Художественная культура в зеркале культурологического анализа

В своем существовании каждый субъект старается достичь своей цели, совокупность этих достижений определяет общее направление всего социума. Созидание это суть культурного творчества, а фундаментальный закон движения энергии и материи в этом творчестве есть гармония. Абсолютное совпадение этих условий порождает красоту. В. С. Соловьев писал: «... в красоте, как в одной из определенных фаз триединой идеи, необходимо различать общую идеальную сущность и специально эстетическую форму. Только эта последняя отличает красоту от добра и истины, тогда как идеальная сущность у них одна и та же - достойное бытие или положительное всеединство, простор частного бытия в единстве всеобщего. Этого мы желаем как высшего блага, это мы мыслим, как истину и это мы ощущаем как красоту, но для того, чтобы мы могли ощущать идею, нужно, чтобы она была выращена в материальной действительности. Законченностью этого воплощения и определяется красота, как таковая, в своем специфическом признаке» [1]. Английский философ Фрэнсис Бэкон утверждал, что «добродетель есть не что иное, как внутренняя красота, красота же - не что иное, как внешняя добродетель» [2]. То есть, красота внешняя есть отражение красоты внутренней. Таким образом, несомненно, что для субъекта культуры в его существовании крайне важен эстетический контент его бытия. Вектор развития культуры это стремление к красоте.

С другой стороны, если рассматривать стремление культуры к красоте как движение, то мы видим, как начинает работать «Третий закон Ньютона», который гласит, что «каждое действие прямо пропорционально противодействию» и в качестве противодействия здесь выступает стремление красоту разоблачить, осквернить, или разрушить. Если В.С. Соловьев называл красоту силой, укрощающей «недобрую тьму» и отсекающей от нее свет, то, в романе «Братья Карамазовы», Достоевский говорит: «красота - это страшная вещь, тут дьявол с Богом борется, а поле битвы - сердца людей» [3]. Если Фридрих Гегель полагал, что «Нравственность должна выступать в форме красоты», то Л. Н. Толстой был убежден, что красота возбуждает пороки, а добродетель побеждает их. «Удивительное дело, какая полная бывает иллюзия того, что красота есть добро», - говорил он [4]. Несомненно, что любое совершенство это нечто духовное и красивое, а та деструктивная сила, которая стремится разрушить гармоничное и нравственное, есть либо проявление низменного и негуманного, либо это проявление экзистенциального права подвергать завершенное сомнению. В любом случае красота без духовного наполнения, так же как и некрасивая нравственность, есть несовершенство и незавершенность. Если приближаясь к красоте, мы удаляемся от добродетели, или, приближаясь к добру, удаляемся от красоты, то оба направления отдаляют нас от гармонии, а значит, отдаляют нас от прекрасного.

Задача художника показать не красоту, а правду жизни, ее наготу, натуралистичность. Следовательно, истина не может быть безобразной. «Красота и счастье, - в этом случае, как считал Джордж Шоу, - лишь побочные эффекты». Если нет побочных эффектов, то и произведение художника, как эксперимент по поиску совершенства, можно считать неудавшимся. Красота вариативна, как вариативно ее восприятие множеством различных людей. Красота может провоцировать, пугать, даже губить, но она никогда не сможет оставить кого-то равнодушным, потому что главными рецепторами ее воспринимающими являются высшие чувства человека разумного. Прекрасное это одновременно и мимолетное и вечное явление, парадокс, облагораживающий личность, управляющий глубинными ее мотивациями. А каковы эти мотивации по выражению, созидающие или деструктивные, зависит от характера формирования этой личности. Талантливый художник всегда и глубинный воспитатель своих ценителей.

Существует мнение, что внутренняя красота человека и его внешность понятия не тождественные. Однако в противоположность этому мнению существует интуитивная вера в то, что внешняя красота это отражение красоты внутренней. Об этом же говорит и ставшее крылатым выражение А. П. Чехова, который утверждал, что «В человеке должно быть все прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли» [5]. К красоте всегда приковано особое внимание, впрочем, как оно особо обращено и ко всему ужасному. Лишь серая обычность часто остается незамеченной. Об этом говорит и Н.В. Гоголь в своей повести «Портрет». Человеку, который вышел из дому в светлой праздничной одежде, - считает великий писатель,- стоит только быть обрызнутым одним пятном грязи из-под колеса, и уже весь народ обступил его, и указывает на него пальцем, и толкуют об его неряшестве, тогда как тот же народ не замечает множества пятен на других проходящих, одетых в будничные одежды. Ибо на будничных одеждах не замечаются пятна». Вот и получается, что прекрасное и ужасное не просто антонимы, это противоборствующие стороны добра и зла, где равнодушный наблюдатель не имеет никакого значения.

