К вопросу о правомерности использования диалектики в современной социальной философии

В отечественной системе философского познания, как и в отечественной системе высшего образования философского и социально-гуманитарного профилей, весьма значимую роль традиционно играло и не перестаёт быть используемым т.н. учение о диалектике, которому отводится роль ключевого методологического принципа понимания процессов развития в природе, обществе и человеческом мышлении. [Материалистическая диалектика… 1981, Материалистическая диалектика… 1982-1983]. Однако вопрос об оправданности широко и постоянно проводимого применения методологического принципа диалектики в системе современного философского знания становится всё более острым и, соответственно, всё более актуальным.

Понимание диалектики как общей теории развития восходит к философии Гегеля и было закреплено в трудах К. Маркса и Ф. Энгельса, которые для советской системы философского и социально-гуманитарного знания выступали непререкаемым авторитетом и не могли подвергаться критическому анализу. Однако в постсоветской России критическое рассмотрение марксистского учения стало и возможным, и действительным.

В процессе такого критического анализа был подвергнут сомнению целый ряд основополагающих концептуальных положений марксисткой теории, в том числе и понимание диалектики как общей теории развития.

В статье предпринимается попытка ответить на предельно актуальный для методологического оснащения современной системы научно-философского познания вопрос: насколько правомерно понимание диалектики как общей теории развития?

II.    МЕТОДОЛОГИЯ

В статье применяются следующие методы исследования поставленного вопроса: концептуальный анализ текстов, метод концептуальной компаративистики, метод причинно-следственной и логической импликации.

III.    ОБСУЖДЕНИЕ И РЕЗУЛЬТАТЫ

Вопрос об объяснительном и прогностическом потенциале диалектики обсуждался достаточно большим числом авторов, имевших, как правило, марксистскую ориентацию. В Советском Союзе к числу таких авторов следует, в первую очередь, отнести: Л.М. Деборина [Деборин 1929], М.А. Лифшица [Лифшиц 2004], Э.В. Ильенкова [Ильенков 2019-2020], З.М. Оруджева [Оруджев 1973], В.А. Вазюлина [Вазюлин 1978]. При этом в Советском Союзе преобладала позитивная оценка эвристического и методологического потенциала диалектической теории, что было вполне естественно в условиях жесткого идеологического диктата. Нельзя, в то же время не заметить, что основной акцент в применении диалектики переносился в область мышления и теории развития общества, а не в область понимания природных процессов развития. Хотя спорить с фундаментальной (и представляющейся с позиции современной науки предельно устаревшей) работой Ф. Энгельса «Диалектика природы» [Энгельс 1953] мало кто решался.

В постсоветской России мы наблюдаем, с одной стороны, продолжение позитивной оценки эвристического и методологического потенциала диалектики, но и, с другой стороны, нарастание критического отношения к диалектике, особенно в её применении к объективно-природным процессам, то есть в рамках онтологической проблематики. Так, например, известный отечественный философ, много внимания уделявший теории диалектики, С.Н. Мареев в 2008 году пишет: «Вообще говоря, онтологизация диалектики - это один из самых главных пороков «советского» марксизма...

Следствие этой онтологизации - крайне абстрактное, догматическое понимание диалектики как науки о законах, действующих в одной и той же схематичной форме в природе, обществе и мышлении. Противоположное "диамату" понимание диалектики состоит в том, что она не представлена везде одинаково. Она выглядит везде по-разному. А в своем конкретном и одновременно всеобщем виде она может быть представлена только как диалектика мышления, как диалектика развития человеческого познания, то есть как логика и теория познания.

Что касается истории и природы, то ее применение здесь предполагает историческую науку и естествознание: и не к предмету этих наук применяется здесь диалектика, а к самим наукам - к истории и естествознанию». [Мареев 2008. С. 24.]

Среди авторов, обсуждавших эвристический и методологический потенциал диалектики за пределами СССР хорошо известны следующие фигуры: А. Грамши [Грамши 1959], Г. Лукач [Лукач 2003] В. Беньямин [Беньямин 1996], Т. Адорно [Адорно 1999, Адорно 2003], Г. Маркузе [Marcuse 1956, Маркузе 2000], М. Хоркхаймер [Хоркхаймер, Адорно 1997], Ж.-П.Сартр [Сартр 2008], Г. Лефор [Лефор 2000].

И среди них в целом сохранялось позитивное отношение к диалектике. Однако, как и в СССР, основные диалектические штудии проводились в рамках предметной области духа, а не природы. Но и спорить с опирающимся на учение Гегеля, а далее – Маркса и Энгельса пониманием диалектики как общей теории развития было не особо принято.

Как представляется, настало время принципиально подойти к вопросу о правомерности понимания диалектики как общей теории развития. В настоящей статье вопрос так и ставится. Перейдем к соответствующему концептуальному анализу.

Надо сказать, что хотя история диалектики имеет древнее происхождение и начинается уже в рамках античной философии, статус общей теории развития диалектика получает только у Гегеля, и именно от него младогегельянец Маркс принимает эстафету использования концептуального аппарата диалектики и, в частности, трех сформулированных Гегелем т.н. основных законов диалектики: закона единства и борьбы противоположностей (т.н. диалектическое противоречие), который определяет (по крайне мере, претендует на это) источник развития любой целостной системы; закона перехода количественных изменений в качественные, который определяет (по крайней мере, претендует на это) характер развития любой целостной системы и закона отрицания отрицания (т.н. диалектическое снятие), который определяет (по крайней мере, претендует на это) направление развития любой целостной системы.

