Императорское русское музыкальное общество в годы Первой мировой войны

осенью 1914 года императорское русское музыкальное общество (ирмо) вступило в 55-й год своего существования. скорее всего эту полукруглую дату оно непременно отметило бы (пусть и не так пышно как отмечало 50-летие), если бы размеренную жизнь российской империи не нарушила начавшаяся в августе первая мировая война.

возглавлявшая к тому времени ирмо принцесса елена георгиевна саксен-аль-тенбургская (1857—1936), урождённая мек-ленбург-стрелицкая, в первые дни войны приняла русское подданство [9], явно подчеркнув тем самым, на чьей она стороне. Это, конечно, был настоящий Поступок со стороны представительницы царского дво- зима татьяна Юрьевна — кандидат искусствоведения, доцент кафедры истории, истории культуры и музееведения московского государственного университета культуры и искусств

zima TaT'iana iUR'evna — Ph.d. (history of arts), associate Professor of department of history, cultural history and museology, candidate of philosophical Sciences, moscow State University of culture and arts

ра, да ещё и немки по материнской линии. она приходилась внучкой великой княгине елене павловне (1806—1873)¹ , учредившей вместе со своим «музыкальным истопником» антоном рубинштейном в 1859 году в петербурге русское музыкальное общество (рмо), получившее в 1873-м году статус «императорское» (ирмо).

её великогерцогское величество принцесса елена георгиевна, состоявшая почётным членом ирмо с 1899 года, в 1909-м году возглавила эту солидную организацию. именно на её правление пришёлся полувековой юбилей ирмо [7], когда подводились первые основательные итоги его деятельности и строились планы на его дальнейшее развитие. именно она своей волей добилась открытия третьей в россии (и первой в провинции) саратовской консерватории (1912) и только после неё — киевской и одесской (1913). именно на долю елены георгиевны выпало возглавлять в последние годы её существования грандиозную просветительско-образовательную структуру, в какую превратилось русское музыкальное общество за 58 лет (после февральской буржуазно-демократической революции оно лишилось статуса «императорское», а в 1918-м и вовсе было ликвидировано).

к тому моменту это «царское детище» имело более 50 отделений по всей стране от варшавы до владивостока и от кронштадта до астрахани и продолжало успешно решать две наиважнейшие задачи, сформулированные ещё в первом уставе 1859 года: 1) приобщение широкого слушателя к классической музыке и 2) подготовка профессионального музыканта. иными словами — задачи про све ти тель ст ва и об ра зо ва ния. при каждом из отделений ирмо функционировало учебное заведение — музыкальные классы или музыкальные училища, выпускники которых могли продолжить учёбу для получения профессии в одной из пяти консерваторий. помимо образовательного направления, все отделения ирмо, по мере творческих сил и возможностей, занимались концертной деятельностью, активно приобщая население своих регионов к русской и европейской музыке. Эту цель преследовали все предшественники елены георгиевны, возглавлявшие императорское русское музыкальное общество. трудно и некорректно выделить из них кого-то одного; каждый внёс значительный вклад в успешное развитие этой «несущей конструкции» всей светской музыкальной культуры россии, однако остановимся всё-таки на одном имени особо, тем более оно хоть и косвенно, но перекликается с темой первой мировой войны. Это — вице-президент ирмо, великий князь константин константинович романов (внук николая i), более известный под криптонимом к.р.

