К вопросу о лексико-семантических группах военной лексики

Лексика определенно является той сферой языка, в которой наиболее наглядно и отчетливо отражаются всевозможные изменения, происходящие в жизни общества. Эта область также более всего поддается влиянию со стороны изменений в истории народа. Однако то, что развитие лексики во мно- гом зависит от внеязыковых факторов, вовсе не означает, что это развитие свободно от действия языковых моментов. Значение слова – это, прежде всего, единство его языкового и внеязыкового наполнения. «Каждое слово является отражением какого-то отрезка действительности – реальной или мнимой, – но вместе с тем и единицей языка, связанной фонетически, грамматически и семантически с другими единицами. Способы выражения лексического значения в слове создаются длительной речевой практикой людей и становятся элементами языковой системы. <…> Тот факт, что развитие лексики в значительной мере определяется внутриязыковыми факторами, связанными с системным характером языка, обусловливает, как это ни парадоксально с первого взгляда, и более глубинное, чем обычно представляется, воздействие на лексику внеязыковых факторов. Для того чтобы отдельные части языкового механизма пришли в движение, нужен внешний толчок, но самый характер этого движения в значительной степени обусловлен особенностями самого механизма. Внешние факторы, затрагивая те или иные языковые звенья, благодаря системным отношениям внутри лексики, оказывают косвенное влияние и на другие звенья» [3, с. 51].

С этой стороны немалый интерес представляют так называемые лексикосемантические системы, или, как многие интерпретируют их сейчас, – лексикосемантические поля. В настоящее время в качестве синонимичных термину «лексикосемантическое поле» употребляют термины «лексико-семантическая парадигма», «понятийное поле», «ассоциативное поле», «лексико-семантическая группа», «тематическая группа», «лексико-семантический ряд» и т.д., что, на наш взгляд, недопустимо. В нашем исследовании мы употребляем термин «лексико-семантическая группа» (ЛСГ).

Известно, что термины «семантическая система» и «семантическое поле» впервые были использованы в работах немецких лингвистов, в том числе и в исследованиях И. Трира, в 20-х гг. XX в. Основные положения, выведенные И. Триром, содержат следующие выводы: слово и его характеристика зависят от занимаемого места в систе-ме/поле, причем характеристика поля зависит от наличия общих значений лексем, входящих в него. Другими словами, понять отдельно взятое слово можно только при уче- те значений всех его составляющих. «Таким образом, слова любого языка не являются носителями особого лексического значения, но каждое из них обладает значением постольку, поскольку им обладают и другие слова данной семантической структуры. В этой трактовке слова теряют реальность своего бытия и растворяют свою семантическую самобытность во всей системе языка. Каждое слово, включаясь мельчайшей деталью в целое языка, существует и “означает” постольку, поскольку существуют и что-то означают другие слова» [2, 266].

Еще одним недостатком в работах немецкого лингвиста, по мнению Г.С. Щура, является тот факт, что И. Трир рассматривает только именные образования, не учитывая полисемию языка. Однако то обстоятельство, что у Трира было много последователей, «по-видимому, свидетельствует о том, что в самом методе и подходе И. Трира было нечто, что отвечало духу времени и практическим задачам и что не могло быть отброшено, несмотря на так называемые недостатки его концепции. “Так называемые” потому, что они могли объясняться не тем, что И. Трир чего-то не учел, а тем, что с точки зрения задач, которые он перед собой ставил, не нужно было или можно было не учитывать ряд аспектов» [7, с. 25].

Несмотря на слабые попытки некоторых лингвистов хоть как-то оправдать концепцию И. Трира, его положения продолжают оставаться «недопустимыми». «Факторами развития языка являются не факты развития общества, которое пользуется языком как средством общения, не объективная действительность, не познание явлений, отношений и закономерностей, которые человеческое мышление закрепляет в структуре языка. Все построено в обратном направлении. Язык рассматривается как орудие, которое формирует для человеческого мышления реальную действительность» [2, с. 267]. Собственно, все это повторение знаменитых и актуальных и по сегодняшний день слов М.М. Покровского.

По принципу семантической общности слова объединяются в группы по-разному. Одним способом выделяется лексическая общность в словах генерал, полковник, капитан, лейтенант и т.д., которые обобщают слово звание. Точно так же пост, группа, звено, отделение, рота, батальон и пр. представляют составляющие понятия, выраженного слово- сочетанием войсковые формирования/подраз-деления. Иногда члены некоторых ЛСГ имеют такую дополнительную смысловую нагрузку (например, стилистического порядка), которая оттесняет их в разные стороны и мешает выделению обобщающего слова, хотя эти слова и объединяются по принципу наличия в них общего семантического начала. Например, в лексическом ряду стрельнуть – бабахнуть – прихлопнуть - угостить - шарахнуть - врезать – хлобыстнуть и пр. трудно найти слово, которое бы заменило собой все эти слова, вместе взятые.

