К проблеме сложносоставных слов в бурятском языке(на материале буддийской лексики)

Словосложение является одним из активных способов пополнения лексического состава языка. В трудах монголоведов, в частности бурятских лингвистов, изучению сложных слов уделяется большое внимание. Однако проблема разграничения сложного слова и словосочетания остается одной из основных проблем словообразования, многие исследователи не относят сложные слова, образованные на основе словосочетаний, к словам и не выделяют такую разновидность образования слов.

Целью нашего исследования является изучение сложных слов, образованных способом словосложения, а также выявление их отличительных особенностей от свободных словосочетаний.

Одним из первых среди монголоведов Т. А. Бертагаев выделил сложные слова, которые в письменной речи оформляются раздельно, т. е. лишены цельно-оформленности. В монографии «Лексика современных монгольских литературных языков» автор выделяет два основных способа образования сложных слов: 1) основосложение, или сращение слов (например, ухибуун — ' ребенок' , мунеедэр ' сегодня'); это собственно сложные слова; 2) словосложение, которое подразделяется на аффиксированное словосложение (например, hалаа туруутан

`парнокопытные`, олон шатата `многоступенчатый`) и словосложение путем примыкания (например, удха шанар 'значение', ухэр хулгана ' крыса'). Эти сложные слова он называет аналитическими сложными словами, которые выражают единое номинативное значение и обладают основными признаками сложного слова. Т. А. Бертагаев относит к сложным словам парные сочетания, а также и непарные устойчивые именные сочетания: алтан зула 'тюльпан', х Yхэ дэглы 'цапля', наран сэсэг 'подсолнух', морин сэрэг 'конница', морин тармуур 'граб-ли`, хонин ажал `овцеводство`, айл бүлэ ` семья` [1].

Его идеи продолжили и поддержали материалами монгольского и бурятского языков Г. Ц. Пюрбеев [1984], А. А. Дарбеева [1963, 1996], В. М. Наделяев [1988], У.-Ж. Ш. Дондуков [2004], В. И. Рассадин [1978, 1980], в настоящее время — Л. Д. Шагдаров [2013], Д. А. Сусеева [2012, 2013], Д. Ш. Харанутова [2014], Б. Д. Цыренов [2014] и другие.

Г. Ц. Пюрбеев в монографии «Современная монгольская терминология» способ словосложения называет морфолого-синтаксическим, и отмечает в качестве активно действующих типов сложений: 1) аффиксированное, когда сложное слово в отличие от соответствующего словосочетания объединяется общим аффиксом; 2) словосложение на основе терминообразующих элементов как готовых единиц; 3) парное (сочинительное) словосложение; 4) словосложение подчинительного типа. Как пишет Г. Ц. Пюрбеев, все композитные образования тесно смыкаются со словосочетаниями и отличаются от них характером структурносемантической интеграции компонентов, в результате которой создается новая лексическая единица [8, с. 65].

Большой вклад в утверждении сложносоставных слов как композитных образований внес В. М. Наделяев. В работе «Современный монгольский язык» автор выделяет сложную основу, типами которой являются лексикализованные и грамматикализованные сложные слова [7]. В частности, автором сложные слова подразделены на составные и слитные сложные слова. При обозрении частей речи автор предусматривает описание сложных и сложно-производных основ существительных; образование сложных имен существительных по типу неоднородных и однородных существительных; парные имена существительные.

Как указывает В. М. Наделяев, для монгольского языка характерно «соединение двух и более лексико-грамматических и формообразовательных основ вещественных основ, а также частей основ в одну сложную с относительным сохранением соединяемых основ. Эта относительная фонетическая самостоятельность соединяемых основ в монгольском языке проявляется в сохранении ими напряженности первого или единственного слога (в том числе и краткого гласного, если он содержится в этом слоге) и в связи с этим в сохранении сингармоничного ряда своего звукового состава. Поэтому сложные слова в монгольском языке являются главным образом составными, а не слитными (и поэтому действующая орфография в абсолютном большинстве случаев сохраняет раздельное написание соединяемых слов)» [7, с. 4–35].

