Деятельность органов власти по организации службы неправославного духовенства в русской армии

С 1 декабря 2009 г. в Российской армии вновь воссозданы должности военных священников. Необходимость в этом шаге продиктована тем, что, по данным социологических опросов, 70% военнослужащих считают себя верующими и хотели бы, чтобы их духовные потребности удовлетворялись и в армии. По мнению президента Российской Федерации Д.А. Медведева, появление в армии и на флоте священнослужителей «укрепит основы многонационального и многоконфессионального нашего государства»¹. Российское государство имеет значительный опыт привлечения к армейской службе полковых священников, и изучение его в новых, современных условиях представляется чрезвычайно важным и актуальным, позволяет избежать ошибок, имевших место в прошлые периоды, а также применять наиболее удачные подходы к решению этого вопроса.

Руководство страны во все века пыталось сохранить приоритет титульной русской нации в составе вооруженных сил, но по мере расширения пределов государства и включения в его состав все большего количества земель, населенных другими народами, власть неизбежно сталкивалась с проблемами привлечения представителей национальных меньшинств к военной службе, а также ее организации.

Монархия лояльно относилась ко всем представителям нерусской национальности, исповедующим православие: украинцам, белорусам, молдаванам, грекам и др. Для них можно было использовать тех же священников, что и для русских, или же национальных (например, армянских и грузинских).

ПОДПРЯТОВ Николай

Власть считала возможным и необходимым ускорить религиозную ассимиляцию малых народов империи. Так, еще при Петре I в начале XVIII в. началось крещение части калмыков-кочевников. В 1700 г. было учреждено Чугуевское казачье войско, к которому были приписаны крещеные калмыки и татары. Кроме того, в XVIII в. существовало Ставропольское калмыцкое войско, образованное из крещеных калмыков, принудительно переселенных из низовьев Волги2.

С середины XIX в. начинается активный процесс ассимиляции народов Восточной Сибири. При этом опять же использовалась военная служба, где привить православие оказалось проще под воздейс твием жестк ой военной дисциплины. Так, к середине столетия ка-

• ¹    Русский обозреватель, 2009, 09 дек. // www.rus-obr.ru/days/4972

• ²    Российский государственный архив древних актов (РГАДА), ф. 819, оп. 1, д. 1, л. 1.

заки Тунгусского казачьего полка приняли христианство, смешались с русским населением и вошли в состав пеших батальонов Забайкальского казачьего войска, практически полностью растворившись в нем1.

Очень часто сам вопрос о возможности привлечения к военной службе народов России, освобожденных от нее до этого, решался в зависимости от степени христианизации населения. Так в 1908 г. Управление по делам о воинской повинности МВД представило в Государственную думу законопроект о немедленном привлечении к службе в армии русских корейцев. Мотивировалось это предложение тем, что русские корейцы уже были православными и несли государственные, земские и общественные денежные и натуральные повинности наравне с русским населением2.

Вплоть до Первой мировой войны в России проводилось насаждение православия среди нерусских воинов армии. Так, Военный совет в своих заседаниях от 20 сентября 1912 г. и 31 декабря 1913 г. принял решение выделять ежегодно Виленскому, Чугуевскому, Одесскому, Тифлисскому и Иркутскому пехотным, Оренбургскому и Елисаветградскому кавалерийским училищам по 372 рубля на уплату за преподавание Закона Божия юнкерам иноверных исповеданий3.

Но процессы принятия православия шли достаточно медленно, а необходимость привлекать к военной службе все народы государства росла. Особенно этот вопрос обострился после введения всесословной воинской повинности в 1874 г.

Количество неправославных бойцов увеличивалось с каждым годом, и надо было решать проблемы обеспечения их духовных, религиозных потребностей. В 1834 г. император Николай I повелел «окончательно принятых рекрут непременно приводить к присяге в церквах того исповедания, к коему кто из них принадлежит, принимаемых же из магометан в

Рекрутских Присутствиях, а из евреев в синагогах или школах»4.

Так как такие события были достаточно редкими, то руководство армии полагало, что потребность в постоянных штатных неправославных священнослужителях отпадает и можно обойтись привлечением гражданских лиц, которым за осуществление специальных обрядов могло выплачиваться вознаграждение. Священникам иностранных (неправославных) исповеданий с 1834 г. в лазаретах и госпиталях платили 100 руб. в год за исполнение духовных треб. В XIX в. в Казани, Уфе, Симбирске местные военачальники устанавливали жалование мусульманским имамам за осуществление служб в армейских частях5.