Другие ЛСГ располагаются вокруг слова-доминанты синонимического ряда. Окружающие его слова варьируют его основное значение, внося различные коннотационные оттенки: отступить - отойти - откатиться - начать отход - драпать - дрогнуть - пятиться – отпрянуть – оставить – бросить – сдать объект и т.д. Отличные принципы определения общего значения лежат в основе групп, обозначающих, например, составляющие части оружия, наименования обмундирования, снаряжения воина и т.д.

В своем исследовании В.А. Звегинцев говорит о том, что невозможно описать богатство типов лексико-семантических систем (групп), и ограничивается характеристикой только одного типа, хотя не уточняет, что это за тип, как он называется и т.п. [2, с. 271]. На наш взгляд, нижеперечисленные характеристики вполне могут быть отнесены вообще к любой лексико-семантической си-стеме/группе, что мы и подтверждаем своими примерами.

• 1.    ЛСГ могут объединяться по пересекающимся смысловым рядам. В этом случае один ряд относит слово к одной группе, а другой ряд – к другой. Например, слово фронт. В одном случае оно относится к ряду фронт – армия – корпус – дивизия и т.д. и к группе, определяющей войсковые формирования, подразделения . В другом случае слово фронт принадлежит к ряду фронт – тыл и входит в группу, обозначающую территорию, связанную с военными и боевыми действиями . Еще один пример: слова политрук, старшина, солдат в разных контекстах могут обозначать «должность» и «звание» (ср.: политрук – политический руководитель, 1) должностное лицо в ротах, батареях и равных им подразделениях Советских Вооруженных Сил в период (с перерывами) 1919 – 1942 гг.; 2) воинское звание, введенное в 1935 г. для различных категорий поли-

  тического состава. Имелись звания старшего политрука, политрука и младшего политрука). В 1942 г. эти звания упразднены; старшина – 1) воинское звание сержантов. В РФ следует за воинским званием «старший сержант». Введено в СССР 22 сентября 1935 г.; 2) должностное лицо в роте (батарее) в ВС РФ. Является непосредственным организатором внутреннего порядка в расположении роты (батареи) и прямым начальником сержантов и солдат своего подразделения. Должности старшина соответствует воинское звание старший прапорщик; солдат – 1) первичное (младшее) воинское звание; солдаты – состав (категория) военнослужащих и военнообязанных в званиях рядовой, ефрейтор и других солдатских званиях. В Красной Армии рядовые бойцы назывались красноармейцами, а категория солдат введена в июле 1946 г. [1].

• 2.    В пределах одной ЛСГ выделяются более частные ряды определения общности, что приводит к тому, что группа оказывается семантически сложной и разнообразной. Например, в ЛСГ «довольствие» можно выделить ряды продовольствие ( тыловая норма, паек и т.д.) и денежное довольствие (жалование). А в ЛСГ «военная амуниция» отчетливо выделяются ряды военное обмундирование и военное снаряжение. И даже внутри подобных рядов есть более мелкие цепочки. Например, в ряду сектор обстрела, сектор наблюдения, сектор обзора, огневой сектор, сектор атак, сектор укрепленного района можно выделить две цепочки: часть пространства, назначаемая для различных целей, и участок местности, назначаемый огневым средствам для поражения противника огнем [1].

• 3.    ЛСГ обладают различной степенью четкости своей структуры и, соответственно, неодинаковой силой сцепления. Они могут отличаться друг от друга по своему объему. Количество слов в группах может меняться, что иногда приводит к внутренним изменениям. Включая в себя новые лексические единицы, ЛСГ вынуждена производить внутренние перераспределения в смысловых отношениях между словами, входящими в нее. Например, в ЛСГ «слова, обозначающие огневые средства для поражения живой силы противника и военной техники противника, оружие и его составляющие части» с появлением в классификации таких слов, как башня танка, прицел, прожектор, проволочное заграждение, сирена и т.д., понадобилось выделить отдельную группу приборы и приспособления, ком-

• плексные технические средства, устройства, т.к. семантическое наполнение данных единиц уже не соответствовало теме, заявленной в названии группы.

