К вопросу о социальных преобразованиях: образование в обществе будущего в концепциях предшественников российской социал-демократии

Современный мир поражает своим быстротекущим развитием [10]. Контуры многих политических и экономических ландшафтов часто размываются в трансформационном процессе и не позволяют уловить эпохальные смыслы перемен. Прошлое и настоящее перемалываются как материал для будущего. Но каково это будущее? Следует признать, что происходящие сегодня глобальные пертурбации [9-11] побуждают нас обратиться к историческим событиям конца XIX века. Леворадикальные

Креативная экономика и социальные инновации Creative Economics and Social Innovations тенденции являлись характерной чертой общественного развития России 7080-х гг. XIX века. Многое из того, что мы имеем в нашей жизни сегодня, вынашивалось и предлагалось обществу вчера. В полной мере это относится и к формированию леворадикальных идей в области образования. В данной статье мы попытаемся рассмотреть лишь те принципиальные подходы, которые находясь в рамках леворадикальных представлений о необходимости изменения образования, как составной части преобразования всего общественного устройства, начали формироваться в 70-80-е годы XIX века и в той или иной мере осуществились впоследствии в нашей стране и не утратили своей актуальности до настоящего времени.

При всей своей важности и актуальности в деле преобразования общества вопросы образования не выступали на первый план борьбы леворадикальной интеллигенции против царизма. Существенно более важными считались непосредственно радикальные формы борьбы с существующим режимом, ведущие к расшатыванию его устоев: организация подпольных кружков, типографий, распространение нелегальной литературы, пропаганда революционных идей, борьба с провокаторами, террористические акты и т.д. Тем не менее, вопросы образования в обществе будущего нашли отражение в работах М.А.Бакунина, П.А.Кропоткина, П.Н.Ткачева. Взгляды именно этих лидеров революционного подполья в большей мере нашли отражение в последующем реформировании образования в нашей стране.

Отдавая приоритет революционным методам борьбы, теоретики народничества и анархизма понимали, что всевластие режима покоится на невежестве масс, которое порождается властью. Так М.А.Бакунин, главную причину этого невежества видел в социально-экономических основах организации существующего общества, в вопиющем социальном неравенстве, лишающем людей труда возможности получить образование. 106

Креативная экономика и социальные инновации Creative Economics and Social Innovations

Уничтожение классов, полное экономическое и социальное равенство – вот та основа, опираясь на которую можно ставить вопрос о получении трудящимися образования. Но дифференциация образования и знаний в обществе, по мнению М.А.Бакунина, вновь грозят возникновению экономического неравенства, эксплуатации и всех социальных невзгод, которые характерны для капиталистического общества. Если с помощью переворота или революции можно решить политический или экономический вопросы – свергнуть власть и экспроприировать собственность, то вопрос образования в обществе таким путем решить нельзя. Образование нельзя отнять у людей его получивших. И это очень беспокоит М.А.Бакунина. Это, согласно М.А.Бакунину, опасно и потому, что более качественное образование получают люди, имеющие непосредственное отношение к власти и собственности, и это опять ведет к социальному неравенству в обществе. Отдавая должное значимости образования в новом обществе, М.А.Бакунин, тем не менее, выступал против того, чтобы управление им было доверено ученым мужам. По его мнению, «научная академия, облеченная абсолютной верховной властью» неизбежно привела бы общество к «моральному и интеллектуальному разложению» в силу неизбежного привилегированного положения ее членов по отношению к остальному обществу. «Неограниченное равенство», по мнению М.А.Бакунина, есть «главнейшее условие свободы и гуманности». «Действительная школа для народа и для всех взрослых людей – это жизнь». Протестуя против «науковластия», М.А.Бакунин высказывался за то, чтобы «водворить науку на ее место с тем, чтобы она никогда больше не покидала его» [1, с.167]. «Единственная миссия науки – освещать путь». «Наука, сделавшись достояние каждого», должна вплестись «в непосредственную и реальную жизнь каждого». Но пока массы достигнут подобной степени образованности, «следует ли оставлять их под управлением людей науки?» - 107

