому случаю), гендерными [6; 7] (мужчине полагается более сытная, «мужская» еда) факторами: Мясъ нъ базари дърагоя, вот гусёк (ливер) купилъ, си-лянку (кушанье из свежего ливера, картофеля, лука, иногда с соленым огурцом) пажарим (СРГРМ 1978, с. 131); С мясцом-тъ гожъ зимовать: хъть шчы кажный день вари, хъть жарёху (жаркое) делъй (СРГРМ 1981, с. 52); Што им не жыть, оне вон мясъ едят круглый гот уттеняношку (не прилагая особых усилий) (ФСРГРМ 2007, с. 164); Мясъ нимногъ асталъсь. Вот и приходиццъ па манинькъ-му жърбийку (кусок) пускать во щи (СРГРМ 1981, с. 56); Плахая гулянкъ, если дражалки (студень) нет нъ стале. Хто какую дражал-ку любит: адни ис къравятины, други ис свинины (СРГРМ 1981, с. 35); Тукнулъсь (захотелось, пожелалось) мясъ купить, а нет ни у ково (СРГРМ 2006, с. 65); Кали мясцо есть, пажариш ф крышечьки (глиняная или чугунная миска для жаренья) (СРГРМ 1982, с. 93); У миня сам-тъ жарёнку (жаркое из мяса) любит, а я сё большъ варёнъ ем, так поръзнь и йидим (СРГРМ 1981, с. 52); Ни буду я тваю пахлёпку: в блюди чёртъ видать (о жидкой, постной похлебке). Дай мълака (СРГРМ 1986, с. 76); Митя любит любавинку (хорошее мясо без жира и сухожилий) (СРГРМ 1982, с. 137).

Пищевые установки . Деревенская диета демонстрирует воспитываемую с детства установку на ограничение потребления (декларируемого, кстати, практически всеми современными диетологами в качестве препятствующего набору веса средства), резко отрицательное отношение к перееданию, обжорству: Ты сафсем чуры ни пънимаш (не знать меры), ни еш, рас обжорством пахнит (наесться до пресыщения) (ФСРГРМ 2007, с. 149); Не еш – плохъ, и нъжадасси (съесть слишком много, переесть) не больнъ гоже. Дарвалси дъ ёды-ти, нъжадалси аш дъ отрышки (СРГРМ 1986, с. 69); Дъ ты и сам ни знаш, чяво те надъ. У тя толькъ глаза ни сыты (о том, кто наелся, но не перестает есть) (СРГРМ 1978, с. 112); У них и дети каке-тъ нинаедны (ненасытный, жадный до еды), посмотриш, зъ столом сидят по часу (СРГРМ 1986, с. 117); Ну и аглает (ненасытный, прожорливый человек) мужык-тъ, жрёт фсё падрят, сколь ни дай (СРГРМ 1993, с. 39); Сидит мнёт и мнёт, как мялицъ (в сравн. ручной станок, на котором мнут лен, коноплю); Куда ей толькъ умеш-чаццъ? (СРГРМ 1986, с. 49); Абжоры нина-лупны (жадный на еду, ненасытный), весь чю-гун спароли (СРГРМ 1986, с. 117); А лъгуна- тъ (ненасытный, прожорливый человек) зачем сажали? Он весь чюгунок сьест, и вам ни астаниццъ (СРГРМ 1982, с. 112). При этом хороший аппетит воспринимается как условие и показатель здоровья, высокой работоспособности: Парнишкъ сильный был, бадейку (кринку) мълака мок выпить (СРГРМ 1986, с. 24); Буздът (есть с охотой) прасту пахлёпку, и зда-ровый (СРГРМ 1978, с. 51).

В противовес сложившемуся современному подходу к еде как средству для удоволь- ствия, снятия напряжения, «заедания» стресса в народном сознании пища нужна для насыщения, восполнения энергетических ресурсов, возможности осуществлять жизнедеятельность. Думается, именно поэтому носителями говоров приветствуется прививаемая с детства неприхотливость в еде: Ты што ве-решышси (морщиться, показывая свое недовольство), иль еда не кажыццъ? Ни вереш-шысь. А ты еш фсё подрят (СРГРМ 1978, с. 66); Нечъвъ чъмезинничъть (быть слишком разборчивым в еде, привередничать), еш, што дают (СРГРМ 2006, с. 164); Рибятишки-ти у них хърошо едят, мётут фсё пъд одну мёт-лу (быть неприхотливым в еде) (СРГРМ 1986, с. 24); Блюдъ хлебъ натюрилъ (накрошить, накласть в жидкость) дъ наелъсь (СРГРМ 1986, с. 102); Ох, приду дамой, нъбуздякъюсь (наесться вдоволь) щец дъ аддахну (СРГРМ 1986, с. 55); Раньшъ, бывалъ, ф поли нъработъсси, дамой-тъ ели ноги притащиш. И как с патра-вы, люба бурда фкуснъ (СРГРМ 1993, с. 241); Но ни избалъвълись. Мы бывалъцы нъпуракъ-мси (наесться) картошки, дъ пашли (СРГРМ 1986, с. 92); Этъ вить сичяс выбирают а рань-шы фсё ели, ничем не брекъвъли (брезговать) (СРГРМ 1978, с. 48); Раньшы ели фсе падрят, а типерь с хлебъ и с картошки брюхъ лупиццъ (о том, что кажется невкусным) у нас, давай чиво-нибуть пъфкусней (СРГРМ 1978, с. 50).

