Феномен перцепции сквозь призму языковой картины мира

Становление когнитивного подхода к языку в современной лингвистике обусловило рост интереса исследователей к феномену чувственного восприятия, рассматриваемому сегодня в качестве фундамента познавательной деятельности, т.к. когниция охватывает любые формы постижения мира, которые начинаются с первых контактов человека с окружающей средой [2, с. 10]. Процессы приобретения перцептуального, сенсомоторного опыта причисляются учеными к когнитивным наряду с мышлением и речью [3, с. 18], а значит, наилучший доступ к сути перцепции обеспечивает наблюдение за языком как формой отражения и выражения мыслительных процессов.

Логика лингвокогнитивного анализа предполагает начало исследования с ключевых лексем, номинирующих восприятие в английской и немецкой языковых картинах мира (далее ЯКМ): perception и die Wahrnehmung.

Лексема perceive , а вместе с ней и perception ( букв. ‘втягивание в себя, поглощение’), пришла в английский язык в 1300 – 1400-х гг. из латинского. Современные словари выделяют в составе семантики лексемы три базовых значения: 1) понимание, трактовка чего-либо (children’s perceptions of the world); 2) собственно перцепция (visual perception); 3) интеллектуальный потенциал [10].

Немецкая лексема die Wahrnehmung , дериват от wahrnehmen , являясь исконно германской, представляет больший интерес с точки зрения выявления когнитивных признаков восприятия, положенных в основу номинации. Она восходит к древневерхненемецкому wara neman (‘обращать внимание’) и, как отмечается в словаре «Duden», не связана этимологически с лексемой wahr ‘правдивый’ [7]. В словаре уточняется: т.к. связь с глаголом wah-ren не вызывает сомнений, можно утверждать, что восприятие в немецком языковом сознании изначально связывалось с сохранением, сбережением [9, с. 773]. В ходе исторического развития в семантике лексемы дифференцировались три значения: 1) собственно чувственное восприятие; 2) использование предоставленной возможности, шанса; 3) забота о чьих-либо интересах [6]. Приводимые дефиниции свидетельствуют об актуальности в современной семантической структуре слова признака, положенного в основу номинации: Wahrneh-men связывается в первую очередь с вниманием к происходящему.

Анализ корпуса фразеологических единиц (далее ФЕ) и паремий, включающих компоненты с перцептивной семантикой, показал, что в обеих ЯКМ (английской и немецкой) представления о восприятии репрезентируются во фразеологии исключительно через лексемы, связанные с непосредственным опытом человека: названия органов перцепции и перцептивных актов, глаголы с перцептивной семантикой. Вследствие этого экспликация и анализ образа перцепции, закрепленного в английской и немецкой ЯКМ, будут базироваться на анализе языковых репрезентаций представлений о перцептивных каналах. Их, как известно из психологии, шесть: зрение, слух, обоняние, вкус, осязание и кинестетическое чувство. Однако анализ феномена восприятия средствами ЯКМ вносит коррективы в данную структуру. Кинестетическое чувство (ощущение положения тела) объективируется лишь в качестве моторного компонента перцептивного процесса, т.е. фиксации двигательной активности анализаторов, а осязание, как и вкусовая модальность, представлено практически на 100 % результатами перцепции, т.е. языко-

выми единицами, номинирующими осязательные и вкусовые характеристики объектов действительности, что заставляет нас ограничиться анализом языковой объективации первых трех перцептивных каналов. Модусы перцепции получили в английском и немецком языках название sense и der Sinn соответственно.

В современном английском языке лексема sense репрезентирует 1) модус перцепции; 2) ощущение, эмоциональное состояние ( a great sense of relief ); 3) способность понимать или судить о чем-либо ( sense of humour ); 4) здравый смысл ( common sense ); 5) сознание ( regain your senses ); 6) смысл, польза, толк ( in a general sense ); 7) значение слова, фразы и т.д. [10]. Словарь «Duden» приводит следующую семантическую структуру лексемы der Sinn : 1) чувство, перцептивная модальность; 2) половое желание, возбуждение; 3) умение разбираться в чем-либо ( Sinn für Humor ); 4) мысли, мышление; 5) образ мысли, склад ума ( ei-nen praktischen Sinn haben ); 6) значение (слова, фразы и т.д.); 7) смысл ( der Sinn des Lebens ); 8) намерение [6].

Сравнительный анализ семантической структуры английской и немецкой лексических единиц доказывает, что для языкового сознания англичан и немцев характерны осмысление перцепции как мыслительной деятельности и, как результат, метафорический перенос «ощущение – мышление». ФЕ, включающие компоненты sense / der Sinn , в целом отражают те же тенденции: в качестве исходного используется преимущественно значение ‘мышление, мысли, значение’. В обоих языках лишь в одном случае речь идет о метафорическом осмыслении собственно восприятия: a sixth sense / ein sechster Sinn ‘шестое чувство’.