первая мировая война не просто ворвалась в его жизнь, она фактически вырвала его вместе с любимым сыном олегом из жизни. константин романов (1858—1915) взрастал в очень музыкальной семье, его отец — великий князь константин николаевич — «до дрожи в жилах» любил музыку, играл на виолончели и органе, участвовал в любительском квартете и оркестре иоганна штрауса в концертах павловского вокзала, председательствовал в ирмо в 1873—1892 годах, а мать, великая княгиня александра иосифовна, прекрасно владела фортепиано и даже пробовала свои силы в композиторской практике (она возглавляла ирмо после мужа, в 1892—1909 годах). взрастая в столь творческой атмосфере, к.р. не мог не полюбить музыку. впоследствии, став отцом большого семейства, он прививал эту любовь и своим восьмерым детям, приглашая к ним музыкальных педагогов, а также регулярно устраивая домашние концерты. особенно радовали его успехи наиболее близкого ему духовно сына олега, несомненно художественно одарённого и чрезвычайно чуткого ко всему прекрасному. незадолго до начала первой мировой войны олег на- ходился в париже, откуда писал отцу с восхищением об опере «фауст», которую он «знал наизусть» [1], а теперь вот услышал её впервые на сцене парижской «гранд-опера». на войну олег ушёл добровольцем и в первых же боях погиб. с такой утратой любящий отец никак смириться не смог; сердечно заболел, слёг и в июне 1915 года ушёл вслед за горячо любимым сыном.

значение к.р. для ирмо (как, впрочем, и для всей российской культуры) трудно переоценить, ведь именно ему музыканты-профессионалы, да и все меломаны, обязаны наличием Большого зала московской консерватории, именно он педантично инспектировал его строительство, и в частности прибег к помощи министра финансов с.Ю. витте (почётного члена ирмо) с целью добиться, чтобы государственное казначейство выделило 100 тысяч рублей «на окончание расчётов по сооружению нового здания» [6]. вся музыкальная общественность страны знала вел. кн. константина константиновича как отзывчивого человека, о чём свидетельствуют приведённые в отчётах провинциальных отделений ирмо многочисленные телеграммы за его подписью как вице-председателя. своим уходом в 1915 году он пополнил ряд многих выдающихся деятелей, личным вкладом которых расцветала русская музыкальная культура рубежа XiX—XX веков и которых не стало только за первый год войны. российская пианистка и музыкальный педагог а. н. есипова, композиторы а. к. лядов, а. н. скрябин, с. и. танеев, скрипач и. в. гржимали, салонная певица и одна из основательниц петербургской консерватории Ю. ф. абаза (штуббе), дирижёр н. с. кленовский (почётный член ирмо, ученик п. и. чайковского, с 1894 года — директор тифлисского музыкального училища), министр финансов с. Ю. витте, юрист и общественный деятель анатолий чайковский, брат композитора, уполномоченный в главной дирекции ирмо от нижегородского отделения, — все они были сражены не боевыми пулями, нет. но, воз- можно, психологический климат военного времени отчасти способствовал сокращению сроков их земного бытия.

первая мировая война положила конец и такой замечательной форме бытования музыки, как международный конкурс композиторов и пианистов имени а. г. рубинштейна. согласно положению об этом конкурсе (1889), он проводился раз в пять лет, начиная с 1890 года (петербург). в 1895-м он прошёл в Берлине, в 1900 — в вене и в 1905-м в париже. пятый, состоявшийся в 1910 году в петербурге, оказался последним, так как шестому из-за начавшейся войны не суждено было состояться… начало войны, конечно, отразилось и на творческо-педагогической жизни такого мини-социума, каким являлось императорское русское музыкальное общество, но в целом война, как ни странно, мало нарушила привычный уклад внутренней жизни его отделений. можно отметить, что только два(!) из 56-ти отделений ирмо закрылись в связи с объявлением военных действий — в вильно и в иркутске. закрытие последнего скорее всего просто совпало по времени с обрушившимся на страну испытанием, нежели было вызвано ими. во-первых, война не могла непосредственно коснуться иркутского ирмо хотя бы потому, что географически оно находилось слишком далеко от линии фронта. во-вторых, в этом отделении давно наблюдался спад творческой инициативы его членов — главных движителей концертной деятельности, а педагоги (теперь уже не самоучки, а с дипломами «свободных художников» после окончания консерваторий), осевшие в иркутске, предпочитали трудиться в частных школах, нежели подчиняться бюрократическим требованиям главной дирекции столичного органа. в-третьих, иркутские купцы, ощутимо поддерживавшие до начала войны местное музыкальное общество материально, летом 1914-го, как сговорившись, отказались вкладывать деньги «в музыку», сочтя другие статьи своих расходов более приоритетными.