Гоголь сравнивает красоту с магией и отдает владение этой силой художнику, наделяя последнего необычайным могуществом, утверждая, что «В ничтожном художник-создатель так же велик, как и в великом, в презренном у него уже нет презренного, ибо сквозит невидимо сквозь него прекрасная душа создавшего, и презренное уже получило высокое выражение, ибо протекло сквозь чистилище его души... И во сколько раз торжественный покой выше всякого волненья мирского; во сколько раз творенье выше разрушенья; во сколько раз ангел одной только чистой невинностью светлой души своей выше всех несметных сил и гордых страстей сатаны, во столько раз выше всего, что ни есть на свете, высокое созданье искусства [6].

Красота может быть орудием в руках ужасного, а ужасное может быть прекрасным внутри и чистый разум или механическая логика, не могут быть мерилом этих сил, ибо разграничительную линию между материальным и духовным можно только чувствовать посредством эмоционального восприятия. Так великий греческий мыслитель Платон, восхищавшийся геометрией, считал величайшим достижением живописи древние египетские рисунки, в которых отсутствовали перспектива и объем, свойственные всему естественному. Философ видел в них полет абстрактного мышления, отказываясь считать искусством зеркальное копирование естества [7]. Но стоило чувственному живописцу ХХ века добавить к простейшей геометрии немного экспрессии, как мир очаровался необычайными, проникновенными, часто футуристическими шедеврами различных направлений абстракционизма, и живопись стали сравнивать с музыкой. «Одна из целей абстракционизма — достижение «гармонизации» [8].

Восприятие гармонии зависит от многих факторов. В первую очередь от врожденной предрасположенности человека воспринимать эстетику либо рационально, либо эмоционально. На второй ступени находится такой немаловажный для восприятия действительности фактор, как возраст. Третьим по значению фактором восприятия являются культурные традиции различных цивилизаций и этносов, где значительную роль играют идеологические принципы. Четвертым фактором влияния выступает сиюминутная экспрессия человека, его эмоциональное состояние здесь и сейчас. Все перечисленные факторы это индивидуальная настройка, так сказать первичная предустановка личности, ее дивинация. Последняя влияет на первичные способности человека, например, видеть связи событий, видеть нарушения этих связей, умение бессознательно компенсировать несоответствия путем логической подстройки цепочки событий во всем сюжете. «Дивинация проявляется как разрешение ожиданий интерпретатора. Дивинация создает известную установку и делает дальнейшее чтение активным процессом, в котором анализ совпадений или несовпадений с ожидаемой дивинацией начинает составлять едва ли не основное содержание всей деятельности интерпретатора» [9]. Таким образом, интерпретируя гармонию, пропуская ее сквозь себя, личность самодорабатывается, развивается. Вот почему так важно изучение влияния красоты на восприятие ее человеком.

Поиск гармонии между противоположностями, поиск абсолютной красоты обуславливает фундаментальные тенденции художественной культуры в глобальном масштабе. Различные деятели искусства ведут свой поиск истины индивидуальными путями, иногда фрагментарно, иногда более полно охватывая действительность, а иногда целиком через трагедию собственной судьбы. Произведения талантливых художников провоцируют людей всех мировых культур стремиться к гармонии, которая является важным вектором основного человеческого поведения. В своей жизни каждый человек волен искать истину своим собственным индивидуальным способом. Различными дорогами шли в поиске гармонии и различные сообщества людей. В западной культуре превалировало стремление к совершеству личности, к абсолютизации духовного начала человека. Победа добра над злом и девальвация животных страстей в обществе стали целью Христианства. Восточные народы двигались в поиске гармонии через самоотречение и отрицание внешней действительности и это особенно полно проявилась в Буддизме.

Красота и гармония всегда являлись ядром как православной, так и дохристианской русской культуры. Верования полукочевых-полуоседлых племен еще скифского периода поэтично переданы в книге под редакцией Миролюбова «Сказания о стародавних временах русских». В космогонической главе «Сказание про Рай – Ирий» описаны представления древних русичей о вселенской гармонии. По этим представлениям мир делился на три первоосновы: навь, явь, и правь. Навь это вышний мир, явь это земная реальность, телесное бытие, а правь – это правда, истина [10]. Вот эта истина и есть духовная гармония дохристианской Руси. Языческое разделение космоса на три части, предания о вероломном распятии готским предводителем Венитаром славянского князя Божи Бело-ярова, стали благоприятной почвой для распространения христианского Православия на Руси. Не случайно когда русские люди видят распятого Иисуса Христа, они восклицают: «Боже мой». История о Боже запечатлена в летописях готского историка Иордана.

