Духовно-экологическая онтология культуры и стратегические приоритеты культурной политики России в ХХI веке

Как мы уже отмечали в своих предыдущих статьях, важнейшими онтологическими составляющими и атрибутами нашего духовно-интегрального видения культуры и культурной политики современной России являются «культурно-экологическая» и «культурно-глобальная» среда в регионах РФ (13, 14). Нами было предложено их фундаментально-философское понимание и представление в контексте духовно-

1997–0803 ВЕСТНИК МГУКИ 4 (48) июль–август 2012 25–31

культурных измерений всеобъемлющей и всепроникающей универсальной системы «Человек (Я) — Общество (Мы) — Природа (Оно)». При этом мы полагали, что в контексте философской рефлексии высших духовных идеалов и ценностей Любви, Истины, Добра и Красоты «культурная среда» должна отражать гармоническое взаимодействие Человека и Общества с Природой, а также их духовно-этическое отношение к окружающей природной среде.

В силу ограниченного объёма предыдущих статей мы не могли раскрыть в них подробно духовный смысл и содержание культурно-экологической среды, раскрыть её системно-генетическую связь с культурной идентичностью Человека, Общества и Природы, а также с культурносоциальной, культурно-глобальной и культурно-управленческой средой в России и регионах РФ. Поэтому, с учётом онтологической новизны предложенного нами духовно-интегрального видения культуры и культурной политики современной России, в настоящей статье мы намерены частично восполнить данный пробел. Как видно из названия статьи, речь в ней пойдёт о духовно-экологической онтологии культуры и стратегических приоритетах культурной политики России в ХХI веке.

Изначально подчеркнём, что духовноинтегральное осмысление современных онтологических проблем формирования культурно-экологической и культурноглобальной среды России в ХХI веке актуально как в теоретическом, так и практическом отношении. В теоретическом плане прояснение проблем духовно-экологической онтологии культуры в контексте формирования новой культурной политики России связана, прежде всего, с пониманием «духовности» как первостепенного и определяющего фактора универсальной культурной эволюции и развития системы «Человек (Я) — Общество (Мы) — Природа (Оно)». Именно с духовно-онтологическими измерениями этой всеобъемлющей системы связаны все современные направления исследования культуры, которые в обобщающем виде можно свести к теологическим, 26

антропологическим, социальным и натуралистическим её концепциям и моделям.

При всём многообразии отдельных ракурсов и модусов духовно-культурного измерения системы «Человек (Я) — Общество (Мы) — Природа (Оно)», наиболее слабым звеном в них до сих пор остаётся, по нашему мнению, проблема духовносистемной иерархии между религиозными, человеческими, общественными и природными измерениями культуры. Современные философы, культурологи, политологи, социологи и экологи «от культуры» старательно обходят стороной эту фундаментальную проблему духовно-иерархического статуса культуры и культурной политики. В зависимости от своих исследовательских предпочтений они считают все культурные измерения в рамках системы «Человек (Я) — Общество (Мы) — Природа (Оно)» равнозначными и равноправными, которые должны в концептуальном отношении друг друга взаимно дополнять (8, с. 10—12).

Если равноправие всех духовнокультурных измерений системы «Человек (Я) — Общество (Мы) — Природа (Оно)» не вызывает у нас серьёзных возражений, то с их равнозначностью (ценностью) в культурном бытии и жизни людей мы не можем согласиться по принципиальным соображениям. Всё дело в том, что в иерархической лестнице «всего живого» (18, с. 423—461), или эволюционном строении Вселенной (10, с. 282—283), на самом верхнем этаже подобных иерархий находятся Дух (Абсолют, Бог). Это означает, что духовноинтегральное видение и понимание культуры, в том числе экологической культуры и культурной политики, должно предполагать не только равноправие теологического, антропологического, социального и натуралистического измерений культуры, но и их системно-гармоничное единство, абсолютный идеал которого находится в трансцендентном Духе.

Выдвигая в качестве фундаментальноонтологического основания культуры высшие духовные идеалы и ценности бытия и жизни Человека в Обществе и Природе, мы исходим из следующих простых сооб- ражений. Казалось бы, в методологическом отношении нет ничего проще, чем установить в качестве обобщающего духовноинтегрального идеала культурного измерения системы «Человек (Я) — Общество (Мы) — Природа (Оно)» такую фундаментальную философскую категорию, как «Любовь». Всем достаточно очевидно, что эта категория во всех философских и иных смыслах выражает высшее духовнонравственное единство Человека и Мира, Микрокосма и Макрокосма во Вселенной (12, с. 5—58), предполагая при этом гармоничные отношения между её системноонтологическими элементами — Человеком, Обществом и Природой.