а вот прекращение в 1915 году существования виленского отделения ирмо было вызвано как раз большей частью причинами географическими. Хотя соседствующее с ним рижское отделение, состоящее из 97 действительных членов и 30 членов-посетителей, не пошло на крайние меры. наоборот, получив 1 октября 1914 года «обширное здание городского театра под музыкальное училище … ему удалось принять большее число учеников (всего их оказалось в этом году 847) и составить два оркестра (2-й — детский)» [6]. уже 29 октября состоялось 3-е симфоническое собрание (вечер п. и. чайковского), программа которого включала симфонию № 4, Балладу томского из оперы «пиковая дама», концерт № 1, соч. 23, струнный квинтет и итальянское каприччио для большого оркестра, соч. 45 [6, с. 46]. довольно солидный подбор музыкальных номеров, требующий не менее солидных в профессиональном отношении исполнителей. видимо, они были в рижском ирмо. 26 декабря 1914 года там же прошёл «вечер русских композиторов» (в программе — глазунов, чайковский, мусоргский, римский-корсаков, ан. рубинштейн, ребиков), открывшийся гимном союзных держав .

относительное благополучие императорского русского музыкального общества в целом омрачалось регулярными сводками с театра боевых действий. поэтому определённые обстоятельства привели дирекцию того же рижского отделения к решению эвакуироваться 28 июля 1915 года в Юрьев/ дерпт [6]. там отделение продолжало успешно функционировать и в сезоне 1915/16 годов устроило 9 симфонических и 16 популярных концертов в зале эстонского общества «ванемуйне» [6].

никакие обстоятельства не помешали успешно развиваться другому отделению, которое открыло свои действия прямо накануне войны — 9 мая 1914 года во владимире [6]. открылось оно сразу с музыкальными классами, в которых успешно шёл учебный процесс, несмотря на объективные социальные потрясения. в стабильности работы этих музыкальных классов большую роль сыграл субъективный фактор, а именно то, что они были созданы на основе существовавшей до того уже три года музыкальной школы «свободного художника» петра алексеевича ставровского (сына регента владимирского архиерейского хора алексея евграфовича ставровского). он «по-родительски» заботился о сохранении некогда «своего дела», переданного теперь под юрисдикцию организации, которой покровительствовал сам царский двор. не обходила владимирское отделение ирмо своим вниманием и местная власть, о чём красноречиво свидетельствует состав первой дирекции во ирмо — вице-губернатор, действительный статский советник, камергер двора его императорского величества николай васильевич ненароков (председатель), управляющий казённой палатой, действительный статский советник александр александрович шипов, городской голова, член государственной думы николай николаевич сомов и товарищ председателя окружного суда гуго карлович фон кна-ут…[6].

августейшие особы всячески способствовали развитию такого мини-социума, как императорское русское музыкальное общество. особенно ощутима была их материальная поддержка (и в мирные годы, и во время войны). так, например, в 1915/16-м учебном году великая княжна татьяна николаевна (дочь государя николая ii) внесла во втором полугодии за право обучения беженцев в музыкальном училище воронежского отделения ирмо 280 рублей [6]. в целом в этом году в училище насчитывалось на 60 учеников больше, чем в 1913/14-м.

несмотря на военное положение, музыка продолжала жить, и ей продолжали обучать подрастающее поколение. учащиеся музыкальных учебных заведений ирмо в мирное время систематически давали бесплатные ученические концерты (как закры- тые, так и открытые). но в означенный военный год многие из них стали практиковать платные (благотворительные) выступления. в частности, воронежское музыкальное училище провело концерт, за который выручило 331 рубль 60 копеек, и всё (до копейки!) направило на пасхальные подарки воинам в действовавшую армию [6].

