К вопросу о торговых связях Российской империи с Кашмиром, Пенджабом и Тибетом во второй половине XVIII - первой половине XIX вв.
Автор: Шкунов В.Н.
Журнал: Известия Самарского научного центра Российской академии наук @izvestiya-ssc
Рубрика: Отечественная история
Статья в выпуске: 2-1 т.11, 2009 года.
Бесплатный доступ
Расширение торгово-экономических связей Российской империи с народами и государствами Востока во второй половине XVIII - первой половине XIX вв. способствовало вовлечению в сферу интересов отечественного купеческого капитала новых районов Азии. Внешнеэкономические интересы Санкт-Петербурга простираются вплоть до Тибета, Кашмира, Пенджаба. Однако активизация российской торговой деятельности в этом регионе Азии встретила сопротивление со стороны британских колониальных властей в Индии. Усилившееся к середине XIX в. англо-российское торгово-экономическое соперничество привело, в конечном счете, к разграничению сфер влияния Англии и России на севере Южной Азии.
Российская империя, кашмир, пенджаб, тибет, средняя азия, внешняя торговля, торговые пути, кашмирские шали, российские торговцы и путешественники, реэкспорт товара, объемы торговли
Короткий адрес: https://sciup.org/148198565
IDR: 148198565
Текст научной статьи К вопросу о торговых связях Российской империи с Кашмиром, Пенджабом и Тибетом во второй половине XVIII - первой половине XIX вв.
В середине XVIII века российские власти и купцы, активно осваивавшие новое направление внешней торговли по Оренбургской линии, прилагали усилия к продвижению не только на рынки Средней Азии, но и проявляли интерес к более отдаленным районам – Пенджабу, Кашмиру, Тибету. При посредничестве индийских, иранских, афганских и среднеазиатских купцов товары из этих стран доставлялись в ханства Средней Азии, Иран, Восточный Туркестан и Афганистан, а оттуда реэкспортировались в Россию. С этого времени традиционные кашмирские, пенджабские и тибетские изделия и сырье практически ежегодно занимали видное место в российском импорте. Основными каналами их доставки были традиционные торговые пути из Ирана через Закавказье и Астрахань, из Бухары, Хивы, Ташкента, Кашгара - к Оренбургской линии и из Кашгара и Яркенда - к Семипалатинску.
Уже в начале 50-х гг. XVIII в. некоторые российские торговцы выезжали для торговли в Индию. Так, в 1750 г. свои товары на общую сумму 8 тыс. руб. на двух караванах отправил российский купец Абдулла Хаялин, в 1751 г. для торговли в Индию выехал каргалинский купец Исмаил Бикумахамет-улы, в 1753 г. также карга-линские купцы Надыр Саферов и Якуб Ягоферов [21, С.25; 10]. Таким образом, со времени зарождения оренбургского торга российские купцы, еще не знавшие путей, на свой страх и риск отправлялись в далекую Индию, Пенджаб и Кашмир. Эти торговцы везли традиционные российские товары, которые пользовались спросом в далеких странах.
Развитию торговых связей России с Кашмиром и Пенджабом способствовало и упрочение
политических и экономических отношений между Бухарским ханством и местными правителями. В середине XVIII века и в последующие десятилетия эмир Бухары и правители Кашмира, Пенджаба и Индии неоднократно обменивались дипломатическими посольствами. Так, к примеру, по сообщению чиновника при балхском наместнике Мухаммеда Юсуфа Мун-ши, от бухарского эмира Имам-Кули к индийскому Джехангиру был направлен посол ”с дорогими подарками и подношениями”. Падишах гостеприимно встретил бухарского посланника, обсудил с ним межгосударственные отношения и, спустя некоторое время, отправил к эмиру ответное посольство [13, С.88]. Таких взаимных миссий до конца века было несколько. Об уровне развития торговых связей России с Кашмиром, Пенджабом и северными районами Индии (в том числе опосредованных) свидетельствует количество индийских рупий, доставлявшихся на Оренбургскую линию.