У.-Ж. Ш. Дондуков словосложение рассматривал, как один из продуктивных способов словообразования. В своей двухтомной монографии «Развитие лексики монгольских языков» автор оформлял сложные слова слитно или через дефис, называл эти образования не сложными существительными, а составными терминами, компоненты которых по правилам бурятской орфографии писал отдельно:

мал ажал 'скотоводство', суй тэжээлтэн 'млекопитающие', умсын ажалтан `частник` и т. д. По его мнению, одним из продуктивных способов в образовании специальных терминологических наименований является способ словосложения и парное сочетание слов [4, с. 129].

Д. Ш. Харанутова в монографии «Словообразование бурятского языка» отмечает, что в бурятском языке существует способ номинативной деривации, когда образуется составное сложное слово на основе словосочетаний из имеющихся в языке слов: гуйдэлшэ морин 'беговая лошадь, скакун'. Данные единицы представляют собой объединение слов, которым присуще смысловое и структурнограмматическое единство, что позволяет приравнивать его к слову. В бурятском языке понятия часто не укладываются в семантические рамки одного слова (безусловно, данная особенность связана с аналитическим строем языка), и для определения того или иного понятия необходимо указать ещё и дополнительные, дифференциальные признаки, в результате чего получается сложносоставное наименование [9, с. 92–97].

В работах бурятских лингвистов освещены многие аспекты словообразования. По мнению Т. А. Бертагаева, Г. Ц. Пюрбеева, У.-Ж. Ш. Дондукова, В. И. Рассадина, В. М. Наделяева, Д.-Н. Д Доржиева, Л. Д. Бадмаевой и других, бурятские сложные слова в большинстве своем являются составными, обозначают одно понятие, имеют полную парадигму словоизменения, могут участвовать в словообразовании в качестве исходной основы, и выступают в предложении в качестве одного члена предложения.

Л. Д. Шагдаров в монографии «Проблемы новой академической грамматики бурятского языка» рассматривая особенности словообразования, выделяет словосложение как продуктивный способ словообразования, посредством которого образуются составные сложные слова, относящиеся главным образом к двухосновному типу. Например: 1) сложные основы по типу определительных словосочетаний (х ухэ буха 'синица' , ухэр нюдэн 'смородина'); 2) сложные основы по типу обстоятельственных словосочетаний ( худалдажа абалга `покупка`, ухаалан зохёолго `изобретение`); 3) сложные основы по типу дополнительных словосочетаний ( тамхи таталга `курение`, алба хаалга `служение`); 4) сложные основы по типу предикативных сочетаний ( дуу гаралга `говорение`); 5) сложные основы парных слов по типу однородных словосочетаний ( эхэ эсэгэ 'родители', ундэр набтар 'высота ' ). Л. Д. Шагдаров, обобщая все о сложных словах в бурятском языке, выделяет два типа сложных существительных: 1) слитное и полуслитное сложное слово; 2) составное сложное слово. Сюда же он относит и лексикализо-ванные единства [2013].

В данное время в бурятском литературном языке, в связи с распространением массового двуязычия и новой языковой ситуации, аффиксальный способ отходит на задний план, уступая место составным образованиям и терминам-сочетаниям, а также заимствованиям. Поскольку они являются раздельнооформленными, пишет Л. Д. Шагдаров, «бурятоведы склонны называть их сложносоставными или просто составными словами (б уридэмэл угэнууд )» [12, с. 230].

В связи с этим, в бурятском языке возникает проблема разграничения сложного слова и словосочетания, многие исследователи не относят сложные слова, образованные на основе словосочетаний, к словам и не выделяют такую разновидность образования слов.