Сладости, которым отводят роль особенных виновников быстрого набора веса из-за их высокой калорийности, были редкостью на деревенском столе: Раньшы канфетки для нас были вгастинку (в новинку) (СРГРМ 1978, с. 63); Прештъвъ дети никакех сластей не знали, дъ вить жыли. Сласти-ти ты любиш, скокъ не дай тебе конфетък, фсе жжупа-риш (быстро съесть), как в бездоннъй яш-чык киниш, а вить с них сыт не будиш (Супо-деевка, Ардатовский); Ни больнъ я нъ кон-феты-ти валкъя (падкая) (СРГРМ 1978, с. 59); Бывалъ как лабазничили (лакомиться): где пенку с чугуна снимут, где лошку в смёта-ни оближут. Этъ вить шчас фсе зъжылись (привыкнуть к хорошей, обеспеченной жизни) (СРГРМ 1982, с. 111).

Покупные лакомства могли подавать только по особо торжественным случаям, например на свадьбе: У жъниха пъдавали белъя ку-шънья (легкое угощение, которое подавалось на свадьбе подругам невесты ‒ орехи, конфеты, пряники) (СРГРМ 1982, с. 111). Лакомством для деревенских жителей служат сладкие ягоды, орехи, пареная тыква, морковь, ди- кие растения со сладковатым вкусом, а также излюбленные привычные продукты: Сижу и кладу малину-ту по ягътки в рот, так ы дъёдаю фсю банку. Манкъ (заманчивая, соблазнительная) больнъ уш, нечэм ни уторвёс-ся (Суподеевка, Ардатовский); Нъстолнучу с пълмешка орех-тъ дъ буду их фсю зиму по-шчолкывать (СРГРМ 1986, с. 99); Мы нынчи за нюнькъми (растение сусак зонтичный) ха-дили, эх и слаткия! (СРГРМ 1986, с. 129); Пе-стушки (хвощ полевой) ф поли ростут, их лупют и едят; а малиньки, чэтверти не будит, сами слатиньки, как из мидуницы сочок (СРГРМ 1993, с. 130); Мам, мидянкъ (льнянка обыкновенная) сьядобна вить? – Ну кака жъ ана сьядобна? Токъ саски (цветок медянки) сасут, ани мидовы, слатки, а себиль ты ни еш вить? Ну вот, а баш – сьядобнъ (СРГРМ 1986, с. 21); Кать, Мишка уш дъ смётаны до-зеврился (добраться до чего-нибудь), с куском ф чашку лезит. – Я ёму, слъснику (тот, кто любит сладкое), дозеврюсь (СРГРМ 1981, с. 25); Эх ы выжырки (пенка на горячем растопленном масле) люблю, дътаво ани скусны. Вот паставлю маслъ ф печь тапить, окълъ абедъ вынаю гаршок с печьки, маслъ ръстапилъсь, а посвирху выжыркъх многъ (СРГРМ 1978, с. 96); Люблю я варелышки (печеный картофель), ат них кастром, дымъм чюток пахнит. Наесси варелышкъф, и гожа (СРГРМ 1978, с. 61); Мишкъ у нас любит щчы-ти, нальем ёму, он уш их уздрит (есть), уш их уздрит, не-чэм ни науздриццъ (Суподеевка, Ардатов-ский); Жамульки (лакомство из сладкого толокна в форме шариков или палочек) я больнъ любила. Мать ис тълакнанъ катат шарикъф и палъчик, сахъръм пасыпит – вот и жамуль-ки (СРГРМ 1981, с. 51).

Правила употребления пищи. Следует охарактеризовать как здоровый и наблюдаемый в деревенском сообществе традиционно сложившийся подход к правилам употребления пищи, куда включается количество приемов пищи, интервал между ними, поведение за столом. В деревне принято обычно придерживаться трехразового питания (завтрак, обед, ужин). Пропустившие прием пищи дожидаются следующего, перекусы в течение дня не практикуются, несоблюдение такого порядка осуждается: Ни уходи дълёкъ-тъ, шчас обедъть будим, пръухляш (провести время в ходьбе), я ишчо рас събирать ни стану. Коли каждый будит поръсть есть, то хъть урыльники (миски) съ стола ни убирай (СРГРМ 1993, с. 225); Как у нашы въ двараръ злилась калужынъ (лужа), Витькъ с Танькъй пръма-танил (прогулять с возлюбленной), остался без ужына (Павловка, Лямбирский); У них фсё лат ладом (как должно быть, как следует): и зафтръки, и абеды, и ужыны, а у нас лошки съ стала ни убираюццъ (СРГРМ 1982, с. 113).