Жизнь в стенах музыкальных учреждений ирмо складывалась по-разному, что, естественно, зависело от материальной базы и от педагогических кадров.

тифлисское отделение ирмо, например, получало ежегодную субсидию от правительства в 5 000 рублей. в его музыкальном училище дела шли вполне успешно, о чём «высказал много лестного» [6] композитор а. а. спендиаров (1871—1928), посетивший ученический концерт 17 марта 1916 года [6]. учащихся в 1915/16 учебном году было 616 (на 110 больше, чем в предыдущем году), из них 18 учились бесплатно, стипендиатами отделения являлись 53 человека, и за шестерых платила городская управа. в нём учились по сословиям: дети дворян и чиновников — 214, военных чинов — 6, духовного звания — 5, граждан и ремесленников — 221, купцов и крестьян — 170, а по национальностям: армян — 259, русских — 180, грузин — 82, евреев — 60, немцев — 13, поляков — 12, чехов — 2, греков — 2, итальянцев — 1 и французов — 1 [6, с. 20]. всё шло к тому, чтобы повысить статус тифлисского музучилища до консерваторского (этот акт был запланирован на осень 1917 года), но именно тогда сама жизнь внесла коррективы в эти планы... пока же в обычном режиме проводились занятия с учащимися музыкального училища и проводились концерты отделения; всего за указанный год их состоялось: 4 симфонических, 7 квартетных собраний и 1 сонатный вечер. кроме того, по приглашению местной дирекции ирмо 26 ноября 1915 года в тифлисе прочитал лекцию о чайковском и римском-корсакове прибывший из столицы издатель общероссийской музыкальной газеты николай фёдорович финдейзен (1868—1828).

Царское правительство понимало значение муз даже тогда, когда палят пушки. поэтому многие отделения ирмо продолжали получать хоть и мизерные, но положенные им субсидии подобно тому, как продолжала получать и через год кровопролитной войны государственное пособие в 15 000 рублей петроградская консерватория [6]. при такой субсидии ревизионная комиссия отделения всё же «считала бы полезным возбудить соответствующее ходатайство о снабжении консерватории топливом при помощи министерства земледелия на льготных условиях» [6] (льготы предоставлялись просветительным учреждениям, а ирмо подпадало под эту категорию).

московское отделение императорского русского музыкального общества, независимо от тягот военного времени, продолжало получать от правительства ежегодную субсидию в размере 20 000 рублей. однако за сезон 1915/16 учебного года оно дало всего 4 концерта. и только в малом зале. Большой зал консерватории был занят под госпиталь! война… если с денежными средствами у отделений ирмо дела обстояли относительно неплохо, то с человеческим капиталом в них очень скоро после объявления войны почувствовалось напряжение. фронту требовалось постоянное восполнение людских ресурсов, следовательно, число призывников всё возрастало и возрастало. тем не менее, при остром недостатке новобранцев, главная дирекция императорского русского музыкального общества издаёт в 1915 году распоряжение о «заготовлении удостоверений для учащихся, подлежащих призыву в 1916 году и нуждающихся в отсрочке», которое велит разослать во все отделения ирмо [3]. к тому же в уставе ирмо от 1910 года параграф 71-й главы iv предусматривал отсрочку и льготы по отбыванию воинской повинности, а 72-й обозначал возрастную границу — 22 года, вокалистам — 25… [8]. в связи с этим в учебных учреждениях ирмо (консерваториях, музыкальных училищах и музыкальных классах) стал наблюдаться наплыв поступающих мужского пола. так в одесское музыкальное училище (консерватория) в 1915 году пришли поступать около 600 молодых людей мужского пола. педсовет постановил тщательно следить за посещением занятий учениками с целью установления истинности их намерений. уже зимой 1915/16 учебного года многие были отчислены из-за частых пропусков уроков. из отчёта одесского ирмо за этот год также следует, что в числе действительных членов на основании статьи 227 устава осталось всего 14 человек, что концертная деятельность отделения носила случайный характер, а цикл квартетных выступлений (гордость отделения) был прерван в связи со смертью г-на Энрико феликсовича Брам-билы. тем не менее местной дирекции удалось собраться на 10 заседаний, устроить 17 ученических вечеров и по два симфонических и оперных. всё — силами консерваторцев. 1 мая 1916-го стал «днём большого музыкального праздника» в консерватории, когда оперы «Боярыня вера шелога» и «ка-щей бессмертный» впервые были поставлены в одессе [6]. Жизнь одесской консерватории действительно шла, как сообщалось в отчёте, обычным оживлённым темпом. в 1915/16 учебном году в ней обучалось 1 296 учащихся, а в апреле 1916-го состоялся первый консерваторский выпуск. на выпускном экзамене присутствовал уполномоченный депутат от председательницы ирмо принцессы елены георгиевны — иосиф вячеславович прибик. мало того, 17 января 1916 года на заседании Художественного совета в консерватории одесского отделения были заслушаны учебные программы и отправлены в петербург на утверждение председательницы императорского русского музыкального общества елене георгиевне сак-сен-альтенбургской.