В журнале ”Всемирный труд” в 1867 г. была опубликована статья М. Михайлова ”Наша среднеазиатская торговля” [12, С.235-244]. Автор кратко остановился на основных этапах истории торговых связей России с народами и странами Средней Азии, отметив периоды их подъема и спада. С самого начала оренбургского торга это направление внешней торговли России показало свою перспективность и исключительную выгодность: только за период с 1748 по 1755 гг. на Оренбургскую линию было доставлено (кроме товаров) до 50 пуд. золота и до 4 тыс. пуд. серебра в монете (в основном индийские рупии) [Там же, С.235]. Это было золото и серебро шаха Надира. Видный государственный и общественный деятель, историк и дипломат А.И. Левшин заметил: ”Случайное и удивительное явление сие было кратковременным следствием смерти шаха Надира, после которой разграбленные сокровища его разошлись по всей почти Азии…” [9, С.390]. Спустя столетие, ситуация резко изменилась. По словам М. Михайлова: ”Теперь, напротив, золото и серебро увозят от нас, и, следовательно, с неплюевских времен среднеазиатская наша торговля мало-помалу приняла другой оборот, т.е. ныне у нас более нужды в среднеазиатских произведениях, чем у среднеазиатцев в наших” [12, С.236]. Общий же вывод автора заключался в том, что на всем протяжении столетия (с середины XVIII до середины XIX вв.) торговля с ханствами Средней Азии имела для России большое значение.
Ценные сведения о Кашмире, его жителях и торговле привел выходец из Кабула Мехти Рафаилов, который на протяжении длительного времени осуществлял торговые операции в Северном Китае, Индии, Кашмире и Пенджабе, куда он отправлялся из Семипалатинска. В своих ”записках” автор заметил, что Кашмир в начале XIX в. был центром торговли. Сюда стекались купцы из Турции, Ирана, Индии, Афганистана, Бухары и Яркенда. Главным богатством края были знаменитые на весь мир кашмирские шали, которые отсюда расходились по всему Востоку и вывозились в Европу и Российскую империю. В начале XIX в. здесь насчитывалось до 20 000 станков, на которых выделывались шали и материи. Эта важнейшая отрасль кашмирской экономики приносила ежегодно до 1,2 млн. руб. дохода [1, Л.11-11 об.]. Со всех экспортных и импортных товаров (за исключением золота и серебра) в Кашмире взималась пошлина по установленному тарифу. Все таможенные платежи зачислялись в казну.
Тот же Мехти Рафаилов в 1813 г. заметил, что богатые кашмирские купцы были заинтересованы в установлении прямых торговых связей с Россией и выражали желание ”завести торг на границах российских и внутри оных не временный, а постоянный” [2, Л.54]. Однако попытки кашмирцев установить прямые торговые связи с Российской империей встречали немало препятствий. Главными среди них были следующие: частые междоусобицы в Средней Азии, грабежи купеческих караванов в казахских степях, большие издержки в пути (в том числе на уплату таможенных пошлин и подношения местным феодалам и чиновникам), поверхностные представления о России, ее законах и внутренней торговле и др. То же самое, впрочем, можно сказать и о российских купцах. Многие из них, отправляясь в Кашмир, ехали туда на свой страх и риск. Тем не менее, поездки отечественных торговцев в эту далекую страну не прекращались. В 1809 г. в Кашмир для торговли выезжали из Семипалатинска приказчики купца Семена Мада-това, товар которого оценивался в 1 млн. руб. [5, Л.103]. Сам Мадатов был в Индии в 1809-1813
гг. Во время этого путешествия богатый семипалатинский купец побывал и в Кашмире, где был принят правителем княжества. Из Кашмира он привез шали и знаменитую кашмирскую шерсть, которые выгодно сбыл в России. [17, С.101].
