Глюттонический дискурс французского языка как отражение русско-французских языковых контактов: фонетико-графический аспект

• 1.    Введение

• 2.    Фонология

Языковая политика Франции формировалась в условиях тесных контактов с другими европейскими народами. На протяжении своего развития французский язык испытывал значительное влияние со стороны романских языков: латынь послужила базой для создания общенаучной терминологии, итальянский стал эталонным языком искусства, испанский принес военную и военно-морскую лексику. Не менее значительным было влияние языков германской группы: мода на все английское приходит во Францию в XVIII веке, всего за столетие изменив привычный уклад жизни, модные тенденции и даже гастрономические предпочтения. Трагические события начала ХХ века способствовали проникновению во французский язык значительного числа германизмов, обозначающих в первую очередь новые военные реалии.

Понятно, что русский язык, по оценкам лингвистов, «экспортировавший» во французский всего порядка 200 слов [Hagège, 1987; Bertrand, 2011], особым вниманием специалистов не пользуется, тем более что заимствование было далеко не одномоментным. Оно проходило в несколько этапов в связи с разнообразными историческими событиями. Широко известна, например, версия русского происхождения слова bistro(t) , которую, впрочем, опровергает часть французских авторов [Raisson, Pierre, цит. по: CNRTL]. В рамках настоящего исследования мы предполагаем сосредоточиться на изучении одного тематического пласта русской лексики, а именно номинаций во французском гастрономическом дискурсе. Данный лексический пласт сложно соотнести с какой-либо определенной эпохой и тем более конкретным событием, однако максимально близкие культурные отношения, связывавшие Россию и Францию, восходят к XVIII—XIX векам, именно тогда французы знакомились с русской кухней, в силу чего этот период служит временем так называемой первой фиксации большинства русизмов (данные получены при помощи ресурса Centre National des Ressources Textuelles et Lexicales [CNTRL], являющегося совместным проектом Национального центра научных исследований (CNRS) и университета г. Нанси).

На основе изучения статей с рецептами блюд, размещенных на французских сайтах [Allrecipes France; Cuisine actuelle; Gourmand], и любительских видео с портала YouTube [FlorianOnAir; François Roboth; La Quotidi-enne; Tomas Béguin], в которых французы делились известными им рецеп- тами блюд русской кухни, мы отобрали порядка 30 в той или иной степени ассимилированных русизмов интересующей нас тематики. Ассимиляция, будучи естественным для чужеродного элемента в новой среде процессом, имеет свою специфику на каждом из языковых уровней, обусловленную алломорфизмом контактирующих систем.

Многие отечественные и зарубежные контактологи выделяют в комплексном процессе ассимиляции несколько этапов — разнится лишь терминология: фонетическая, морфологическая, семантическая [Мартысюк, 1978; Калиневич, 1978], функциональная (психологическая), фонетическая, морфологическая, семантическая [Габдреева и др., 2013; Маринова, 2012], фонетико-графическая, морфологическая, лексическая, семантическая [Хууринайнен, 2005] и т. п. Отметим и проиллюстрируем некоторые особенности освоения русской лексики в системе французского глютто-нического дискурса, имеющие, на наш взгляд, определяющее значение. Алломорфизм вступающих в контакт языковых систем требует детального анализа так называемой первой ступени ассимиляции, которая включает в себя оформление иноязычия графическими средствами языка-реципиента, фонематическое и акцентологическое освоение заимствуемой единицы. Проиллюстрируем основные тенденции.

Фонемный состав французского языка (16 гласных, 3 аппроксиманты и 18 согласных) определяет качественное доминирование вокалических черт в фонологической системе языка-реципиента в отличие от таковой языка-донора, явно тяготеющего к четко выраженному консонантному типу, где преобладание согласных фонем становится просто подавляющим за счет наличия оппозиции по твердости — мягкости, нефункциональной во французском языке. Очевидно, что одна лишь указанная разница в количестве гласных и согласных фонем не позволит сохранить аутентичный звуковой состав при переходе элементов из одного языка в другой. Фонематическая ассимиляция осложняется, кроме количественных характеристик, уже отмеченным качественным несовпадением фонологических оппозиций, чем обусловлена активизация следующих тенденций:

• (1)    Фонема [ы], присутствующая в словах блины, голубцы, сырник , не имея однозначной трактовки средствами французской фонологии, может быть передана либо фонемой [i] (здесь следует упомянуть, что отсутствие палатализации согласной фонемы перед передними гласными во французском языке сближает русскую фонему, которую представители Московской фонологической школы считают вариантом [и] перед твердой

согласной, с ее условным коррелятом): blinis, goloubtsys , либо [ε], более близкой оригинальному звуку по подъему: sernik .