в орловском отделении ирмо в 1915/16 учебном году камерных собраний, так же как и в одесском, не было. не было по при- чине того, что виолончелиста призвали на военную службу. количество учеников к началу учебного 1915 года здесь достигло 234 человек. от главной дирекции ирмо орловское отделение продолжало получать субсидию в 1 050 рублей. в этом году городская управа выплатила 1 028 рублей 5 копеек за то, что местное музыкальное общество предоставило войсковой части помещение своих музыкальных классов. ещё одно из благих намерений отделения — организация летних регентских курсов с целью «дать хотя бы некоторое музыкальное образование … учителям и учительницам начальных училищ, регентам сельских хоров, псаломщикам и проч.» [6]. кажется, подобное начинание (особенно в военное время) нельзя не отметить как чрезвычайно положительное и полезное явление.

суровая сибирь тоже не стояла в стороне от общероссийских проблем. подтверждение тому встречается, например, в отчёте за 1915/16 учебный год томского музыкального училища ирмо: «…с объ яв ле ния мо били за ции из чис ла пре по да ва те лей бы ли при-зва ны на дей ст ви тель ную во ен ную служ бу, как пра пор щи ки за па са, н. П. сма гин (ду хо-вые ин ст ру мен ты и тео ре ти че ские пред меты), н. н. об ро сов — ин спек тор учи ли ща и педагог подготовительного курса элемен-тар ной тео рии и соль фед жио, …пре по да-ва тель по клас су вио лон че ли в. т. При ходь-ко…» [5, с. 724—725]. и далее: «…клас сы при зван ных пре по да ва те лей функ цио ни ро-ва ли. счи та ясь с тя жё лым вре ме нем, Ху до-жественным советом было постановлено не пре кра щать на вре мя вой ны за ня тий… и поручить занятия ученикам старших курсов с уче ни ка ми млад ших от де ле ний…» [5, с. 724—725].

по-разному складывались судьбы музыкантов-педагогов. одни уходили воевать, иные «уходили» подальше от войны в прямом смысле, то есть перемещались всё дальше — вглубь страны вплоть до её восточных окраин. так, из того же томского музыкального училища после трёх лет директорства в нём отправился на дальний восток прекрасный пианист, бывший воспитанник московской консерватории павел михайлович виноградов. на берегах тихого океана он вступил в ряды членов владивостокского отделения ирмо, открыл собственную музыкальную школу, а революция 1917 года погнала его ещё дальше… дальше россии — в китай.