К еде в деревенском обществе воспитывают бережное и уважительное отношение как к жизненно необходимому ресурсу, имея в виду, что он может истощиться: Как вздумъш, как гълъдавали (постоянно недоедать, голодать), то коръчьки хлебъ ни выбръсиш (Атемар, Лям-бирский); Чяво ни дъшибаш (доедать) щи-тъ? Пракиснут вить за нъчь (СРГРМ 1981, с. 33); Мълоко закислъ, поставлю ёво в печ, пускай варёнышъм (створожившееся при кипячении молоко) сварится. Шчас будим вареныш есть (Суподеевка, Ардатовский); Лъпшаной (относящийся к лапше) атвар-тъ ни выливай, я пах-лёпку сварю на нём (СРГРМ 1982, с. 116); За-чэм кокурку-ту (баранка, сушка) на пол бросил? Не хочыш есть, полош на стол (Супо-деевка, Ардатовский); Ты што хлеп-тъ ло-маш ломком ? Чай, ты реш, ножык-тъ нъ столе (СРГРМ 1982, с. 130).

Есть полагалось спокойно, аккуратно, не спеша, не отвлекаясь, тщательно прожевывая, без жадности, соблюдая разумные ограничения в объеме поглощаемой еды: Попробъвъл бы ты изгиляццъ (кривляться, ломаться) зъ столом, в лоп лошкъй получыш. Отец строгъй у нас был (СРГРМ 1981, с. 117); Ни торопись, што ты как мётлой метёш (жадно, много есть) фсё (СРГРМ 1986, с. 24); Што ты ни еш дабром-тъ (как нужно, как следует), варызгъш (есть жадно, неопрятно) как свинья. Вон чяво варызгът! Чё ни дай, фсё сьест (СРГРМ 1978, с. 61); Есть-тъ надъ дабром, а ни как ты: и сам аблилси, и стол аблил (СРГРМ 1978, с. 61); Што ты не можъш да-бром есть, фсё чьвокаш (причмокивать во время еды), как свинья (СРГРМ 2006, с. 159); Куды ты сэ стъль налил? Ни салшыш (съесть) вить, жаднъсть-тъ тея ъбуялъ (СРГРМ 2002, с. 15); Нъбуздыкът картошки сроду цэлу миску (СРГРМ 1986, с. 55); Ты зачем столькъ хлебъ набускъл (накрошить в жидкость) ф щи, сьеш што ли? – Ну, если я так люблю… (СРГРМ 1986, с. 55); Ты што каку крому (кусок хлеба, пирога) утвъротил? (СРГРМ 1986, с. 88); С адним крушочькъм (кусок сахара) бывалъ чяю нъпивались. Крушки три я и щас с адним крушочькъм выпиваю (СРГРМ 1982, с. 92). За еду полагалось поблагодарить, а пришедших во время трапезы пригласить за стол:

Сами-тъ едим, а тея не в разум (не думать, не помышлять о ком-чем-либо) попоччывъть-тъ. Сядись обедъть (СРГРМ 2001, с. 29); Садись с нами бурак (капуста, квашенная со свеклой) есть (СРГРМ 1978, с. 53); Айдати есть жывариху (жидкая каша), садитись за стол (СРГРМ 1981, c. 49).

Заключение. В основе деревенской диеты, позволяющей быть здоровым, работоспособным и активным, сохранять бодрость, подвижность и адекватный вес, лежит доверие к природе и ее дарам, выражаемое в стремлении сохранить природную цельность продукта, уважительное отношение к еде как важнейшему жизненному ресурсу, который требует бережного, рачительного подхода, использования по естественному, прямому назначению как источника питательных веществ и энергии, необходимых для осуществления жизнедеятельности, а также воспитываемого осознанного ограничения потребления. Адепты современной диетологии, сторонники здорового образа жизни как некое креативное изобретение транслируют в действительности рекомендации и принципы, реализуемые в народной практике.

Безусловно, пищевые традиции и отношение к ним корректируются под влиянием временного, экономического и других факторов, к тому же в настоящее время испытывают сильнейшее воздействие и давление глобализационных процессов. Однако обращение к изучению их национальной, освященной обычаями составляющей с привлечением (в частности или в особенности!) диалектного лингвистического материала, популяризация полученных результатов (знаний) не только помогают в решении проблемы восстановления национальной идентичности, осознаваемой в последнее время как очень важной, но и могут включить механизм социально-психологического подражания, способного помочь в решении социально значимых проблем, например таких, как угрожающая здоровью населения развитых стран проблема избыточного веса.