Таким образом, художественная культура разных народов, их стремление к красоте и гармонии рождает талантливых художников, а они в свою очередь создают высокое искусство. И если художественная деятельность разных этносов облагораживает культуру в целом на бессознательном уровне, то искусство это сознательный поиск истинной красоты. Предыдущие достижения культурного развития подготовили разум и волю человека к осмыслению и освоению энергии, которая наделяет простую целесообразную геометрию человеческого быта непредсказуемой эстетикой осмысленных и глубоко переживаемых эмоций, связанных с постижением духовного наполнения материальной действительности. Эта сила помогает нам понять, что люди не бездушные твари, копошащиеся на дне равнодушной вселенной, и космос наполнен не одним только разумом и материей.

Красота может быть инструментом разрушения и мотивация любого деструктивного поведения всегда многообразна. Однако существуют общие правила и законы, четко разграничивающие созидательные и разрушительные тенденции эстетического освоения мира. Разрушение, которое оправдывается соблазнами, всегда производится теми, кто и внешне и внутренне ужасен. Не зря знаменитый японский писатель и фотограф Кобо Абэ в романе «Чужое лицо» говорил: «То, что мы называем красотой, может быть, и есть сила чувства протеста, восстающего против разрушения». Другими словами, тот, кто созидает красоту, сохраняет ее, борется за справедливость и протестует против любых проявлений безобразного, сам становится прекрасным, как прекрасна сама мудрость. Человек пропускает полноту мира сквозь собственное несовершенство, и чем он сам несовершенней, тем недоступней для него красота, которой он, в виду собственной ограниченности, становится не в силах обладать и разочаровывается, обрушиваясь на все незапятнанное с критикой и разоблачениями. Поэтому одна из основных функций искусства это помочь человеку преодолеть несовершенство самого себя, увидеть, что мир гораздо шире того тоннельного его восприятия, которое мы часто не признаем в себе.

Многообразие окружающей действительности вариативно и изменчиво, человек же обладает всего пятью органами чувств и их количество неизменно. Поэтому внешний мир мы познаем всего пятью различными способами, но и этого достаточно, чтобы информация, поступившая к нам извне, давала импульс либо развитию, либо деградации мира внутреннего. Мы не абсолютны, но это не означает, что мы никогда не сможем достичь абсолютной гармонии. Человек содержит в себе потенциальную абсолютность, глубочайшую потребность в максимальном совершенстве.

Поэтому, - как справедливо заметил Томи Гретцвельг, - «Красота -это не форма, красота - это содержание, воплощенное в форме. Встречаясь с красотой, принимая её, сливаясь с ней, человек становится завершенным - таким, каким его задумал Бог - любящим». Искусство расширяет грани нашего восприятия мира, даже эмпирический метод познания реальности не охватывает все ее грани, искусство же проникает в сферу духовного, эмоционального и сообразует идеальное с материальным посредством создания художественного образа.

Несомненно, художественный поиск - это метод, способный приоткрыть самые сокровенные тайны мира, которые невозможно увидеть каким-либо другим способом. Художественный способ познания неподвластен физическим законам, его нельзя ограничить ни законом притяжения, ни временными рамками. Искусство это и вечный двигатель и машина времени одновременно. Мгновение, прожитое Ромео и Джульеттой, будет вечным солнцем в темноте человеческой истории до скончания веков и будет вечно двигать влюбленные сердца друг к другу, через любые тернии.

Вдохновение, переживаемое художником, помноженное на трагедию судьбы поэта - вот высшая математика высокого искусства, которая способна устремлять все человечество к краю вселенной в поисках истины или низвергать его гордыню в прах перед лицом вечно пугающей непостижимости. Художники вдохновляют ученых, предвосхищают научные открытия, взывают к совести. Стихотворение способно поднять солдат из окоп и повести их к подвигу, песня может сплотить и дисциплинировать коллектив, экологическая фотография открывает глаза на мерзости, которые мы отказываемся видеть, но которые ведут нас к гибели.

Художественное творчество это не только способ познания и переработки окружающего мира интеллектом, это еще и способ увековечивания событий, происходящих внутри культуры. Древние греки запечатлевали красоту человеческого тела в камне в виде прекрасных статуй. Народы мезоамерики лестницами к Богу - пирамидами на века врезали в пространство главные принципы своих удивительных верований. Суровый дух времени рассек пополам бескрайнюю Азию, протянувшись великой китайской стеной от одного края степного океана до другого. Золотыми саркофагами древние египтяне пытались удержать ускользающую жизнь человека-бога фараона. И во всех этих величественных художественных творениях люди старались выйти за рамки физического тела и физических законов, преодолеть ущербность, оторваться от земли, выйти за пределы пузыря известной реальности, наполнить свой внутренний мир светочем озарения и просветления.