Рассуждая дальше в системном контексте философской рефлексии указанных выше духовных идеалов и ценностей Любви, Истины, Добра и Красоты, на следующем уровне онтологической иерархии можно было бы развернуть обобщающий духовный идеал «Любви» в соответствующую триаду вечных ценностей человечества — Истины, Добра и Красоты. Не требуется больших физических, эмоциональных и интеллектуальных усилий для того, чтобы увидеть в этой «платоновской» триаде ценности «вечной философии», которые с позиций современной аксиологии достаточно чётко фокусируются в соответствующие критерии культурной идентичности Человека (Истина), Общества (Добро) и Природы (Красота).

Используя методологию структурнофункционального подхода к онтологическому анализу системы «Человек (Я) — Общество (Мы) — Природа (Оно)», мы сможем в системно-целостном виде идентифицировать онтологическую типологию так называемой «культурной среды» в России и регионах РФ. Эту типологию также можно представить в виде системно-онтологической триады взаимоотношений и взаимодействий между Человеком и Природой — культурно-экологическая среда; Человеком и Обществом — культурно-социальная среда; Обществом и Природой — культурноглобальная среда (пространство).

С учётом изложенных принципиаль- ных положений об онтологических предпосылках построения новой онтологии культуры и культурной политики России, мы можем в более подробном виде сформулировать предлагаемую нами универсальную типологию духовно-культурных измерений системы «Человек (Я) — Общество (Мы) — Природа (Оно)». Она непосредственно связана с основными направлениями духовноконцептуального осмысления сущности культуры, её экологических корней и природных оснований, а стало быть, и статуса экологической культуры и экологии культуры в современной России, включая следующие 7 (семь) фундаментальных составляющих (1, с. 184—198):

• •    духовно-культурная идентичность Человека и Гражданина России, выражающая высшие духовные идеалы Истины, Добра, Красоты и Любви в мышлении и поведении Человека в контексте понимания сокровенного смысла его бытия и жизни в Природе (Оно) и Обществе (Мы), становления его подлинного и действительного «Я»;

• •    духовно-культурная идентичность российского Общества (Мы), отражающая не только указанные выше духовные идеалы, но и ценности Родины, Семьи, Рода, местного сообщества в российском государстве, обеспечивающие сохранение, возрождение и развитие генетической и исторической памяти народов и этносов России;

• •    духовно-культурная идентичность конкретной территории России и регионов РФ, определяющая влияние природных, географических, ландшафтных, архитектурных, инфраструктурных и иных характеристик местности на гармоничное развитие Человека (Я), Общества (Мы) и Природы (Оно) в одушевлённой и окультуренной среде мироздания;

• •    духовно-культурная экологическая среда в России и в регионах РФ, характеризующая почитание высших духовных идеалов Истины, Добра и Красоты применительно к взаимоотношениям Человека (Я) и Природы (Мы), внутренних естественных корней культуры, культуры души и культурно-экологического самосознания людей;

• •    духовно-культурная социальная среда в России и субъектах РФ, являющаяся выражением высших духовных идеалов Истины, Добра, Красоты и Гармонии в общественнополитических отношениях между физическими и юридическими лицами, конституционно закреплённых в Основном законе страны (Конституции РФ);

• •    духовно-культурная глобальная среда (атмосфера) в России и регионах РФ, отражающая гуманистические идеалы Единства, Многообразия и Солидарности людей в мире и способствующая межнациональному, международному и межкультурному общению и диалогу людей на основе согласованных общероссийских и общечеловеческих ценностей;

• •    духовно-нравственная культура управления в России, политического мышления и поведения органов государственной власти в нашей стране, основанная на признании принципов Свободы, Демократии и Равноправия в качестве духовных идеалов и организационных императивов формирования и реализации культурно-экологической политики современной России.

Как нетрудно заметить, в сравнении с существующими в России и за рубежом многочисленными теологическими, антропологическими, социальными и натуралистическими концепциями (моделями) культуры, мы предлагаем, по существу, новую духовно-интегральную онтологию и методологию её понимания в рамках универсально-эволюционного развития системы «Человек (Я) — Общество (Мы) — Природа (Оно)». Предлагаемая типология духовно-культурных измерений данной системы позволяет, как минимум, преодолеть дурную бесконечность частных определений культуры (к настоящему времени их насчитывается в мире более 2000). К тому же она онтологически системно идентифицирует экологическую культуру и так называемую «культурную среду», связывая их с человеческими, общественными и природными проявлениями Духа.