Побывавший в Средней Азии в 1833-1834 гг. переводчик Оренбургской пограничной комиссии П.И. Демезон отмечал, что кашмирцы вели активную торговлю в Бухаре. Здесь они проживали чаще всего в караван-сарае ”Бадреддин” (караван-сарай богатого афганского купца Бедрут-дина. – В.Ш.), где останавливались также купцы из Кабула и Пешавара. Российский посланник в своем отчете сообщил, что из Кашмира в Бухару и другие торговые центры Средней Азии доставлялись самые разнообразные шали и указал их ассортимент: ризаи, рахдар, бутедар, кусе, шам-ли, алван [8, С.79]. Кроме шалей, из Кашмира доставлялись джурабы (полусапожки), достгуш (перчатки из кашемира), каламдан (чернильницы), ложки из позолоченного золота, рукописи и т.д. [Там же]. Многие богатые вельможи в Средней Азии носили халаты, сшитые из красивых кашмирских материй. Российский подданный Р. Данибегашвили, побывавший в Кашмире во время своего третьего путешествия в Индию (18221827 гг.), отмечал, что ежегодный доход от фабричного производства шалей доходил до 3 тыс. рупий, а общие доходы государства простирались до 1 млн. рупий [16, С.19]. Также купец описал путь от Кашмира до Семипалатинска, указав, что его длина составляет 3 тыс. верст. Описание Хайдарабада, его производительных сил и торговли российскими товарами на его рынках оставил татарин Абдулла Амиров, волею судьбы более 20 лет странствовавший по Индии [22, С.354-357].
Прапорщик И.В. Виткевич, побывавший в Бухаре в 1836 г., заметил, что кашмирцы также жили в бухарском караван-сарае ”Абдулла-Джан” [8, С.101]. О влиянии кашмирцев в Бухаре свидетельствует пример, приведенный российским посланником. В столице ханства жил кашмирец Низаметдин, который под видом купца с 1833 г. фактически осуществлял разведывательную деятельность в пользу англичан. Он сумел войти в доверие к бухарским сановникам, которым часто преподносил подарки. Для этого британцы (агент Масон, живший в Кабуле) снабжали его деньгами. Через индийских банкиров, живших в Бухаре, Низаметдин получал ежегодно 20 тыс. рупий (40 тыс. руб. в год). Практически еженедельно он отправлял для британцев с нарочными письма в Кабул. Узнав о приезде Виткевича, кашмирец добился встречи с ним и попытался выведать у него сведения об Оренбургской пограничной линии, о Новоалександровске, о российско-хивинских отношениях и т.д. Виткевич, проявил осторожность, зная о том, что перед ним не купец, а британский резидент. Тем не менее, буквально на следующий день Низаметдин вновь отправил своего посыльного в Кабул с очередным письмом [Там же, с.105-106]. Данный пример свидетельствовал о растущем англо-российском соперничестве в Средней Азии.
Кашмир, находившийся на перекрестке важнейших торговых путей, использовал выгоды своего положения. Через его территорию шли караванные дороги из Тибета, Индии, Пенджаба, Афганистана, Китая, ханств и небольших владений Средней Азии. Часть товаров, доставляемых в Кашмир из соседних государств, реэкспортировалась в ханства Средней Азии, а уже оттуда – в Россию.
Уже упоминавшийся выше Мехти Рафаилов (Мяхтие Рафо, кстати, скончавшийся в Кашмире в 1820 г. во время очередной торговой поездки. – В.Ш.) был не просто купцом. Тонкий знаток Востока, он нередко привлекался российскими властями и для выполнения официальных поручений. Так, при посредничестве М. Рафаилова управляющий Министерством иностранных дел К.В. Нессельроде передал письмо магарадже Пенджаба Ранджит Сингху (от 17 (29) января 1820 г.). В послании, в частности, говорилось о том, что российские власти заинтересованы в развитии двусторонних торговых связей: ”…дабы купцы российские и Ваши имели свободный приезд во взаимные области” [3, Л.137]. Сам М. Рафаилов не раз бывал в Пенджабе, доставлял туда российские товары и вывозил оттуда традиционные пенджабские изделия. Бывал в Лахоре и другой российский подданный, грузинский купец Рафаил Данибегашвили. Он отмечал, что в Пенджаб стекается немало иностранцев, край этот славится шелководством и земледелием [16, С.59-60]. Можно предположить, что отечественным купцам хорошо были известны товары из этого государства, поскольку они находили широкий сбыт в Иране, Афганистане, доходили и до Средней Азии. В 30-е гг. XIX в. на рынках среднеазиатских городов сбывалось огромное количество пенджабского индиго, а из окрестностей Лахора привозился сахар-сырец [8, С.79].