По существующему положению в случае, если в полку оказывалось более 500 человек иного вероисповедания, то командир имел право пригласить для обслуживания их духовное лицо этого вероисповедания. А вот в партии (рабочие отряды), которые набирались в порядке так называемой реквизиции для работ на нужды обороны на национальных окраинах, мулла или лама назначался, если в ней насчитывалось 2 250 чел.6

Но такое случалось редко, так как согласно официальным предписаниям военного ведомства солдат православного исповедания должно было быть в каждой общероссийской части примерно 75%, а всех остальных – не более 25%7. Поэтому в конце XIX – начале XX вв. в армии служило всего 2–3% мусульман от общей численности военнослужащих, 1,5% лютеран и около 9% католиков8.

Только со второй половины XIX в. в Санкт-Петербурге, Гельсингфорсе,

Нижнем Новгороде, Костроме и Варшаве стала вводиться штатная должность муллы (8 штатных единиц). В конце столетия эта должность была упразднена и вновь введена только в 1908 г. Проведение годовых исламских праздников и пятничных молитв осуществлялось либо в мечетях в местах расквартирования, либо приглашенными в часть муллами, либо самими военнослужащими-мусульманами.

Штатные муллы, располагавшиеся в центрах военных округов, совершали периодические объезды частей и приводили воинов к присяге, совершали обряды при погребении и произносили проповеди при сборах войск. Но в командировки штатные муллы отправлялись лишь в том случае, если в местности не было других духовных лиц1.

Кроме того, в российской армии в XIX – начале XX вв. существовали национальные формирования: финские, польские, горцев Кавказа и т.д. По штатам этих частей священники были не положены, однако по ходатайству командира формирования они могли быть назначены. Так, в Финском морском экипаже с 1833 г. находился пастор.

В годы Первой мировой войны количество неправославных солдат значительно возросло, было создано множество национальных формирований, в которых были допущены должности духовных лиц.

Во всех польских частях в годы Первой мировой войны были введены должности католических священников, которые так же, как и сами воины, показывали пример доблести и храбрости. Так, 6 мая были награждены орденами Святой Анны и Святого Станислава 3-й степени капеллан 1-й стрелковой бригады С. Сычевский и капеллан польской стрелковой бригады В. Миколайтысь2.

А 17 февраля этого же года были награждены орденами католические священники (капелланы) штаба 2-й и 4-й армий Северо-Западного фронта, а также лютеранский проповедник канцелярии Главного начальника снабжения армий Юго-Западн ого фронта³.

17 февраля 1916 г. утверждается штатное расписание, согласно которому в мусульманских полках, в частности Осетинском конном, вводилась должность муллы. Командир 40-го пехотного Колыванского полка, пополненного в 1915 г. несколькими сотнями татар-мусульман, также пригласил муллу4.

Мулла кадра запаса для Кавказской конной дивизии получал достаточно высокий оклад – 600 рублей. Больше него получали только командир кадра и его помощник. А, к примеру, командир сотни получал только 360 руб.5

Национальные части в основном создавались на время войны, а после предполагалось большую их часть распустить, уволив и священников. Однако необходимость решения проблемы привлечения почти половины населения империи (нетитульных народов) к военной службе в условиях опоры на религиозные взгляды как основы идеологического и духовного единства вооруженных сил неизбежно ставила вопрос об организации службы священников – католиков, лютеран, буддистов, мусульман и т.д.

На сегодняшний день в армии среди верующих насчитывается до 13% мусульман, 3% буддистов, 4% других верований. Проблемы организации удовлетворения духовных потребностей этих категорий воинов, а также обеспечение полковыми священниками для воспитания у военнослужащих необходимых морально-нравственных качеств – патриотизма, храбрости, дисциплинированности, товарищества и взаимопомощи и т.д., являются наиболее важными в Российской армии. И от того, как они будут решены, как будет применяться и использоваться дореволюционный опыт Российской армии в этой области, будет во многом зависеть качественная характеристика российских вооруженных сил в целом и способность армии выполнять свое предназначение по защите Родины.