При обосновании своей духовноинтегральной типологии культуры и культурной политики мы в полной мере учли мировоззренческие идеи и соображения известных русских и зарубежных философов ХIХ—ХХ века, которые всегда исходили из того, что культура представляет собой духовно-универсальный способ бытия и жизнедеятельности Человека и Общества в Природе. Благодаря такому способу Человек делает Мир «своим», превращая его в Дом человеческого (смыслового) бытия (2, с. 61, 82). Мы также учли новые метафизические концепции (модели) одухотворённой Вселенной, в которых выдающиеся зарубежные философы и мыслители исходят из великих истин «вечной философии» и духовно-интегрального видения единства Человека и Мира, подчёркивая при этом, что нет такого места на Земле и в Космосе, где Духа нет, где он не существует (15, с. 311—355, 17).

Разумеется, мы отдаём себе полный отчёт в том, что развивая идею духовноинтегрального видения культурноэкологических измерений системы «Человек (Я) — Общество (Мы) — Природа (Оно)», мы, так или иначе, затрагиваем основной вопрос философии, касающийся соотношения бытия и сознания, или материи и духа. Однако это не означает, что мы полностью игнорируем те или иные мнения и идеи философов, культурологов, политологов, социологов и экологов, рассматривающих экологическую культуру и экологию культуры в традиционных дуальных оппозициях Человека и Природы, Природы и Общества, Общества и Человека, Натуры и Культуры, Культуры и Цивилизации, «Первой» и «Второй» природы Человека, Естественных и Искусственных составляющих в его бытии и образе жизни (7).

Мы с уважением относимся ко всем многочисленным поискам и изысканиям учёных и специалистов в сфере культуры и экологии, которые в различных аспектах и ракурсах изучают и описывают религиозные, антропологические, социальноэкономические, политические, природные, институционально-управленческие и информационно-технологические явления и процессы в культуре и экологическом развитии России и регионов РФ. Мы только хотим акцентировать их внимание на том, что все эти культурно-экологические явления и процессы связаны с исторической динамикой взаимоотношений и взаимодействий Человека, Общества и Природы. Именно в этих отношениях, по нашему мнению, следует искать духовную идентичность самой культуры, субстанциональные истоки и экологические корни культуры и культурной политики России (19).

Между тем, несмотря на прозорливые и интуитивные догадки ведущих философов культуры в России о том, что духовноонтологическая сущность культуры связана с отношениями этих трёх фундаментальных элементов системы «Человек (Я) — Общество (Мы) — Природа (Оно)» (6), её духовно-экологическая онтология недостаточно осмыслена в философии и теории культуры. Даже тогда, когда она затрагивается отдельными философами культуры, то ракурс её рассмотрения редко выходит за традиционные рамки исторического анализа идеи культуры и культурно- исторического наследия той или иной страны мира (9). Аналогичная ситуация наблюдается и в культурологической науке, где налицо глубинные противоречия между научной рефлексией ученых о значимости культуры и слабой их связью с практическими потребностями проектирования «культурной среды».

Чтобы несколько подробнее осмыслить подобные духовно-экологические противоречия в культурологической науке, рассмотрим в заключительной части статьи — как они проявляются в долгосрочных приоритетах культурной политики и экологического развития современной России. Для этой цели мы соотнесём изложенные выше принципиальные положения духовноэкологической онтологии культуры с важнейшими политическими решениями государственных органов власти федерального уровня. Среди них мы выделим те из них, которые отражают долгосрочные ориентиры культурно-экологического развития нашей страны в первой четверти ХХI века.

Прежде всего, мы обратимся к новым «Основам государственной политики в обла- сти экологического развития Российской Федерации на период до 2030 года» (далее — «Основы 2030»).

В этих «Основах 2030», впервые для документа такого высокого нормативноправового статуса, имеющего федеральное общегосударственное значение для России, появилось понятие «экологическая культура» (11), которое в онтологическом отношении нашего духовно-экологического измерения системы «Человек (Я) — Общество (Мы) — Природа (Оно)» ограничено здесь понятийной конструкцией «охрана окружающей среды». Концептуальное видение экологической культуры в «Основах 2030» сфокусировано на «экологической безопасности экономики». Методология её формирования вместе с развитием экологического образования и воспитания обозначена всего лишь как одна из задач государственной политики экологического развития России (последняя из 10 перечисленных), а не в виде важнейшего принципа, или стратегической цели, этой политики.