• 4.    Объединение лексических единиц в ЛСГ в известной мере объясняет и явление лексико-семантических вариантов. Вот один из ярких примеров: «Катюша – обиходное название отечественных боевых машин реактивной артиллерии во время Великой Отечественной войны. Происхождение названия, вероятно, связано с заводской маркой “К” завода-изготовителя первых боевых машин БМ-13 (Воронеж, завод им. Коминтерна) и с популярной в то время одноименной песней» [1]. «Катюшей» в годы войны стали называть фронтовую зажигалку, сделанную из гильзы. В пуле делали сквозное отверстие под фитиль, в капсюле – отверстие для заливки бензина, закрытое винтом. « Катюшей » также называли патрон от крупнокалиберного пулемета.

• 5.    В разных ЛСГ можно выявить некоторые общие направления распределения лексических рядов. «Выключение отдельных слов из системы может происходить как по лексико-семантическим, так и по грамматическим причинам. Так, в результате резкого или частного изменения значения (например, возникновение нового лексико-семантического варианта и отмирание старого) слово может совершенно уклониться от того значения, которым оно было связано с системой. В результате оно выбрасывается из системы и оказывается вне влияния инерции смыслового развития системы» [2, с. 289]. Так, представляет интерес употребление слова экипаж – « первичное (низшее) подразделение в ВС, непосредственно обслуживающее самолёт, танк, БМП и др. самодвижущуюся технику» [1]. Изначально это слово вошло в ЛСГ «виды родов войск, войсковых формирований, тактических подразделений». Однако изменение значения данной единицы ( экипаж как синоним техники, а конкретней – повозка: – Залазьте в мой экипаж! (В. Некрасов. В окопах Сталинграда)) привело к тому, что ее пребывание в данной группе, в данном контексте стало невозможным, т.к. семантика слова совершенно уклонилась от первоначального значения.

Как пишет В.А. Звегинцев, «чем развитее язык, тем более дифференцированными и разветвленными лексико-семантическими группами он обладает. В них закрепляется все богатство наблюдений над многообразием явлений действительности и связей между ними – результаты творческой познавательной и классифицирующей работы человеческого мышления. В процессе познания действительности подмечаются все новые и новые детали предметов, особенности явлений, оттенки понятий и соответственно создаются новые системы. Слова, организованные в лексикосемантическую систему на общей смысловой основе, развитием своих индивидуальных значений обусловливают вместе с тем и развитие смысловой основы всей системы в определенную сторону <…>, таким образом, происходит согласование смысловой основы лексикосемантической системы и представленных в ней смысловых рядов с индивидуальными значениями слов, входящих в эту систему» [2, с. 274].

В результате вышеназванного обстоятельства в каждом слове происходит ограничение возможности сочетания с другими словами. Например, возьмем два синонимичных понятия: атака и наступление. И с одним, и со вторым согласуются слова идти в, пойти в, перейти в, двинуться в, повести в и т.д. Однако нельзя сказать решающая атака, атака по всему фронту (ср.: решающее наступление, наступление по всему фронту), отбить наступление, отразить наступление (ср.: отбить атаку, отразить атаку), подняться в наступление, лезть в наступление (ср.: подняться в атаку, лезть в атаку) или контрна-ступать (ср.: контратаковать или контрнаступление) и пр. Этот пример показывает прямую связь семантического наполнения ЛСГ с оформлением у членов этой группы лексикосемантических вариантов. Он же свидетельствует о том, как ЛСГ оказывает влияние на семантическое развитие отдельных входящих в нее слов, не давая им расширить свое значение на семантическую территорию соседнего слова в группе.

Таким образом, семантические изменения отдельных лексических групп не происходят по каким-либо моделям, и далеко не всегда в этих изменениях присутствует зависимость от вне-языковых явлений. Хотя, бесспорно, на процесс изменения влияют общественные события, происходящие в конкретной стране, тем не менее он совершается по своим специфическим законам. «В данном случае происходит опосредование рождаемых общественными событиями стимулов качественными особенностями языка; здесь внешние причины действуют через внутренние, что и находит свое выражение в формировании в смысловой стороне лексики языка особых законов разви- тия, свойственных только данному языку и соотносимых со спецификой его семантической структуры. Иными словами, в данном случае мы имеем дело с тем третьим фактором собственно языкового характера, который играет столь же важную роль в определении лексического значения слова, как и способность слова соотноситься с определенным классом предметов и связь его с определенным понятием» [2, с. 288]. Состав ЛСГ может иметь весьма разнообразный характер. Отдельные ЛСГ, например, настолько невелики по объему слов и не устоялись до конца по типу строения и составу лексики, что представляется нецелесообразным закрепление за ними строго фиксированных названий.