Вместе с тем за искусство может выдаваться и пустышка. Когда в силу вступают законы золотого тельца и царство демона мамоны, искусство становится безидейным, безответственным, бессмысленным, худож- ник начинает заниматься самоутверждением и самолюбованием. Подобные явления значительно подрывают основы художественного осмысления мира, понижая авторитет искусства в глазах современников.

Красота и гармония создают человека будущего, просветленного, разносторонне развитого. С точки зрения культурологии, искусство это возможность для каждого человека приобщиться к системе общепринятых ценностей, получить доступ к тем духовным сокровищам, которые гармонизируют личность, возносят ее на новую ступень духовного развития. Красота это и снисхождение и милосердие. Уродство же это всегда гордыня и заносчивость. Сила может быть прекрасной только тогда, когда защищает бессилие, а слабость становится могущественной, когда способна полюбить благородство и бескорыстие великого.

Если научное познание - это осознанная деятельность, то искусство - это, скорее, интуиция, подсознательное предчувствие скорого открытия в виде эмоционально пережитого сюжета или образа. «Наутилус» -вымышленный подводный корабль капитана Немо из фантастических произведений Жуля Верна «Двадцать тысяч льё под водой» и «Таинственный остров» появился в 1869 году и только в 1914 году появилась настоящая исследовательская подводная лодка «Лолиго» в Германии. Абстракции известных художников предвосхитили теории физиков о параллельных реальностях, об альтернативных мирах, о действительности, создаваемой разумом, независимо от существующего космоса, породили идеи о существовании ноосферы.

Искусство - глубоко духовное творчество и, в отличие от других форм познания, оно претендует на абсолютность, стараясь охватить все грани вселенной, независимо от того, какое - материальное или идеальное наполнение она имеет.

Это тем более важно, что и сам человек - порождение этой вселенной и имеет ту же сложную материально-духовную природу, что и окружающий его космос. Художественная культура - это послание вселенной, пропущенное сквозь внутреннее переживание человека и часто драматичность земной жизни, где все живое находится в состоянии вечной борьбы, потому что не бывает дороги без преград, движения без противодействия, тем более что путь живого - это путь к совершеству.

Таким образом, ценность духовного творчества, выраженного художественной культурой, имеет общечеловеческое и, возможно, вселенское значение. Поэтому так важен культурологический мониторинг этого явления. Художественная культура это сепаратор между собственно культурой и ее сливками - искусством. Если культура сама по себе может быть ужасной и жестокой, то художественный ее сегмент развивается по законам красоты и гармонии. Чистый разум, не обремененный высокими чувствами духовной рефлексии не способен создавать красоту, его рационализм выберет кратчайшие и наилегчайшие пути от точки до точки по принципам простейшей геометрии, по законам простейшей математики и результатом таких манипуляций станет осознание бессмысленности биологического существования. Духовное переживание, высокие эмоции, такие как любовь, ненависть, горе, счастье, комедия и драма открывают разуму горизонты другой, нематериальной вселенной.

Осмысление художественной вселенной, изучение ее эгрегоров и образов, погружение в нее индивидуума, социализирует последнего, открывает ему материальное выражение высокой морали, достоинства личности, дает подсказки к бесконфликтному существованию в обществе. Ориентируясь в художественном пространстве, гражданин обретает более четкое понимание собственной профессиональной полезности и востребованности среди современников.

Художественная культура не просто способ эстетического освоения мира, она в буквальном смысле обеспечивает ноосферу красотой и как генератор красоты она интересна науке. Культурология рассматривает художественную культуру как обширный кластер общей культуры, имеющий сложное, многоуровневое строение, постоянно синтезирующий различные подсистемы в самом себе, но не смотря на часто антагонистические отличия, все сегменты культуры развиваются по общим правилам, основное из которых это поиск гармонии. Эстетика и духовный контент фундаментальны для всех художественных отраслей. Этот фундамент позволяет рассматривать художественный космос как относительно независимую социальную надстройку.

Вектор развития художественной культуры имеет социальное значение, поэтому коррекция в этой области не должна быть исключена. В этом вопросе особую осторожность необходимо проявлять в проблемах свободы творчества и цензуры. Различные табу должны преодолеваться воспитанием художника в социуме. Художник должен быть разумным, а ученый должен быть творческим. Рациональная и духовная рефлексия должны быть взаимны и проницаемы, гармония и инструмент, и цель творчества. Флуктуации в развитии воспитательной функции художественной культуры, несомненно, имеют последствия и проявляются уже через поколение. Поэтому значение нарушений в этой области нельзя приуменьшать, даже с точки зрения государственной безопасности, так как исторические уроки наглядно показывают зависимость форм государственного строя и государственного суверенитета от формы идеологии и уровня культуры в обществе.