Функция постоянных эпитетов в поэтике былины

П остоянный характер фольклорного эпитета определяется длительной традицией его формирования: за точностью эпитетов лежат «тысячелетия выработки и отбора» [Веселовский: 64]. Ф. И. Буслаев сравнивал речения с постоянными эпитетами с «заветной иконой», уподоблял их «типам греческих божеств, которые, однажды создавшись, никогда не изменялись, потому что грек не находил уже другого лучшего и приличнейшего образа для олицетворения Юноны или Зевса» [Буслаев: 285–286], а также считал полезным «собрать все постоянные эпитеты для того, чтобы определить, в какие предметы преимущественно вдумывался русский человек и какие понятия присоединял к оным» [Буслаев: 286].

Исследованием фольклорных эпитетов занимались многие ученые: А. Н. Веселовский, Ф. И. Буслаев, А. А. Потебня, В. А. Воскресенский, П. Д. Первов, А. П. Евгеньева, Фр. Микло-шич, В. Я. Пропп, Ф. М. Селиванов, П. Д. Ухов, С. Е. Никитина ¹ и др., рассматривавшие их с генетической, исторической, лингвистической точек зрения, в системе фольклорного текста, но без учета ментального бытия устно-поэтических констант — того, что составляет эпическое, фольклорное знание.

Мы предлагаем при изучении постоянных эпитетов учитывать связь с русской эпической традицией: выражаемые постоянными эпитетами традиционные культурные смыслы, являющиеся содержательными константами былинной картины мира, существуют объективно в поэтике традиции и в сознании народного мастера, являясь концептами — ментальной структурой хранения в традиционной эпической памяти. Доказательством этому служит употребление этих эпитетов и в д ругих жанрах фольклора.

Традиционные смыслы, содержащиеся в словосочетаниях с постоянными эпитетами, становясь элементами поэтической системы былины, выражают «реалии» былинного универсума и в связи с этим обогащаются новым, в том числе аксиологическим значением, которое обусловлено последовательно проведенным делением былинного универсума на два полярных мира — «свой» и «чужой», сформированным в зависимости от отношения к Русской земле, Святой Руси. Наличие у постоянных эпитетов традиционных значений связывает их и весь былинный текст с миром традиционных ценностей и идеалов.

Характерное для русского фольклора описание мира как идеальной нормы, стабильного образца достигается во многом благодаря постоянным эпитетам: «Предметы и люди рисуются такими, какими они должны быть в идеале» [Пропп: 528].

Существуют различные взаимодополняющие друг друга классификации постоянных эпитетов, предложенные А. Н. Веселовским, П. Д. Первовым, П. Д. Уховым, В. Я. Проппом, Ф. М. Селивановым ² и др.

А. Н. Веселовский выделяет тавтологические и пояснительные эпитеты. В основе последних — «какой-нибудь один признак, либо 1) считающийся существенным в предмете, либо 2) характеризующий его по отношению к практической цели и идеальному совершенству» [Веселовский: 59].

К тавтологическим относятся те эпитеты, которые подчеркивают признак, входящий в понятие предмета и усиливающий значение характеризуемого объекта: красна девица , красно солнце , светел месяц , часты звезды , луна поднебесная , белый свет , белый снег , туча темная , горы высокие , светлица светлая , темница темная , святыня святая .

Пояснительные эпитеты выделяют в предмете его существенный признак: травы шелковые, цветы лазоревые, дуб сырой, поле чистое, соболь черный/сибирский, сокол ясный/заморский, калики перехожие/переброжие, купцы/гости торговые, поленица преудалая, вдова честна/многоразумная, гонцы скорые, брат крестовый/названый, батюшка крестный, дружин(-ушк-)а хоробрая, кресты животворящие, дорога прямоезжая, улица широкая, переулочки мелкие, конюшни стоялые, скатерти бра-ные3. К этой же группе относятся цветовые эпитеты: море синее, сад зеленый, волк серый, соболь черный, лебеди белые, коса русая, кудри желтые.

Среди пояснительных эпитетов А. Н. Веселовский особо выделяет эпитет-метафору и синкретический [Веселовский: 61].