Несмотря на отсутствие в «Основах 2030» глубокого духовно-интегрального видения и понимания смысла и содержания экологической культуры, сам факт фиксации подобного понятия на уровне политического решения гаранта Конституции РФ нельзя недооценивать. Даже в таком декларативном виде, в таком недостаточно обоснованном, недостаточно системном виде, с точки зрения определения стратегических направлений, механизмов, способов и методов формирования экологической культуры России на долгосрочную перспективу, указание на культурноэкологическое измерение государственной политики нашей страны дорогого стоит в мировоззренческом и методологическом отношении. Это особенно важно в свете разработанного и обсуждаемого сейчас проекта Федерального закона (ФЗ) «О культуре в Российской Федерации», где понятию «экологическая культура» пока не нашлось места вообще.

В этом проекте федерального закона культуру предложено понимать как «совокупность присущих обществу или социаль- ной группе отличительных признаков, ценностей, традиций и верований, находящих выражение в образе жизни и искусстве» (4, с. 78—83). С данным пониманием культуры инициаторы и разработчики проекта ФЗ связывают «мировоззренческий оптимизм» в совершенствовании законодательства о культуре и культурной политике России, поскольку считают свой подход принципиально новым. Однако, по нашему мнению, это далеко не принципиально новый и, тем более, мировоззренческий подход к пониманию культуры, а скорее вольная интерпретация соответствующего международного определения «культуры», зафиксированного в резолюции Всемирной конференции по политике в области культуры ещё в 1982 году.

Согласно данной международной резолюции культура понимается как «совокупность ярко выраженных черт, духовных и материальных, интеллектуальных и экономических, характеризующих общество или социальную группу. Культура охватывает, помимо искусства и литературы, образы жизни, основные права человека, систему ценностей, традиции и веры» (3, с. 77). Это определение культуры можно рассматривать как определённый итог сложившихся в мире к концу ХХ века представлений о «культуре». Правда, это совсем не означает, что такое определение культуры системно обоснованно в научном и философском отношении, особенно в контексте предлагаемого нами духовно-интегрального видения и понимания культуры и культурной политики России, включая их духовноэкологическую онтологию и составляющие «экологической среды».

Если сравнить вышеуказанное «новое понимание культуры» из проекта ФЗ с принятым в 1982 году международным определением «культуры», нетрудно заметить, что они в значительной мере совпадают между собой как в смысловом отношении, так и в терминологическом контексте. Однако, даже допуская неосмысленное копирование международного определения культуры 1982 года в проекте нового российского ФЗ о культуре, то как следует пони- мать тот факт, что в нём международное словосочетание «ярко выраженных черт, духовных и материальных, интеллектуальных и экономических» заменено на словосочетание «отличительных признаков, ценностей, традиций и верований». Очевидно, что фундаментально-онтологический статус понятия «духовность» умышленно или по недоразумению «потерян» в проекте нового ФЗ по неизвестным причинам.

Более подробный анализ содержания «Основ 2030» и проекта нового ФЗ о культуре показывает, что в нём отсутствуют духовные измерения культуры, экологической культуры и культурно-экологической политики России. Даже декларативные идеи о необходимости реализации духовнокультурного потенциала Человека и его экологии, зафиксированные в «Концепции 2020» (5, с. 49), а также важнейшие положения «Стратегии 2020» (16, с. 17—18) о национальной безопасности в сфере экологии нашей страны, отражены в «Основах 2030» явно недостаточно. Всё это недвусмысленно говорит о том, что в современной государственной политике России доминируют институционально-отраслевые и инструментально-технологические подходы к пониманию онтологии культуры и культурно-экологической политики, по сути отвергающие единство Человека и Мира.

Даже на уровне популистских деклараций современная политическая элита России пока не видит в образе жизни Человека и Общества их духовно-экологических корней и культурно-этических оснований. Она упорно продолжает придерживаться чуждых для нашей страны либеральнорыночных взглядов и представлений об экологической культуре и экологии культуры. В своих политических решениях эта «элита» фактически отрицает вечную идею понимания Природы как общего биосферного и космического Дома всего человечества, величие и красоту этого культурноглобального Дома, который необходимо одухотворять и за счёт этого одухотворять внутренний мир россиян и социальнополитический диалог между ними.

Совершенно очевидно, что подобное видение онтологических проблем экологической культуры и культурной политики на уровне президентской, законодательной и исполнительной власти России является крайне поверхностным, тогда как по их политическому статусу оно должно быть глубинным и одухотворённым. Поэтому в заключение мы хотели бы пожелать политическим лидерам России — быстрее обрести культурно-политическую мудрость и стратегическую «духовную волю» к культуре.