К составным сложным словам в бурятском языке относятся парные слова. Г. А. Дырхеева, Д. Ш. Харанутова, Е. А. Бардамова в монографии «Парные слова и парное словообразование в бурятском языке» обобщили теоретические исследования по данной группе слов, уделили особое внимание изучению структурносемантической и номинативной организации парных слов бурятского языка. По их мнению, «Парные слова — это разновидность сложных слов. В основе образования парных слов лежит семантическая закономерность, слова объединяются в одно целое на основе каких-либо семантических отношений: синонимических, антонимических и ассоциативных, и представляют собой паратактическое сочетание двух равнозначных компонентов без специального морфологического оформления, которое предполагает простое соположение частей единого целого — нового слова». Согласно их точке зрения, раздельнооформленность компонентов и отсутствие их семантической спаянности не является аргументом в пользу отнесения данных слов к словосочетаниям» [5, с. 149].

В данной статье рассмотрим структурно-семантические особенности составных сложных слов, образованных от производящего — определительного словосочетания. Их общая модель выглядит таким образом: определяемое слово, выраженное именной частью речи + имя существительное. Существуют следующие модели атрибутивных сложносоставных существительных: 1) имя существительное + имя существительное, например, хии морин `символический (воздушный конь)'; хамба торгон 'узорчатый китайский шелк', хамба дэгэл ' шуба, крытая китайским шелком ' ; имя существительное в родительном падеже + имя существительное, например, шойрын hургуули `школа (ламаистской) эристики` (т. е. вести спор, полемику); имя существительное в совместном падеже + имя существительное, например, соголигтой ном `футляр со священной книгой`; гу-утай бурхан `ладанка с изображением божества`2) имя прилагательное + имя существительное, например: гэгээн багша “святой учитель”, шара шажан ` жел-тая вера, ламаизм”; 3) имя числительное + имя существительное, например: до-лоон эрдэни `семь драгоценностей` и т. д.

В бурятском языке наряду с составными атрибутивными сложными словами, наличествуют множество свободных словосочетаний, образованных с этими же словами: сагаан хадаг `белый хадак`, хүхэ хадаг `синий хадак` (хадак — узкая шёлковая ткань, которую подносят в знак почтения и добрых пожеланий), алтан ганжар `золотой, позолоченный ганжир` (ганжир — шпиль или золоченый металлический шарик, венчающий крышу дацанов), сагаан бүреэ `белая раковина` (буре — духовой музыкальный инструмент), нангин hудар `священная книга`, гэгээн хүн `святой человек`.

По этому поводу исследователи предлагают ряд приемов разграничения сложного существительного и свободного словосочетания.

Одним из критериев, которые предлагают ученые, является проверка на сказуемость. В частности, В. М. Наделяев пишет: «Проверка на сказуемость позволяет отличить прилагательное от атрибутивного компонента в сложном имени существительном, близкого семантически к прилагательному, который как часть слова не может переставляться без полного искажения семантики сложного слова» [6, с. 89].

Например, сочетание хии морин досл. воздушный конь (флажок с напечатанными молитвами и изображением коня) является сложным существительным, 6

потому что перестановка Энэ морин хии с использованием хии в роли сказуемого при подлежащем морин `конь` дает бессмысленное содержание ‘Этот конь воз-дух`. Таким способом определены следующие составные атрибутивные сложные существительные: боди модон ` дерево бодхи `, үхэр бүреэ `длинная (два, три метра) труба', гандан бYреэ ' гандан, труба ', мунтан эрхи 'черные блестящие четки' , суман эрхи `четки из красного дерева` , луу шэрээ ` столик с изображением драконов ', луу гутал ' вид ламской обуви ', хамба торгон 'узорчатый китайский шелк', хамба дэгэл ` шуба, крытая китайским шелком и др.

В настоящее время, пишет В. М. Наделяев, «сложные основы атрибутивного основосложения, как и сложные основы парного основосложения, не имеют в монгольском языке четких внешних признаков, которые послужили бы критериями отличия их от соответствующих по моделям конкретных синтаксических словосочетаний, кроме внутреннего семантического признака, проявляемого в последующем словообразовании» [6, с. 36–37].