Креативная экономика и социальные инновации Creative Economics and Social Innovations вопрошает он. « Конечно, нет. Для них лучше обходиться вовсе без науки, чем позволить ученым управлять собой» [1,с.170]. Следствием подобного управления, по мнению М.А.Бакунина, стало бы то, что «они сделали бы науку недоступной для народа». Опасаясь людей образованных, стремясь нивелировать интеллектуальное неравенство, М.А.Бакунин считал необходимым привлекать интеллигенцию к обязательному физическому труду. «Знание ученого будет плодотворнее, полезнее и шире, если ученый будет знаком и с ручным трудом, труд образованного рабочего будет осмысленнее и, следовательно, более производителен, чем труд невежественного рабочего» [2,с.357]. Не смущает М.А.Бакунина и то, что «в переходный период, более или менее продолжительный,…наиболее высоко стоящие науки упадут значительно ниже их настоящего уровня». Он считает вполне нормальной ситуацию, когда «наука потеряет в движении ввысь», но «она выиграет в широте распространения. Будет, конечно меньше ученых, но будет меньше и невежд» [2,с.358]. Боязнь людей образованных видна у М.А.Бакунина во всем, интеллигенции он стремится противопоставить толпу. «Для того чтобы не бояться больше диктаторских вожделений и деспотического честолюбия гениальных людей, надо организовать массу, т.е. всех, посредством полной свободы, основанной на полном равенстве, политическом, экономическом и социальном» [2,с.361-362]. Понимая, что миссия образования – «освещать путь», он опасается, что ученые мужи – эта «ученая аристократия, с практической точки зрения самая неумолимая, а с социальной – самая надменная и оскорбительная», установила бы режим, способный «парализовать жизнь и движение общества» и приходит к выводу: «Лучше отсутствие света, чем дрожащий и неверный свет, только сбивающий с толку тех, кто следует за ним» [1,с.170]. К этим словам идеолога русского анархизма можно добавить лишь то, что так бывает

Креативная экономика и социальные инновации Creative Economics and Social Innovations всегда, когда наука обслуживает интересы власти и забывает о своем предназначении в обществе.

Равенство для всех социальных групп общества, для всех граждан (допустим, что речь идет о получении всеми гражданами будущего социалистического общества высшего образования) легло бы непосильным бременем на экономику самого развитого общества, а также было бы крайне неэффективным вложением денежных средств, которые не окупились бы никогда. Зададимся вопросом: насколько справедливым и целесообразным для грядущего общества было бы уравнительное финансирование и затраты образовательных усилий обучающих как на способных и талантливых, умеющих мыслить, жаждущих знаний и применяющих их на практике для получения новых знаний, так и на ленивых, недалеких, неспособных к получению знаний? Согласно М. А.Бакунину – это справедливо и целесообразно. Но, кроме того, что такой подход крайне неэффективен с экономической точки зрения, с точки зрения социальной справедливости это означало бы создание неодолимых препятствий для одаренных и творческих людей в получении достойного их образования. От того, насколько доступны для граждан знания, насколько они востребованы обществом и как вознаграждаются индивиды их имеющие, во многом зависит демократическое развитие страны, активность граждан и участие людей в общественных делах. С педагогической точки зрения уравнительность в получении знаний – одна из самых неэффективных методик образовательного процесса, не создающая конкурентную среду, не созидающая личность, препятствующая творческому процессу освоения знаний, формирующая армию послушных винтиков во всем и всегда согласных с указаниями вышестоящих. Таким образом, нивелирование образования для всех слоев нового общества, достаточно низкий уровень его развития, создавали предпосылки для практической реализации мучивших 109

Креативная экономика и социальные инновации Creative Economics and Social Innovations

М.А.Бакунина страхов: создание в будущем отнюдь не свободного, демократического и справедливого общества, а полуобразованной толпы, внимающей своим вождям и слепо следующей за ними.

В основе взглядов теоретика коммунистического анархизма П.А.Кропоткина также лежит принцип равенства возможностей для всех граждан в получении образования. Следование этому принципу возведено в абсолют: если нет такого равенства, не нужно и высшее образование. «Нам не нужно ни университетов, ни академий, содержимых на общественные средства, если ими не пользуется каждый без исключения член общества» [3,с.65]. Он решительно выступает против того, чтобы прогрессивное развитие общества осуществлялось «путем развития меньшинства, получающего образование большее, чем остальное общество» [3,с.65]. Ратуя за реализацию уравнительного принципа, он при этом не задается простым вопросом: все ли хотят и могут учиться?