Метафорический эпитет «предполагает параллелизм впечатлений, их сравнение и логический вывод уравнения» [Веселовский: 61]. Он обозначает признак, перенесенный на определяемый предмет с другого предмета на основании какого-либо сходства: еств(-ушк-)а сахарные — уста сахарные , зеленый сад — зелен сафьян — зелено вино , буйные ветры — буйная голова .

К пояснительным синкретическим А. Н. Веселовский относит постоянные эпитеты, отвечающие «слитности чувственных восприятий» [Веселовский: 62]. Они «характеризуют предмет практически и эстетически с точки зрения его идеального совершенства» [Селиванов, 1977: 111]: столы (лавки, скамьи, сходенки) белодубовые, замки заморские/крепкие, золота казна несчетная, красно золото, чисто серебро, каменья дра-гоценные/самоцветные, жемчуг скатный, злат венец, перстень золотой (злачен), шляпа пуховая, платок шелковый, платье цветное, рубашка тонкая/мягкая, стрела каленая, сабля вострая, булатный нож, палица боевая, трубочка подзорная, бурзамецкое4/муржамецкое5 копье (вострое), сошка кленовая, шелк шемаханский6/заморский, шемахинская плетка шелковая/ цветная, черкальское7/черкасское седелышко (седло), cапоги/ чоботы зелен сафьян, стул/сумки (подсумок) рыта8 бархата, сумки переметные, ярлыки скорописчатые, паруса белополотняные, товары заморские, шуба черных соболей/кунья и др.

К классификации А. Н. Веселовского считаем необходимым добавить группу эпитетов, которые В. Я. Пропп называет оценочными, выражающими отношение народа к характеризуемым реалиям [Пропп: 528].

Оценочные эпитеты употребляются с абстрактными и обобщающими понятиями, связанными с проявлением жизнедеятельности народа, государства, с помощью эпитетов метафорически придаются такие качества, как весомость ( грех тяжкий , заповедь великая , служба великая / немаленькая / тяжелая , слава великая , велик заклад , сила могучая / богатырская / молодецкая ) и прочность ( дума крепкая , сон крепкий ).

Оппозиция «свой» — «чужой», реализуемая в былинной картине мира на этнически-религиозном уровне и преломленная в ценностном плане, обусловливает четкое противопоставление защитников родной земли и захватчиков, русских и иноземцев, христиан и иноверцев. Постоянные эпитеты, характеризующие свою родину — Русь и чужие государства, являются оценочными. Постоянство эпитета свидетельствует не только о постоянстве представления, стоящего за этим эпитетом, но и о постоянном характере его связи с определяемым предметом. Так, Святая Русь и без эпитета является «святой», то есть включенной в систему смысловых связей, отражаемую данным эпитетом ⁹ . Святая Русь — понятие не только этническое, но и этическое.

В былинной картине мира образ Cвятой Руси представлен эпитетами, содержащими христианские элементы ( земля святорусская , вера православная / христианская , церкви Бо-жьи / соборные / Господни / богомольные , монастыри спасенные , кресты животворящие ), и имеет дополнительный концептуальный нюанс — это Ро дина, которую необходимо защищать от нападения:

«Вы постойте-тко за веру за отечество,

Вы постойте-тко за славный стольний Киев град, Вы постойте-тко за церквы ты за божии, Вы поберегите-тко князя Владымира И со той Опраксой королевичной!» ¹⁰ ;

«Постою-ту я за вѣру православную, Постою я за Божьи церьквы соборныя, За соборьныя цéрьквы богомольнiя, Постою я за манáстыри спасёныя, Постою-ту за сиротъ, за вдовъ за бѣдныихъ» ¹¹ .

В былине Святая Русь противопоставлена чужим враждебным государствам, характеризуемым эпитетами с ярко выраженной негативной оценкой: Золотая Орда темная , чужая , неверная , немирная , поганая , татарская ; Литва проклятая , поганая .