Из-за большого привоза индиго в Бухару и другие города его сбыт вызвал затруднения. Доставлявшие краситель из Пенджаба афганцы-ло-гани намеревались в 1834 г. отвезти большую партию индиго на Оренбургскую линию, однако, бухарские торговцы, боявшиеся потери прибыли и установления прямых торговых связей между афганскими и российскими купцами, всячески отговаривали кочевников. Вместе с тем, расширявшееся отечественное производство требовало значительного количества красителей, поэтому и российские власти, и торговцы, и фабриканты были заинтересованы в увеличении импорта пенджабского индиго. Побывавший дважды в Индии в 1841 – 1843 и 1845 – 1846 гг. князь А.Д. Салтыков также оставил подробное описание Пенджаба, его природных богатств. Автор ”Писем об Индии” заметил, что магараджа и его вельможи утопали в роскоши, а сам дворец, в котором его принял Шер Сингх (1842-1843 гг.), произвел на князя неизгладимое впечатление [18, С.81-83]. Встреча магараджи Пенджаба с русским князем способствовала расширению представлений о России, а также продемонстрировала стремление властей азиатского государства к развитию торговых связей с северным соседом.
Одной из важных статей российского экспорта в Пенджаб являлись сундуки. Этот традиционный отечественный товар можно было встретить в разных уголках Индии, вплоть до Калькутты. Только через Оренбург ежегодно вывозилось до 9 тыс. сундуков [5, Л.33 об. - 34]. В России в них загружались мелкие, хрупкие и скоропортящиеся товары, а во время торга в Пенджабе продавали вместе с товаром или как отдельное изделие. Производство сундуков на Урале учитывало вкусы и запросы народов Востока. Вот почему эти изделия отличались большим разнообразием: сундуки были разного объема, цвета, имели уникальную резьбу, металлическую инкрустацию и т.д. Подобного рода дифференцированный подход в производстве сундуков был нацелен на максимальный учет потребительского спроса.
Заметную роль в российско-пенджабских торгово-экономических отношениях играли индийские торговцы, жившие в среднеазиатских городах. В начале 20-х гг. XIX в. их число значительно выросло в Бухаре. По свидетельству Е.К. Мейендорфа, только в этой столице их было около 300, ”часть которых прочно осела там, часть же уезжает и приезжает с караванами из Кабула” [11, С.90]. Эти индийские купцы были родом из Мултана, Кабула и Шикарпура, откуда они привозили индиго, кашмирские и персидские шали.
В рассматриваемый период возрастает интерес российских предпринимателей и к далекому Тибету. Укрепление позиций России на юге Сибири, активное развитие торговли по Сибирской линии с соседними азиатскими народами способствовали продвижению отечественного торгового капитала не только в Восточный Туркестан (Джунгарское ханство, затем Синьцзян и Каш-гария), но и дальше – за Памир в Тибет. Безусловно, определенную роль сыграли и тесные связи российских подданных-буддистов с Лхасой. Паломники из России практически всегда отправлялись в далекий путь, прихватив с собой товар (собственно также поступали в то время мусульманские паломники, следовавшие в Мекку, и православные – в Иерусалим. – В.Ш.). С буддистскими паломниками в Россию попадали традиционные тибетские товары, в том числе культовые изделия.
Тибет, с конца XVIII века полностью включенный в состав Цинской империи, вызывал повышенный интерес российских властей. Особенно он усилился после приема в Москве Екатериной II бандидо-хамбо-ламы Доржи Заяева в 1767 (по некоторым данным в 1768 г. – В.Ш.), кото- рый бывал в Лхасе. Среди вопросов, которые императрица обсуждала с духовным лидером российских бурят-монголов, были и вопросы развития российско-тибетской торговли. Это желание косвенно подтверждается и свидетельством британского посла в Лхасе капитана С. Тернера, который утверждал, что российская императрица предпринимала попытки завязать прямые торговые связи с внутренними областями Тибета [23, Р. 272].