В его воззрениях на образование есть и логические противоречия. С одной стороны, мечтая поставить образование на службу всему обществу, он всецело подчиняет его интересам общины. Именно она приглашает для удовлетворения своих образовательных потребностей учителя или профессора. Такая постановка вопроса не только не способствовала бы развитию образования, но поставила бы культуру в целом в зависимость от отдельных общин и их узких целей. И это вовсе не служило бы пользе всего общества, как об этом мечтал П.А.Кропоткин.

С другой стороны, община, по его мнению, должна полностью устраниться от проблем образования. Этим должны заниматься отдельные личности, желающие «употребить свои досуги на дальнейшую разработку своих умственных способностей», создающие для этого высшие учебные заведения, ученые общества, консерватории и т.д. Но «пусть учреждают они их на продукты своего досуга, пусть посещают их в часы досуга, в то время

Креативная экономика и социальные инновации Creative Economics and Social Innovations как другие члены общества будут тратить эти часы досуга на забавы или увеселения; но общество, не желающее накладывать руки на те условия равенства, которых добилось своими усилиями, не должно уделять на эти учреждения ни одной единицы общественного труда» [3,с.65].

П.А.Кропоткин выводит образование из сферы интересов общества с той лишь целью, чтобы оно с «детского возраста» не разделяло бы людей «на управляемых и управляющих». «Нам вовсе не нужно университетов,-говорит Кропоткин,- которые создадут докторов, тогда как большинство трудящихся на этом поприще будут обречены на исполнение обязанностей сторожей, сиделок или фельдшеров; адвокатов, тогда как большинство может быть только писцами; профессоров – рядом со сторожами кабинетов, ученых-технолов – рядом с горнорабочими»[3,с.66]. В то же время «нам нужна больница, фабрика, химическое производство, судно, производящая мастерская плюс школа для работающих, которая ставши уделом всех, с невообразимой быстротой перешагнет уровень теперешних университетов и академий»[3, с.66]. «Устранив весь ненужный балласт бесполезных знаний, изобретая ускоренные приемы образования (которые всегда являются лишь тогда, когда является на них необходимый спрос)», школа, по мнению Кропоткина, подготовит здоровых работников как физического, так и умственного труда. Такая школа-мастерская «в очень скором времени объемом преподавания, конечно, доразовьется до уровня теперешних университетов и превзойдет их». Он также как и М.А.Бакунин, стремился к тому, чтобы не допустить «образование класса аристократии чистого труда рядом с демократией черного труда» и считал вполне нормальным для устранения данных недостатков, если профессор после «7-8 часов лекции» занимался бы «в мастерской изготовлением физических приборов вместе со слесарями и механиками,…уборкой нечистот в университетском здании и т.д.» [3, с.64]. Такое сочетание обязанностей П.А.Кропоткин считает вполне 111

Креативная экономика и социальные инновации Creative Economics and Social Innovations нормальным, вопрос только в том, «насколько выгодно для общества такое распределение занятий, при котором отдельные личности не специализируются так, как теперь».

Предлагаемая П.А.Кропоткиным система образования вовсе не служит интересам всего общества, как это кажется ее создателю, а ставит просвещение на уровень хобби для отдельных индивидов, всем остальным, предлагая шаблонный набор обязательных знаний, необходимых для рутинной повседневной деятельности. И такое общество, в его глазах, претендует на идеал свободного и равноправного. Реализация подобного образовательного проекта на практике, сделала бы людей зависимыми, легко управляемыми, безынициативными, и, конечно же, не свободными. Нынешние подходы к образованию и использованию специалистов, изменившись по форме, не претерпели изменений по существу.

«Развивая» образовательную концепцию М.А.Бакунина, П.А.Кропоткин предлагает отказаться от финансирования образования только на том основании, что это может привести к социальному неравенству. В борьбе с социальным неравенством он готов устранить образование как таковое, если оно способствует социальному расслоению общества. Можно ли считать граждан с дозированным образованием (или его отсутствием) счастливыми, а государство процветающим? По всей видимости П.А.Кропоткин пытается решить таким образом не только проблему социального равенства в будущем обществе, но и проблему управляемости таким обществом. Как ни парадоксально, но образование, изведенное до уровня хобби, как раз и порождает среду, создающую социальное неравенство, вместо того, чтобы его ликвидировать. Можно предположить, что реализация на практике образовательного проекта П.А.Кропоткина ввергла бы страну в доисторическую эпоху.