Эти эпитеты усиливают противопоставление «своего» мира, Cвятой Руси, залитого светом, — «чужому» миру, этнически и хтонически чуждому и враждебному. При характеристике врагов в подавляющем большинстве случаев используется отрицательный оценочный эпитет поганый ( татары поганые ), в котором совмещаются такие значения, как «чужой, вражеский, неправославный и неверный», поэтому «с образом врага связана мысль о поругании христианских святынь» [Климас: 15].

Олицетворением Русской земли и Святой Руси являются русские города, характеризуемые в былинной картине мира оценочными постоянными эпитетами славный , великий и красен , являющимися носителями и проводниками таких традиционных культурных смыслов, как известность, величие и красота.

Оценочный эпитет славный , обозначающий совокупность тех качеств общественного порядка, которые влекут за собой всенародное признание, славу, по отношению к городам указывает на их известность: славный стольный Киев-град , во славном гор оде во Киеве , славная каменная Москва (также

Новгород, Астрахань, Волынец, Галич, Муром, Рига, Ростов, Рязань, Тверь, Туринец, Леденец и др.). Киев имеет также пояснительный эпитет стольный , подчеркивающий его историко-государственный статус; Новгород — оценочный эпитет великий , свидетельствующий о его величии; Киев, Ростов, Галич и др. — оценочный эпитет красен ¹² , говорящий о красоте этих городов (см.: [Селиванов, 2009: 272]).

В былинной картине мира устройство города ( стена горо-довая , башни наугольные / угловые , церкви Божьи / соборные / Господни , монастыри спасенные , улица широкая , переулочки мелкие ), двор ( широкий двор на семи верстах , ворота широкие / решетчатые / вальящатые ¹³ ), жилые строения ( гридни ( цы ) светлые , терема златоверх-ие (- оваты )/ высокие , палаты высокие / княженецкие / белокаменные ) и помещения в них ( сени новые / косящатые / решетчатые , погреба глубокие , крыльцо красное ) изображены с помощью постоянных эпитетов такими, какими они должны быть в идеале.

« Широкий двор на семи верстах ,

И около заборы позолочены» (Гильфердинг ; т. 2: 679, № 180);

«Три терема златовéрховаты , Да трои сени косящетыя , Да трои сени решетчетыя » ¹⁴ .

Постоянные эпитеты участвуют в создании образов богатырей, князя Владимира и других представителей «своего» мира. Для характеристики врагов Русской земли постоянные эпитеты испо льзуются редко: эпитет-метафора cобака царь

Калин употребляют «не только враги, но и его собственный посол в речи, которую он держит к князю Владимиру» [Веселовский: 66]. Исследователь называет это явление окаменением , когда происходит « забвение реального смысла эпитета» [Веселовский: 65].

При описании богатырей с целью большей конкретизации защитника Русской земли употребляются атрибутивные цепочки (два и более) пояснительных и оценочных эпитетов, совокупность которых выражает взаимосвязанные дифференциальные признаки, позволяющие создать полное представление о былинном образе: удалый ( удаленький ) дородный добрый ¹⁵ молодец , сильные святорусские могучие богатыри .

Такие сочетания с постоянными эпитетами представляют собой образно-смысловую целостность, не сводимую к сумме составляющих. Их семантика в поэтике былины — сложное синкретическое единство традиционных смыслов. В цепочках постоянных эпитетов, характеризующих богатырей, выразилась совокупность всех тех качеств, которыми должен обладать защитник Русской земли, Святой Руси, воспетый в эпосе: удалью, здоровьем, силой, храбростью и смелостью. В том, что «героем былины всегда является "русак", русский человек», который ездит по русской земле, защищает ее и русский народ, сказывается, как отмечал А. П. Скафтымов, «национальная тенденция» [Скафтымов: 94].

«— Ай же, удаленькiй дороднiй добрый молодецъ, — Славный богатырь свято-русскиiй!» ¹⁶ ;

«Сильни русскии могучие богатыря!» (Гильфердинг; т. 2: 60, № 79; 68, № 80).

Большинство эпитетов, характеризующих богатыря, являются пояснительными, содержащими метафору: голова буйная указывает на беспокойный характер мыслей, ноги резвые — на быстроту, сердце ретивое имеет значение «сердце, быстрое на отклик», кровь горячая свидетельствует о пылкости, способности к сильным чувствам, плечи могутные — о большой физической силе.