В одной из лучших отечественных работ по истории российско-тибетских отношений петербургского историка А.И. Андреева, опубликованной в 2006 г., утверждается, что в конце XVIII – начале XIX века ”попытки завязать отношения с Тибетом… с помощью азиатских купцов, отправлявшихся с торговыми караванами в Восточный (Китайский) Туркестан и далее в Северную Индию из ”Семиполатной крепости” (Семипалатинска) – форпоста русской торговли в Средней Азии, также не имели успеха” [6, С.52]. Мы не можем согласиться с таким выводом автора по следующим причинам. Во-первых, сомнительно называть Семипалатинск форпостом русской торговли в Средней Азии: подобного рода определение справедливо (и по важности, и по объемам торговли) к Оренбургу. Семипалатинское направление имело особое значение для развития российской торговли, прежде всего, с Синьцзяном, Кокандом, Кашмиром. Во-вторых, при отсутствии прямых российско-тибетских торгово-экономических отношений именно среднеазиатские, кашгарские и монгольские торговцы становились посредниками торговых связей России и Тибета. Это подтверждается многочисленными фактами. Купить тибетские товары российские торговцы могли на рынках Синьцзяна, в Кашгаре, Яркенде, отчасти, в Ташкенте, Коканде, Бухаре, Хиве, Кабуле и других городах.
После разгрома Китаем Джунгарского ханства цинские власти стали проводить ту же политику изоляционизма в покоренных землях, которая была характерна для Поднебесной. В соответствии с указами императора Цяньлуня от 1768 и 1790 гг. была запрещена торговля российскими товарами на всей территории Синьцзяна [7, С.174-175]. Это привело к изменениям в направлениях торговых потоков. При этом товары из Тибета по-прежнему поступали в Синьцзян (поскольку обе территории номинально являлись неотъемлемыми частями Цинской империи) и, в то же время, через земли Кашмира – в ханства Средней Азии. Кроме этого, российские торговцы прибегали и к разного рода уловкам, которые позволяли им обходить запретительные законы китайских властей. К примеру, татарские купцы, заручившись письмами от султанов Среднего и Старшего жузов о якобы казахской принадлежности товара, вывозили с Оренбургской и Сибирской линии отечественный товар непосредственно в Кашгар, Кульджу, Чугучак и другие торговые города. Российские товары попадали в Синьцзян и с бухарскими караванами. Таким образом, у российских торговцев сохранялась возможность приобретения тибетских товаров в Синьцзяне даже в период запрета отечественным купцам вести торговые операции на северо-западе Китая. Такое положение сохранялось вплоть до середины 20-х гг. XIX в., когда торговые связи России с Синьцзяном были сильно подорваны вследствие участившихся нападений на караваны в Семиречье. Однако, внешняя торговля, встречая на своем пути препятствия, всякий раз находила либо обходные пути, либо прокладывала новые. Это непреложный закон развития всемирной торговли. Так, российские товары, встречавшие препятствия для сбыта в Синьцзяне, все в больших объемах стали сбываться в ханствах Средней Азии и в землях киргизов – вплоть до Памира и Ладака.