Особый интерес с точки зрения объекта исследования представляет небольшая группа ФЕ, возникших в результате метафорического переноса «перцепция – мышление / сознание», поскольку анализ этих языковых единиц с позиций когнитивизма позволяет высветить механизм осмысления перцепции как ментального процесса, эксплицировать его логику. Ключом к решению вопроса о характере взаимосвязи между этими двумя системами в структуре человеческой личности служит этимология английской ФЕ common sense ‘здравый смысл’, приводимая в словаре А.В. Кунина: выражение пришло в английскую лексическую систему из французского языка (sens commun), унаследовавшего его, в свою очередь, от латинского языка (sensus communis), и базируется на средневековом представлении о common sense как некой общности между пятью перцептивными каналами [4]. Следовательно, здравый смысл, способность мыслить адекватно трактуется как скоординированная работа всех составляющих перцептивной системы. Действительно, в немецком языке находим выражение seine fünf Sinne zusammennehmen ‘собраться с мыслями, сконцентрироваться’, а потеря координации перцептивных каналов приравнивается к потере способности мыслить: seine fünf Sinne nicht (richtig) beisammen haben ‘быть не в своем уме’.

В английской ЯКМ метафорический перенос «перцепция – мышление» базируется на использовании лексемы sense во множественном числе, изначально номинирующей совокупность перцептивных каналов: to be out of one’s senses ‘быть не в своем уме’, in one’s (right) senses ‘быть в здравом уме’. Немецкая ЯКМ оценивает контроль перцептивного процесса со стороны мышления в качестве предпосылки адекватного поведения ( nicht mehr Herr seiner Sinne sein / seiner Sinne kaum noch mächtig sein ‘терять самоконтроль, самообладание’). Проанализированный лексический материал позволяет сделать вывод о неотъемлемости мыслительного компонента в функционировании перцептивной системы человека.

Из трех рассматриваемых модальностей наиболее очевидна связь мышления со зрением: у глагола sehen 7 из 19 базовых значений, приводимых словарем «Duden» [6], включают семантику ментальных действий или состояний; в случае с английским глаголом to see – это 8 из 19 [10]. Фразеология и паремии фиксируют как сам факт наличия связи ( aus den Augen, aus dem Sinn / / out of sight, out of mind ‘с глаз долой – из сердца вон’ и пр.), так и типы ментальных операций, связанных со зрительной перцепцией. Зрение в обеих ЯКМ участвует в целеполагании ( with an eye on smth ‘с намерением’, etw. im Auge haben ‘поставить целью’), в осмыслении ситуации ( etw . ins Auge fassen ‘взвешивать, основательно обдумывать’ и пр.). Оно обеспечивает способность адекватно оценить ситуацию ( Augen im Kopf haben ‘быть в состоянии судить о чем-либо’, with one’s eyes open ‘осознавая всю сложность ситуации’), приравнивается к мнению и точке зрения ( in j-s Augen / in smb.’s eyes ‘с чьей-либо точки зрения’, to see eye to eye ‘сходиться во мнениях’), обеспечивает функционирование памяти ( j-m vor den Augen stehen ‘быть в памяти, вспоминаться’, to have in one’s eye ‘представлять себе, вспоминать’). Ряд ФЕ сви-

ИЗВЕСТИЯ ВГПУ детельствует о двусторонней связи между мозгом и зрительными анализаторами, т.к. ментальные процессы, по данным обеих ЯКМ, находят свое отражение в глазах, например: a gleam in one’s eye ‘едва оформившаяся идея, досл. блеск в глазах’, jmdm. etw. von (an) den Augen ablesen können ‘мочь прочитать по глазам’.

Близость слухового восприятия и мышления на уровне значений лексем прослеживается только в немецком языке (1 из 8 значений глагола hören ). На уровне фразеологии, пословиц и поговорок, а также по данным ассоциативного эксперимента ее осознанность подтвердить не удалось. Связь обоняния и ментальных процессов никак не отражается в значениях центральных глаголов с перцептивной семантикой ( riechen, to smell ), в то время как во фразеологии она представлена достаточно обширно: die richtige Nase. haben ‘ в т.ч . правильно рассчитать, предугадать’, den Braten riechen / to smell a rat ‘догадываться о грядущих неприятностях’, to have a (good) nose for something ‘хорошо разбираться в чем-либо’ и пр. Обилие ФЕ с указанной семантикой при отсутствии подобных значений у базовых лексем свидетельствует в большей мере о метафорическом осмыслении обоняния, чем о реальном существовании в языковом сознании анг-ло- и немецкоговорящих народов представлений о взаимосвязи обонятельного восприятия и ментальных процессов и состояний.