Пояснительные и оценочные эпитеты, описывающие былинного князя Владимира ( князь стольно - киевский , славный , ласковый , Красное Солнышко ), передают взаимосвязанные дифференциальные признаки: «служебно-государственный статус, огромную роль в истории государства (крещение Руси), а также оценку личных качеств» [Петенева: 76]. Самым распространенным является солярный эпитет-приложение Красное Солнышко , который, по мнению Б. А. Рыбакова, был унаследован из древней языческой поэзии и отражает отношение к киевскому князю как к наследнику языческого бога солнца Даждьбога [Рыбаков: 450]. Метафорическое сближение князя с солнцем свидетельствует о народной любви к нему.

«Ласково со(л)нцо Владимер-князь!» (Кирша Данилов : 136, № 21);

«— Здравствуй, солнышко Владимир стольно-киевской !

Со своей было княгиною!

Спрашиват Владимир стольно-киевской :

— Ты откудова, удалый доброй молодец ,

А коей земли, коей орды,

Как тя именем зовут,

Как тя нарекают по отечеству?» (Гильфердинг ; т. 1: 115, № 3).

Образ невесты-красавицы описывается с помощью цветовых и светового эпитетов, входящих в фольклорную формулу красоты: оч(-ушк-)и ясные , как у ясна сокола , бров(-ушк-)и черные , как у черна соболя , лицо белое , как белый снег , личико / ягодницы / щечки маков цвет . Черты внешности, запечатленные в формуле красоты, выглядят идеализированными: чернота бровей подчеркивается употреблением главной эталонной реалии с помощью сравнения с черными соболями, очи сравниваются с глазами сокола. В динамическом и речевом портрете красавицы также используются сравнения с цветовыми эпитетами:

«— У ей очи-то были бы ясна сокола , — У ей брови-то были черна соболя , — Рѣчь-пословица умильная

— Будто бѣлыя лебеди пролетныя, — У ей лицо-то будто бѣлый снѣгъ , — У ей ягодницы будто маковъ цвѣтъ , — Походка будто лани златорогiя .

• — Не видалъ я другой такой на семъ свѣтѣ» ( Рыбников; т. 2: 557–558, № 183).

Возможность использования одного определения при характеристике разных реалий былинного универсума связана с историей развития эпитета: свет белый — тавтологический эпитет, «в сущности тождесловие, ибо и прилагательное и существительное выражают одну и ту же идею света, блеска, причем в их сопоставлении могло и не выражаться сознание их древнего содержательного тождества. <…> Белизна лебеди, например, может быть названа ее существенным признаком…» [Веселовский: 59–60]: лебеди белые , снег также белый ; «белый день, лебедь белая — реальны, но понятие света как чего-то желанного обобщилось…» [Веселовский: 67]. Так появилось значение эпитета белый — универсальный знак положительного: лицо белое , грудь белая , руки белые , шатры белые , также в составе сложных эпитетов, состоящих из двух корней: палаты белокаменные , столы ( лавки , скамьи , сходенки ) белодубовые , паруса белополотняные , пшено белоярово . Значение фольклорного эпитета белый совпадает с древнейшим значением этого слова ¹⁷ . В былинной картине мира белый цвет, символизирующий чистоту, красоту, свет, радость, противопоставляется темному, черному, символизирующему несчастья, горе, печаль: туча темная (угроза, нависшая над родной землей), вороны черные (враги).

Традиционные культурные смыслы (концепты), становясь элементами былинной картины мира, претерпевают трансформацию в поэтике былины. Например, первоначальное значение словосочетания с постоянным эпитетом шляпа/ шап ка/колпак земли греческой — «монашеский головной убор, имевший форму капюшона или колокола» [Пропп: 192], который в былинах носят калики перехожие. Впоследствии исконное значение изменилось: этот чудесный предмет стал обозначать боевое оружие, с помощью которого Добрыня одерживает победу над змеем/змеей, а Илья Муромец — над Идолищем:

«Столько ỳвидал молóденькой Добрынюшка, Да й на крутоём да он на береги То лежит колпак да земли греческой ;

Ён берёт-то тот колпак да во белы ручки, Он со тою ли досадушки великою Да ударил он змеинища Горынища.

