Гоголь на Корфу

В одном из писем Амвросия Оптинского сообщается, что Н. В. Гоголь был свидетелем чуда у мощей святителя Спиридона Тримифунтско-го на острове Корфу. Преподобный Амвросий пишет: «Николай Васильевичь Гоголь, бывши в Оптиной Пустыни, передавал издателю жития и писем затворника Задонскаго Георгия (о. Порфирію Григорову¹. – С. З. ), что он сам ви-делъ мощи св. Спиридона и был свидетелемъ чуда от оных. При нем мощи обносились около города, как это ежегодно совершается 12 дека-бря² с большим торжеством. Все бывшие тут прикладывались к мощам, а один английский путешественник не хотел оказать им должного почтения, говоря, что спина угодника будто бы была прорезана и тело набальзамировано; потом однако решился подойти, и мощи сами обратились к нему спиною. Англичанин в ужасе пал на землю пред святыней. Этому были свидетелями многие зрители, в том числе и Гоголь, на которого сильно подействовал этот случай» [13]. На это письмо-легенду ссылается В. А. Воропаев [4]. Рукопись письма Амвросия Оптинского не найдена, а при издании дата его написания была утрачена, но из контекста письма можно предположить о времени пребывания Гоголя на Корфу, что это могло быть до июня 1850 года: тогда Гоголь впервые приехал в Оптину, где сдружился с отцом Порфирием Григоровым [7]. Возможно, из-за отсутствия даты события этот факт не отмечен в биографии Гоголя ни Ю. В. Манном [9], ни В. Переверзевым [11], ни Вересаевым [3], ни Шенроком [15], изучавшими жизнь и творчество писателя.

Недавно мы разыскали рукопись письма преподобного Макария Оптинского к своей духовной дочери Анне Ивановне Воейковой, в котором также упоминается о чуде у мощей святителя Спиридона Тримифунтского: «Кстати о св. мощах идет речь, скажу вам сообщенное мне в письме от Нат<альи> Петр<овны>, а им пересказывал Гоголь, бывший в прошлом году в Корфу; там есть мощи св. Спиридона Тримифунтского. На открытии английский путешественник, быв- ши там, желал видеть мощи св. Спиридона без покрова, что и было исполнено. Англичанин осматривал св. мощи (которые, как говорит Гоголь, сохранились совершенно невредимыми, и представляют вид недавно умершего человека), начал рассуждать о том, что это св. мощи набальзамированы, и что это особенно известный род бальзамирования, употребляющийся еще в Египте, и состоит в том, что мертвому вырезывают кусок из спины – чрез отверстие вынимают внутренность и наполняют тело ароматическими веществами. Когда он это говорил и монахи его слушали, может быть, иные и начинали сомневаться, тогда св. мощи вдруг сами собою повернулись в раке и перево<ро>тились к нему спиною! (курсив наш. – С. З.). Это так поразило англичанина, что он тут же с ума сошел, а весь город ни о чем не говорил, как об этом происшествии, когда Гоголь туда приехал» (26 января 1849 года) [8]. Это письмо было впервые опубликовано в 1862 году [12], но с купюрами именно данного чудесного эпизода, и издано полностью только через полтора века [8].

Был Гоголь свидетелем чуда у мощей Спиридона Тримифунтского или же он узнал об этом от очевидцев? Даже в пересказе старца Макария описание чуда у мощей Спиридона Тримифунт-ского будит воображение слушателей. Можно представить, как говорил об этом Гоголь, который, как известно, был дивным рассказчиком.

В каком же году Гоголь мог посетить греческий остров Корфу? Он был за границей несколько раз, но только в 1848 году совершил морское путешествие, отправившись по Средиземному морю из Неаполя до Святой земли. «Около 20 января 1848 года Гоголь покинул Италию… плыл по Средиземному морю на маленьком пароходе “Капри”… На Мальту прибыл около 22 января н. ст.» [9], что подтверждается датировкой писем писателя. Из Неаполя Гоголь писал 20 января 1848 года Н. Н. Шереметевой. С Мальты он писал А. П. Толстому (22 января 1848 года), графине А. М. Виельгорской (23 января), С. П. Шевыреву (25 января) [5]3.

С острова Мальта писатель отправился в Смирну. Это совпадает со старинными маршрутами XIX века, даже о январской штормовой погоде в Средиземном море есть свидетельства современников Гоголя [3]. Подтверждением того, что в то время морской путь из Неаполя до Иерусалима проходил через Триест, Корфу (современное название – Керкила) и Смирну (из-за неспокойного Средиземного моря, несовершенности судов того времени и маломерности пароходика, ходившего из Неаполя до Смирны), является письмо Антония (Бочкова) о. Макарию Оптинскому от 16 сентября 1851 года4. В Смирне Гоголь пересел на пароход австрийской компании Ллойда «Истамбул», следовавший курсом на Бейрут [9]. И вот здесь с ним встретился священник отец Петр Соловьев, который нашел писателя задумчивым и неразговорчивым [14].

По письмам и воспоминаниям Гоголя и его современников составляется такой маршрут: Неаполь (20 января 1848 года) – Мальта (22– 25 января 1848 года) – Корфу – Смирна (конец января 1848 года) – Родос – Бейрут (начало февраля 1848 года) – Иерусалим (середина февраля 1848 года).