Креативная экономика и социальные инновации Creative Economics and Social Innovations

Жизнь показала, что интересы общества и отдельной общины (социальной группы) очень часто не совпадают. Отсутствие должного финансирования, узость потребностей, невостребованность знаний в силу реального отсутствия в обществе рыночных механизмов, отказ от поиска способных и талантливых индивидов и их обучения за счет общества, нежелание видеть перспективы развития науки, выходящей за рамки корпоративных интересов, отсутствие условий для создания новейших разработок и индифферентное отношение к результатам их внедрения в практику, непонимание (либо игнорирование) роли образования в демократическом развитии страны, внедрение в практику современных суррогатов образования и т.д., показывает близкое сходство стоящих перед образованием проблем и способов их реализации с рекомендациями П.А.Кропоткина.

Весьма интересны взгляды на образование и одного из теоретиков левого радикализма в России 70-80-х гг. XIX в., идейного руководителя заговорщического направления в народничестве П.Н.Ткачева. Проблематика его публицистических статей достаточно разнообразна. В своих работах он освещал вопросы права, политической экономии, истории, статистики, психологии, педагогики, социологии, философии, естествознания, эстетики, литературоведения, политики и т.д. Отдавая должное культу знаний вообще, он одним из первых революционных деятелей своей эпохи в России указывал на необходимость изучения социальных наук и прежде всего экономических и юридических. Отсутствие знаний в этих областях, по его мнению, «служит вечным, неиссякаемым источником социальных непорядков и неправд,-вечным тормозом социального прогресса…Изучение и распространение в массах наук социальных, преимущественно экономических, и как имеющих с ними самую тесную, неразрывную связь – юридических в данную минуту едва ли не важнее, едва ли не приведет к более решительным и 113

Креативная экономика и социальные инновации Creative Economics and Social Innovations плодотворным результатам, чем все другие знания» [4, c.26-27]. Высказываясь за распространение в массах знаний социальных наук, П.Н.Ткачев в то же время указывал на бесперспективность этого занятия для «нашего так называемого образованного большинства». «По своему умственному невежеству, по своей крайней неразвитости оно не может еще возвыситься до понимания коренных причин зла, до абстрактного мышления об основных принципах окружающей его социальной жизни» [5, с.37]. Он подчеркивал, что «революция должна быть осуществлена более или менее интеллигентным, революционно настроенным меньшинством». Обращаясь к своим идейным оппонентам, он вопрошал: «Говорите ли вы, что революция должна быть осуществлена большинством, иными словами, что мы должны ждать ее пришествия до тех пор, покуда большинство народа не будет стоять на том уровне умственного и нравственного развития, на котором теперь стоит лишь его меньшинство? Нет, вы этого не осмелитесь сказать!» [6,с.142].Таким образом, слова П.Н.Ткачева о необходимости распространения социальных наук в массах, по всей видимости, следует истолковывать как настоятельную потребность повышения интеллектуального потенциала революционного меньшинства, ведущего за собой народ.

П.Н. Ткачев особо подчеркивал роль истории в объективном и критическом освещении происходящих в обществе событий. «От естествоиспытателя мы требуем только, чтобы он, отметив известный факт, точно его описал, указав его связь с фактами предыдущими, последующими и сосуществующими. Для историка этого мало: он должен, кроме того, показать, насколько отмеченный им факт приближает или удаляет общество от его конечной цели – счастья всех его членов; он должен отнестись к нему критически, и чем строже, чем беспощаднее будет его критика, тем лучше он выполнит свою задачу, тем поучительнее будет его история. Историк, не 114

Креативная экономика и социальные инновации Creative Economics and Social Innovations умеющий осуждать прошлого, должен быть дурным человеком и еще более дурным гражданином. Под флером его исторического беспристрастия позорно прячутся раболепие и малодушие» [Цит.по: 7, с.51]. Здесь так же, как и в марксизме, мы видим классовый подход к освещению исторических событий, который не предусматривал научного и беспристрастного отношения к свершившимся историческим фактам. П.Н. Ткачев не приемлет позицию историка, стоящего на страже интересов буржуазии, но считает вполне справедливым обслуживание историком исключительно интересов трудящихся классов. В основе такого подхода лежит то же насилие над людьми, но уже трансформированное на 180 градусов и приспособленное к интересам будущего господствующего класса. Данный подход не имеет ничего общего с идеей П.Н. Ткачева о свободе и счастье для всех его членов в обществе будущего.