Еще пала-то змея да на сырỳ землю, На сыру-то землю пала во ковыль траву»

( Гильфердинг ; т. 2: 58, № 79);

«У Ильи Муромца разгорѣлось сердце богатырское, Схватилъ съ головушки шляпку земли греческой , И ляпнулъ онъ въ Идолище поганое,

И разсѣкъ онъ Идолище на полы» ( Рыбников ; т. 1: 35, № 6).

Постоянный эпитет, указывающий на принадлежность к земле греческой, олицетворяет христианство. Магическую сверхмощь шляпы / шапки / колпака земли греческой как поэтического символа христианства ученые (В. Я. Пропп, Б. Н. Путилов, А. А. Горелов) объясняют верованиями восточного славянства: «шапка священнослужителя, пришедшая на Русь вместе с христианством из Византии, обладает особой силой в борьбе со змеем, воплощающим языческую старину» [Путилов: 395] (ср.: [Горелов: 116]).

Устойчивое словосочетание чисто поле , употребляющееся в разных жанрах фольклора, в поэтике былины изменило традиционное значение — это просторы всей Русской земли или значительной ее части, мир, открытый для подвигов, место сражений и поединков богатырей, «промежуточный мир, в пределах которого герой и его противник равны друг перед другом и перед судьбой» [Колесов: 231].

«Онъ повыѣхалъ въ раздольице чисто поле , Посмотрѣлъ на силушку поганаго: Нагнано-то силушки чернымъ черно, Чернымъ черно, какъ чернаго ворона <…> Бьетъ онъ эту силушку, какъ траву коситъ…»

( Рыбников ; т. 1: 40, № 7).

Этот же эпитет в словосочетании чисто серебро обозначает серебро без примесей, входит в фольклорную формулу « красно золото, чисто серебро и скатен жемчуг / каменья драгоценные », выражающую красоту и богатство. Эта формула представляет эталон даров, включающих благородные металлы и драгоценные камни, что придает «эпическую нарядность, яркость, блеск предметному миру былин» [Селиванов, 1977: 112].

«Насыпай ты пéрьву мису крáсна золота , Насыпай ты втóру мису циста сéребра , Насыпай-ко третью мису скатна жемцюга ; — А пойдёмъ-то вѣдь къ царю да всё съ подарками…» ¹⁸ ;

«Подавал он чашу красна золота

А солнышку Владимиру стольне-киевскому,

А другую подавал он чиста серебра Только душечки княгины он Опраксии, А третью подавал он скатня жемчуга Молодой Забавы Путятичной.

Да еще подавал он камочку крущатую»

( Гильфердинг ; т. 3: 25, № 199).

В поэтике былины эпитет яровчатые ¹⁹ , характеризующий гусли, изменил свое первоначальное значение — это музыкальный инструмент, игра на котором способна оказывать магическое воздействие на природу и людей. Можно предположить, что в слове яровчатый выделяется корень - яр - (ср.: ярый ²⁰ , ярость ).

«А й как начал играть он во гусли во яровчаты , А играл с утра как день топерь до вечера.

А й по вечерỳ как по поздному

А й волна уж в озерè как сходиласе,

А как ведь вода с песком топерь смутиласе <…>

А й как начал играть Садке как во гусли во яровчаты , А как начал плясать царь Морской топерь в синем мори. А о т него сколебалосе все сине море

А сходиласе волна да на синём мори,

А й как стал он розбивать много черных караблей да на синём мори, А й как много стало ведь тонуть народу да в синё морё, А й как много стало гинуть именьица да в синё море» ( Гильфердинг ; т. 1: 640, 653, № 70).