Знания россиян о Тибете, Кашмире, Пенджабе в конце XVIII – начале XIX в. значительно расширились. Это стало возможным, благодаря увеличению числа переводной литературы, а также публикации ”странствований”, ”записок” и иных мемуаров россиян, волею судьбы оказавшихся в этих далеких землях. Среди них особо следует выделить ”Странствование Филиппа Ефремова, российского унтер-офицера…” [19]. Он, как и Абдулла Амиров, о вынужденном путешествии по Востоку которого мы писали, во время пугачевского восстания на Урале волею судьбы оказался в Средней Азии, откуда под видом татарина отправился из Маргелана с местными купцами в Кашгар. Из Яркента его путь вместе с другими купцами лежал в Тибет. В 3-м издании ”Странствова-ния…”, подготовленного Петром Кондыревым, наряду с воспоминаниями Ф. Ефремова в разделе ”Тибет” добавлены сведения об этом районе Азии из иных, в том числе европейских, источников. Кроме собственно Тибета в разделе приведены сведения о Непале и Бутане. Филипп Ефремов заметил, что в Тибете разводят особый вид овец, шерсть которых ”подобна шелку” и употреблялась в Кашмире для выделки знаменитых шалей. В разделе упоминаются и иные богатства этого высокогорного края: золото, горный хрусталь, медные, железные и ртутные руды и т.д. Особую ценность имел ревень, который считался одним из лучших в Азии и представлял важную статью тибетского экспорта. Предметом тибетской торговли являлась и струя кабарги, которая ценилась выше, чем сибирская, поскольку обладала особым ароматом. Центрами торговли в Тибете были города Ладак и Лхаса. В независимом владении Ладак жило много купцов из Кашмира, которые вывозили отсюда местные изделия и продукты. Ладак играл роль и центра транзитной торговли, через который проходили пути из Тибета, Кашмира, Бадахшана, Синьцзяна, Средней Азии и Индии [19, С. 110-127].
В ”Странствованиях…” дано описание Кашмира и его торговой жизни. Автор отмечает, что в этом крае выращивались разнообразные фрукты, овощи, зерновые культуры, хлопок, выделывались шелк и знаменитые на весь мир кашмирские шали. Далее П.Кондырев счел необходимым добавить повествование Ф. Ефремова сведениями о торговле: ”…кашемирцы – народ довольно торговый, часто ездят в Индию и Тибет, также и Бухарию…Серебро достают из Тибета, где его в горах находится довольное количество; деньги повсюду видны почти одни серебряные” [19, С.130].
Несколькими годами позже (1792 г.) в Тибете и Кашмире побывал другой вынужденный путешественник – греческий митрополит Хри-санф Неопатрасский. В ”Объяснениях…”, подготовленных им для графа В.А. Зубова, содержатся ценные материалы, характеризовавшие торговые связи государств Востока. И хотя некоторые сведения явно преувеличены и неточны, тем не менее, увиденное митрополитом и отображенное им на бумаге представляет несомненный интерес для исследователей истории торговых связей России с народами и странами Азии. Автор заметил, что в Кашмире торговля сосредоточена в руках богатых индийских купцов: ”Богатства их и сокровища превосходят, наверно, всякого богатого государства” [15, С.282]. Говоря о Лхасе, митрополит заметил, что это многолюдный и богатый город, жители которого ”занимаются знатною торговлею с Китаем, Индией и с мунгалами (калмыками). Далай-лама покровительствует торговых людей, если они не христиане, и таковые пользуются совершенною свободою; всякие товары менять позволяют со взятием пошлины” [15, С.290].
Один из крупнейших отечественных исследователей истории внешней торговли России Г.П. Неболсин отмечал: ”Шерстяные платки и шали вывозятся из Кашемира и Тибета и доставляются к таможням или индийцами, или персиянами, бухарцами, а иногда русскими купцами: татарами и армянами” [14, Т.1, С.179]. Автор заметил, что кашмирские шали и материи, привозившиеся в Россию из государств Востока, в основном находили сбыт на Нижегородской ярмарке, а также Москве и Санкт-Петербурге. Во втором томе своей знаменитой работы Г.П. Не-болсин уточнил, что почти все шерстяные изделия, доставлявшиеся бухарскими купцами на Оренбургскую линию, были кашмирскими: ”Это единственный товар, доставляемый в Россию сухопутно из Индии; азиатцы берут кашемирские шали потому, что в случае нападения на караван удобнее скрыть их, дабы высокая ценность этого изделия могла вознаградить их убытки” [14, Т.2, С.178-179]. О количестве кашмирских шалей, привозимых на Оренбургскую линию, можно судить по статистическим данным Оренбургской таможни за 1818 по 1825 гг. (табл. 1)
Все доставляемые через территорию Средней Азии и казахские степи кашмирские шали и другие изделия подвергались таможенной очистке. В соответствии с тарифом 1822 г., с кашмирских шалей и платков взималась пошлина в размере 8 руб. сер. с фунта, по тарифу 1831 г. произошло увеличение сбора на 12 Ѕ %, а к середине XIX в. с этого товара стали взимать пошлину в размере 10 руб. 50 коп. сер. с фунта. [14, Т.1, С.382]. Повышение таможенных пошлин отчасти было вызвано тем, что в России, как и в Европе, менялась мода; более популярными и востребованными на внутреннем рынке становились отечественные товары из козьего пуха. Кроме этого во второй четверти XIX в. возрос импорт в Россию британских шерстяных изделий; расширилось и отечественное производство, в том числе шалей и платков по качеству практически не уступавших кашмирским.