Взаимосвязь перцептивных актов и ментальных действий обусловливает существенную характеристику процесса восприятия – его осмысленность и, как следствие, произвольность, активность со стороны субъекта в зависимости от приоритетности объекта и отдельных его качеств в системе потребностей личности, вызванных в первую очередь субъективными интересами воспринимающего. Данная характеристика фиксируется уже на этапе анализа внутренней формы ключевых лексем. В английском языке эта характеристика процесса перцепции рассматривается как простой факт, без оценочного компонента: to have eyes only for ‘видеть, замечать только что-то одно’, to turn a blind eye / deaf ear to ‘игнорировать что-либо’ и пр. В немецком же языке наряду с простой регистрацией произвольности восприятия (die Augen auf etw. zu-machen ‘игнорировать, закрывать глаз на что-либо’, die Ohren auf Empfang stellen ‘настроить уши на прием, т.е. начать слушать’и пр.) прослеживается негативное отношение к игнорированию отдельных фактов или людей, к пред- взятости в оценках: bei tauben Ohren ist jede Predigt verloren ‘глухие уши не слышат никакую проповедь, т.е. никакие доводы’, wo Dunkel über den Augen liegt, da kann kein Licht hi-nein ‘туда, где темнота окутывает глаза, свет проникнуть не может’ и пр.

Тесная взаимосвязь перцептивных модусов объективируется в английской и немецкой ЯКМ как синестезия . Однако в лингвистике данный психологический термин получил новую трактовку, ставшую, на наш взгляд, спорной в контексте когнитивного подхода к языку. До недавнего времени данный феномен трактовался исключительно как разновидность метафоры, в основе которой лежит схожесть впечатлений от воспринимаемого объекта, обусловливающая перенос лексем из сферы одного перцептивного канала в сферу другого ( schreiende Farben, harter Frost ). Область тактильных ощущений выступает в качестве основного «донора» лексики, а ауди-тивное восприятие – в качестве доминирующего реципиента [11, с. 166 – 167]. С. Ульман привел следующую статистику: около 80% интерсенсорных метафорических переносов происходят строго в направлении от нижних уровней иерархии перцептивных каналов к ее верхним уровням, и только немногим более 20% разворачиваются в противоположном направлении (цит. по: [1, с. 48]). Традиционная лингвистическая трактовка не раскрывает, на наш взгляд, всей сути феномена: в его основе лежат объективные психические и отчасти физические закономерности. Это предположение подтверждается лингвистической статистикой, приведенной выше: приоритетная роль тактильных ощущений как «донора» объяснима, если обратиться к физиологической стороне восприятия и вспомнить, что любое ощущение – результат механического воздействия на соответствующий анализатор.

Анализ английской и немецкой ЯКМ показал, что сопутствующие ощущения фиксируются сознанием носителей данных языков, находя отражение в области, традиционно не привлекаемой лингвистами для исследования данного феномена, – во фразеологии, где можно выделить следующие направления синестезии на языковом уровне:

• •    осязание – зрение ( to strike one’s eye ‘ досл. бить глаз’, ins Auge stechen ‘ досл. колоть глаз’);

• •    вкус – зрение: eye candy ‘ досл. конфета для глаз’, das Auge konnte sich nicht satt daran sehen ‘глаз не мог насмотреться досыта’;

• •    осязание – слух ( to tickle one’s ear / das kitzelt sein Ohr ‘ досл. щекотать ухо’, to grate / jar upon smb’s ear ‘резать слух’);

• •    осязание – обоняние: j-n in die Nase stechen ‘ досл. колоть в нос’.

Зафиксированные нами тенденции соответствуют выявленным Т. Шиппан на уровне анализа лексической сочетаемости направлений синестезии [11, с. 167], что свидетельствует о наличии объективного основания для такого рода употребления определений в виде сопутствующего ощущения и не позволяет сводить синестезию к метафорическому переносу.

Еще одной существенной чертой перцепции является ее антропоцентрический характер . Так, при оценке пространственных характеристик объективной действительности субъект перцепции, очерчивая границы мира диапазоном своих перцептивных возможностей, использует себя в качестве точки отсчета ( soweit das Auge reicht ‘насколько хватает глаз’, out of the eye-shot / ear-shot ‘вне поля зрения / вне досягаемости слуха’) или собственное тело (или его элементы) в качестве единицы измерения ( unter j-s Augen / before one‘s very nose ‘на глазах, вблизи’).

Рассмотренные аспекты феномена чувственного восприятия представляют собой его ключевые характеристики, выделяемые психологией [5, с. 175 – 212]. Таким образом, ЯКМ не только отражает все базовые характеристики перцептивной системы человека, но и позволяет в некоторых случаях уточнить их характер.