• (2)    Палатальная артикуляция французских фонем [k], [g] и [l] вне зависимости от позиционных и комбинаторных характеристик выражается в непроизвольном смягчении русских твердых [к], [г], [л]: водка — vodka, каша — kacha, кулебяка — coulibiac, малосольный огурец — malossol, тя-лятина по-орловски — veau Orloff.

• (3)    Отсутствующий во французском языке мягкий шипящий [ш’] получает многофонемную интерпретацию посредством слияния звуков [t] и [ʃ], как это произошло со словом борщ — bortch , или [ʃ], [t] и [ʃ], как в слове щи — chtchi .

• (4)    Аффриката [ц] также вынуждает французов прибегать к субституции ее несколькими фонемами: традиционно здесь происходит слияние [t] и [s]: голубцы — goloubtsys .

• (5)    Не свойственная французским согласным оппозиция по твердости — мягкости обусловливает йотацию гласной [а] после палатализованной в русском языке согласной: кулебяка — le koulibiac.

• 3.    Фонемно-графические корреляции

• 4.    Акцентуация

• 5.    Заключение

Графическая ассимиляция иноязычной лексики заключается в передаче графемными средствами латиницы кириллического написания русизма, в силу чего все многообразие моделей можно свести к двум тенденциям:

— наличие во французской фонематической системе звуков, артику-ляционно и акустически близких прототипу, определяет субституцию русских графем привычными для французов буквосочетаниями, например, буква ш , которая самостоятельно не присутствует во французском языке, на письме передаётся сочетанием ch , как в словах каша — kacha , ватрушка — vatrouchka ; или наличие специального буквосочетания для обозначения фонемы [u] делает возможной передачу русской фонемы [у] посредством сочетания ou , как в словах закуски — zakouskis, голубцы — goloubtsy ;

— невозможность прямой передачи звучания прототипа графическими средствами языка-реципиента влечет за собой необходимость комбинировать графемы таким образом, чтобы получившийся комплекс звучал максимально близко к фонетике оригинала: так, например, графема я передается через сочетание -ia ( coulibiac ), графема щ — посредством последовательности буквосочетаний, соответствующих указанным выше звукам: bortch, chtchi , — либо вызывает к жизни различные случаи формального варьирования как в рамках одной единицы, например, goloubtsy — gou-loubtsi , так и при передаче разных единиц: blini, sernik .

Наличие графических и фонетико-графических вариантов возможно в первую очередь за счет устного заимствования, поскольку именно данный путь проникновения иноязычной лексики, воспроизводящий, хоть и в большом приближении, фонетику прототипа, и послужил основой при становлении пласта русской лексики в системе французского языка. Прямым доказательством устного пути заимствования может служить удвоение согласной s в словах kissel, malossol — именно таким образом французы отражают аутентичное произношение рассматриваемых единиц, так как одиночная s в позиции между двумя гласными дает звук [z], — либо примыкание к иноязычной основе конечной e muet , обеспечивающей про-износимость финальной согласной: компот — compote .

Среди всех рассмотренных нами случаев графической адаптации отдельно стоит отметить передачу русских фамилий на -ов в названиях блюд посредством использования буквосочетания - off согласно традиции, сложившейся в XIX веке, отсюда подобная транслитерация эпонимов: veau Orloff, boeuf Stroganoff.

Акцентологически для всех русизмов во французском языке характерен обязательный перенос ударения на последний слог основы, иногда с усечением финальных слогов слишком длинного по французским меркам русского слова-прототипа: малосольный — malossol , — либо субституцией суффикса: ботвинник — botwinka .

Итак, глюттонический дискурс французского языка в очередной раз демонстрирует определенный, довольно устойчивый интерес французов к русской культуре, выражающийся в активизации старых заимствований ( vodka, kacha, veau Orloff, boeuf Stroganoff) и заимствовании новых реалий кулинарной сферы, чье освоение еще только началось. Войдут ли они в активный запас французского языка, покажет время, однако, как легко увидеть, определенные модели ассимиляции для подобных единиц, несмотря на сравнительно небольшое число русизмов во французском языке, уже выработаны в процессе исторического развития французского языка и французско-русских языковых контактов.