Оренбуржье было не единственным местом импорта кашмирских шалей. Значительная их часть экспортировалась в Иран, а оттуда расходилась в другие страны, включая и Россию. При этом следует заметить, что спрос на кашмирские шали в Иране оставался достаточно высоким на протяжении всего рассматриваемого периода. С купеческими караванами шали расходились по всему Среднему и Ближнему Востоку. К примеру, в Решт в 1847 г. из Багдада и Шираза было привезено 200 кашмирских шалей на общую сумму 10 тыс. руб. асс. [4, Л.193] А в 1848 г. только из Тебриза было вывезено шалей на общую сумму 177 100 руб. [Там же, Л.57] В 1849 г. в Россию из Тебриза было доставлено шалей на сумму 1 150 руб., а в 1850 г. – 8314 руб. [Там же, Л.321] В 1850 г. в Константинополь было доставлено из Тебриза шалей на сумму 409 924 руб. Таким образом, товары из Кашмира попадали в Россию разными каналами: через Синьцзян, ханства Средней Азии, Афганистан, Иран, Османскую империю.
К середине XIX века торговые связи Российской империи с Кашмиром, Пенджабом и Тибетом значительно расширились. Это стало возможным, в частности, за счет увеличения импорта восточных товаров через европейские границы. Великобритания, усилив экспорт из Индии, большую его часть реэкспортировала в государства Европы и Россию. Как заметил русский исследователь Н.И. Тарасенко-Отрешков, характеризуя российско-индийские торгово-экономические связи в середине XIX века, ”ныне торговля России, как непосредственно чрез страны, отделяющие Индию от России, так преимущественно посредством англичан, значительна” [20, С. 9]. Более того, автор отметил, что Индия ”в некоторых статьях заграничного нашего отпуска становится нашею соперницею в Европе”. [Там же]
Таким образом, на протяжении второй половины XVIII – первой половины XIX века торгово-экономические связи России с Кашмиром, Пенджабом и Тибетом расширились. Все стра-
Таблица 1. Динамика привоза кашмирских шалей на Оренбургскую линию
Показатель |
1818 |
1819 |
1820 |
1822 |
1823 |
1824 |
1825 |
1826 |
1827 |
Количество |
987 |
288 |
369 |
261 |
96 |
159 |
528 |
298 |
138 |
На сумму |
378360 |
157460 |
193475 |
145300 |
29550 |
46570 |
393230 |
264600 |
99325 |
Средняя цена одной шали |
383 |
547 |
524 |
556 |
308 |
293 |
745 |
887 |
719 |
% стоимости шалей в общем годовом привозе |
9.6 |
4.6 |
6.7 |
13.8 |
24.8 |
5.7 |
16.2 |
22.6 |
11.2 |
Источник: ГАОО, ф.339,оп.1,д.29, л.270 об. – 280 (Подсчитано нами. – В.Ш.)
ны были заинтересованы во взаимной торговле. И хотя прямые контакты между их торговцами были редкими, тем не менее, при посредничестве среднеазиатских купцов товары из России находили сбыт на рынках северной Индии и Тибета. Кроме этого, возросший английский экспорт сырья и изделий из Южной Азии в Европу способствовал увеличению притока восточных товаров в Россию через европейскую границу, черноморские и балтийские порты.