Маршрут Гоголя на Святую землю (Картограф М. С. Богданова)

Гоголь шесть лет стремился на обетованную землю. Писатель планировал совершить средиземноморский круиз зимой сначала в 1847 году, а затем в 1848-м: «Осенью объеду Италию, <в> зиму берега Средиземного моря, Сирию, Грецию, Иерусалим и чрез Константинополь, если благословит Бог, в Россию, что долженствует быть весной грядущего, 1847 года» (В. А. Жуковскому, 4 марта 1846 года, Рим); «проберусь разными дорогами по Европе вновь в Неаполь к осени, с тем, чтобы оттуда двинуться на Восток. Всю зиму и начало весны проведу на Востоке, а оттуда, если Бог благословит, пущусь в Русь, на Константинополь, Одессу и, стало быть, на Киев» (А. С. и У. Г. Данилевским, 6 марта 1847 года, Неаполь).

Но что-то не давало Гоголю совершить запланированное. Он медлил с поездкой на Святую землю: «…замирает малодушный дух мой при одной мысли о том, какой длинный мне предстоит переезд, и все почти морем, которого я не в силах выносить и от которого страдаю ужасно» (М. П. Погодину, 25 ноября 1847 года, Неаполь). Его мучали сомнения, боязнь, что его веры недостаточно, чтобы Бог позволил ему паломничество ко Гробу Господню. Письма Гоголя в декабре 1847 – январе 1848 года полны смутного предчувствия и страха, что его приближение к Святой земле Бог сочтет за святотатство и накажет за это. И Гоголь исповедовался перед своими друзьями, просил у них прощения, будто собирался в свой последний путь. «…Теперь только дивлюсь своей гордости, дивлюсь тому, как Бог не поразил меня и не стер с лица земли. <...> Мне кажется даже, что во мне и веры нет вовсе; признаю Христа Богочеловеком только потому, что так велит мне ум мой, а не вера. <...> Вот всё, но веры у меня нет. Хочу верить. И, несмотря на все это, я дерзаю теперь идти поклониться святому гробу. <...> О, помолитесь обо мне, чтобы Бог не поразил меня за мое недостоинство (курсив наш. – С. З.) и удостоил бы об этом помолиться! <…> О, молитесь обо мне, добрая душа моя! Молитесь, чтобы Бог избавил меня от всякого духа искушения и дал бы мне уразуметь его истинную волю. Молитесь, молитесь крепко обо мне, и Бог вам да поможет обо мне молиться!» (М. А. Константиновскому, 12 января 1848 года, Неаполь). «…Как растопить мне мою душу, холодную, черствую, не умеющую отделиться от земных, себялюбивых, низких помышлений и даже от тех недостатков, которые видит она сама и которых сама ненавидит?» (С. П. Шевыреву, 23 января 1848 года, Мальта).

Посещение мощей Спиридона Тримифунт-ского на Корфу было для писателя незапланированным. Гоголь случайно оказался здесь. Если бы он попал на Корфу на месяц раньше, то оказался бы свидетелем чуда. И Гоголь переживает сильное духовное потрясение: он предчувствовал то, что произошло с англичанином, но испытывал это, как будто именно его, Гоголя, Бог поразит за недостоинство . Несколько дней назад на Мальте он считал, что выехал из Неаполя слишком рано («Пишу к вам теперь из Мальты. Странствования мои по Средиземному морю, как видите, уже начались. Из Неаполя меня выгнали раньше, чем я полагал, разные политические смуты и бестолковщина…» (А. М. Вьельгорской, 23 января 1848 года, Мальта). После Корфу Гоголь понимает, что спасительно опоздал, что предчувствия его были знаком свыше, но он по-своему распознал этот знак. Воображение писателя в деталях воссоздало картину случившегося, но по рассказам очевидцев.

Становится объяснимым, почему чудесный эпизод у мощей Спиридона Тримифунтского имеет две версии. Вторая версия могла возникнуть, когда Гоголь, рассказывая Григорову о со- бытии на Корфу, поделился с монахом своими внутренними переживаниями и потрясением, что Господь спас его, такого же сомневающегося, как и тот англичанин; и отец Порфирий совместил в своем сознании чудо веры, сошедшее на Гоголя в день посещения острова Корфу, и чудо, происшедшее у мощей святого в день его памяти.

Становится понятным и то, почему, когда Гоголь попал в Святой Град, ожидаемое, чаянное им так долго не произошло. Гоголь ждал чуда, и Господь воздал по вере его. Но чудо случилось не в Иерусалиме, а до его посещения, на Корфу. Поэтому Гоголь так и не описал Палестину, как это обещал жене С. Т. Аксакова Ольге Семеновне в начале 1842 года [6].

В своих письмах Гоголь сообщал, что разочарован пребыванием в Иерусалиме: «Где-то в Самарии сорвал полевой цветок, где-то в Галилее другой; в Назарете, застигнутый дождем, просидел два дни, позабыв, что сижу в Назарете, точно как бы это случилось в России, на станции» (В. А. Жуковскому, 28 февраля 1850 года, Москва). Это состояние усталости и обыденности объяснимо тем, что встреча с Богом, о которой Гоголь мечтал столько лет, произошла на Корфу, а весь остальной вояж писателя был возвращением домой.

Возвращался Гоголь из Иерусалима в Россию через Турцию и через Одессу. «Пишу к тебе… несколько строчек из Байрута, за несколько часов до отъезда с пароходом в Смирну и Константинополь» (В. А. Жуковскому, 6 апреля 1848 года, Бейрут). А. П. Толстому Гоголь писал 13 апреля 1848 г. уже из Константинополя.

Получается, что только в конце января 1848 года Гоголь имел возможность посетить святой остров, почему не мог быть свидетелем чуда у мощей святителя Спиридона Тримифунтско-го, хотя только благодаря русскому писателю в мире стало известно об этом чудесном событии, прославляющем православную веру.

* Работа выполнена при поддержке (в рамках) Программы стратегического развития на 2012–2016 годы «Университетский комплекс ПетрГУ в научно-образовательном пространстве Европейского Севера: стратегия инновационного развития».