владивостокскому отделению ирмо на момент начала первой мировой войны исполнилось ровно пять лет. Эта пятилетка сразу высветила серьёзность постановки дела в далёком от столиц приморском музыкантском союзе. во-первых, как ни странно покажется, но сюда охотно ехали выпускники столичных консерваторий и за пару-тройку лет в музыкальных классах во ирмо сложился сильный в профессиональном отношении коллектив [4, с. 81— 82]. поскольку педагоги обычно выполняли несколько творческих функций — и концертные исполнители, и администраторы музыкальных вечеров, и аккомпаниаторы гастролёров, постольку они здесь находили благоприятную почву для реализации своих способностей и желаний. в военные годы владивостокцы «несли все труды по организации и устройству концертов... безвоз-мезд но ». так, в сезоне 1914/15 годов состоялось 5 музыкальных собраний, из которых три — симфонических и два камерных. в содержании концертных программ тут явно присутствовала некая патриотическая нотка, так как явное предпочтение отдавалось русской музыке — ка лин ни ков в. с. первая симфония и музыкальная картина «кедр и пальма», стра вин ский и. Ф. «колыбельная», ля дов а. к. «кикимора», ру бин штейн а. г. фортепианный концерт, а также — чайковский, римский-корсаков, скрябин, аренский, гречанинов, серов. среди зарубежной классики — Бетховен, григ, шопен, франк, верди [6].

Безвозмездность концертов периода первой мировой войны во многих провинциальных отделениях ирмо именно войной и объяснялась. в некоторых отделениях такие концерты назывались «патриотическими». так, например, газета «уфимский вестник» от 20 сентября 1914 года анонсировала: «в зале дворянского дома 21 сентября 1914 года [со сто ит ся] патрiотический концерт [сбор с которого] поступит в распоряжение городского комитета в пользу семей запасных и раненых. программа: русский гимн, гимн союзных государств, хор «славься»…»

из того же ряда инициатива, порождённая войной, — организация курсов регентов для инвалидов, вернувшихся с фронта [2]. во все отделения ирмо главная дирекция направила письма с изложением этой здравой идеи и просьбой высказаться по данному вопросу. почти во всех ответах с мест звучало одобрение, но одновременно с тем присутствовало в них и невнятное объяснение невозможности реально участвовать в таком начинании. почему? предельно конкретный ответ поступил в столицу лишь из тобольска. сибиряки со свойственной им прямотой писали: «… где взять денег на столь необходимое дело? у нас денег нет. а вообще, мысль очень своевременная» [2]. видимо, по той же причине «невнятно отвечали» и другие отделения ирмо.

их более полусотни насчитывалось по всей стране к 1916 году. и все они пытались в условиях военного времени во что бы то ни стало сохранить свои музыкальные учреждения и по мере возможностей продолжать концертно-просветительскую деятельность. тем отрадней тот факт, что в 17 апреля 1916 года появилось ещё одно отделение ирмо — в вятке. а уже осенью, 1 октября, состоялось торжественное открытие музыкальных классов вятского ирмо. правда, к сожалению, оно стало последним и завершило длинный ряд ему подобных, так и не успев получить настоящего развития, таккак через год первая мировая война закончилась для российской империи октябрьской революцией. за полгода до этого события в главную

дирекцию уже русского музыкального общества («императорское» было ликвидировано февральской революцией) от ялтинского отделения пришло письмо с вопросом о «дальнейших действиях в связи с новым государственным строем». ответом на него стал созыв 14—19 мая в петрограде последнего съезда музыкальных деятелей из всех отделений рмо.

под провозглашённый большевиками в 1917 году лозунг «мы новый мир построим…» кануло в лету и русское музыкальное общество. однако здание, им возведённое в виде музыкально-учебных заведений, «разрушить до основания» не удалось; именно оно стало в «новом мире» крепким фундаментом при строительстве советской музыкально-образовательной системы.