Следующий критерий, который можно использовать для разграничения атрибутивных сложных слов и свободных синтаксических сочетаний слов, остается семантическое единство сложной основы, которое проявляется в использовании её в качестве исходной основы при словообразовании, например: шара шажан 'желтая вера, ламаизм” — шара шажантан 'желтошапочники, последователи ламаизма`, дээдэ зиндаа ` высшая cтепень` — дээдэ зиндаатан ` обладатели высшей степени ' , дунда манжа 'чаепитие во время хурала ' — дунда манжашан 'подающие чай во время хурала' и т. д.

А сочетание слов нюуса тарни ' магические тантры ' является свободным словосочетанием, потому как можно сказать: энэ тарни нюуса 'эти тантры маги-ческие` . Таким образом, мы обнаружили следующие свободные словосочетания: нангин ном `священная книга`, ибо возможно сказать: Энэ ном нангин `Эта книга священная'; а сочетание шулуун мунхан ' каменная часовня ' является, по нашему мнению, несвободной лексикализованной единицей, потому как не говорят: Энэ мунхан шулуун (букв. `Это часовня камень`).

Лексикализованные единицы, пишет В. М. Наделяев, отличаются от сложных слов максимальной лексикализации тем, что они не могут участвовать в словообразовании как исходные основы, тогда как сложные слова максимальной лек-сикализации, подобно сложным словам парного и атрибутивного основосложе-ний, могут служить исходной лексико-грамматической основой в словообразовании [6, с. 40–44].

В следующих сочетаниях, где определитель стоит в родительном падеже, существует также проблема разграничения имени существительного и имени прилагательного. Известно, что существительные в родительном падеже отвечают на вопрос юунэй? чего?, а прилагательные — ямар? какой? Например: дасанай hуури `основание дацана` (дасанай — юунэй? чего? — форма родительного падежа существительного); дасанай hургуули «дацанская школа» (дасанай — ямар? какой? — имя прилагательное); мааниин гэр `молитвенный дом` (мааниин — ямар? какой?); мааниин тараал `закрытие богослужения маани, организованного самими верующими' (мааниин — юунэй? чего?). Следует сказать, что формы существительных в родительном падеже являются определительными компонентами простых словосочетаний, ибо выражают значения: `предмет и его признак`, `целое и часть`. Что касается омонимичных относительных прилагательных, то они, по нашему мнению, являются лексикализованными единствами, не являющими составными словами. Что касается сложных слов, то постановка какого-нибудь вопроса от одного компонента к другому невозможна из-за слитности, идиоматичности значения компонентов: сансарын хүрдэ `колесо сансары`, (букв. колесо бытия); үхэр бүреэ `длинная (два, три метра) труба`, тамын орон `преис-подняя` и т. д. Что касается прилагательных с суффиксом — тай, омонимичных окончанию совместного падежа существительных, критерием их разграничения служит также постановка вопроса ямар?(какой?). Например: уhатай тахил `ча-шечки, наполненные водой `(уhатай — ямар? какой? — имя прилагательное); гуутай бурхан `ладанка с изображением божества``(гуутай — ямар? какой? — имя прилагательное). Традиционно прилагательные с суффиксом — тай разрабатываются в самостоятельных словарных статьях, и соответственно сочетания слов с этими прилагательными являются самостоятельными словами.

Исходя из вышесказанного, продуктивным способом словообразования, посредством которого образуются составные сложные слова, является способ словосложения. Мы пришли к выводу, что продуктивность составных сложных слов в бурятском языке на примере буддийской лексики удовлетворяют именно сочетания слов, в которых, как правило, значение «целого» складывается из значения составляющих компонентов. Для обозначения новых понятий используются не столько новые слова, сколько усложненные формы лексики. По нашему мнению, слово в структуре составного сложного слова выражает единое понятие и служит средством выделения предметов реального мира. Таким образом, сложносоставной способ образования сложных слов и сочетаний двух и более полнозначных слов, подчиненных друг другу в структуре конкретного сочетания на примере буддийской лексики является наиболее продуктивным.