Словосочетания с постоянными эпитетами красно солнце , светел месяц , часты звезды входят в состав фольклорных формул, описывающих изображения светил на теле детей, со значением «исключительность внешности» ( во лбу / в теми / от очей красно солн-це(-ышко) / луч, на затылке светел месяц , по бокам/волосам/косицам часты мелки звезды ), и многоэтажные терема с росписью необыкновенной красоты « по-небесному » ( На небе красно солн-це(-ышко) / светел месяц / часты звезды — в терем-е(-ах) / белокаменных палатах красно солн-це(-ышко) / светел месяц / часты звезды ).

«У нее во череве младенец есть,

Такого младенца во граде нет:

По колен ножки-то в серебре, По локоть руки-то в золоте, По косицам частыя звездочки , А в темù печет красное солнышко » ( Гильфердинг : т. 2: 191, № 94);

«А й как обделал в теремах всё да по небесному:

А й как на неби пекет да красное уж солнышко , — В теремах у его пекет да красно солнышко ;

А й как на неби светит млад да светёл месяц , —

• У его в теремах да млад светёл месяц ;

А й как нá неби пекут да звезды частыи , —

А у его в теремах пекут да звезды частыи » ( Гильфердинг ; т. 1: 645, № 70).

Большое значение в былинной картине мира уделяется пиру. В фольклорной формуле « пированье - почестный пир , столованье - почестный стол » эпитет почестный означает почетный, праздничный пир, на котором воздаются почести богатырям и отмечаются их победы.

«В стольном в городе во Киеве, Что у ласкова сударь-князя Владимера

А и было пированье- почестной пир , Было столованье- почестной стол »

( Кирша Данилов : 67–68, № 11).

С корнем - чест - используются и другие постоянные эпитеты: честные подарки , честна вдова многоразумная . Известно, что в эпосе наиболее почетный и высокий статус среди женщин имеет мать богатыря и так называемая «матерая вдова», т. е. «имеющая детей мужского пола, рожденных в законном браке, но потерявшая мужа и в силу этого обстоятельства одна воспитывающая детей. Как правило, в эпосе к таким женщинам относится эпитет "честная" (вдова) "многоразумная"» [Козловский: 200].

Названия еды и питья с постоянными эпитетами еств(-ушк-)а сахарные , пить-я(-ица) медвяные ²¹ входят в фольклорную формулу, представляющую эталон угощения приятной едой и медовым хмельным напитком:

«Понесли ества сахарные и питья медяныя ,

А питья все заморския» ( Кирша Данилов : 131, № 20);

«Тут кормили его ествушкой сахарнею , А й поили питьицем медвяныим »

( Гильфердинг ; т. 2: 39, № 76).

При характеристике алкогольных напитков употребляются разные постоянные эпитеты: пиво пьяное / хмельное , зелено вино (в значении молодое ), среди которых выделяется эпитет сладкий , имеющий положительную оценку: мёд сладкий , сладка водочка (оксюморон).

«Наливали ему чару зелена вина , Наливали ему другу пива пьянаго , Наливали ему третью мёду сладкаго …»

( Гильфердинг ; т. 1: 387, № 41).

Часто применяемая в сочетаниях с постоянными эпитетами инверсия усиливает значение эпитета, который выделяет признак, точно характеризующий определяемое слово и поэ тически закре пивший этот признак за ним.

Таким образом, семантика словосочетаний с постоянными эпитетами — сложное синкретическое единство традиционных смыслов, которые участвуют в создании образов Святой Руси, действующих лиц, относящихся в большинстве случаев к «своему» миру (богатырей, князя Владимира и др.), и предметно-образной системы «своего» эпического мира в целом. Они характеризуют место действия, основные события, значимые для былинной картины мира. Постоянные эпитеты, являющиеся средством репрезентации свойственных им традиционных культурных смыслов (концептов), в поэтике былины обогащаются новым, в том числе аксиологическим значением: приобретают семантику положительной (при характеристике «своего мира») или отрицательной (при характеристике врагов) оценки. В постоянных эпитетах, являющихся носителями и проводниками таких традиционных культурных смыслов, как прославление и воспевание красоты, величия русских городов, олицетворяющих Русскую землю и Святую Русь, и ее защитников — богатырей, нашли отражение вековые идеалы и ценности русского народа.