Идеал коллективного счастья для всех трудящихся, «полного органического и физиологического равенства», равенства в нищете, не предусматривавший счастья индивидуального, вполне соотносился с представлениями П.Н. Ткачева о философии, как царице наук. В адрес философии он допускал такие выражения как «безысходный лабиринт философии», «непроницаемые дебри философского леса», «необъятные кучи философского мусора». Увлечение философией, по мнению П.Н. Ткачева, могло принести только вред. «В настоящее время,- писал он,- можно сказать с безусловной достоверностью, что философия потеряла свой кредит в глазах каждого здравомыслящего человека. Никто уже теперь не верит в ее шарлатанские обещания, никто не предается ей с тем страстным увлечением, с каким это делалось прежде и с каким еще и теперь сотни тружеников посвящают себя этой ученой эквилибристике. Если здравомыслящие люди и обращают на философию свое внимание, то это делается единственно только для того, чтобы или посмеяться над нею, или кольнуть людей за их упорную 115

Креативная экономика и социальные инновации Creative Economics and Social Innovations глупость и их удивительное легковерие. Серьезно заниматься философией может теперь или человек полупомешанный, или человек дурно развитый, или крайне невежественный». Занятия философией П.Н. Ткачев сравнивал с разновидностью социального паразитизма. «От чернорабочего берут последние гроши и содержат на эти гроши философов, которые взамен взятых грошей не дают чернорабочему ничего, кроме печатных листов, испачканных какими-то глупыми, лишенными человеческого смысла фразами. Разве это не значит платить фальшивыми жетонами за настоящее золото?». И как итог этих рассуждений следует окончательный вердикт П.Н. Ткачева: «…До тех пор, пока есть люди, занимающиеся философией, пишущие и печатающие философские трактаты и рассуждения, до тех пор другие, более здравомыслящие люди не должны переставать доказывать этим паразитам, что работа эта равняется плевкам в потолок и что подобная эксплуатация человеческой глупости безнравственна и возмутительна» [8, с.171-172].

Анализ взглядов представителей левого радикализма, ориентированных на построение нового общества и в частности на реформирование на новой основе образования, дает возможность утверждать, что эти подходы, отличаясь в деталях и представляясь демократическими, т.е. преследующими интересы народа и стремящимися к улучшению его жизни, на самом деле таковыми не являлись. За внешним демократизмом и популизмом просматривалось явное стремление оградить широкие массы трудящихся от действительно демократического образования (полного, а не усеченного, не ограниченного идеологическими представлениями новой власти, основанного на государственных, а не на частных интересах, отличающегося разнообразием подходов к рассмотрению проблем общества и способам их решения и т.д.). Подходы вышеперечисленных предшественников российской социал-демократии

Креативная экономика и социальные инновации Creative Economics and Social Innovations второй половины XIX века в России отражают явную боязнь новых вождей творчества широких масс трудящихся, серьезные опасения, что интересы новой политической элиты могут кардинально разойтись со стремлениями самого общества. Дабы уберечь себя от возможной опасности в будущем -действительного участия граждан в управлении государством, его новые лидеры стремились выхолостить образование для народа, подменить его идеологическими клише, сделать его достаточно поверхностным, а потому неопасным, для новых псевдодемократических порядков. В развитии интеллектуального потенциала общества вожди левого радикализма видели угрозу своему существованию, так как вполне зримо выстраивалась цепочка взаимосвязей: качественное образование – достойное вознаграждение – рост социальных и культурных запросов общества – стремление защитить и отстоять свои права и интересы – неизбежная демократизация общества – устранение от власти политических сил, мешающих этому процессу.

Можно сказать, что от подходов к образованию, пониманию его значимости в развитии современного общества в значительной степени зависит не только интеллектуальный потенциал государства, но и уровень экономического и политического развития страны, реальное развитие прав и свобод, уровень благосостояния граждан, образ мыслей и устремлений, нацеленность на выявление и способы решения имеющихся проблем и т.д. Образование в значительной степени формирует культуру современного общества, культуру, находящуюся на переходе [9], указывает ориентиры его дальнейшего развития, способствует пониманию стоящих перед ним задач. Невнимание к его нуждам и запросам, отбрасывает общество назад, ориентирует его граждан на стратегию выживания, а не развития.