Трудно сказать почему Маркс (и Энгельс), осуществляя глубокую ревизию короля философии тех лет – Гегеля и критикуя его систему объективного идеализма с материалистических позиций не произвели соответствующей критической рефлексии по отношению к главному методу философии Гегеля, а именно – диалектике. Ведь вполне разумно было бы допустить, что инверсия философии Гегеля «с головы на ноги» должна повлиять и на правомерность использования главного метода этой «стоящей на голове» философии в принципиально новых условиях, когда не материя выводится из сознания (Гегель), а сознание – из материи (Маркс)?

Как бы то ни было, но ни критики диалектики, ни обоснования правомерности применения диалектики как общей теории развития в рамках материалистической философии Маркс и Энгельс не оставили, что, конечно, очень повлияло на отношение к диалектике в Советском Союзе. Диалектика как общая теория развития выступила в качестве непререкаемого принципа и методологического императива как в рамках советской науки, так и в рамках системы советского высшего образования. Но сегодня уже нельзя не замечать, что диалектика как общая теория развития в современной науке практически не применяется. Современный концептуальный аппарат как в области наук о человеке и обществе (экономика, социология, психология и др.), так и (тем более!) – в области наук о природе (физика, химия, биология и др.) «не знает» диалектики и не обращается к «диалектическому методу» для решения научных задач. И эта ситуация, демонстрирующая невостребованность диалектики в рамках современной науки, далеко не случайна. Можно утверждать, что онтологизация диалектики, произведенная Гегелем и, по сути, сохраненная Марксом, с научной точки зрения просто некорректна. Разберем это утверждение на примере основного закона диалектики – закона диалектического отрицания (единства и борьбы противоположностей). Согласно этому закону т.н. диалектическое противоречие (единство и борьба противоположностей) есть основной и решающий источник развития для любой системы. Но ведь такое воззрение является по сути антропоморфным! Противоречие – это (что просматривается уже в языковом оформлении данного понятия) логическая категория, представляющая ситуацию наличия двух высказываний (речей), описывающих одну ситуацию (референт) с противоположных позиций. Описание объективно имеющейся ситуации только тогда считается корректным, когда оно непротиворечиво. Это требование не онтологического, но гносеологического порядка.

Даже если описывается не статичная ситуация, а динамический процесс (на что обычно переносят акцент апологеты диалектики) требование непротиворечивости описания объективно имеющейся действительности по-прежнему выступает как методологический императив. Именно поэтому обнаружение противоречия в концептуальных построениях выступает индикатором их незавершенности и – в этом смысле – служит источником развития соответствующей концептуальной системы.

Именно так, то есть в качестве источника развития концептуальной системы (заметим, вполне корректно) использовал принцип диалектического противоречия Гегель. Тезис – антитезис (первое отрицание) – диалектическое «снятие» (второе отрицание) – это путь развития концепции, описывающей некую действительность, но не самой этой действительности! Другое дело, что у Гегеля действительность – производное разумности. Поскольку первичным и основополагающим в философии Гегеля является Абсолютный Дух, концептуальная работа которого (Абсолютная Идея) воплощается (проходя последовательные стадии отчуждения или объективации) в природу, общество и, наконец, в человеческое мышление, то логика развития концепции (Абсолютной Идеи) становится в то же самое время и логикой развития объективаций Абсолютной идеи, а именно общества и человеческого мышления (развития природы у Гегеля нет).

Однако Маркс, переходя с позиций объективного идеализма на позицию материализма (переворачивая философию Гегеля «с головы на ноги») и устраняя (как чистую спекуляцию) Абсолютный Дух теряет (имеющееся у Гегеля) право проецировать логику развития концепции на логику развития объективной действительности. Восставая против системы объективного идеализма Гегеля, в которой гносеологическое онтологизируется, и выстраивая собственную онтологию как первичную и независимую от любой гносеологии, Маркс уже не может (и не должен!) использовать концептуальный инструментарий гносеологии в онтологических целях. Материалисту нельзя (по крайней мере, без серьезного предварительного обоснования) применять первый закон диалектики, поскольку противоречие (не в концепции, описывающей действительность, а в самой) объективной действительности, в лучшем случае, – «метафора», а, по существу, – просто мифологема. Соответственно, приходится признать, что и вся выстроенная на основе неправомерной онтологизации теория диалектики, претендующая на статус общей теории развития, является по существу мифологичной, а с научной точки зрения – некорректной.

IV.    ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Таким образом, в исследовании обоснована позиция, согласно которой игравшая роль стержневого методологического принципа в советской системе научно-философского познания и остающаяся достаточно популярной до сих пор концепция диалектики как общей теории развития, является устаревшей и не выдерживает критики с позиций современного уровня развития науки. Понимание этого обстоятельства ставит под вопрос обоснованность использования в современной системе научно-философского познания и в современной отечественной системе высшего образования философского и социально-гуманитарного профилей методологического арсенала, включающего в себя онтологически трактуемую диалектику. Представляется целесообразным осуществить соответствующую коррекцию методологического оснащения современных систем научно-философского познания и высшего образования.