Список литературы К вопросу о торговых связях Российской империи с Кашмиром, Пенджабом и Тибетом во второй половине XVIII - первой половине XIX вв.
- Архив внешней политики Российской империи (далее АВПРИ), ф. Санкт-Петербургский Главный архив, II -26, 1811 г., д.4, л.11-12 об.
- АВПРИ, Санкт-Петербургский Главный архив, II -3, 1811-1819 гг., д.5, л.54-55.
- АВПРИ, Санкт-Петербургский Главный архив, II -11, оп.50,1819 гг., д.4, л.136-138.
- АВПРИ, Санкт-Петербургский Главный архив, I -9, 1847-1854 гг., оп.8, д.11, л.57-382.
- Государственный архив Оренбургской области, ф.6, оп.1, д.199, л.103.
- Андреев А.И. Тибет в политике царской, советской и постсоветской России. -СПб.: 2006. -464 с.
- Гуревич Б.П. Международные отношения в Центральной Азии в XVII -первой половине XIX в. -М.: 1979. -311 с.
- Записки о Бухарском ханстве (Отчеты П.И. Демезона и И.В. Виткевича). -М.: 1983. -148 с.
- Левшин А.И. Описание киргиз-казачьих или киргиз-кайсацких орд и степей. -Алматы: 1996. -656 с.
- Матвиевский П.Е. Сношения оренбургских татар с Индией в XVIII веке//Аннотированный перечень докладов и сообщений, поступивших на учредительный съезд историко-архивного общества. -Казань: 1961. -С.39-40.
- Мейендорф Е.К. Путешествие из Оренбурга в Бухару/Пер. Е.К. Бетгера. -М.:1975. -183 с.
- Михайлов М. Наша среднеазиатская торговля//Всемирный труд. -1867. -Февраль. -С.235-244.
- Мухаммед Юсуф Мунши. Муким-ханская история. -Ташкент: 1956. -233 с.
- Неболсин Г.П. Статистические записки о внешней торговле России. -СПб.: 1835. -Т.1: 223 [31] c.; Т.2: 283 [4] с.
- Объяснения греческого митрополита Хрисанфа Неопатрасского, бывшего в Турции, Персии, Армении, Бухарии, Хиве и в Индии, представленные в 1795 году Генерал-Фельдцейхместеру Князю Платону Александровичу Зубову: о плодородии, богатстве, народонаселении тамошних стран и о возможности покорения их, при успехах Российских в Персии войск под председательством Генерала Графа Валериана Александровича Зубова//Цит. по: Путешествия по Востоку в эпоху Екатерины II. -М.: 1995. -С.265-294.
- Путешествия Рафаила Данибегашвили в Индию, Бирму и другие страны Азии, 1795 -1827/Сост. Л.И. Маруашвили. -М.:1969. -71 с.
- Россия и Индия/Отв. ред. Н.А. Халфин и П.М. Шаститко. -М.: 1986. -356 с.
- Русско-индийские отношения в XIX в. Сборник архивных документов и материалов. -М.: 1997. -374 с.
- Странствование Филиппа Ефремова в Киргизской степи, Бухарии, Хиве, Персии, Тибете и Индии и возвращение его оттуда чрез Англию в Россию. Третье, вновь переделанное, исправленное и умноженное издание. -Казань: 1811. -159 с.
- Тарасенко-Отрешков Н.И. Индия и ея отношение к России. -СПб.: 1858. -142 с.
- Терентьев М.А. Россия и Англия в борьбе за рынки. -СПб.: 1875. -361 с.
- Шкунов В.Н. Торгово-экономические отношения Российской империи с сопредельными странами Востока во второй половине XVIII -первой половине XIX века. -Самара: 2007. -578 с.
- Turner, Samuel. An Account to the Court of the Teshoo Lama, in Tibet, containing a narrative of a journey through Bhutan, a part of Tibet/by Captain Samuel Turner. -L.:1800. -473 p.